— Посмотрим.
Мы замолчали, каждая думала о своем. Пока я не решилась спросить о том, за что беспокоилась.
— Я поняла, что тебе нравится боль и все такое. Но, успокой меня, скажи, что мне не придется однажды забирать тебя из больницы. Что он не перейдет грань.
— Тебя так смущает моя спина? — приподняла бровь.
— Скорее, пугает. И я волнуюсь за тебя.
— Он не перейдет грань, не переживай. Тем более, я в любой момент могу остановить его. Зой, я понимаю, что для тебя это дико, но в этом вся я. Это часть меня. Мой голод, который может утолить только он.
— Раз так, то получай на здоровье, — усмехнулась, качая головой.
— Единственное, что меня действительно мучает… Испытывает ли он ко мне то же, что я к нему?
— А ты его любишь?
— Очень. Звучит пафосно, но он весь мой мир.
— Тогда зачем переезжать так быстро? Может, не торопиться, узнать, что он чувствует? — все же спросила.
Марина оплатила свою половину на месяц вперед, чтобы я спокойно могла найти новую соседку. Но дело же не в деньгах.
Марина это поняла, тепло улыбнувшись, сжала мою руку и проговорила:
— Не паникуй, Зоя, ты справишься без меня. И я не исчезну из твоей жизни, если буду жить не с тобой.
— Обещаешь? — смотрела на Марину и понимала — она не просто подруга, она моя семья.
Ближе всех и роднее всех.
— Клянусь.
— Как же я тебя люблю, — крепко обняла Маринку.
— Аккуратно обнимай, — шепнула, дернувшись.
Черт, спина!
— Прости, — смахнула слезы со щек.
— Мне надо идти, он ждет внизу уже час.
— А вещи?
— Все остальное заберу на следующей неделе.
— Можно я не буду провожать до дверей?
— Иначе совсем расклеишься?
Кивнула и еще раз обняла, только в этот раз осторожно.
— Пока, солнце, звони.
— И ты.
Наблюдая с балкона, как она садится в машину к своему доминанту и уезжает в закат, почувствовала искреннюю радость за нее и легкую грусть от расставания.
Чтобы не утопать в этом, сидя дома одной, спустилась в кофейню и вспомнила про Карину.
— Спасибо, Катя, кофе, как всегда, на высоте, — улыбнулась.
— Пожалуйста. Давно не заходила, на работе завал?
— Был завал. Сейчас я уволилась. Слушай, а можно личный вопрос?
Катя ответила не сразу, сначала в ее глазах проскользнула тревога, но она быстро взяла себя в руки и, напряженно улыбнувшись, ответила:
— Задавай, но я не обещаю, что отвечу.
— Справедливо, — улыбнулась — Извини, прошлый раз я услышала личный разговор и… Оу, оказывается, это слишком неловко.
— Да, я лесбиянка, — ответила на мой неозвученный вопрос.
Так-с, начало положено.
— И ты свободна?
— Ты меня клеишь? — улыбнулась и поменялась на глазах.
Знаете, сразу такая кошечка, готовая к флирту.
Вау, а взгляд узнаю. Да, именно так я смотрю на своих котов, плотоядно.
— Катя, ты…
— Ты мне тоже нравишься, не волнуйся. Сама понимаю, как сложно подойти к понравившейся девушке. Да что говорить, я на тебя слюни пускаю с нашей первой встречи, — хихикнула.
Воу, вот теперь точно неловко. Точно приточно!
— Катя, подожди, ты не так меня поняла, — проговорила быстро.
И Катя побледнела.
— Я тебе не нравлюсь?
А вот это уже не честно! Тонкий лед, ранимые чувства. Ох, уж эти женские штучки.
— Нравишься, как хороший человек, но не как девушка. Я совсем не в вашей лиге, я даже не бисексуалка, хотя мои мужчины очень даже бисексуалы.
Что я несу? На девочке лица нет.
— Прежде чем ты подумаешь не о том, а я скажу снова не то, позволь объяснить, зачем я начала этот щекотливый разговор. Одна моя знакомая очень хочет познакомиться с тобой, вот она та самая. Точнее, как ты. Да, как ты.
Да чтобы я еще раз решилась играть сваху! Фиг тебе, Зоя Аркадьевна!
— Она хочет со мной познакомиться?
— Да. Она очень красивая, длинноногая, стройная, с юмором, правда, скорее черным, темненькая, ухоженная. Я совсем не знаю, как тебе ее описать, лучше спроси ты, что хочешь, и я отвечу.
— Если она стройная, то навряд ли посмотрит на такую, как я.
— Не поняла, а что с тобой не так?
— У меня лишний вес, и по внешности в целом я не красотка. Нос длинный, грудь слишком большая.
— Большие сиськи не должны быть комплексом. Это неправильно. Только посмотри, сколько женщин ради сисек под нож ложатся. А ты недовольна своими от природы. Да у тебя шикарные сиськи. И ты не толстая. Боже мой, толстых женщин не видела? Да и знакомой Карине нравятся девочки твоей комплекции. Она даже отказалась меня целовать на корпоративе, потому что я худая.
— Так ты же не лесбиянка и не би, — заинтересованно приподняла бровь.
Был плохой пример, зря я ляпнула.
— Это всего лишь был эксперимент, мне было интересно, что чувствуешь, когда целуешься с девушкой.
— Так может, я сейчас…
— Нет, Катя, даже не думай!
— Но стоило попытаться, — улыбнулась, а в глазах бесенята пляшут. — Так, расскажи мне подробнее о Карине.
И началось… Все, что знала, рассказала ей. Потом сфоткала Катю и отправила фотку Карине. Та визжала в трубку от восторга и просила показать ее фотографию. Прислала: кофточку расстегнула, спинку выгнула, ножки показала. Я, конечно, посмеялась, потом показала Кате. Та чуть барную стойку слюнями не забрызгала, восхищаясь внешностью Карины.
Закатив глаза, дала телефон Карины, а той отправила Катин. Подождала, пока они созвонятся, и только после этого ушла с чистой совестью и зароком больше таким не заниматься. Никогда
Порой мне кажется, что моим планам мешает сама вселенная. Решила поспать пару часов, а после без спешки собраться на свидание. Отдохнувшая, в хорошем настроении. Даже подумала, прежде чем отключиться, что безработной быть неплохо, когда еще выпадет шанс спать днем.
В итоге проспала и опоздала на свидание на полчаса. Вся опухшая, с мокрой головой, чуть не выткнула глаз, нанося тушь. Разбросанная одежда, телефон, без конца мяукающий от сообщений. И вдобавок таксист, ждущий мою задницу уже как десять минут.
Это катастрофа. Бардак. Кошмар.
Соседи, наверное, крутили у виска, слушая мои повизгивания. Сама от себя в шоке. Так разозлилась, что смыла всю косметику с лица и надела любимые джинсы, забросив выбранное платье за тумбочку. Дополнила образ необъятного размера футболкой и кедами. Мокрые волосы затянула в шишку, куртку в руки, и я уже спускаюсь вниз, где выплескиваю свое настроение на таком же злом таксисте.
Мы срались всю дорогу, а это где-то час десять плюс-минус. Я в благодарность ему хорошую оценку поставила, так что, уезжая, он еще свою визитку дал. Мол, если в плохом настроении, то велком, Зоя Аркадьевна, вызывайте. Не мужик, а золото. От негатива и следа не осталось.
— Все же жизнь прекрасна и люди отличные, каждый со своей изюминкой, — подумала, заходя в лифт.
Раскачиваясь на пятках, как маленькая, ждала, когда кто-нибудь из мужчин откроет дверь. Надеялась, что мой наряд не так уж и бросится в глаза. Черт, выгляжу, как девочка. Может, уйти, пока не поздно? Да еще и без макияжа, кошмар. Наверное, и опухшая до сих пор. Все, решено. Болит голова, кран сорвало — любая отмазка.
И, прежде чем я импульсивно сделала ноги, дверь открылась.
— Какая ты хорошенькая, — сказал вместо приветствия, широко улыбаясь.
На этом очаровательном мужчине был только фартук.
Один, мать его, фартук.
Ах, да, и лопатка в руках, но кому какое дело до этой лопатки? Он шикарен, настолько, что я почти сразу завелась. Черт, как бы не закапать слюной окружающее пространство.
— Вау, — облизнула губы, позабыв, если честно, про побег.
— Проходи, Марк сейчас выйдет из душа, а у меня там может пригореть.
Чмокнув в щеку, быстрым шагом направился вглубь квартиры, сверкая голой задницей перед моим оголадавшим взором.
Он даже боксеры не удосужился надеть.
Дразнится, засранец.
— Какой зад, — не сдержалась и застонала вслух.
Конечно же, я зашла в квартиру, поспешно сняв куртку, и пошла на аппетитный запах. Покусывая губу, сжимала и разжимала кулаки. Нервничала. Вот если бы я сейчас была в чем-то сексуальном, посмотрела, как бы эта задница от меня сбежала.
Остановилась, одергивая себя мысленно.
“Быстро выключила режим неуверенной дуры! Плевать, во что одета! Для того, чтобы свести мужчин с ума, не обязательно принаряжаться. Так что орехи напрягла, грудь вперед и улыбайся, Зоя Аркадьевна. Улыбайся.”
— Как пахнет, — мурлыкнула, вновь сосредоточившись на самой аппетитной части Алена.
Почему у мужиков такие взбитые задницы, упругие? Редко встретишь парня с плоским задом, а вот женщин чаще.
Зависть — это плохо, Зоенька.
А что делать? Остается только завистливо вздыхать и поедать взглядом.
— Это фирменный рецепт одного из моих отцов, — воу, ещё этот белоснежный цвет зубов явно когда-нибудь меня ослепит.
У этого мужчины есть хоть один недостаток? А то аж не по себе. Ему ведь не на кухне надо стоять, а по красной дорожке разгуливать. Вот сейчас как представила, сколько он разбил сердец в прошлом, и сразу же ревность выпустила когти.
— И часто твой папа готовил? — прощупывала почву, подходя к Алену все ближе.
Сейчас как сожму эту задницу в ладонях, как укушу за плечо.
Я дикая-дикая женщина, голодная до ласк. Все же в лифте мы дальше орального секса не пошли. Да, были прикосновения, трения определённых частей тела и все. Сильно не разгуляешься в кабинке втроем, знаете ли, пусть она и просторная. На кровати удобнее. Как представлю, что сегодня меня ожидает, так внутри все трепещет.
Но ночь в лифте все же стала для нас определенной точкой отсчета наших отношений. Именно в ту ночь я стала серьезно к этому относиться, именно в ту ночь они проникли в мою душу. Как пафосно, зато честно.
Не успела сделать и пары шагов, как была схвачена.
— Попалась, — шепнул Марк, прижавшись сзади.
Мурр, второй котик появился.
Я не знаю, чем он мылся, но запах крышесносный.
— Ты мокрый, — наигранно возмутилась, не сделав ни одной попытки освободиться.
Это так приятно, когда тебя обнимает мужчина, от которого так пахнет. А еще он выше, крупнее, и это все образует крепкое чувство защищенности.
— А твоя киска мокрая? Такой вид… — продолжил дразнить, покусывая ухо.
Посмотрела на Алена, который с усмешкой наблюдал за нами. Обожаю, когда его глаза темнеют от возбуждения.
— Ммм, — простонала, прикрывая глаза, стоило Марку сжать грудь.
Как же хорошо, что я не надела лифчик.
— Никакого секса, пока она не попробует пищу богов, — Ален строго заявил Марку и ответил мне на ранее заданный вопрос. — Мама и отцы каждый вечер собирались на кухне и готовили вместе. До сих пор слышу их смех и ту атмосферу счастья. Когда мы подросли, то тоже начали помогать им, и все вылилось в семейную традицию, наполненную особым теплом.
— Они тоже были голыми? — приоткрыла один глаз, тая от объятий Марка, который, послушав супруга, прекратил притрагиваться к чувствительным местам.
А жаль.
— Наверное, когда были только втроем, — глаза Алена заискрились от озорства.
— Он старался произвести на тебя впечатление, — шепнул Марк, сдавая брюнета с потрохами.
— Ты тоже мог надеть халат, а не выходить в одном полотенце, — Ален закатил глаза, отворачиваясь к плите.
— И проиграть на твоем фоне? Размечтался, — фыркнул и, распустив мою шишку, зарылся носом в волосы, громко вдыхая.
— Вы такие милые, — улыбнулась, а у самой мурашки по коже от жаркого дыхания сзади.
Марк, словно чувствуя мой настрой, развернул к себе и поцеловал, жадно, так, как умеет только он. Застонав, заскользила ладонями по мокрой груди вниз и ответила, вложив весь свой голод в поцелуй.
Мощный всплеск мужской силы околдовывал и пробуждал мою женскую мягкость. Хотелось стать нежной девочкой, мурлыкающей в такт его частому сердцебиению.
Поцелуй прервался слишком рано. Мне мало, хочется еще. Может, поэтому тянусь к рыжику на цыпочках вверх.
— Это ты сегодня милая, тебе идет без косметики, — очертил подушечками пальцев скулы, губы и обнял шею, слегка сжав, поцеловал вновь.
“То, что доктор прописал,” — пронеслось в голове.
— Имейте совесть, мне никак не отойти, пригорит, — заворчал Ален, и Марк улыбнулся, прервав поцелуй.
— Сейчас ты воплощаешь собой образ ворчливой жены.
— Еще раз назовешь так… — прищурился.
— И? Отшлепаешь? — поиграл бровями рыжик, поглаживая пальцами мою спину.
— Выдеру без смазки, — оскалился Ален.
— Какой дерзкий, — хохотнул Марк, поцеловав меня в висок.
— Не веришь? — вновь прищурился.
— Ты меня слишком любишь, малыш, чтобы воплотить свои слова в жизнь.
В словах Марка было столько любви, что даже у меня потеплело внутри, что уж говорить про Алена.
— Люблю, — шепнул тот и отвернулся.
Это было слишком для меня. Я больше не могла противиться. Отстранившись от Марка, подошла к брюнету и обняла его со спины.
— Я скучала, а ты даже не обнял, — пожаловалась, прижавшись щекой к спине.
Алену не потребовалось много времени, чтобы выключить плиту и повернуться ко мне с виноватым выражением на лице.
— Прости, я хотел, чтобы тебе было с нами хорошо, и…
— Тсс, — притронулась пальцем к губам мужчины. — Мне будет хорошо, если ты меня поцелуешь.
Больше не потребовалось ничего говорить, Ален наклонился ко мне и медленно сокращал жалкие сантиметры между нашими губами. Наше дыхание слилось в одно раньше, чем сомкнулись уста.
Вся нежность, что живет в мужчине, воплощается в его поцелуях. В том, как он сжимает губами мою нижнюю губу и оттягивает ее, посасывая; как его язык переплетается с моим; как стонет в унисон со мной и прижимает ближе к себе.
От его поцелуев кружится голова и дрожат пальцы. В теле просыпается чувствительность, дыхание прерывается. Чувствуешь себя такой особенной и опьяненной.
— Я так не могу, — отчаянно простонал Марк. — Может, ты потом похвастаешься своими кулинарными способностями, а сейчас мы переместимся в спальню?
— Мне нравится предложение рыжика, — шепнула в губы Алена, — но сначала, может, снимем это? Без него будет гораздо лучше.
— Думаешь?
— Уверена, — выдохнула, стягивая через голову горячего мужчины фартук.
Отбросив его подальше, сглотнула, исследуя ладонями крепкое обнаженное тело.
— Наш малыш возбужден, — произнес Марк, обнимая сзади, — не хочешь ему помочь?
— В спальне? — мой голос задрожал от возбуждения.
— Здесь и сейчас, малышка, — страстно прошептал, сжимая ягодицы.
— Если только хочешь, — нахмурился Ален, выискивая на моем лице возмущение.
Какой милый, сам возбужден до предела, а думает о моих желаниях.
— Я хочу, — улыбнулась и невинно чмокнула в губы, прежде чем опустилась на колени.
Марк не мог удержать руки вдалеке от меня: одной поглаживал шею, а второй зарылся в волосы. Ален же, часто дыша, держался за край столешницы, пока я ласкала губами косые мышцы, осыпала поцелуями бедра, подбираясь все ближе к гордо стоящему красавцу.
Рваный вздох, и мои губы путешествуют по бархатной коже члена. Скольжение языка по головке, и капля предсемени растворяется во рту.
— Зоя, — возбужденный шепот ласкает слух.
Улыбаясь, прикрываю глаза и отдаюсь ласкам без остатка.
Медленно. Быстро. Щелчок язычком по головке, и ещё один стон срывается с губ брюнета.
Сжимаю упругие ягодицы и постанываю от наслаждения, которое получаю сама, лаская этого шикарного мужчину. Его твердость будоражит, губы покалывает, а внизу…
Черт, трусики хоть выжимай.
— Малыш, позволишь мне помочь? — спрашивает Марк, крепко сжимая волосы.
С хлюпающим звуком размыкаю губы и отвечаю, продолжая ладошкой поглаживать член и сводить Алена с ума.
— Только осторожно.
— Я буду нежен, — улыбается и грубо целует, после чего говорит Алёну, — детка, ты такой сладкий.