От накатившей дурноты я раскрыла веер. Может, отказаться от завтрака?.. Хотя нет, не вариант — мне надо поговорить с Вельмиром. Смирившись, я велела служанкам отвести меня к хозяину.
Малая столовая располагалась на первом этаже. Когда я вошла, Вельмир стоял у окна.
Уже без верхней одежды, в жилете, белой рубашке и брюках. Волосы у него оказались чёрные, жёсткие и кудрявые, как у выходца с гор. Отчего-то мне показалось, что это парик.
Постучав костяшками пальцев по столу, я известила о своём прибытии. Глава тайной канцелярии повернулся ко мне… и застыл. Да уж, я сейчас — зрелище не для слабонервных. Не хватает только свечки в руках и траурной музыки.
— Вы великолепны, — произнёс он с улыбкой, касаясь поцелуем моей руки. Надо же, спустя столько лет я вспомнила о манерах.
— Вельмир, — выпрямила спину, — в своей жизни я очень не люблю две вещи — грубую лесть и мужчин, решающих что-то за меня. Поэтому давайте сразу перейдём к делу.
Мужчина с усмешкой отодвинул для меня стул:
— Какая вы категоричная, княгиня. И столь же отчаянная.
В его словах мне послышался упрёк. Справедливо, если б не одно "но"… меня похитили, упырь его раздери!
— Я хотела бы знать, когда вернусь в Академию. Надеюсь, это случится в ближайшее время?
Он ответил не сразу. Сел во главе стола, кивнул лакею, чтобы нёс завтрак и свёл кончики пальцев:
— Всё зависит от вас. Для начала я хочу услышать внятные объяснения — как и зачем вы убили Ольховского, вашего приёмного отца?
— Что, простите?
— Как вы убили князя Ольховского, Косса?
Я с трудом, но выдержала его взгляд.
— Я ни-ко-го не уби-ва-ла! — произнесла медленно, почти по слогам: — Вы так верите в предсказания, Вельмир?
— Я верю фактам. Декан Сула обратилась к моему человеку сразу после видения. Правдивость её слов подтвердили наши лучшие специалисты — те, кому соврать невозможно. Почти невозможно. Однако… — он дождался, пока перед нами расставят тарелки и продолжил, — это дало повод задуматься. Я приказал собрать на вас информацию, Косса. И узнал много чего интересного.
— Ворошили грязное бельё моей семьи? — я позволила себе улыбку. Одним богам известно, чего мне стоило это спокойствие.
— Искал грязное бельё, а нашёл скелеты в шкафу. Ваша мать нагуляла вас до брака. Ольховский, дабы скрыть позор, довёл её до самоубийства и пытался избавиться от вас — давал горничным дурман-травы, пугал страшилками, сводил с ума, чтобы сдать неродную дочь в сумасшедший дом. Но у него ничего не вышло, вы выстояли. Тогда он сослал вас в монастырь, по сути, на верную смерть. Будь вы Ольховской по крови, это бы сошло за акт наказания, но вы Темновская. К слову, настоятельница до сих пор уверена, что ваше поведение — это дрянной характер, а не посвящение темной богине.
Я залпом выпила вино, хоть и понимала, что делать того не стоило.
— Когда меня везли в монастырь, я проснулась раньше и подслушала разговор между отцом и его поверенным. Якобы с первым проявлением силы её, то есть меня, убьют. Поэтому и решила не рисковать.
— Вы были очень разумным ребёнком.
— Я выживала, — каюсь, слегка повысила голос. Видно, вино уже играло в голове — ведь обычно я почти не пила.
Он тоже пригубил вино. От волнения я не могла есть, только до побелевших ладоней сжимала бокал. Великая Мара, за что мне такое наследство?! За что?!
— А история с вашим замужеством вообще похожа на каламбур. Обвинения в убийстве мужа, который оказался и не мужем вовсе, исчезновение князя Венского…
— Вы тоже меня считаете виноватой? — ядовито осведомилась я, откинувшись на спинку стула. А почему нет? Раз уж у него задача утопить меня в грязи.
— Нет, Косса. Расследование проводил один мой знакомый, по приглашению княгини Вольской. Вы были справедливо оправданы. Но что касается Ольховского… Признайте, у вас был мотив.
— Был, я ненавидела его. Но убивать — слишком много чести.
— Почему же?.. Три года прошло, он не ждал удара от вас. Вы подготовились — заранее купили билет на дилижанс, незаметно покинули пансион и улетели в ночь в столицу. Есть такие рейсы, мы проверили. Далее вы, вероятно, пришли к нему на встречу и подлили снотворное в чай или вино, а затем задушили. Я прав?
Вельмир так внимательно смотрел на меня, что не выдержав, я расхохоталась. Никогда не считала себя такой умной и расчётливой!
— И как же я покинула Академию? Незаметно от смотрящих? — уточнила, отсмеявшись.
— Ну, с учётом того, что вы нашли комнату с упырём… Наверняка вам известны и другие тайны Академии. Впрочем, это только версия. Подробности я желаю услышать от вас.
— А я желаю доказательств, суда и уведомления Совета Язычников, Вельмир. Да, вы знаете моё прошлое, но между скандалом и тюрьмой я однозначно выберу первое.
— То есть, идти мне навстречу вы не желаете?
Я лишь отрицательно покачала головой. Этот фарс с обвинениями, демонстрация силы, возможный шантаж… Уж лучше суд. Я хочу не версий, а прямых улик и подтверждения вины. При участие Совета.
— Хорошо, Косса, — Вельмир оставил приборы нетронутыми и поднялся, — в таком случае, оставляю вас подумать. Думаю, недели хватит. Покидать дворец вам запрещено. Считайте, что эта ваша тюрьма.
В стенах академии…
— Зачем вы врёте?! — подскочив, Зарина зло ударила по столу: — Вы же знаете, что Косса никого не убивала!
Сидевшая в кресле женщина устало прикрыла глаза. Последние дни нелегко ей дались. Как ни странно, за столь короткий срок у молодой главы появились защитники. Конечно, весь факультет Ремесла стоял горой за своего декана, но… многие и здороваться перестали. Неприязнь со стороны Яна женщина ощущала почти физически, и даже Белояр, давний поклонник и друг, стал её избегать. Академия практически разделилась на два лагеря. Одни жалели девочку-главу, а другие уверяли, что Сула поступила правильно.
Только сама госпожа декан уже и не знала, где правда.
— Зарина, успокойся, — осадила она младшую Ольховскую, — я рассказала лишь то, что видела. Больше мне добавить нечего. Я указала тайной канцелярии на заколку, которую обронила Косса в кабинете, сейчас её ищут. Я понимаю, деточка, тебе тяжело принять…
— Да, тяжело! — небрежным жестом княжна вытерла слёзы, бегущие по щекам: — Мне тяжело принимать вашу ложь! Вы всегда помогали нам, вы были мне ближе родной тёти… А теперь вы предали нас. Косса не могла убить, я хорошо её знаю!
— Что ты знаешь?! — подскочила декан факультета Ремесла: — Вы общались всего лишь три года! Ты понятие не имеешь, каким человеком она стала, что у неё в голове! Она люто ненавидела вашего отца!
— Косса никого не убивала. Я найду доказательства, что вы врёте, и вы пожалеете, что оклеветали нас. А впрочем, что вам с того…
Резко повернувшись, Зарина выбежала из покоев. Сула поднялась было, но со стоном упала обратно в кресло. Поскорее бы уже нашли заколку Коссы в кабинете Ольховского и дело с концом.
— Прости меня, — прошептала госпожа декан, глядя на маленький групповой портрет, стоявший в рамке на комоде. Она всё хотела его убрать, да только рука не поднималась, — прости меня, дорогая…
Ян нашёл княжну в безлюдном парке. Подсел к ней на скамейку и прижал к себе, позволяя уткнуться носом в грудь. После недавней истерики Зарину била крупная дрожь, и ему интуитивно хотелось её согреть. Защитить. В конце концов, как декан он в ответе за свою ученицу.
И неважно, что там привиделось матушке.
— Тише-тише, — повторял Ян, поглаживая девушку по спине, — зачем ты пошла к Суле? Я же велел тебе сидеть в комнате.
Ольховская подняла на него больные, красные глаза.
— Я не могу, Ян. Почему она оклеветала Коссу? Что мы ей сделали?.. Я спать не могу, учиться не могу, я постоянно думаю о сестре. Что сейчас с Коссой, как она?..
У Темновского болезненно ёкнуло сердце. Реальность всегда била безжалостно — особенно по тем, кто слабее. За годы службы он привык к женским слезам, но сочувствовал редко — чаще всего девушки сами не замечали очевидного. Точнее, предпочитали не замечать. А бывали другие случаи, когда после дела он напивался в хлам, понимая, что ничего уже не изменить.
И никого не спасти.
— Косса в безопасности, Зари. Это часть нашего плана, и ты должна набраться терпения, — успокаивающе произнёс он, убирая волосы с лица ученицы. Но не удержался и мягко провёл по её коже, от виска к щеке. Зарина потянулась за лаской как кошка, которой не хватало внимания.
— Ян… — прошептала она, словно выдыхая его имя, — спасибо тебе, но я не хочу прятаться. Я должна что-то делать, понимаешь? Постой, Сула говорила про заколку. Да, что в её якобы видении Косса обронила заколку в кабинете папеньки! Ты знаешь что-нибудь?
Он кивнул.
— Да, ребята говорили о заколке. Они даже просили эскиз для поисков. Вельмир полагает, что с заколкой уже можно строить какие-то факты.
— Я бы хотела увидеть эскиз, — Зарина нетерпеливо облизала губы, — у сестры не так, чтобы много заколок, и я могу распознать её вещь. Но кроме того, заколку легко подбросить!
— Сейчас кабинет опечатан, — покачал головой Ян, — хотя… Эскиз я тебе покажу. Завтра. А сейчас иди спать!
Косса
— Барыня! Барыня, не надо! Остановитесь!
Я тихо выругалась. От истеричного вопля Прасковьи моё сердце чуть не остановилось навек. Великая Мара, зачем же орать на весь дворец?! А если б я руки со страху отпустила?!
Ну конечно, эта сумасшедшая устроила суматоху. Во дворце поднялся шум, захлопали окна, послышались крики, причитания. Но разобрать слова я не могла — в ушах посвистывал ветер, а верёвка качалась из стороны в сторону. Стоило дождаться ясного дня для побега, но нет же, я тороплюсь!.. Непогода вовсю набирала обороты: подо мной билась река, а холодный дождь заливал лицо. Ладони подрагивали от напряжения — удержаться на скользкой верёвке было нелегко, особенно с учётом ветра-буяна. Но я боялась не только бури. Методом подкупов и уговоров мне удалось раздобыть мало-мальски прочную верёвку, однако ж для замколазания она никак не годилась.
Поэтому сейчас я отчётливо понимала: ещё пять минут таких качелей — и верёвка попросту лопнет.
Ближайшее ко мне окно распахнулось во всю ширь — только стёкла жалобно звякнули. Уперевшись ногами в стену, я увидела Прасковью и, к своему несчастью, главу тайной канцелярии.
— Хватайся! Одной рукой! — выкрикнул он, подводя ко мне длинную трость. Легко сказать! Еле отодрав ладонь от верёвки, я мёртвой хваткой вцепилась в трость. Вельмир аккуратно, без рывков, потянул меня к окну и одним сильным движением перебросил через подоконник.
В ту же секунду верёвка оборвалась.
Мне показалось, я даже услышала характерный "бульк" — как вода приняла "жертву". Опоздай Вельмир на пару мгновений… я решила не думать об этом. Нужно тщательнее готовиться к побегу.
— Ох, господин, что делать-то? — запричитала Прасковья: — Блаженная она, как есть блаженная!
Поскольку я обтекала на ковре, вмешиваться не стала. Да и не особо хотела.
— Никакая она не блаженная, — устало произнёс Вельмир, — просто… княгиня. Иди уж, приготовь госпоже горячую ванну! Я сам разберусь.
— Бегу, хозяин! — обрадовалась служанка. Я мысленно хмыкнула. Ну да, ванна всяко роднее блаженной гостьи.
Когда всё стихло, я не удержалась и уточнила:
— Просто княгиня или просто дура?
Над головой раздался тяжёлый вздох, а в следующий миг я оказалась у него на руках.
— А что вам ближе, Косса?..
Упырь его знает. Сейчас я была ни в чём не уверена.
— Третья попытка побега. Вам не надоело? Неужели так тяжело пойти мне навстречу?..
— Боюсь, с вашей постановкой вопроса это невозможно.
— Что ж, решение за вами.
— Благодарю за проявленное великодушие.
— Не благодарите. Моё терпение на исходе.
Я позволила себе улыбку.
— Мои планы побега тоже становятся лучше.
— Я заметил, — усмехнулся глава тайной канцелярии, — и осознал, как сильно недооценил вас. Поэтому теперь вы будете под постоянным присмотром. А ещё один такой случай и…
— И? — я подняла бровь, ожидая продолжения. Вельмир опустил меня на кушетку и вкрадчиво прошептал:
— И я пойду на крайние меры.
Я заинтересованно подалась вперёд, но мужчина уже развернулся к выходу. Ответ меня не впечатлил, а вот предвкушение в его глазах напрягало. Такое чувство, что мы ведём странную игру без правил. Но идти на компромисс я не собиралась. Его действия от начала до конца незаконны, и подыгрывать этому глупо.
Рано или поздно ему придётся меня отпустить!
В ванне я отмокала больше часа. От горячей воды по телу моментально побежали мурашки
— я даже не заметила, как замёрзла. Ладони до сих пор кровили от верёвки, но боли почти не было. Прижав к себе колени, я прокручивала в голове события последних дней.
Надо признать, план изначально трещал по швам. Во-первых, верёвка могла лопнуть раньше, во-вторых — я не так хорошо плаваю, чтобы пересечь холодную реку. Ну и в конце концов, от дворца до города больше трёх километров по лесу. Одна, насквозь промокшая, под дождём, я рисковала просто не дойти. Своим появлением Вельмир спас мне жизнь, не поспоришь, но…
Это он поставил меня в такие условия.
Блаженной я была или нет, однако ж чётко понимала — главе тайной стражи выгодно держать меня в замке. Либо я должна взять убийство на себя — под давлением, естественно, либо он задумал игру с настоящим убийцой, с козырем в моём лице. Обе версии были примерно равнозначны — и в обоих я не желала участвовать.
Поэтому побег стал моей идей-фикс.
Во второй раз я основательно подготовилась — вышла ранним утром, в служанском платье, с простецкой косой и немного испачканным лицом. В общем, узнать меня было сложно — настолько нелепо я выглядела. Но Вельмир… Вельмир обязал всех служанок показывать запястья у ворот. Мою языческую вязь, как и браслет, ограничивающий силу, опознали сразу.
И сдали Прасковье.
Штурмовать ворота не получилось как раз по вине браслета. Тонкий золотой ободок-артефакт полагался всем язычникам, обвиняемым в убийстве. Отвязаться от него не удалось. Конечно, браслет можно было снять, сломав себе пару пальцев, но к таким крайностям я была не готова. Пока.
Высоченную ограду из белого камня взять тоже не удалось. Видимо, стены были под заклятием — ни одна верёвка не перетела на ту сторону. А когда я дотронулась до каменной кладки, по моим рукам ударил разряд. Тот же принцип, что и у ворот Академии. Только я сейчас не могла призвать Навь, чтобы пройти.
Раздражённая и злая, я обратила взор на свой последний вариант — окно. Но боги в этом месяце явно были сердиты на меня.
— Всё в порядке, госпожа? Может, выходить будете? — заныла Прасковья из комнаты. Я вздохнула и поднялась. Даже умереть спокойно нельзя, упырь всех раздери!
— Ну что вы, госпожа, такая неразумная-то? В окно полезли, а если бы сорвались, не дай бог! Чего ж хозяин вам не мил? — причитала служанка, расчёсывая мои волосы. Я молча терпела её пассажи. Почему-то Прасковья была свято уверена, что хозяин похитил меня исключительно по большой любви.
— Богатый, не старый ещё, а статный какой! — соловьём разливалась эта сводница: — И платьев вам накупил!
Платья действительно были хороши. С тюрном, расшитые кружевом и бисером по последней моде. Модистка учла все мои пожелания. Благодаря ей я обзавелась красивым зелёным платьем, с открытыми плечами и расшитым лифом, и повседневными закрытыми нарядами — коричневого и синего цветов. Честно говоря, первое время было даже непривычно — я ловила своё отражение в зеркалах и не узнавала его. Но понять, нравится ли мне, я пока не могла.
Кроме платьев мне подарили ночнушку и шёлковый халат, а также туфли в тон нарядов. В общем, Вельмир не поскупился, но должной себя я не чувствовала. Считала, что это компенсация за мой плен.
— Помяните моё слово, влюбился он! Влюбился, как юноша зелёный, и не ведает, что творит!
— Прасковья, — застонала я, не выдержав, — помолчи уж! Никто в меня не влюблялся! Тем более, я замужем!
— Тю, разве ж господам это мешало!.. Тем более, вы только сегодня о муже вспомнили, и пороги дворца он обивать не бежит. Что, не срослось с мужем, барыня?..