— Разбери эту баррикаду, Вера, впредь защищаться тебе не придется. Больше я общаться с тобой не намерен. Всего доброго.
Он не смог взглянуть на нее еще раз. Так и смотрел на автомобили, снующие туда-сюда. Будто муравьи, стремящиеся к муравейнику, они двигались по заранее запланированной траектории. Впереди ждал ужин с деловыми партнерами. Но вот с кем конкретно Полянский, хоть убей, не помнил.
Глава 33
Два месяца спустя.
После того, как Полянский узнал о «Дамском клубе», я старалась забыть и не думать о нём. Но это оказалось невозможным. Чувство вины перед ним грызло душу, не отпуская ни на секунду. Мне было стыдно за обман. Конечно, мое отношение к олигарху никогда не было меркантильным, но он, разумеется, не поверил мне. Я старалась вытянуть свою семью, но платить за это должен был не Полянский. Первое время обижалась на него за то, что с легкостью поставил перед фактом обмана и легко ушел. Затем ругала себя, ибо так сильно расстроилась, что почти разрыдалась, когда он объявил, что больше не желает со мной общаться.
Жизнь была бы гораздо проще, если бы люди знали, отчего выбирают того или иного человека. Руслан мне нравился своим упорством, властью, умением брать в оборот, порочностью и силой. Да мало ли что могло привлечь в Полянском? Миллион странных, дерзких причин, которые невозможно объяснить словами. И, стыдно признаться, очень хотелось, чтобы это было взаимно.
Я металась от тоски по несносному олигарху, совершенно сбитая с толку. Он снился мне почти каждую ночь. Я вскакивала на постели и долго не могла отдышаться. Во сне он был также настойчив, как и в жизни. Всегда дерзкий и наглый, но я снова и снова просыпалась в поту и в слезах, и не могла справиться с дрожью. Очнувшись, проваливалась куда-то глубоко и уже ничего не ощущала. Помнила лишь его губы, напоминавшие по цвету спелую малину, а на вкус мятные и тёплые. Как можно было так быстро влюбиться в надменного олигарха? Этот вопрос оставался без ответа. Но только Полянский мог одним лишь взглядом бить меня током. Вот тебе и «железная Вера», гроза тотализатора. Попалась, как молоденькая девушка, испытавшая страсть впервые.
Размышляя, я снова забываю, что нахожусь на совершенно другом свидании. Скучном и безрадостном, как манная каша на воде.
— Верочка, милая, ты уверена, что хочешь остаться именно здесь? Мне кажется, этот ресторан наполнен напыщенными идиотами. И здесь очень дорого.
Едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться вслух. Моя новая «жертва» по имени Борис владеет частным буксиром «Янтарь». Он любит ругаться с официантами из-за сдачи и экономить на входных билетах. Немного мелочный, но довольно состоятельный вдовец, рано оставшийся без жены.
— Это элитный ресторан, Борь. Здесь собирается высшее общество. Давай, хоть один вечер почувствуем себя «белыми» людьми.
А еще это место принадлежит ЕМУ. И я очень хочу, чтобы ОН знал, что я здесь с другим мужчиной. Полянский не солгал. Мы больше не общаемся. Но с тех пор мне как будто чего-то не хватает. Временами я испытываю странную неудовлетворённость. Дело Полянского завершено, и больше нет его запаха, близости и огня. В новых мужчинах, с которыми я знакомлюсь благодаря клубу, нет его дерзости, пылкости, властности, несдержанности и чего-то горячего, что объяснить невозможно.
В общем, как это не прискорбно и жалко звучит, я скучаю по гаду Полянскому. По вечерам, когда особенно тошно, вполголоса признаюсь себе в этом, сидя в тишине собственной квартиры. Олигарх всегда был исключительным. Мой белый лев, что едва не перегрыз глотку, оставив памятные шрамы на груди.
Сидя напротив Бориса, тайком смотрю на часы. Очень хочется спать. Меня завалили работой в библиотеке, и в последнее время я совсем не высыпаюсь. Но не время зевать. Нужно очаровательно улыбаться и хлопать ресницами. Ничего завораживающего и дурманящего мозги в этой встрече нет. С некоторых пор мужчины снова интересуют меня исключительно как предмет спора. Ничего не шевелится и не дрожит внутри. Я специально берусь за новые дела, вдруг повезет, и знакомая змейка опять поползет по позвоночнику.
Но пока, глядя на владельца буксира, я вижу каждое пятнышка на лице Бориса, все изъяны и прыщики. Даже запах раздражает. Вряд ли этот мужчина поможет забыть олигарха. С тех пор как я побывала в постели с одним несдержанным хамом, я так и не смогла побывать там с другим мужчиной. Дно ты, Вера Образцова, иначе и не скажешь.
Вот так я и живу, постоянно думая о нём. Не было ещё такого дня, чтоб он не приходил в «гости» ко мне в голову. Злюсь на себя, ругаю, а иначе не выходит.
Мы наслаждаемся тщательно выбранной, самой недорогой и выгодной по соотношению цена — качество едой из меню ресторана. Борис в третий раз рассказывает одну и ту же историю. Он часто так делает, но я на этом внимание не акцентирую. Наверное, случай из жизни кажется ему забавным.
Вместе со счетом официантка приносит конверт с золотыми вензелями. Сердце наполняется теплом. Я широко улыбаюсь, расцветая, даже дышать перестаю. Это плохо для моей карьеры в «Дамском клубе» и, скорее всего, с Борисом мы больше не увидимся. Но меня греет мысль, что Полянский все еще помнит обо мне. Письмо вложено в кожаную книжечку.
Олигарх со мной не разговаривает, но регулярно портит жизнь вот такими, раскрывающими мою продажную натуру признаниями. Глядя на то, как Борис пробегается по тексту глазами, я улыбаюсь… Но вот опять.
Мой грозный и мстительный олигарх. Никак не может успокоиться. Видимо у него совершенно нет других дел. Мучил бы своих моделей и балерин, чего только привязался?
Борис бледнеет, на лбу выступает испарина. Он достаёт из кармана платок и протирает пот.
— «Дамский клуб?» — удивляется Борис. — Ты что поспорила на меня? Что происходит, Вера? Я не понимаю, что все это значит? Это что шутка какая-то?
Вздыхаю. Третий раз подряд Полянский «портит мне всю малину». Я закрываю глаза, мотаю головой, и стараюсь не вслушиваться в то, что сейчас несет Борис, оскорбившись. Конечно же это Полянский, больше просто некому. Он мстит мне. Не знаю, кто прислал анонимку ему, но олигарх никак не может простить меня нанесенную обиду. И каждой моей новой «жертве» он сообщает, что на нее поспорили.
Первый раз нам с владельцем популярной розничной сети спела об этом певица, подошедшая к нашему столику в ресторане. Второй раз, напротив рабочего окна хозяина крупного торгового центра, растянули транспарант про Веру Образцову. А сейчас вот письмо в кожаной книжечке для счета и сдачи.
И вот не лень ему? Развлекается богатый гад. «Дамский клуб» он не тронул, но мне работать не дает. Как только я сближаюсь с «жертвой», он устраивает очередной перформанс.
— Борь, — выхватываю листик из его рук, — ерунда это все. Кто-то шутит, завидуя нашему счастью. Ладно тебе, пойдем лучше потанцуем. В соседнем зале празднуют свадьбу. Там так весело.
Я ласково обнимаю своего спутника, продолжая шептать, словно змей искуситель:
— Это чушь какая-то, не верь. У нас все отлично.
Глава 34
— Извините!
Услышал Полянский знакомый голос. Судя по приближающемуся звуку, она заглядывала в соседние VIP-кабинки. Сам он ужинал в самой последней, у большого панорамного окна. Компанию ему составляли инвесторы. Но голос Образцовой заставил отвлечься от бизнеса.
Бесцеремонно ворвавшись в разговор взрослых и состоятельных мужчин, красивая девчонка поздороваться не удосужилась. Оказывается, он скучал. Взгляд скользил по ней, наслаждаясь.
— Может хватит? — резко спросила она, повернувшись в сторону Полянского.
Научить бы ее хорошим манерам, перегнув через колено и тщательно отходив ладонью по белоснежной заднице. Но Полянский опасался, что застывшие со столовыми приборами в руках пожилые инвесторы шоу не оценят.
Злость прошла довольно быстро. Ненавидеть Образцову не получалось. И на место гнева пришел интерес. По типу того, что бывает, когда ловишь жука, сажаешь в банку, наблюдаешь, а потом привязываешься, не замечая, как даешь ему имя и притаскиваешь самые сочные листики для корма. Полянский впервые нарушил данное себе слово. Общаться он с ней не стал, но вот карьеру портил регулярно. Не в библиотеке конечно, на такое бы даже его говнистого характера не хватило. А вот в треклятом клубе — с удовольствием. Знакомый ФСБшник, за огромную сумму, разумеется, продолжал следить за ней. И как только у Образцовой появлялась новая «жертва», он давал ей несколько свиданий, а потом объявлял несчастному, что на него поспорили. За последние два месяца таких было аж трое. Мужики велись на Образцову. И Полянский прекрасно понимал почему.
Несмотря на все то, в чем он с запалом и азартом убеждал себя в библиотеке, Вера была особенной. Красивая какой-то редкой, не гламурной красотой. Остроумная, интересная и яркая, способная дать ему отпор в любой, даже самой проигрышной для себя ситуации. Смотреть на нее, по-прежнему, было редким удовольствием. Поэтому ничего удивительного, что с выбранными клубом олухами, ей удавалось справиться в два счета. «Жертвы» капали слюной на его библиотекаршу. Это развлекало Полянского. Ни на одного из этих идиотов, Вера не смотрела так, как на него самого. Снова хотелось дотронуться…
— Сбежал? — широко улыбнулся Полянский.
Инвесторы переглянулись. А он и сам не мог объяснить, почему вместо циничного и замысловато-надменного голоса, сейчас смеялся, глядя на нее. Девица забавно и очень деловито скрестила руки на груди. Злиться на нее не выходило. Нравилось смотреть, а еще больше нравилось ловить ее все такой же горячий взгляд на себе.
— Так сбежал или нет?
Полянский себя не узнавал. Внутри что-то тлело. Она тоже улыбнулась, хотя должна была злиться и размахивать кулаками. Они увиделись, и снова стало жарко.
— Не дождешься, — рассмеялась Образцова, игриво прищурившись. — Боря вышел покурить и освежиться.
— Значит, нужны более веские доказательства! — отпил он несколько глотков воды.
— Долго это будет продолжаться, господин олигарх? — она заигрывала.
И за это баловство, Полянскому захотелось прижать ее как можно крепче.
Когда они смотрели друг на друга что-то созревало. От ее взгляда, в котором полыхало нечто необычное, сводило в паху. Горячий водоворот желания возникал внутри тела Полянского. Он и не ждал, что когда-нибудь снова сможет испытать это чувство. Ведь был же в ярости, бесновался. И куда только все это делось?
— Это будет продолжаться, пока тебя с позором не выставят из твоей грязной академии за неуспеваемость, — чуть усмехнулся Полянский одним уголком рта, не прекращая ее разглядывать. От этой фразы они рассмеялись одновременно, будто давно и хорошо понимали друг друга. — Присядешь?! — пригласил ее за стол Полянский.
И даже встал, галантно отодвинув для Веры стул. Это было неожиданно.
Но олигарх хитрил, так он мог оказаться к ней совсем близко. Он поежился от удовольствия, полной грудью вдохнув знакомый аромат духов. Вера подошла. Он не шевелился. На мгновение она замешкалась, и от ее нерешительности внутри у Руслана всё сжалось в комок, совсем как в молодости. Так было только однажды в жизни, когда он мчалась по ночной трассе на мотоцикле на огромной скорости. Тогда он чуть не погиб, потеряв управление.
Но Вера не ушла, решительно села, не прекращая с ним долгого зрительного контакта. Инвесторы куда-то испарились. А Полянскому стало легко и свободно, тепло внутри, как бывало, если в пасмурный день вдруг выглядывало солнце.
Образцова приняла из его рук красное вино. И он не мог перестать смотреть на то, как она прикладывалась губами к бокалу, иногда облизывая их. Он бы напоил ее из собственного рта, если бы знал, что после, они отправятся к его дому.
Все было странно и ново. Не должна хитрая охотница так возбуждать мужчину, который не раз заключал успешные многомиллионные сделки. Но кто виноват, что с другими не получалось? Теперь все стало особенно скучно и одинаково…
И глядя на ее порозовевшие щеки и сияющие глаза, изучая смущенное лицо, он вдруг резко осознал, что она никогда не притворялась. Что тянет ее к нему не меньше, чем его самого. Глаза всех бывших женщин горели алчностью и превосходством, а у Веры на самом донышке пылала страсть. Та, от которой кружилась голова, а руки тянулись к ней навстречу. Ему вдруг жутко захотелось закрыть кабинку на щеколду и усадить Образцову к себе на колени. Медленно снять тонкие лямки платья, ласкать розовые соски, наслаждаясь ее реакцией. Оттянуть зубами нижнюю губу и целовать, пока не закончится воздух в легких. Пусть бы стонала только для него одного, царапала кожу, извиваясь от удовольствия. Он соскучился по ее искреннему наслаждению, по жаркому желанию отдаваться. Увидел Веру, и появилась странная необходимость собирать ее запах, пока он весь, целиком, не пропитается этим сладким, ванильным ароматом.
У нее никогда не получалось соблазнить его, слишком часто Полянского соблазняли, чтобы он не мог отличить фальшивую игру, от дикого желания. Просто гордость и обида на историю с клубом затуманили мозги, и он, как идиот, отшвырнул от себя женщину, единственную, рядом с которой терял самоконтроль. Он грубил, хамил и даже дрался с ней, потому что не мог с собой справиться.
Сидя напротив него, Образцова улыбалась. Улыбка сияла, как солнце, губы были алыми, как розы, а в её ярких глазах сверкали игривые искорки. Они даже не разговаривали, просто смотрели друг на друга, странным образом наслаждаясь моментом, желая максимально продлить его. Один из редких случаев, когда Полянский действительно позволил себе расслабиться. И плевать, что будет завтра — сегодня он не хотел думать.
Но где-то через минут десять Вера встала, вспомнив:
— Ой, у меня же с Борисом свидание…
Глава 35
Мы с Борисом покидаем ресторан. Он аккуратно усаживает меня в свою машину, заботливо пристегивает ремень безопасности. О чем-то рассказывает, ругая цены и обслуживание в ресторане. Борису, как обычно, ничего не нравится, даже музыка не угодила. Я его почти не понимаю. Не обращаю внимания на вздохи и жалобы. Все мои мысли остались в ресторане, в ViP-кабинке у панорамного окна. Улыбаюсь, как дурочка, увидев свое раскрасневшееся отражение в стекле автомобиля. Ощущаю лёгкость и одновременно неимоверную силу, которой ничто не сможет противостоять. Как будто снова слышу его голос, вспоминаю каждое слово. Увидела Полянского и тут же в голове кавардак. Поддалась, раскрылась? Не может этого быть, просто не может… Но тогда почему так пусто внутри от того, что в машине я совсем с другим мужчиной? Отчего в голове бардак?
В мыслях я прокручиваю воспоминания о его прикосновениях, о его гладкой коже и тонком мужском аромате, о желании, очевидно охватившем нас обоих. Там, в ресторане, между нами было странное безмолвие. Не могу забыть его молчание, как он смотрел на меня и молчал. В этом читалось что-то необычное. Жмурюсь и качаю головой. Совсем сдурела. Полянский попользуется мной и выбросит на помойку. И я знаю, что опять ничего у него не возьму. Олигарх сидел за столом довольно далеко от меня, но я отчётливо ощущала магнетизм его ярких глаз, мускулистого, подтянутого тела. И чувствовала, как меня тянет к нему. Интересно, видит ли он, как я сгораю рядом с ним на медленном огне? Схожу с ума от непонятной тоски и неподдающейся логике страсти! Влечение к этому потрясающему гаду никуда не делось и только усилилось после двух месяцев порознь.
Борис отвлекает меня, повышая голос, возмущаясь чересчур громко. Я вздрагиваю от его визга. Договариваюсь о новой встрече. Он берет меня за руку, пытается настаивать на продолжении у него дома, но я аккуратно отказываюсь. Борис?! Я даже представить себе не могу, что какой-то другой мужчина, кроме зазнавшегося олигарха, прикоснется ко мне. Мне удается убедить Бориса, что письмо — чья-то злая шутка. И он отвозит меня домой. Всю дорогу я думаю только о Полянском. Невероятно, но я вспоминаю о нём в десять раз больше, чем о любом другом мужчине.