— Прошу прощения, миледи, — склонив голову, произнёс он.
— В чём дело, Риджерт? — спросила Селина и поморщилась.
— Там госпожу Белфор спрашивают.
— Кто? — тут же поинтересовалась я.
— Господин Гремзи.
— Ивар! Боги, где он?
— Ожидает вас в малой гостиной.
И я, не тратя драгоценное время, ринулась туда.
— Ивар, где ты?… О, Великая Мать, — прошептала я, застывая на пороге и прижимая руку к груди, где в испуге застыло сердце. — Ивар, что с тобой? Что с твоим лицом?
На молодого мужчину было страшно смотреть. Когда-то красивое лицо было всё в жутких ссадинах и синяках, а правый глаз заплыл и почти не открывался.
— Прости, я не смог прийти на встречу, — он попытался встать, но тут же вновь опустился на диван, прижимая руку к боку. Замер, тяжело дыша и крепко зажмурившись.
— Сиди, не вставай, — я бросилась к нему, присаживаясь на колени и осторожно касаясь тела, призывая искру, магия которой уже серебрилась на пальцах. — Будет немного больно. Лекарь из меня не самый лучший, но залечить смогу.
— Не надо, — попытался запротестовать Ивар, хватая меня за ладони.
— Надо, — жестко оборвала его я, вырываясь и закрывая глаза, после чего глубоко вздохнула, принимая спящую магию.
Быстрый осмотр внутренним зрением показал небольшие ссадины, ушибы и треснутые рёбра слева. Ничего опасного для жизни, хотя и очень болезненное. С этим я могла справиться, сил, конечно, уйдёт много, но разве это было важно сейчас.
Магия мягким пологом укрывала мои руки, вытягивая силы, лечила, направляемая мною, и высасывала резерв. Занимаясь с артефактами, я никогда так не уставала. Потому что это было моё, именно артефакты, а не работа лекаря. А ведь в горах меня ждала вот такая судьба.
Спустя пять минут, тяжело поднялась, стряхивая крохотные капельки пота с лица и оглядела замершего жениха. Потрудилась я основательно, воскрешая в памяти все уроки и наставления: ссадины затянулись, синяки пожелтели и отёк спал.
— Спасибо, — потирая скулу, произнёс мужчина, но в глаза всё ещё не смотрел.
— Не хочешь объяснить, что произошло? — я присела в соседнее кресло и тяжело вздохнула.
Руки, лежащие на коленях, мелко дрожали. Внутренним зрением я видела, как искры силы еще серебрились на коже, мягко впитываясь, словно пытаясь хоть немного восстановить мои силы и резерв.
Страшно хотелось пить, в горле першило. Графин стоял в пяти метрах на небольшом столике, но до него надо было дойти, а я была не в том состоянии.
— У меня проблемы, Айола, — тихо произнёс Ивар.
— Я вижу, — устало ответила ему.
— Нужны деньги.
Нечто подобное я и ожидала, поэтому равнодушно уточнила:
— Сколько?
— Много.
— Тысяча, полторы, две? — нудно перечислила я.
— Больше…
Великие, это же такие деньги… На них спокойно можно было приобрести небольшой участок земли в пригороде столицы.
— Ивар, что произошло?
Запнулся, отвёл взгляд и ответил неожиданно зло:
— Я проиграл.
— Проиграл? — повторила я и, всё ещё отказываясь верить, уточнила: — Ивар, ты играешь в карты?
— Вот только не надо читать мне нотации. Ты мне не жена. Пока, — мужчина встал и подошёл к окну. У него то сил стало больше.
— Раз ты уже встал, то будь так любезен, подай мне воды. Очень пить хочется.
Подал и тут же отступил в сторону, словно боялся находиться рядом со мной.
— Я и сам понимаю, что дурак, что поступил глупо, — продолжил молодой мужчина. — Что надо было остановиться, но не смог.
— Может, просто не стоило начинать?
— Это всё Элкиз.
Я замерла и подозрительно сощурилась.
— Ты играл с Торнтоном? Так он и есть тот самый лорд, который за тобой приезжал в гостиницу? — если бы смогла, я бы сорвалась на крик, но сейчас с губ срывался лишь громкий шепот. — Ты в своём уме?
— Мне везло! — отрезал Ивар, взъерошив волосы. — Сильно везло, как никогда в жизни. Я заработал три тысячи золотых. Три тысячи, Айола! Ты представь, какие это деньги?
Представляла. Ещё как. И азартный огонь в его глазах я тоже видела и понимала, что это не первая и не последняя игра в его жизни.
— И где они?
— Проиграл всё Торнтону и его компашке и еще задолжал.
— Это он приказал избить тебя?
— Нет. Мы разошлись под утро… я не мог всё это оставить просто так и решил попробовать в другом месте.
Я схватилась за голову.
— Боги, ты и там проигрался?
— Да, проблема в том, что вторые ждать не будут… На кону моя жизнь, Айола. Если завтра я не принесу деньги, мне конец.
— Сколько? — снова спросила я, на этот раз требовательнее.
Мне казалось, что я готова услышать любую сумму. Ошиблась.
— Около шести тысяч золотых, с учётом процентов.
— К-каких процентов?
Это количество денег не укладывалось в голове и казалось просто кошмарным.
— За ожидание и отсрочку на сутки.
Я спрятала лицо в руках.
— Великие, что же ты натворил? Что ты натворил?…
Но тот меня словно не слышал.
— Ты же сказала, что у тебя есть большой заказ на тысячу.
— Был. Этот заказ от Торнтона… Ивар, неужели ничего нельзя сделать? Обратиться к органам правопорядка, еще куда-нибудь? Надо же что-то делать!
— Карточный долг — это долг чести, — упрямо возразил он.
— Ты готов за него умереть? — выкрикнула я и снова задрожала.
— Это не случится. Мы справимся. Ты поможешь мне. Это даже хорошо, что заказчик Торнтон. Ты ему всё сделаешь, а он простит часть долга. У меня есть около пяти сотен золотых и у тебя в банке тоже сумма накопилась за заказы.
— А остальная сумма?
— Попроси у Архольдов. Герцогиня же твоя подруга, — ответил мужчина.
— Надо же, только вчера ты обвинял их во всех грехах, а сегодня хочешь, чтобы я просила деньги у них. Не брезгуешь? — не смогла сдержаться я.
— Прекрати, — скривился он. — Для них эту пустяк, мелочь. Герцогиня больше тратит на тряпки у швеи. Пусть докажет свою дружбу, о которой ты столько рассказывала.
— А отрабатывать чем будем? Ведь их рано или поздно придётся вернуть.
— Придумаем что-нибудь. Айола, тут вопрос жизни и смерти. Понимаешь? Они меня убьют.
Я смотрела в его лицо, на зажившие следы от побоев и понимала, что это правда. И это было страшно. Только сейчас я стала осознавать всю опасность, нависшую над нами. Потерять его как человека… Нет, это выше моих сил. Несмотря на наши разногласия, на подозрения и ревность, я не могла допустить гибель Ивара.
— Хорошо, я попробую поговорить с ними.
— Как можно быстрее.
— Я сегодня всё решу, обещаю, — тяжело поднимаясь, произнесла я и направилась к двери.
— Спасибо… Айола, я…
Ивар попытался подойти ко мне и даже, кажется, обнять, но я увернулась и вышла, бросив напоследок:
— Приходи на рассвете, деньги будут. Обещаю.
И сбежала, оставаясь один на один со своей болью.
Только потом, подходя к большой гостиной, я поняла, что не спросила у Ивара про ту Нэнси, о которой рассказывала Флоренс. И пусть его измена на фоне грядущей беды была пустяком, забыть и отмахнуться от неё я не могла. Мы обязательно поговорим об этом, но позднее. Нам, по сути, о многом надо поговорить и выяснить.
В большой гостиной уже никого не было.
— А где герцогиня? — спросила я у пробегавшей мимо служанки в накрахмаленном переднике и чепчике.
— Ей плохо стало, срочно отправили в спальню. Сейчас с ней лекари и маг. Герцогу уже сообщили, скоро приедет, — сбивчиво ответила она, а глаза были полны страха и тревоги, которые передались и мне.
— Что-то серьёзное?
Я помнила, какой бледной и уставшей выглядела Селина, и кляла себя за то, что не настояла на своём. Надо было заставить подругу лечь в постель и вызвать герцога.
— Пока не знаем.
Первой мыслью было взбежать по ступенькам прямо в ней в спальню и просто побыть рядом. Взять за руку и не отпускать, впускать в её свою силу. Но я так же осознавала, что сейчас меня просто не пустят. Там искрящие гораздо опытнее меня и сильнее, а я буду лишь мешаться.
Понимала я и еще кое-что. Когда Селина в таком состоянии, просить её о подобной услуге мне нельзя. Она еще больше разнервничается, а это может стать в её положении фатальным. Значит, остаётся герцог или…
— А граф здесь? — быстро спросила я у девушки, пока та не убежала.
— Да, у себя в покоях.
— А где они сейчас располагаются?
Служанка бросила на меня странный взгляд, но всё-таки ответила:
— Третья дверь от вашей.
— Спасибо.
Мне было всё равно, что подумает прислуга и все остальные. Да, я шла в покои к мужчине. Да, это было страшно неприлично и могло вызвать новую волну слухов. Ну и пусть.
У его двери я застыла на мгновение, пытаясь мысленно прокрутить весь разговор, подобрать слова. Великие, да я готова была ему в ноги упасть, лишь бы это могло помочь Ивару и спасти его от бандитов.
Стук и приглашение войти.
— Госпожа Белфор?
Удивлённым он не выглядел. Наоборот, я была уверена, что мужчина ждал моего прихода.
Громко хлопнула закрытая дверь и я застыла в дверях.
— Мне надо с вами поговорить.
Почему всё, что касается Айолы Белфор, невозможно спрогнозировать?
Леонард Торнтон очень не любил, когда что-то шло не по его плану, а с этой северянкой всё было именно так. Даже небольшое наказание её азартного жениха вылилось в большие неприятности.
Наверное, он был сам в этом виноват. Расслабился, не смог спрогнозировать дальнейшее. Ведь всё было так просто и легко. Игра, полторы тысячи золотых в долг, и Гремзи был отпущен на волю с пустыми карманами и долговыми расписками.
Кто же знал, что этот дурак попрётся в притон к бандитам и решит отыграться там, еще больше увязнув в неприятностях. Решил отомстить аристократам, а вышло то, что вышло.
Избили, но не убили.
Когда утром нанятый сыщик сообщил графу о случившимся, Лео впервые был готов взорваться и сломать что-нибудь. Желательно об голову этого охотника.
Шесть тысяч золотых! Даже для него это сумма была ощутимой. Что уж говорить об обычном охотнике.
И тёмный глава города это отлично понимал. Не дурак ведь и должен был знать, что собрать всю сумму не получится. Почему отпустил? Чтобы вернуть хотя бы часть. Приди следующим утром Гремзи с двумя-тремя тысячами и просьбой об еще одной отсрочке, его просто убьют, прикарманив денежки.
Дурак. Ведь не в первый раз играет, а попался как мальчишка. Вот что с людьми делают эмоции и чувства.
Игра вышла из-под контроля, принимая катастрофические масштабы. Он вообще жалел, что ввязался в это. Вот только пути назад уже не было.
Она появилась в его дверях как призрак. Очень бледная, с кругами под глазами, с влажными на висках волосами, которые прилипли ко лбу, и неприкрытой ненавистью в зелёных в глазах.
— Мне надо с вами поговорить.
И голос такой чужой и безжизненный, что больно.
Торнтон не стал напоминать ей о приличиях и о слухах, лишь кивнул, приглашая присесть.
— Воды?
Белфор была такой хрупкой и тоненькой, что казалось еще немного и переломится. Кто угодно, но только не она. Такие не ломаются, а гнутся под неприятностями, выживают и становятся только крепче. Леонард не понимал, с чего так решил, просто знал.
— Нет, спасибо. Что вы хотите?
Граф сел напротив неё, закинув ногу на ногу и пристально изучая её лицо. Сейчас он мог себе это позвонить. Белфор взгляда не отводила и ненависти не прятала за безразличной маской.
— Я его не избивал и приказа не отдавал.
Почему-то было жизненно необходимо сказать ей и понять, что она услышала и поверила.
— Я знаю.
— И не думал, что он свяжется с бандитами.
Кивок и ледяное:
— Но это затеяли вы. Решили отомстить за пощечину? Вам удалось. Что вы хотите, граф? Артефакт? Хорошо, он у вас будет. И не один. Я отработаю каждую монету из шести тысяч. Вам же уже известна сумма долга?
— Вы же уходите в горы через неделю, — напомнил Леонард.
— Не уйду, пока не верну вам всё до копейки. Если надо, могу подписать обязательства.
— А что на этого скажет ваш жених?
— На кону его жизнь, — резко отрезала она.
— Вас не смущают его увлечения?
Вспыхнула. Алые пятна украсили бледные щеки, делая её ещё моложе.
А ведь она ровесница Селины. Значит, Белфор сейчас двадцать три — двадцать четыре года. А выглядит не старше девятнадцати.
«Белфор… Айола…»
Он никогда не называл её по имени, даже мысленно. А сейчас почему-то решился.
Айола… Непривычное имя, северное, незамысловатое и такое простое, но оно удивительно ей шло. Насколько мужчина помнил, это название какого-то цветка, который рос только в Северных горах среди бесконечных снегов. Маленький, белоснежный, хрупкий и в то же время стойкий, если смог пробиться и выжить там, где другие были не в силах.
— А вас не смущают ваши увлечения, граф? — звенящим голосом парировала она. — Вы ведь тоже игрок.
— Я не азартен.
«Если дело не касается тебя… Всего пара дней, а я уже совершаю поступки, которые мне совсем не свойственны».
— Меня это не касается.
— Но вы сами спросили, — напомнил ей Леонард.
— Граф, я пришла к вам за помощью. Готова принести извинения и бесплатно создать десяток ценных артефактов. Что еще вам нужно?
Если бы Торнтон сам мог знать.
Его молчание её злило и выводило из равновесия, заставляло совершать ошибки, произносить слова, которых говорить не стоило.
— Что еще нужно таким как вы?
— Как я?
— Упасть на колени? Прилюдно извиниться. Облизать ваши ботинки? — От гнева её глаза так ярко сверкали, что ему казалось, он видит саму искру. — Или вы предпочитаете забавы поискушённее? Невинность девушки для вас достаточная цена?
Вот зря она завела об этом разговор, потому что мысли Торнтона пошли совсем по другому руслу и с её участием стали более откровенными, опасными, жаркими. И отклик тела был неожиданно острым и болезненным. Мужчине даже пришлось сесть поудобнее, чтобы избавиться от неожиданного чувства дискомфорта.
— Так вот, граф! Здесь вы не угадали. Мне предложить вам нечего. Совсем. Невинности у меня нет! — чуть ли не выкрикнула она ему в лицо и в ту же секунду застыла, прижимая руку к губам и с ужасом смотря на него.
Разговор зашел слишком далеко. Это понимали оба.
Её слова подействовали на Торнтона как ушат ледяной воды и реакция была неожиданно яркой и злой. Слова сами сорвались с губ, ведя их обоих к краху.
Глава Восьмая. Выбор
— Так вот, граф! Здесь вы не угадали. Мне предложить вам нечего. Совсем. Невинности у меня нет! — и замерла, прикрыв рукой губы, словно хотела остановить слова, которые с них сорвались, попытаться вернуть всё назад.
Великие, если бы это было только возможно.
И реакция Торнтона, который до этого вальяжно расположился напротив, осматривая меня странным, опьяняющим взглядом, была очень резкой.
— Даже так, Белфор? — Его холодному тону могли позавидовать вечные снега Анагорских гор. — Я знал, что нормы морали и этики, которые отличают аристократию от обычных людей, вам чужды, но не думал, что вы дойдёте до такого.
— Вы не имеете право меня судить. Ивар мой жених.
А в ответ увидела, как заходили желваки.
— Гремзи? Кто бы сомневался. Вы считаете меня исчадьем бездны, Белфор? Но у даже у такого как я есть свои принципы, одним из которых является — никаких девственниц в собственной постели.
Я задрожала, тяжело сглотнув.
— Но ведь сейчас всё иначе, не так ли? — тихо закончил мужчина, смотря мне прямо в глаза.
И этот взгляд был как проклятье: резкий, ядовитый и прожигающий всё нутро.
— Что вы такое говорите…
— Я прощу долг вашего жениха в полторы тысячи золотых и подарю четыре с половиной за одну лишь ночь в моих покоях.
— Что? — я резко поднялась и отскочила в сторону, с ужасом смотря на него. — Вы с ума сошли?
Не шутка, не розыгрыш. Я видела это в его глазах. Граф был как никогда серьёзен, озвучивая свой приговор.