Сегодня я опаздываю специально, потому что не хочу разговаривать с Элеонорой, рассказывать о причинах проигрыша. Когда я подхожу к большой прозрачной двери, за круглым столом собрались почти все девочки. Люба и Надя заняли для меня место и перешептываются, поглядывая на часы. Рядом с Элеонорой сидят остальные организаторы, стол завален фотографиями мужчин, а доска расчерчена и исписана новыми именами.
Как только я приоткрываю дверь, все присутствующие оборачиваются. Неожиданно раздаются аплодисменты и улюлюканье. В какой-то момент мне кажется, что у меня день рождения, но я судорожно вспоминаю дату и понимаю, что день рождения у меня давно прошел.
Из-за стола выходит Элеонора, вжимая меня в свои теплые объятья.
— Поздравляю с победой! — пожимает мне руку седовласый мужчина, которого кажется зовут Савелий.
В моей руке тут же оказывается золотая карта, та самая, на которую обычно переводят крупные выигрыши. Держу ее впервые. Ничего не могу понять, но громче всех хлопает Надя. Когда аплодисменты затихают, я присаживаюсь за стол, карту не отпускаю. Вдруг я сейчас проснусь, и деньги исчезнут. Дальше идут организационные вопросы и обсуждения новых пари, девочки делятся своими успехами. Одна из красавиц плачет от счастья, потому что умудрилась получить предложение руки и сердца. А я жду объяснений.
Когда все расходятся, я, Люба и Надя спускаемся в лифте.
— Тебе засчитали победу, — хохочет Люба, — и я надеюсь, ты не забыла о наших процентах, — опирается она на хромированный поручень.
Ничего не понимаю.
— Но как? Я с ним толком ничего не добилась.
Люба вытаскивает из своего кожаного рюкзачка несколько глянцевых изданий. Гладкая бумага приятно ощущается в руках, и я уверенно листаю страницы в поисках физиономии Полянского. Заголовок статьи под названием «Роман с библиотекаршей» выделен красным цветом. Его невозможно пропустить. В текст вставлены фотографии.
Вот мы с Полянским в его машине, стекло опущено и видно, что мы сидим друг напротив друга. Это тот случай, когда мы чуть не подрались в его лимузине, а я, рискуя жизнью, облила олигарха виски с содовой. На следующем снимке он тащит меня к своему дому. А вот фотографии со дня рождения Чарли, на них мы с ним танцуем медленный танец, кто-то снял это на мобильный и закинул в сеть, чем журналисты тут же воспользовались. Здесь камеры зафиксировали то, как мило мы беседуем в аэропорту. Папарацци умудрились достать фото с камер наблюдения. Все это преподнесено, как совместный полет первым классом в Берлин. Ну и конечно злосчастный ресторан. Первое фото сделано через окно, прекрасно видно, как я пью шампанское, а Полянский ужинает, активно работая вилкой и ножом. Дальше снова идут фотографии, сделанные кем-то на смартфон. Полянский хватает меня за локоть, разворачивает к себе. Складывается впечатление, что мы выясняем отношения. Слава богу фотографий в коморке нет. И в прессу наш страстный перепихон не попал. Статья заканчивается на том, что избалованный олигарх, устав от моделей, решил попытать счастье среди простого народа. Не удивительно, что мне засчитали победу. Глядя на эту статью можно действительно подумать, будто у нас с ним отношения.
Домой меня подвозит Надя.
— С тобой все в порядке?
— Да, — улыбаюсь, — я просто не ждала, что мне присудят победу и…
Надя грустно вздыхает, машину ведет уверенно, но иногда заглядывает мне в лицо. Что-то чувствует.
— Что случилось в ресторане, Вер?
— Я немного накосячила, — поворачиваюсь к подруге.
Губы сжаты, бровки домиком, глаза в пол.
— Только не говори, что ты влюбилась, — печально замечает подружка, прекрасно зная, как я отношусь к Полянскому.
Услышав последние слова, я кривлюсь точно от зубной боли.
— Хуже, — пренебрежительно закатываю глаза, — я дала ему в коморке ресторана Любиного брата.
Дальше я закрываю глаза руками, потому что мне очень стыдно.
Надя удивленно смотрит на меня и не замечает переходящего дорогу человека. Она резко тормозит, и нас дергает вперед.
— Не ожидала от тебя.
— Я сама от себя не ожидала.
Несколько минут мы едем молча.
— Он такой отвратительный тип, у него нет друзей, и любимой женщины тоже нет, живёт очень уединённо, несмотря на толпу вокруг. Полянский никому не доверяет.
— И ты решила его пожалеть, — констатирует Надя.
Вздыхаю, качая головой.
— Его глаза, то, как он на меня смотрел. Будто знал, что мне нужно. Я никогда не испытывала ничего такого. Полянский смотрел на меня, словно давно знает. Он и знаком со школы, но близко нет. Я могла быть собой. Олигарх вытащил меня из ракушки, разрушил все построенные мной стены, хорошенько трахнув.
— Это так печально, — привычно поскуливает Надя. — Ты сдержанная, вот в чем твоя проблема, переспать с мужчиной, который тебе понравился это ведь не конец света.
— Он мне не нравится. И я бы не сказала, что я сдержанная. Просто как по мне, то у каждого должны быть свои границы, понимаешь. Я всегда знала, что мужчина должен быть моим, и тогда у нас все может быть. Так уж я воспитана бабушкой и мамой. Отношения, свидания, шоколадки, цветы, да блин чёртово мороженое в стаканчике. Хоть какой-нибудь знак внимания. Но перепихон в какой-то жуткой коморке? Ладно, переживу. Останови возле подъезда, пожалуйста.
Глава 19
Возле подъезда меня встречает почтальон. Он просит показать паспорт и вручает две коробки, одна из которых довольно тяжелая. В первой посылке я нахожу айфон последней модели, а во второй — абсолютно новый ноутбук. Дома я обнаруживаю, что вся информация с телефона и компьютера перенесена на новое оборудование. Подарок от Полянского. И смех, и грех. Вот что значит «заслужила», «заработала телом». Не могу успокоиться, смеюсь, поглаживая белые кнопки розового девчачьего ноутбука. Мой был черным, а Полянский подарил мне женский, даже стразики какие-то на крышке налеплены. Техника работает непривычно быстро. Это хорошо, что он, получив свое видео, не забыл вернуть мне телефон и компьютер.
Сегодня днем я завезла матери деньги. Она долго плакала, просила сказать, где я взяла такую огромную сумму. После инсульта отец плохо разговаривает, но я до сих пор не могу простить ему то, что поставил всю нашу семью в столь плачевное положение. Очевидно, что если бы не «Дамский клуб», в библиотеке я столько не заработала бы. Пришлось бы продать квартиру и остаться без жилья. Слава богу, до этого дело не дошло. В новое пари я пока не втянулась, решила отдохнуть, слишком много сил и эмоций ушло на Полянского. В следующий раз выберу кого-то попроще.
Включив первый попавшийся сериал, просто смотрю картинки, зевая и особо не вдаваясь в сюжет происходящего на экране. Вот она моя обычная жизнь, где сидя в однокомнатной квартире, на ужин я отварила куриную грудку и нарезала себе салат, заправленный сметаной. Тщательно отгладив белую блузку для завтрашнего дня, я улеглась на диван, обняв подушку.
На следующий день я работаю как проклятая, за время сидения в ресторане и охоты на олигарха накопилось много документов.
К вечеру, когда, разобравшись с бумагами, я планирую пойти домой, долго смотрю в окно, глубоко задумавшись. После радости победы и ощущения свободы от очередного задания, на меня накатывает тоска. Будто со всей этой историей из моей жизни что-то пропало. Неожиданно становится скучно. А еще нападает странное унынье. Не привыкла я с кем-то спать и просто переступать через это. Все равно, как бы я себя не уговаривала, что олигарх мне не нравится и вообще он ужасный, гнусный тип, непроизвольно думаю — понравилось ли ему. Иногда я вспоминаю свои ощущения. Надо признать — это было хорошо! Даже очень хорошо! Когда Полянский занят делом, он умеет быть настоящим мужиком. Перебирая в голове весь свой сексуальный опыт, ничего подобного я не помню. Занятно, раньше на жесткий секс меня никогда не тянуло, но именно с олигархом мне захотелось сильнее. Сидя в своем рабочем кресле, размышляя, грызу кончик карандаша. Полянский жестокий, наглый и очень говнистый тип, но такое ощущение, словно я до сих пор ощущаю, как было горячо. Глупость конечно. Понятно же, что все это минутное развлечение. Но из головы почему-то уходить не желает.
"Ты куда пропала?" — падает на телефон сообщение от Виктора.
Виктор! Я и забыла о нем. Рада ли я, что он объявился? Не знаю. Пришлось соврать о том, что мой телефон был в ремонте. Теперь немного странно, что я спала с его боссом, а он пытается завести со мной отношения.
Виктор встречает меня перед выходом из здания библиотеки, на переднем сидении меня ждет милый букетик и стаканчик мороженого. Черт, другая бы умерла от счастья.
— Где ты пропадала? Телефон недоступен, на работе не бываешь, в квартире дверь никто не открывает.
Меня немного раздражает его навязчивость. Все это слегка напоминает допрос, не привыкла я отчитываться. Годиков мне уже много для этого. В самом деле, ну мало ли какие у меня были дела? В машине Виктор пристегивает и тянется к моим губам. Целует, старается. Дура ты, Вера Образцова, перед тобой шикарный, сильный мужчина. Далеко не бедный. Желает завести отношения.
Пытаюсь расслабиться, пускаю его язык в свой рот, но огонь не вспыхивает. Страсть обязательно появится, просто нужно еще чуть-чуть больше времени. Он обнимает меня, улыбается и везет в ресторан. Разве это не чудесно? Вот оно свидание и даже в вазочке на столе, в центре, стоят мои цветы. Мороженое уносят в холодильник, взамен приносят меню.
— Ты говорила, что любишь семгу, — снова улыбается Виктор.
Вот он, прямо передо мной: красивый, сильный, в татуировках, глаза черные, аж горят, глядя на меня.
Виктору кто-то звонит, он уходит из-за стола, а я ругаю себя за холодность. Виктор мне нравится, он уважает меня. Даже про семгу помнит. Я привыкну, будет все хорошо, он ведь замечательный. Да и кому нужна животная страсть, когда есть нормальные отношения?
— Ты была в Испании?
— Как-то не пришлось, — смеюсь.
— Ну и правильно, — подмигивает. — Жулье, да ворье.
Виктор очень симпатичный, а когда разговаривает со мной, его переполняют радостные эмоции, заражающие своей энергией. Мне нравится, как он улыбается. Я стараюсь говорить с ним как можно теплее, чем с кем-либо за последние месяцы и даже годы, возможно, чувствуя вину за то, что умалчиваю, что переспала с его боссом.
— Почему ты выбрал именно этот ресторан? — осматриваюсь. — Здесь очень красиво.
Ресторан итальянской кухни и, судя по ценнику, очень дорогой. Здесь звучит живая музыка. Да и сама сервировка довольно приличная, мне даже немного неуютно, что на мне обычный офисный костюм, а не вечернее платье.
— Так почему ты выбрал именно этот ресторан? — повторяю свой вопрос.
— Здесь всегда рады, что-то вроде нашего места. Это ресторан Полянского.
Услышав фамилию человека, который упрямо не вылезает из моих мыслей, давлюсь салатом. Отодвинув стул, Виктор идет ко мне, похлопав по спине, интересуется, все ли со мной хорошо.
Он долго смеется, когда я успокаиваюсь. А потом, завидев кого-то в дверях, садится ровнее, машинально раскладывая столовые приборы на столе аккуратнее. Через секунду кто-то протягивает ему ладонь для рукопожатия.
Со мной этот кто-то не здоровается. Комок застревает в горле. Мне и не нужно поднимать глаз, я и так знаю, чьи это руки. Я бы узнала их из тысячи. Не каждый день со мной случается буйное сексуальное помешательство.
Мимо нас проходит Полянский, его сопровождает Дарья, его рука по-хозяйски лежит на ее талии. Он отодвигает для нее стул, в нашу сторону не смотрит. На ней шикарное коктейльное платье, сегодня она особенно хороша. Они садятся друг напротив друга, в нескольких столиках от нас.
Отворачиваюсь, улыбаюсь Виктору. И так неприятного в жизни хватает, не стоит усложнять себе жизнь.
Но успокоиться я не могу, меня словно магнитом тянет взглянуть в их сторону. Особенно, когда Дарья заливается громким смехом. Вздрагиваю, глядя на сладкую парочку. Оказывается, злобный олигарх умеет шутить.
Глава 20
Настроение мгновенно портится. Почему-то становится очень грустно. Легкомысленная девица из меня никакая. Впрочем, как и женщина способная на одноразовый секс. Полянский увлеченно беседует со своей Дарьей, улыбается и даже смеется в голос. Все это почему-то нервирует. На меня он ведь только рычит.
Конечно, он не стоит моих переживаний. И все равно грустно. Нужно отпустить и забыть. Ну подумаешь?! Развлеклись и ладно. Главное сохранить гордость, только почему-то рассказы Виктора сливаются в какую-то невнятную речь, а глаза, то и дело скользят по залу. Полянский меня не замечает, он с аппетитом ест, слушая свою любовницу.
Итог: ни разу не взглянув в нашу сторону, Полянский утыкается в телефон, когда его спутница отправляется в туалет припудрить носик. По залу Дарья передвигается очень плавно. Сегодня она кажется еще красивее, под легкой тканью платья хорошо заметно, что на ней нет лифчика. Красивая грудь заманчиво колышется при каждом шаге. Все мужчины, сидящие за столиками ресторана, обращают на девушку внимание. Ее волосы настолько идеальны, что блестящей волной покрывают спину.
Она не моя соперница, не вижу смысла нас сравнивать, потому что в отличие от нее, меня забыли сразу же. Выпил, и захотел перепихнуться. В прошлый раз стюардесса, теперь библиотекарша. Обидно и неприятно. Я ничего не ждала, да и Полянский мне не нравится, но я не привыкла отдаваться просто так и испытываю стыд и смятение. Мне было бы гораздо проще, если бы мы с ним никогда больше не встретились. В длинном разрезе платья его постоянной любовницы видны шикарные загорелые ноги. А глаза настолько яркие, что даже с моего места видно, как они блестят. Через таких женщин не перешагивают, а меня же похоже просто наказали за дерзкое поведение. Именно поэтому Дарья так спокойно отнеслась к тому, что он привязал меня к стулу в своем доме. Она знала, что для Полянского подобные развлечения ничего не значат. Они уходят и приходят, а она, шикарная и идеальная, остаётся.
Как же я его ненавижу. С моей стороны — это крайне непрофессионально, но я на дух не переношу Полянского, вместе с его школьным альбомом. Ему наплевать, а меня это гложет. Во мне бурлит столько эмоций, что купленный Полянским смартфон хочется разбить о стену, а не прошедший за это время синяк на руке вырезать столовым ножом. Он называл меня проституткой и легко сделал из меня шлюху, растоптал гордость, а теперь тупо не обращает внимания. Но я давно не в детском саду. И пора смириться с тем, что меня поимели и выкинули, как упаковку из-под съеденного печенья.
Ничего не ждать! Ни о чем не думать! Вот как ведут себя взрослые люди, когда решаются на одноразовый секс. Сама виновата, никто не насиловал. Да, настоял, но разве я была против?
Только как-то уж очень… как-то слишком мне паршиво. В следующую минуту у нашего стола оказывается официант с бутылкой дорогого шампанского.
— Руслан Владимирович желает приятного вечера и делает комплимент вашей паре, угощая бутылкой Просекко. Без сомнения — это самое известное итальянское игристое вино в мире, — широко улыбается официант.
— Спасибо огромное, нам очень приятно, — растекается в улыбке Виктор, благодарно кивая своему боссу.
Тот надменно салютует в ответ. А мне от этого широкого жеста становится еще хуже. То есть Полянский меня поимел и теперь со спокойной душой передает другу? Не могу разобраться в своих чувствах. Разве это не чудесно, что олигарх делает вид, что между нами ничего не было? Таким образом, он позволяет мне завести отношения с замечательным мужчиной, который настроен крайне серьезно. Дарит возможность сохранить лицо. Виктор добродушно улыбается, сидя напротив. Разве было бы лучше, если бы Полянский смеялся, рассказывая Виктору, что трахнул меня у старой, плохо оштукатуренной стены в каморке? Своим безразличием олигарх дает нам с Виктором шанс, и я должна быть благодарна ему за это. Но выражать признательность не получается, более того, вся эта ситуация бесит еще больше.