— Зоя, ты же дашь мне свое платье? — проговорила Тонечка, направляясь в мою комнату.
— Даже не думай без меня открывать шкаф, — возмутилась, направляясь следом за наглющей девчонкой.
— Хорошо, тогда я забронирую столик, — сдалась Марина.
Отлично, наконец-то я узнаю причину ее поведения.
Но проблески осознания начались, стоило нам с Тоней навести лоск и выйти в зал, где нас ждала Марина.
Высоченный каблук, черное короткое платье, облегающее, как вторая кожа. Вырез такой, что даже мой взгляд зацепился за эти сексуальные холмики. Но это все в целом норм, а вот что на шее такое?
— Это..?
— Мой ошейник, — выдохнула Марина, с трепетом притронувшись к нему.
— Ошейник? — приподняла бровь.
Марина, таинственно улыбнувшись, от бедра направилась в прихожую.
— Скажу только одно — ничему не удивляйся, — весело поговорила Тонечка, потянув меня за сестрой
Но как не удивляться?
Всю дорогу на такси до клуба открыто пялилась на мечтательную Марину и не узнавала ее. Куда подевалась моя стесняшка?
А когда приехали в клуб, как она строила глазки охранникам, что те пооткрывали рты. Конечно, все знают Марину на работе жесткой и чересчур правильной, но никак не флиртующей кисой.
— Кажется, ты подтолкнула ее к решительным действиям, — шепнула на ухо Тоня, когда мы зашли в клуб.
— Даже боюсь спрашивать, к каким, — прокричала в ответ.
Думала, поедем в клуб, я выпью коктейльчик, потанцую, расцелую девчонок и уеду к своим мужикам. А на деле сижу и пытаюсь понять, что, мать твою, вытворяет Марина на танцполе и как Тонечка, милое солнышко с озабоченными взглядами на этот мир, могла опьянеть с одного глотка? Есть даже подозрение, что она вдохнула и все, унесло красотку. Как мне пить теперь, когда одна отрывается, как последний раз в жизни, а вторая начинает чудить похлеще меня.
— Кому ты машешь, Тоня? — ущипнула за бок козень.
— Ты же сама сказала, что у меня опыта ноль, вот и…
— Даже не думай! Я оторву член любому, кто подойдет к тебе ближе, чем на метр! Усекла, малая? Я не шучу!!!
— Ой, смотри, вот и бывший муж Маринки появился, — икнула Тонечка.
— Какой муж? Первый раз про это слышу, — произношу, прищуриваясь и выискивая хоть какого-нибудь милого мужчинку вблизи Марины.
— Вон, в синем костюме, ее босс.
Тонечка показала на такого мужика, при взгляде на которого у меня волосы на голове зашевелились.
Бывают уверенные, сексуальные, красивые или просто веселые. А бывают львы с такой бешеной энергетикой, что хватает взгляда, чтобы понять — отдерет так, что ходить не сможешь.
— Вот это да, — только и смогла вымолвить, наблюдая, как он подходит к подруге и она замирает, как зайчонок перед серым волком.
— Они поженились, когда Маринке было девятнадцать, а развелись через два года, когда она узнала о его притрастиях, — Тонечка задумчиво помешивала коктейль трубочкой. — Хотя ушла она не сразу, сначала попробовала принять, уж сильно любила гада, да и любит до сих пор. Но после экспериментальной ночи ушла на утро и вскоре подала на развод. Как же плохо ей было, она белугой выла, все же первая любовь еще та болезненная ерунда.
— Офигеть. Так он…
— Угу, тот самый, как в “Оттенках”, - пьяно хихикнула. — Но это еще не все, Маринка и сама стала увлекаться, пыталась скрывать, но разве что-то можно от меня скрыть? Ходила по тематическим клубам и, кажется, начала жалеть, что ушла. Винила себя, что испугалась по молодости, слишком импульсивно отреагировала. А тут он выкупил этот клуб, и началась ломка, причем по ее рассказам взаимная ломка.
— Почему мне ничего не рассказала?
— Боялась, что ты не так отреагируешь. Думаю, что и сейчас мне стоило молчать, но я слишком пьяна и так болтлива, — хихикнула, положив голову мне на плечо.
Хмыкнув, погладила ребенка по волосам, не сводя взгляд с танцпола.
Сколько уже они неотрывно смотрят друг на друга? Минуту, две, пять?
Так неотрывно, словно окружающий мир для них перестал существовать, словно они разговаривают мысленно. У меня мурашки по коже побежали, когда она, не отрывая взгляд, начала опускаться на колени, после чего опустила и голову.
— Это что еще такое? — спросила у Тони, но та уже посапывала на плече.
Понимаю, что я сейчас там точно буду лишняя, если подойду интересоваться, какого хрена происходит. Да и Тоню не бросишь. Надо же, уснула. Пить точно не умеет.
Достав телефон, написала Алену адрес клуба и попросила нас забрать.
Марина со своим доминантом куда-то исчезли, вызывая у меня легкое волнение, но я постаралась заглушить это. Все же большая девочка, справится.
Ален с Марком приехали через час, когда я успела проклясть свою гениальную идею насчет клуба. Поцеловав меня, Ален взял Тонечку на руки и понес к выходу. Марк же подарил более чувственный поцелуй, приобнял за талию, и мы без спешки отправились следом.
— Думал, что ты будешь пьяна, а ты совсем трезвая, — сказал, открывая дверь автомобиля.
— Какой облом, — усмехнулась.
— И не говори, все уши мне прожужжал, какая ты развязная, когда выпившая, — сдал Марка Ален.
— Куда везти девочку? — спросил Марк, не глядя мне в глаза, проказник.
— Давайте отвезем ее ко мне, — предложила, даже не догадываясь, какой сюрприз меня ожидает.
Пока мы поднимались на мой этаж, то и дело ловила на себе возбужденные взгляды мужчин. Лифт — особая атмосфера. У самой от воспоминаний внизу все сжимается и щекочет. Если бы не сопевшая Тонечка на руках Алена и теснота, кто бы знал, что могло быть.
Уже даже мысленно начала планировать, чем мы займемся, положив Тоню в спальне Марины. Да вот только, выйдя из лифта и встретив бывшего, топчущегося возле нашей двери с веником и при параде, возбуждение сошло на нет.
Какое возбуждение, когда передо мной легендарный "Минута двадцать", убеждающий меня, что я бракованная, что не могу кончить, как все остальные его партнерши. Из-за этого умника у меня на год пропало любое желание заниматься сексом с настоящим мужиком.
— Ты что здесь забыл, Ванечка? — приподняла бровь, и мужчины рядом напряглись.
Внутри все задрожало, когда Марк, не долго думая, приобнял за талию, осмотрев Ванечку с ног до головы.
— Не понимаю, — брезгливо поморщился тот. — Сама свою мать подослала. Она мне день и ночь звонила, убеждала, как ты жалеешь о своем поведении, как хочешь помириться. А сейчас делаешь вид, что не понимаешь, зачем я пришел? Да еще и с мужиком левым зажимаешься. Знаешь, что? Иди нахрен! Езжай на свадьбу одна и позорься там.
Выбросив букет к моим ногам, пытался пройти к лифту, но злой Марк встал у него на пути.
— Не надо, пусть идет, — попросила рыжика.
Внутри лихорадило от мысли, что мать пытается не только решить, в каком платье мне надо прийти, но и с кем я там должна быть.
— Тебе повезло, — усмехнулся Марк, с презрением рассматривая лицо бывшего. — Но в следующий раз, когда я тебя увижу рядом…
— Да понял я, — перебил Марка, заметно нервничающий Иван, — отойди. Мне вообще проблемы не нужны.
— Пропусти это подобие мужика, пусть валит, — сказал Ален, с тревогой посматривая на меня.
И не зря. Я была близка к тому, чтобы взорваться. Мне плевать на слова Ивана и на его минутное присутствие, а уж как плевать на его речь оскорбленного человека.
Но мама…
Марк пропустил Ваню, не забыв посильней задеть его плечом, а я поспешно начала открывать дверь. Роняла ключи, тихо ругаясь, поднимала и снова пыталась открыть, так по кругу, пока Марк не забрал ключи и не открыл дверь сам.
— Спасибо, — поблагодарила, стараясь не смотреть им в глаза.
После чего показала Алену, куда уложить Тоню. Потом, попросив мужчин подождать меня на кухне, закрылась в своей спальне.
Проверив разницу во времени и придя к выводу, что мама сейчас должна уже проснуться, набрала ее.
— Наконец-то ты решила мне позвонить! — сразу же заявила. — Сколько можно игнорировать мои сообщения?
— Мам, зачем ты звонила Ивану? Я же сказала, что мы расстались, — как можно спокойней спросила.
Сдерживала себя от того, чтобы наорать на нее. Колотило от злости, ярости.
Хотелось высказать все, поругаться.
— И она меня спрашивает “зачем”? Неужели я позволю своей дочери появиться одной, чтобы родственники перемыли нам кости? Скажут еще, что ты до сих пор любишь Славу, Оля будет нервничать.
— Оля будет нервничать… — шёпотом проговорила, зажмуриваясь.
Бред, какой же бред!
— Надеюсь, ты его не выгнала. Мне пришлось долго его убеждать, что ты пройдешь лечение. Неужели у тебя проблемы по-женски? Могла бы сказать, а то я не понимала, почему ты до сих пор одна. Лечись, Зоя. А то возраст уже не тот, можешь и не родить. Бесплодие — это тяжелое бремя.
— Что ты несешь?! — яростно произношу, сжимая телефон с такой силой, что пальцы белеют.
— Как ты со мной разговариваешь? Неблагодарная. Чтобы была на свадьбе и не одна, не надо меня позорить больше. Я после того случая с машиной Славы и твоим выкидышем до сих пор отмыться не могу. Как я могла родить такую как ты?! Дикарку!
Она сбросила. Сбросила, вынув из меня душу.
Заорав в голос, бросила телефон в стенку, осела на пол и зарыдала. Не могла успокоиться, даже когда мужчины, сев рядом со мной на пол, укачивали и гладили, как маленькую.
Что-то подтолкнуло к этому. Словно я нуждалась избавиться от воспоминаний таким способом. Я начала говорить, сначала тихо и неразборчиво, потом все громче, пока вновь не заплакала…
Я рассказала про все. Про то, как застукала их в постели, про то, как потеряла ребенка на третьем месяце беременности и как после выписки из больницы разбила битой машину мужа перед офисом, зная, что он наблюдает из окна. Как возвращала себя к жизни, как уехала. Обо всем, что я обычно держу под замком, частично даже от Марины.
— Она знала, что тема детей моя слабая сторона, что так можно по-настоящему задеть. Зачем она делает мне больно? За что?
— Вопрос не в том, зачем она это делает. Вопрос в том, зачем ты позволяешь ей так поступать с собой, — прижимая к своей груди, проговорил Марк.
— Я люблю ее и папу, не могу перестать общаться, хотя пробовала.
Мужчины переглянулись, и Ален спросил:
— И ты поедешь на эту свадьбу? Зой, они хотят тебя унизить, понимаешь?
— Меня хочет унизить сестра, ради этого и попросила маму меня позвать. И она знает, что мама ради нее кого хочешь достанет из-под земли, — уже более менее успокоившись, ответила.
Встав на ноги, подошла к зеркалу и с помощью лосьона удалила весь расплывшийся макияж.
— И ты хочешь проучить? — спросил рыжик, развалившись на кровати.
— Да, — твердо ответила. — Вы же поедете со мной?
— В качестве кого? — с осторожностью спросил Марк.
— Моих мужчин. Или между нами…
Замолчала, кусая губы.
— Зоя, прекрати накручивать, — Ален подошел ко мне и, тепло улыбнувшись, поцеловал в лоб. — Мы твои, ты наша, разве ты еще не поняла?
Марк подошел к нам, и, обняв сзади Алена, сказал:
— Я спросил для того, чтобы понять, хочешь ли ты афишировать отношения с нами. А не для того, чтобы ты задумывалась, есть ли у нас отношения. Помнишь, я говорил вчера, что нас не волнует один только секс.
— А вы хотите афишировать? — заглянула каждому в глаза.
— Хотим.
— И я хочу.
— А не боишься негативной реакции? Многие убеждены, что…
— Плевать, — перебила Алена, — на их реакцию и убеждения. Мне так хорошо с вами, это главное.
— Я не устану говорить, что ты идеальна, — Ален прижался к моему лбу своим.
— Я с ним полностью согласен, — шепнул на ухо Марк, встав позади меня.
Закрыв глаза, улыбнулась, чувствуя себя не за каменной стеной, а в крепости, прочной и дарующей тепло и заботу.
— Так вы поедете? — спросила, откинувшись назад и прижавшись спиной к твердой груди рыжика.
Ален, сжав мои руки, приподнес к губам и поочередно поцеловал их.
— Конечно, поедем.
— Надо же увидеть того кретина, который потерял такую шикарную женщину, — с улыбкой произнес Марк.
— Вы лучшие. Это будет грандиозно, — засветилась так, словно и не кричала ранее от боли.
— Это точно, — усмехнулся Ален.
— Надо представить тебя дедам, а то они все ядом изошлись, что их внук гей. И какая жалость, что мне досталась вся их империя.
— Они думают, что вы геи?
— Ага, мы немного подыграли, — с ноткой юмора ответил Ален.
— И сейчас вы хотите их добить? — приподняла бровь.
— Скорее, заставить больше жалеть о своем поведении с моими родителями. Ведь после нашего приезда они умоляли отца забрать компанию себе, — ответил Марк, утянув меня за собой на кровать.
— И он отказался? — спросила, когда Ален присоединился к нам.
— Он взял на размышление неделю, чтобы они помучились от ожидания, а потом отказался.
— А что наши старики сделали своим детям? — спросила с любопытством. — Ходят много слухов, но стоить ли им верить?
Лежать с ними в постели и не возбуждаться нереально. Но сейчас больше хотелось поговорить или просто пообниматься. И мужчины, словно считав это, не предпринимали ничего, чтобы соблазнить. Наоборот, было много обнимашек, нежных невинных поцелуев и много-много разговоров.
Марк рассказал про ситуацию с дедами более подробно, рассказал про своих родителей и сестру. Ален тоже не молчал, разбавлял рассказ Марка шутками и комичными ситуациями, наполненными неловкими подробностями, от которых я краснела. А потом и сам начал рассказывать о своей необычной семье.
Мы разговаривали до утра, после чего они ушли, и мы договорились о свидании вечером у них дома. Закрывая за ними дверь, уже предвкушала удовольствие от нашей страсти, которая взяла выходной на прошедшую ночь. Но лично для меня эта ночь была более интимной. Мужчины показали, что не только могут заниматься со мной сексом, но и слушать меня и раскрываться в ответ.
Глава 13
Так хорошо сидеть на балконе, пить чай с мятой, слушать фоном окружающую бурлящую жизнь и обсуждать произошедшие изменения в нашей с Мариной жизни.
Мы засели здесь сразу, как проводили Тонечку. Марина приехала домой только ближе к обеду, сильно не афишировала свои эмоции, только глаза сияли счастьем. И тогда я поняла, что плевать, почему она мне ни слова не сказала, что там за босс такой. Да и не нужно было спрашивать, потому что она сама начала рассказывать так эмоционально, что мне оставалось не забывать закрывать рот.
Конечно, что-то было большим шоком, в частности, ее спина после их игр. Также ударом стало решение о переезде. Но, в целом, я только радовалась за нее. Марина достаточно взрослая женщина, чтобы понимать, что ей на самом деле нравится и чего она хочет.
Я рассказала ей про маму и про своих котов.
— Так, значит, поедешь с ними? — склонив голову, хитро прищурилась.
— Поеду, — улыбнулась.
— Хотела бы я посмотреть на их реакцию, — Марина внимательно посмотрела на меня, после чего спросила. — Что тебя тревожит?
— Ничего не тревожит, — отмахнулась.
— Прекрати обманывать, я же вижу. И вот не нужно думать, что ты выльешь негатив на меня. Ты поделишься, а это иногда очень важно.
— Сказала та, которая скрывала от меня, что практикует БДСМ, — фыркнула.
— Зоя-я.
— Хорошо, — решившись, спросила. — Почему я такая? — посмотрела в глаза подруги, сжимая руки в замок.
— Какая?
— Почему не могу защититься? Не могу дать достойный отпор, я ведь могу.
— Как я понимаю, ты про мать.
— Про нее. Марк спросил вчера, почему я позволяю так с собой поступать.
— И что ты ответила?
— Потому что люблю. Не могу переступить через уважение, любовь, преданность.
— Зная твой характер, так будет продолжаться, пока она не перейдет грань, после которой ты начнешь не только не подставлять щеки, но и перехватывать ладонь.
— Знаешь, не уверена, что это произойдет.
— Всему рано или поздно приходит конец. Особенно твоему терпению. Однажды она выжжет всю твою преданность, которую она не заслужила. А любовь и подавно.