Наверное, он ждал радостных вздохов, восторженных охов и томных взглядов. Не дождётся.
— Какая честь, — сухо ответила ему, бросая взгляд в сторону выхода.
Не появилась ли на горизонте злопамятная маркиза? Стать её жертвой мне совершенно не хотелось.
— Госпожа Белфор? — тёмная бровь приподнялась и взгляд стал такой выразительный, что я поняла — медлить больше нельзя.
— Благодарю за приглашение, — со вздохом ответила ему и протянула руку.
Его ладонь была неожиданно горячей и сухой. Никаких искр, томления или желания, окрасившего щеки ярким румянцем. Просто досада от его предложения и неожиданного внимания, в центре которого мы оказались. Отказаться было нельзя, такое непочтение вызовет слишком много толков. И ссориться с Леонардом не хотелось. Это лишние проблемы, а это просто танец и ничего больше.
Мы встали в середину зала, лицом к лицу на расстоянии полутора метров. Зазвучала музыка и синхронный шаг вперёд, соприкосновение рук и поворот. Еще три шага вперёд, и мы снова друг на против друга. Только на этот раз значительно ближе. Моя правая ладонь всё еще была в его, когда я положила левую руку ему на плечо, а его вторая рука бережно легла на талию.
Я почти сразу отвернулась, рассматривая гостей, замечая удивлённо застывшую Селину. Общаться не хотелось тем более, несмотря на то, что танец позволял это. Но у графа на всё было своё мнение.
— Вы подумали о моём предложении, госпожа Белфор?
Его голос раздался над самым ухом и защекотал крохотные волоски, вызывая мурашки на коже и злость на саму себя. Не стоило так на него реагировать. По идее и танцевать с ним не стоило.
— Вы слишком торопитесь, граф, — спокойно ответила ему.
— Не люблю ждать.
Как и все наделённые властью мужчины.
— Ничем не могу помочь.
Мелодия сменилась, и мы чуть отступили друг от друга. Я опустила руки, в то время как Торнтон продолжал удерживать меня за талию.
Шаг вперёд, два назад. Его ладонь на талии обжигала и я чувствовала её тепло даже сквозь ткань. Не смотреть на него было всё сложнее, поэтому я сосредоточилась на небольшой брошке, которая украшала его белоснежный галстук. Красивая и стоит, наверное, целое состояние.
— Решили посоветоваться с будущем мужем? — уточнил мужчина, когда мы вновь закружились по залу.
— Считаете, что я не права и должна принимать решения за спиной жениха?
— Не мне вас судить, госпожа Белфор.
— А хочется? — уточнила у него, впервые поднимая взгляд.
Наверное, Торнтон совершенно не ожидал от меня этого вопроса, потому что выглядел немного удивлённым, совсем немного, но я успела заметить. Удивительно и непривычно было видеть в нём эмоции и человеческие реакции. Не холодный расчёт и невыразительная улыбка, а настоящие эмоции.
— Уже сложили обо мне представление?
— Разве я смею судить вас, граф, — едва заметно усмехнулась я, возвращая Торнтону его же слова.
— И я так понимаю, оно не совсем приятное.
— Я никогда не смешиваю работу и личное, — ушлая от ответа. — И не собираюсь делать это впредь. Мы с вами слишком разные, граф Элкиз. У нас разные представления о чувствах, морали, долге и семейных отношениях. Я не говорю, что это плохо. Вам с ними жить, а не мне.
— Как бы то ни было, именно мой характер, поведение и поступки помогли Селине стать счастливой.
— Но разве не они разлучили их с Дереком пять лет назад? — сухо парировала в ответ, вновь находя взглядом подругу и замечая рядом Корвила, который что-то тихо шептал ей на ушко.
— Я всегда смотрю на конечный результат, а не этапы.
— Этим мы с вами и отличаемся, граф. Я предпочитаю оставаться честной на протяжении всей игры.
— Разве это возможно?
— Я к этому стремлюсь. Видите, насколько мы с вами непохожи.
Как огонь и лёд.
— А вам не говорили, что противоположности притягиваются?
— Не в этом конкретном случае.
— Когда мне ждать ответа?
— Завтра или послезавтра. Тянуть я не буду, не переживайте.
— Благодарю за честность, леди Белфор.
Оставшееся время мы молчали. Танец закончился и Торнтон проводил меня к подруге, которая едва не подпрыгивала от любопытства.
— О чём вы разговаривали? — спросила она, как только её брат отошёл в сторону.
— О работе, — ответила ей, принимая бокал с шампанским у лакея.
В горле и першило и отчего-то стало жарко.
— С такими лицами.
— Какими лицами?
Пузырьки шампанского приятного покалывали в горле, отрезвляя.
— Неописуемыми. Знаешь, если бы я так хорошо не знала вас обоих, то решила, что… — задумчиво произнесла подруга, рассматривая меня так, словно видела в первый раз в жизни.
Я с удивлением на неё взглянула.
— Что решила?
— Что между вами что-то происходит. Глупости, конечно. Но мне кажется, что остальные решили именно так.
— Между нами происходит лишь работа. Твой брат заказал у меня одну вещь.
— Ты принимаешь заказы? — тут же загорелась Селина.
— Я еще не ответила. Сначала хочу поговорить с Иваром.
— Уверена, всё будет хорошо. Ох, Валкот, — неожиданно выдохнула она, поворачиваясь к мужчине, который минуя гостей, подошёл к нам.
Высокий, худощавый, с русыми волосами, собранными в низкий хвост и внимательными карими глазами.
— Герцогиня Архольд, — улыбнувшись, произнёс он, склоняясь к руке Селины. — Вы как всегда великолепно выглядите.
— Для нас такая честь, что вы нашли время и посетили наш скромный вечер. Позвольте представить, моя лучшая подруга госпожа Айола Белфор. А это Алисет Валкот.
Почему это имя мне знакомо? Кажется, я где-то его слышала.
— Госпожа Белфор, — не успела я дёрнуться, как мужчина уже наклонился к моей руке. — Для меня честь быть представленным вам.
— Благодарю, — ответила я.
Чувство беспокойства не проходило. Я никак не могла понять, но что-то в нём настораживало и тревожило.
— Дерек там, — тем временем произнесла Селина, указав гостю направо.
— Спасибо. Я не прощаюсь, — и удалился.
А я только сейчас смогла вспомнить, где слышала это имя. Валкот, тот самый, из-за чего младшая сестра Архольда Одетт устроила настоящий скандал, отказавшись ехать вместе с нами в столицу.
— Это?… — произнесла я, повернувшись к подруге.
— Друг Дерека. Тот самый, кому он обещал руку Одетт.
— Это он зря, — пробормотала я, вспомнив, как горели злостью чёрные глаза девушки.
— Я тоже так думаю, — вздохнула Селина. — Жаль, что мужчины слепы и глухи к нашим доводам.
Оставшийся вечер прошел удовлетворительно и без заметных происшествий. Гости разъехались во втором часу ночи. Я сразу же отправилась в свои покои и уснула, как только голова коснулась подушки, и проспала до утра. Я бы поспала дольше, но не дали.
Громкий крик, грохот, топот ног, снова крик и ругань.
Я села в постели по инерции, еще до конца не проснувшись. Шум стал еще громче. Кое-как продрав глаза, я схватила с кресла халат, накинула поверх сорочки, и, завязав пояс, вышла в коридор, отчаянно зевая и пытаясь проснуться.
— А что происходит? — спросила я у пробегавшей мимо служанки.
— Там… у графа Элкиза… там такое, — только успела произнести она.
Я дослушивать не стала, поспешив к покоям Торнтона, которые находились в конце коридора. Точное их местоположение я не знала, но шум и крики шли именно оттуда.
Народу у покоев графа собралось много. Не только любопытные слуги, но и Селина с мужем, заплаканная тётушка и смущенная Делайн.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась я, протискиваясь вперёд, пока не вошла в спальню Торнтона и не увидела самого хозяина, стоявшего у собственной кровати, в которой…
— Элодия?!!!
Кузина выглядела самым примечательным образом: взлохмаченные волосы, примятые с той стороны, где она лежала; заспанные глаза, которые сейчас были полны слёз (парочка огромных капель красиво стекала по румяным щекам); припухшие после сна алые губы и тонкий шелковый пеньюар с приспущенными бретелями, к которому девушка прижимала ручку, пытаясь одновременно прикрыться и выглядеть соблазнительно-невинной.
«Великие, какая же она дура! Даже сейчас, находясь в центре гигантского скандала, Элодия продолжала играть свою роль».
И на что надеялась? Что Элкиз, как самый настоящий рыцарь из древних баллад проявит благородство и спасёт её поруганную честь? Ведь честь действительно пострадала. Даже то, что между ними ничего не было, а картина, открывшаяся моему взору, говорила именно об этом, это не сможет спасти кузину от позора.
Это насколько надо быть самоуверенной и глупой, чтобы поверить, что это сойдет ей с рук?
Пока я пыталась собраться с мыслями и не броситься на дурочку с кулаками, Архольд быстренько разогнал любопытных слуг, отправил застывшую Делайн к себе в комнату и только потом осторожно произнёс, обращаясь к застывшему каменной статуей Торнтону:
— Я так понимаю, дорогой родственничек, ты сегодня ночевал не дома.
— Нет, — отрывисто произнёс он, совершенно не собираясь уточнить где и с кем был.
А мне сразу вспомнился тот белоснежный конверт с удушливым ароматом роз, который я увидела в его кабинете. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что у такого мужчины в столице была любовница. И быть может не одна.
— Селина, герцог и вы, граф, — тихо, но твёрдо произнесла я, понимая, что кроме меня это никто не сделает: тётушка на грани обморока, а кузине даже не придёт в голову попросить прощения. — Я приношу вам свои самые глубочайшие извинения. Это мой недосмотр и моя вина.
— Богиня-мать, богиня-мать, — зашептала тётя, жалобно всхлипывая. — Как же так? Как же теперь быть?
— Граф, вы же не оставите меня, — жалобно зашептала Элодия, обращаясь к Торнтону. — Я ведь люблю вас, так сильно люблю, что решилась на бесчестие, попрала нормы морали и закона. Великие, я на всё готова ради вас.
Я бы даже похлопала этому цирку, если бы не была так безумно зла.
— Лео, — предупреждающе произнесла Селина, внимательно наблюдая за братом, который был мрачнее тучи.
— Мы не смели бы вас просить, — вставила тётя, весь вид которой говорил о том, что она еще как смеет и очень надеется, что он спасёт их всех, сыграв роль добропорядочного графа. Боги, как же они наивны. — Слухи быстро распространяются и слуги наверняка…
Как бы вышколены и верны не были они герцогской чете, но правда всё равно вырвется на свободу. Не сегодня, так завтра или через неделю, о позоре Элодии узнают все в столице. И не только в столице, а еще далеко за её пределами. Аристократы любят свежие сплетни. История обрастет новыми подробностями и жизнь девчонки рухнет, затащив на дно и всех нас.
За себя я особо не волновалась. Там в горах мало кто будет смотреть на мою запятнанную репутацию. Но оставалась Делайн и она точно не была виновата в проступке своей мелочной и эгоистичной сестры.
— Вы серьёзно думаете, что я повешу себе на шею это? — холодно произнёс граф и я невольно поёжилась.
— Лео, — вновь повторила Селина и покачала головой.
— Думаете мне нужна в жены глупая, высокомерная, склочная и эгоистичная дурочка, у которой даже хоть какого-то приданного нет за душой?
Конечно, в какой-то мере Торнтон был совершенно прав, но все равно слышать это было обидно. Одно дело знать, а другое слышать, как тебе этим тычут в нос. И как бы плохо я не относилась к Элодии, она была моей родственницей и тётю я любила.
— Граф, — кузина побелела.
До неё наконец-то стало доходить, что несмотря на её желание, красивые глазки и скандал, выйти сухой из воды у неё не получится.
— И я прошу вас освободить мою спальню и никогда здесь больше не появляться.
— Но как же… ведь все будут говорить.
— Вы думаете, это должно меня волновать?
Элодия снова всхлипнула. На этот раз по-настоящему.
— Давайте не будем всё усложнять, — вмешалась Селина. — Я понимаю, ситуация непростая, но выход должен быть.
— А давайте вы будете искать его в другом месте? А вы, госпожа Белфор, — холодные голубые глаза остановились на мне. — Займитесь воспитанием своей родственницы. Я понимаю, что у вашей тёти не хватит мозгов, чтобы перечить этой девице, которая совершенно никого не слушает. Но вы-то сможете это сделать?
— Аккуратнее, граф, — едва сдерживаясь, ответила ему. — Что бы ни произошло вам стоит выбирать выражения. Как настоящему представителю высшей аристократии.
— Не стоит мне указывать, что делать, госпожа Белфор. Особенно вам. Знаете, у меня создалось весьма стойкое мнение, что в вашей семье нормы морали и этики совершенно не приветствуются. Или живя в глуши вы все уподобились крестьянам.
— Леонард! — изумленно выдохнула Селина.
А я…
Я просто преодолела разделяющее нас расстояние и влепила ему такую звонкую пощечину, что чуть рука не отнялась.
В спальне наступила тишина, даже Элодия перестала всхлипывать и дрожать.
Я пожалела о своём поступке еще до того, как опустила руку. Но менять что-либо было поздно, свершившегося не вернуть.
— Айола, — пролепетала тётушка.
Сзади изумлённо вздохнула Селина, но я даже не повернулась.
— Вчера я сказала вам, что никогда не смешиваю работу и личную жизнь. Я ошиблась. Я не буду выполнять ваш заказ. Мало того, я не желаю больше видеть и слышать ничего о вас, граф. Вы высокомерный человек. Ничтожный и мне вас безумно жаль.
— И чего же вам жаль? — спросил он, а я не могла отвести взгляда от красной отметины на его щеке.
— Потому что вы не знаете, что такое настоящие чувства. Да, Элодия поступила опрометчиво, но вы не должны были унижать и оскорблять её. Не должны были обвинять тётю и меня. Настоящий мужчина никогда бы этого не сделал.
— У вас есть предмет для сравнения? Или вы берёте за основу вашего женишка, охотника, который является сыном простого кузнеца. Идеальный образец мужчины, — саркастически ответил Торнтон.
— Вы не имеете права обсуждать Ивара. Вы его совершенно не знаете. А по поводу идеального образчика я взяла за основу герцога Архольда. Надеюсь, вас его кандидатура не смущает?
О да, мне было известно о их противостоянии, Селина рассказывала, и я не могла не воспользоваться, чтобы не утереть этому зазнайке нос.
— Кхм, — подал голос Корвил. — Думаю, нам всем надо успокоиться. Леди Элодия, вам стоит подняться. Вот ваш халат.
Халат действительно нашелся на полу. Я не стала дожидаться сборов кузины и просто вышла. Очень хотелось хлопнуть дверью, но сдержалась.
Щеки горели от смущения, сердце бешено стучало в груди и было так стыдно, что словами не передать.
Не стоило говорить всё это Торнтону, нельзя было уподобляться этому высокомерному выскочке.
В комнате меня уже ждала горничная. Девушка помогла мне переодеться, причесала волосы, украсив их алой лентой.
Завтракать не стала. Сейчас мне кусок в горло не лез. Но прежде чем отправиться в гостиницу, я должна была поговорить с Селиной.
Подругу нашла в столовой. Она была совсем одна и уже заканчивала скромный завтрак, запивая его жасминовым чаем.
— Айола? Ты уже собралась? — удивлённо произнесла герцогиня. — Ведь еще так рано.
— Хочу прогуляться. Селина…
— Я хочу извиниться за поведение своего брата, — перебила меня подруга и тяжело вздохнула. — Леонард бывает просто невыносим.
— Граф имеет полное право возмущаться. Элодия. Ох, я не знаю где была её голова, когда она это делала. Если бы я только могла представить, чем это всё обернётся. Думаю, будет лучше, если вы переедем в гостиницу. У меня есть немного денег. Нам хватит на первое время.
— Даже не думай об этом. — Селина вскочила и подошла ко мне, быстро хватая за руки. — Да, ситуация сложная, но не критичная. И мы со всем справимся. Сообща. Я сама поговорю с твоей кузиной и объясню правила. Дерек общается со слугами. Мы постараемся сделать всё, чтобы слухи о произошедшем не стали достоянием общественности.
— Ты же понимаешь, что это невозможно.
— Если есть деньги и власть, то возможно очень многое, — мягко возразила она. — Всё будет хорошо. И думаю, стоит как можно скорее устроить её брак с каким-нибудь знатным господином. И чем быстрее, тем лучше.