— Хотелось бы, чтобы ты не допускал таких мыслей, но это жизнь, Бин.
— Я ненавижу, когда ты называешь меня Бином, — шепчет он, его голос внезапно превращается во что-то более глубокое, что-то более печальное.
— Причина? — Я шепчу в ответ, хотя совершенно одна.
— У меня есть свои причины, — говорит он, прежде чем откашляться. — В любом случае, проблема исчезла, поэтому не нужно вызывать подкрепление.
— Хорошо, хорошо…хорошего дня, — говорю я, не зная, что еще сказать.
— Тебе тоже.
Я положила телефон, и когда собиралась взять кусок разбитого стекла, чтобы начать скульптуру, мой телефон завибрировал.
Следующее правило: никакого Бина на свидании с другом.
Окей.
И цыпленка тоже. Только Эстель и Оливер.
Бабочки трепещут внутри меня.
E & O
Спасибо тебе. Это была тяжелая неделя. Мне нужна была улыбка сегодня.
Он говорит такие вещи, которые заставляют меня плакать. Я знаю, что его работа тяжелая и тот факт, что он хочет и дальше работать педиатром, как только закончит свою ординатуру, это то, чего я не могу понять. Видеть, каким расстроенным он был на днях, так не похоже на него. А теперь это сообщение? Это разбивает мне сердце.
Смайлик делающий реверанс: я тут весь день.
В своем платье?
Лол. В моем платье!
Никто из нас не отвечает после этого, улыбаясь, я продолжаю делать мое обычное разбитое сердце калейдоскопа. Он причина, по которой я начала делать это, хотя Уайт был тем, кто научил меня совершенствовать их, чтобы сердце не разваливалось. Я не могу не задаться вопросом: был ли это знак таким образом, но я не позволю этой мысли забраться слишком глубоко в мое сознание. Нет смысла верить в судьбу, если ты слишком упрям, чтобы сдаться.
Глава 16
Мой дружеское свидание с Оливером будет в субботу. После нашего телефонного разговора мы не виделись, в основном, я была сосредоточена на покраске стен с Микой и Далласом. Оливер огласил мне три правила, которых я должна придерживаться на нашем свидании: удобная обувь, никаких коротких платьев и никакой помады. Мне стало смешно от последнего правила и, конечно же, я его не сдержала. Я надела джинсы, черные сапожки, белую майку с темно-зеленой курткой, в случае похолодания, выпрямила волосы и сделала макияж, а на губы нанесла красную помаду. Посмотревшись в зеркало, я улыбнулась своему отражению. До встречи с Уайтом я никогда не красилась помадой. Он был тем, кто предложил это, наряду с более взрослой одеждой. Мне понравились изменения. Он был старше меня и более осведомлен. Он прожил более полную жизнь, так что каждый раз, когда он делал предложение, я принимала это близко к сердцу. До Уайта я одевалась так, как хотела, - короткие платья, обтягивающие юбки, высокие каблуки. Он медленно избавил меня от этих вещей. Миа думала, что я идиотка. Она говорила, пока нам двадцать один, мы можем и должны хвастаться тем, что имеем.
— Особенно ты, с телом танцовщицы, — говорила она. Раньше я носила кеды, одевалась более экстравагантно, а однажды даже проколола себе нос, но со временем я поменяла свой стиль в одежде. Я была благодарна Уайту за все, что он мне дал, но я решила, что не буду меняться.
Я спускаюсь вниз по лестнице, хватаю бутылку воды, делаю глоток и ищу закуски.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит Вик, открывая холодильник.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь.
— Спасибо.
— Идешь на свидание так рано?
Я смотрю на время, показывает десять часов. Оливер должен быть здесь с минуты на минуту. Я начинаю нервничать. Реальность медленно начинает заполнять мой разум. Оливер заберет меня на дружеское свидание с дома моего брата - своего лучшего друга. Очевидно, мы не думали об этом столько, сколько должны были. Мне двадцать пять. Я больше не ребенок, но для Виктора это абсолютное «нет-нет». Я знаю, потому что я слышала это снова и снова, он любит Оливера и даже представляет его как своего брата, ему бы не понравилась идея того, что он встречается со мной.
— Не свидание, — говорю я. — Я встречаюсь с Бином.
Виктор хмурится, осматривая мое лицо, но медленно кивает.
— Кажется, вас связала эта больничная фигня? — Он ставит это как вопрос. Очень любопытный вопрос. Слишком любопытный от моего брата-адвоката. Я натянуто улыбаюсь и киваю в ответ. Издается дверной звонок. Прежде чем он получит шанс сказать что-нибудь еще, я быстрее убегаю.
— Увидимся позже, — кричу через плечо, хватая сумочку, и открываю дверь. Я выхожу наружу, даже не глядя на Оливера, который стоит так близко, что запах его одеколона окутывает меня. Мне нужно запереть дверь. Нам нужно удалиться отсюда, прежде чем Виктор выйдет и скажет что-то, что заставит нас забыть об этой дружбе навсегда.
— Торопимся? — Оливер говорит, смеясь, когда я ищу ключ в своей связке. Мои глаза приковываются к его темным джинсам, медленно следуют к узкой талии и к поло на его худом теле. Я смотрю на его лицо, покрытое щетиной, которая скрывает ямочки, и на длинные волосы, свисающие на скулы. Эти удивительные зеленые глаза горят. Черт. Он слишком хорошо выглядит для дружеского свидания. Его глаза остаются приклеенными к моим губам, когда я открываю их, чтобы ответить, и он открывает рот, чтобы сказать что-то одновременно со мной, но прежде чем любой из нас сможет что-то сказать, дверь открывается, и Виктор выглядывает.
— Ух. Я думал, ты шутишь, — говорит он, глядя на Оливера.
— О чем? — я спрашиваю.
— Что случилось, чувак? — Оливер говорит в то же время, ударяясь кулаками с Виком.
— Она сказала, что встречается с тобой, но вела себя так, будто что-то скрывает от меня, поэтому я предположил, что она лжет.
Мое сердце грозит выпрыгнуть из груди, поэтому я смотрю в сторону.
— Я не ребенок, Виктор, — огрызаюсь я, когда Оливер дает свой собственный ответ.
— Зачем ей что-то скрывать? — Оливер говорит, его голос полон смятения. — Ты что-то скрываешь от нас, Элли?
Моя голова дергается в его сторону.
— Так мы едем, или вы, ребята, и дальше будете допрашивать меня? Это просто нелепо. — Я обращаю свой взгляд на Вика, который смеется и трясет головой, но всё же возвращается в дом.
— Повеселись с мисс Ворчливые штаны, — он кричит через плечо. Я показываю ему свой средний палец, что заставляет его смеяться. Я топаю вниз по ступенькам и направляюсь к черному Кадилаку Оливера. Я тяну за ручку, когда слышу его шаги, но дверь остается закрытой. Он останавливается рядом со мной, и я вижу ключи в его руке.
— Я не собираюсь начинать свидание, дружеское оно или нет, с плохой ноты, — говорит он, заставляя меня смотреть на его красивое лицо.
— Мне не очень нравится начинать дружеские свидания с допроса брата и
Дон-Жуана.
Его губы дергаются.
— Дон-Жуана?
— Ты понял, о чем я, — ворчу я, и это забавляет Оливера.
— Не знаю. Лучше тебе разъяснить, потому что у меня нет никаких идей.
— Оливер.
— Эстель.
— Ты знаешь правила - никаких поцелуев, никаких прикосновений, без шуток.
— И ты знаешь мои - никаких коротких платьев, никакой помады, но ты накрасилась красной помадой. Красный. И кстати, цвет свидания.
Я кусаю внутреннюю щеку, чтобы не засмеяться.
— Красный - цвет свидания?
— На этих губах.
Он смотрит в мои глаза какое-то мгновение, возникает ощущение, будто бы электрический заряд проходит по моим венам. Он разблокировывает машину и открывает мне дверь. Я сажусь внутрь и жду, пока он обойдет ее.
— Хорошая машина, — говорю я, когда он садится.
— Спасибо. Это подарок моего отца на выпускной.
Я киваю.
— Как он? — Я встречалась с его отцом только один раз, но слышала о нем достаточно.
— Он… хорошо. Женился. Он кажется счастлив, и его жена тоже хорошая. Она следит за его здоровьем, так что хорошо.
— Как твои мама и Софи? — Он быстро улыбается мне, прежде чем обратить свое внимание на дорогу вперед.
— У них все очень хорошо. Софи снова беременна, а Сандер с каждой минутой становится больше. Мама тоже хороша, она сократила работу и осталась у них, чтобы помогать Софи.
— Вау. Я впечатлена. Думаю, люди меняются.
— Ты удивишься на сколько, — говорит он низким голосом, который восхитительно действует на меня.
— Итак, — говорю я, хлопая руками по бедрам. — Куда мы идем?
— Во-первых, завтрак. Потом виноградник.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты пытаешься напоить меня на дружеском свидании?
Я могу сказать, что он очень старается не улыбаться и не смеяться.
— Ты накрасилась красной помадой на дружеское свидание.
Я смеюсь, вздыхаю и стону всего три секунды.
— Ты невозможен.
— Это все ты.
— Давай поговорим о чем-то другом, — говорю я, глядя в окно. — У этого автомобиля есть Bluetooth?
Оливер усмехается.
— Да, Принцесса Эстель, проходит твою проверку?
Я перестала двигать рукой по приборной панели и положила ее обратно на колени, чувствуя, что румянец ползет по лицу.
— Мне больше нравилась твоя старая машина, — говорю я. Брови Оливера поднимаются вверх, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Тебе больше нравилась моя битая Максима, чем эта?
Я пожимаю плечами.
— Было более уютно. Это напоминает мне Бэтмобиль, и нет ничего плохого в Бэтмобиле, просто уютно.
Он трясет головой и что-то бормочет под нос, но начинает искать мой телефон, чтобы подключить его к Bluetooth. Он уже знает, что я хочу слушать свою собственную музыку, мне этого даже не нужно объяснять. Раньше я привозила свой собственный диск, когда была в машине с ним. Оливер слушает тяжелый рок и рэп, хотя я не против обоих жанров музыки, но больше предпочитаю классику. Группа Стива Миллера даже не дошла до припева, как их прервал звонок от Мии.
Оливер смотрит на меня с немым вопросом.
— Если ты не против, — говорю я. Он нажимает на кнопку, сразу появляется голос Мии, и я даже не успеваю с ней поздороваться.
— Какое нижнее белье ты носишь? — спрашивает она. Мое лицо дважды за сегодняшний день горит со стыда. Краем глаза вижу, как Оливер прикусывает губу.
— Что? — спрашиваю я. — Миа, мы говорим по телефону!
— Не важно. Это срочно. Ты не слышишь истерический тон в моем голосе? Что ты носишь под одеждой?
Я смотрю на лицо Оливера, затем в окно, и, наконец, слегка тяну рубашку и смотрю, в какое белье я одета.
— Можешь отключить телефон? — говорю Оливеру, который отрицательно качает головой. — Пожалуйста. Это…Ужасно неловко.
— Просто ответь, — шепчет он.
— Кто это? — спрашивает Миа.
— Оливер. Мы в его машине, и ты на громкой связи.
Она смеется.
— О мой Бог! Мне очень жаль, Бин!
— Что? — кричу я.— Не его смущают!
— Ох, но теперь он. Говори уже, в какое нижнее белье ты одета?
— Белый кружевной бюстгальтер и подходящие шортики, — говорю я, почти сквозь зубы, не спуская глаз с Оливера, прикованного ко мне одобрительным взглядом. Я хочу ударить, но знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет, поэтому я просто скрещиваю руки на груди, как ребенок.
— Ну, ты знаешь, что должна мне, — начинает она. — Мужская модель может прийти только в полдень. Ты будешь свободна в это время?
Я оглядываюсь на Оливера, который качает головой.
— Мы можем сделать это позже? Ну…в шесть? — говорю я, спрашивая больше его, чем ее.
— Элли! Это срочно. Мне нужно будет сделать много звонков, и никто не может быстро сняться, потому что они все в Лос-Анджелесе на каком-то модном показе.
Я вздыхаю и закрываю глаза, опираясь на подголовник.
— Можно я тебе перезвоню.
— Пожалуйста, дай мне знать в течение часа. Пожалуйста.
— Хорошо.
Оливер отключает звонок, когда мы припарковываемся перед маленькой хижиной у воды.
— Что это было? — спрашивает он, поворачиваясь лицом ко мне.
— У Мии будет фотосессия, и там пошло все не так, как она планировала, поэтому она попросила меня сняться в этой фотосессии, но теперь, видимо, не может найти парня.
— Ты хочешь сделать это? Я имею в виду, мы можем поесть и поехать туда…
Я вздыхаю, глядя в окно.
— Я знаю, что это не то, что ты планировал для нашего дружеского свидания.
— Но ты хочешь быть там для своей подруги. Я понимаю, Элли. Мы можем поехать туда после.
Я поворачиваюсь к нему с улыбкой.
— Спасибо.
Он пожимает плечами, как будто это неважно.
— Ты голодная?
— Голодная.
Мы входим внутрь и садимся на балкон в нескольких шагах от воды. Там есть группа серферов, натирающих свои доски воском, а другие в воде ждут хороших волн.
— Все в порядке? — спрашивает Оливер, кивая на серферов.
Я улыбаюсь.
— Прекрасно.
— Хорошо. Я не был уверен.
Понимание вспыхивает во мне, когда его глаза возвращаются к пляжу, полному серферов. — Мы можем говорить об этом. Я в порядке.
Он мягко улыбается.
— Я не хочу тебя раздражать.
— Я в порядке.
Он кивает.
— Ты возвращалась после того, как это случилось?
— На пляж? — спрашиваю я, нахмурившись. — Конечно. Недавно была… пару дней после годовщины.
Удивление вспыхивает в его зеленых глазах.
— Я хотел связаться с тобой после того, как это произошло. Мне жаль, что не сделал этого. Я следил через Вика, но я должен был быть там. Каждый раз, когда я думал о том, чтобы появиться в галерее или найти тебя, я…— Он вздыхает и отворачивается, оглядываясь на воду. — Я запаниковал.
Когда приходит официантка, мы заказываем напитки и еду, я знаю, что могу просто не воспринимать все, что он сказал. Это невыход для того, чтобы сменить разговор на другую тему, но его слова продолжают играть в моей голове.
— Почему запаниковал? — спрашиваю я спокойно, отрывая кусок хлеба и намазывая его клубничным вареньем, как делает это он. Я чувствую на себе его взгляд и смотрю, как он пожимает плечами.
— Потому что мы виделись последний раз.
— В доме моих родителей, — говорю я, кивая. Когда официант возвращается с нашими напитками, мы переводим тему, потому что это слишком для дружеского свидания.
— Итак, Доктор Харт, как дела в ординатуре? Как твои тесты? Как работа? — спрашиваю я, улыбаясь. Оливер смеется, и на его лице появляются ямочки.
— Я рад, что все тесты позади, но думаю о них достаточно, если испорчу… чего я не сделаю, — добавляет он, подмигивая.
Я улыбаюсь.
— Нет, конечно, мистер совершенство.
— Доктор совершенство, — исправляет он, поднимая бровь.
Мы смеемся над этим, но он быстро угасает, когда его взгляд снова становится серьезным.
— Я могу спросить тебя кое о чем?
— Конечно, — отвечаю я, когда официант приносит нашу еду. Он заказал яичницу с беконом, а у меня яйцо Бенедикт с авокадо. Мы двигаем наши тарелки к середине стола, чтобы делиться друг с другом, как мы это привыкли делать. Все так… естественно. Я улыбаюсь, наблюдая, как он откусывает авокадо с яйцом. Он стонет от чистого блаженства, а потом улыбается и отрезает кусочек, чтобы накормить меня. Я кладу руки на край стола и наклоняюсь к вилке, мои глаза на нем, как и его. Как только взрыв вкусов попадает на мой язык, я соответствую его стону и закрываю глаза.
— Это так вкусно, — говорю я, заканчивая жевать. Я улыбаюсь, когда замечаю, что глаза Оливера все еще на моем рте.
— У тебя был вопрос, — напоминаю.
Он глотает и кивает.
— Он действительно контролировал тебя? — спрашивает он. Я думаю, по моему лицу видно, как я опешила, и он быстро добавляет. — Если ты не возражаешь.