Когда выпрямилась, прислушалась к ощущениям. Шарики не чувствовались, но стоило пошевелиться, как ощутила их явственно. Замерла. Казалось, я слышала, как они стукнулись друг о дружку, но скорее всего показалось. Невольно сжала внутренние мышцы и снова ощутила наполненность. Сразу испугалась, что эти шарики выскользнут из меня, неизвестно что еще мне предстоит. Я походила в этой крохотной комнатке по кругу, немного попрыгала, вроде не вываливаются. Они хоть и тяжелые, но крупноваты, чтобы выпасть самостоятельно, на мой взгляд. Я немного успокоилась, но мышцы невольно напрягала. Может этого он и добивался?
После моя проводница вывела меня на улицу, там было много детей и женщин. Они что-то торжественно и с певучей рифмой говорили на незнакомом мне языке. Идти было непривычно, так как ярко ощущалось движение посторонних предметов во мне. Более того, я чувствовала, как они стукаются друг о друга, очень необычно. И я благодарила Благословляющих, что они не пытались выпасть из меня, ведь даже белья не было, чтобы хоть как-то задержать шарики и, если что, скрыть конфуз. Мы шли по широкой тропе, поросшей коротенькой травкой, и вышли к очередному дому-башенке.
Внутри, на первом этаже кроме ковров на полу ничего не было. На коврах сидели женщины нарядные, счастливые и, казалось, ждали нас. Меня усадили в центр на яркую большую, плоскую подушку, сняли платье. Белья на мне до сих пор не было. Мне сразу стало не уютно. Но женщина посмотрела на меня строго и стала расплетать спутанную косу. Женщины затянули нудную и бесконечную песню. Подсели ближе с резными шкатулками в руках.
Очень ловко подхватили ступни и ладони четыре женщины. Они негромко и не внятно, что-то говорили себе под нос, каждая на свой лад, поглаживая и будто рисуя на коже рисунки пальцами, то нажимая, то совсем легонько проводя. Из-за их бормотаний стоял гул, но не сразу, но заметила, что сидящие поодаль женщины, держали в руках металлические чаши и водили по горловине специальным пестиком, отчего появлялся приятный и необычный, немного вибрирующий звук. Я что-то смутное вспоминала, про поющие чаши, но точно для чего они не знала.
Бормотание и гул чаш вводили в какое-то подобие транса. В теле чувствовалась необычная легкость, мысли текли медленно, чувства были спокойны.
Мне долго расчесывали волосы, потом заплели две косы в четыре руки. Дальше уложили на спину и одна из женщин нежно и ласково чем-то смазала лицо, несколько минут делая массаж, что-то приговаривая себе под нос. Далее несколько женщин одновременно, что-то начертали мягкими кисточками на ступнях, ладонях, животе и в центре лба.
Только после этого помогли подняться и надели солнечно-желтое красивое вышитое золотыми нитями платье, вывели из дома, накинув на голову полупрозрачный шарфик. Женщины зачем-то пошли за нами и продолжили петь. Но когда дорожка вывела нашу процессию к очередной, третьей за сегодня башне, они закончили песню и притихли. Я уже и не знала, чего ожидать.
Когда вошли в дом, моя проводница быстро зашептала на моем родном языке, что моя задача подать каждому гостю стакан воды, напомнила об обязательном молчании и, сверкнув глазами, растворилась в толпе.
В этом доме были много народа, местных жителей и ни одного знакомого или привычного лица. Пока осматривалась, меня провели через комнату насквозь к задней двери и мы вышли на веранду. Одна из сопровождавших меня дам, остальные потерялись по дороге, за руку отвела меня к небольшому столику с огромным количеством разнородных стаканов и пиал. За столиком в самом углу веранды обосновался деревянный бочонок с водой. Бочонок был примечательный: мне по грудь, очень широкий, руками не обхватить, с вязью рисунков и резьбой, приятно пах смолой. Он был полон чистой воды, а с края висел черпак, тоже деревянный. На стене дома я приметила крышку от бочонка, которая непонятно как крепилась к ней. Рядом были перила, табурет и больше ничего.
Женщина просто оставила меня и ушла. Но похоже я у станка, то есть у бочонка с водой. Задачу дали, водой и всем необходимым обеспечили, так где же вожделеющие живительной влаги. Пока желающих испить водицы из моих рук не было, я задавалась вопросом, зачем была эта церемония с женщинами, чашами и пением. На ладонях красовался круг с какой-то закорючкой внутри, такой же рисунок был на ступнях. Похоже на руны, только что означают? Почему здесь я среди присутствующих самая яркая птичка? И только у меня волосы покрыты палантином, хоть косы и не скрывались, они свободно свисали вдоль груди. Чем это у них так почетно место водопоя?
Не успела я так подумать, как увидела маленького круглого немного неказистого мужичка, он целеустремленно шел в мою сторону. А увидев, что я смотрю на него вдруг гаденько и предвкушающе так улыбнулся, что я растерялась. Но моя задача простая и я дежурно улыбнулась мужичку, а когда он подошел ближе, неприязненно выдавил:
— Аша. — мне захотелось облить его водой, но я держалась и выражение лица не меняла. Не буду же я опускаться до его плюгавенького уровня. Сейчас он казался совсем неприятным типом. “Улыбка покоряет города”, - говорила мне мама. Но я засомневалась в этом, глядя на дальнейшее действо.
Мужик стал что-то говорить, смотреть чуть презрительно и слова будто выплевывал. Я совершенно не понимала языка, но судя по кривящимся губам, общей гримасе на лице и по тону — это что-то неприятное. Порадовалась, что не знаю этого языка и улыбнулась шире, мужик внезапно замолчал на полуслове, пялясь на мои губы. Выбрала кружку побольше и аккуратно, чтобы не разлить воду, налила плешивенькому побольше, чтобы молчал подольше. Вручила двумя руками и с той же улыбкой. Мужик как завороженный отошел, свернув в сад. Жаль не увижу: подавится он или нет.
А я осталась шокированная и ничего не понимающая. Где там мужчины мои, что за испытание они мне такое выдали и главное: для чего? Моих логических и даже не логических размышлений явно не хватало. И я мучилась неведением, хорошо отвлекали меня качественно невоспитанные личности.
К сожалению, больше передышки мне не давали. Громкая речь плешивенького привлекла внимание и ко мне стали быстро подходить остальные совершенно некультурные представители мужского населения.
Почему невоспитанные, так все как один кривились глядя на меня, обращаясь “Аша” и говорили какие-то гадости, помогая мимикой, а когда я начинала им широко улыбаться впадали в ступор и замирали. Решила, пусть будет моим оружием всем этим гадам на зло. Ну и смотрелось это очень забавно. Вот он кривится и что-то говорит, демонстративно оглядывая меня будто неприятную букашку снизу вверх, а натыкаясь на лучезарную улыбку и взгляд в глаза, замолкали буквально на полуслове, некоторые приоткрыв рот.
Мне казалось мужики выстроились в очередь, а еще стояли зеваки и смотрели на любопытное, как оказалось, зрелище. Я же, не зная в каком концерте участвую, быстро выработала свой ритуал подачи воды.
Пока ко мне подходил очередной мучимый жаждой, я быстрым взглядом осматривала просителя и выбирала среди кружек самую подходящую именно этому мужчине. Следовала интуиции и своему желанию. Мне даже это нравилось. Пока он там что-то верещал, наливала воды и, повешав черпак, подавала воду двумя ладонями, широко улыбаясь и, главное, ловила взгляд. На этом моменте всегда наступала тишина.
Мне казалось, что прошло уже несколько часов, ноги начали гудеть, щеки болели от улыбок, а толпа только-только начала редеть, однако шарики внутри меня не давали расслабиться и радовали приятными ощущениями. Поворачиваясь к бочонку и обратно, ощущала их движение внутри, вспоминая Перса и его предвкушающую улыбку. Присесть на табурет времени не было.
Интересно, а ему я подавала воду или остальной троице, ведь в лицо ни одного из них не знаю? Надеюсь, меня не продали в рабство? Мне кажется нет, здесь мужчины невысокие с однотипными лицами, явно одного рода племени. Моя же четверка отличалась от здешних признаков народонаселения, даже фигурами.
Неожиданно, ко мне вернулся первый из подходивших за водицей и со словом “Аша”, но теперь другим тоном, вежливым и доброжелательным. С поклоном вручил мне стакан, тот самый, самый большой и он был полон монет. Я удивленно посмотрела на мужика, но, растерянная, приняла стакан, а плешивенький вдруг по-доброму улыбнулся и смущенно отвел глаза, когда посмотрел на мои губы. Эта улыбка и смущение сделали его из плешивенького весьма приятного мужчину. Настала моя очередь впадать в ступор. Проскочила мысль, что зря приняла стакан с монетами, вдруг он что неприличное за это потребует, уже хотела вернуть, но не успела. Мужчина не задержался, а сразу повернулся и ушел.
Я же задумалась, куда девать стакан с монетами, как знакомая девушка, неизвестно откуда взявшаяся, с широкой улыбкой забрала стакан, что-то одобрительно сказала, и высыпала содержимое в небольшой желтый тканевый мешок, с локоть длинной и пол локтя шириной.
Загадки множились, непонимание росло, ответов не было, а ко мне подошел очередной мужчина с широкой, светлой улыбкой. Неба и земля в их отношении пугало. И этот с поклоном вернул свой стакан, также полный, но не монетами, а жемчужинами. Я, удивленная, взяла, мужчина что-то коротко одобрительно и, главное, дОбро, сказал и быстро ушел. Девушка повторила процедуру с мешком, досыпав жемчужины, крупные, отборные, нежного сливочного цвета с розовым отливом, к монетам. Хм, а неплохо они стакан воды оценили.
Глава 16. Первая брачная ночь.
Девушка досыпала уже пятый желтый расписной мешочек, остальные, полные, она наглухо стянула завязками и, крепко завязав, ставила рядом на пол.
Я, уставшая, бледно улыбалась очередному подателю полной кружки сокровищ. Решила, что это у этих людей такой благотворительный аукцион. Я им стакан воды, а они в оплату камни, монеты и прочие ценности. Надеюсь, что благотворительный, а не кому-нибудь в загребущий карман.
Ничего интересного я придумать не успела, так как ко мне буквально подбежала очередная девушка и, что-то воркуя, протянула повязку для глаз. Я чуть не застонала — не хочу. Как же приятно было смотреть, я больше суток провела без повязки! Как и без своих временных мужчин и если думала о них, то самую малость. Ну ладно, чуть больше, чем малость. Могу признаться себе, что немного соскучилась, хочу увидеть, хотя в моем случае, услышать или пощупать, хоть кого-то из моей любвеобильной четверки. И даже немного напасть. Вот отчего мне сегодня так хочется поцелуев? И эти шарики весь день не позволяют о них забыть. Даже в туалет, простите за подробности, пришлось отлучаться осторожно.
Девушка помогла надеть повязку на глаза и, поправив покрывало на голове, повела меня в неведомую даль. Сразу включился дар и я видела силуэты людей, много-много людей. Мужчины, что сегодня пили из моих рук, держали под руки своих улыбчивых спутниц и все они отступали в стороны, словно море. Мой дар неожиданно, жаль что редко, показывал людей четко. Мы подошли к постаменту и девушка, сняла с меня обувь. Я поднялась по трем ступеням и Перс, да, это точно был он, поймал мою ладонь. Поцеловал в самый центр и проникновенно шепнул:
— Я соскучился, очень.
Мужчина, высокий, сильный повел вперед к женщине, ждущей нас. Я же была рада чувствовать Персильвана, его широкая ладонь дарила мне тепло и уверенность. Как же хорошо. Остановились, когда под ногами появилась ткань, но на ней было что-то насыпано, так и хотелось стряхнуть налипший не то песок, не то еще что-то. Однако сдержалась, к тому же мой спутник, стоял спокойно и беспокойства не проявлял. Это позже я узнала, что стояли мы на соли, она защищает от любых злых чар, даже простого сглаза. И тогда мне подумалось, а не слишком ли много подобных суеверий в голове у братьев? Ответа не было. Собственно, мне не сложно, могу и на соли постоять.
А дальше начался обряд, я бы сказала, что свадебный, уж очень похоже, но этого же не может быть. Пусть я не видела глазами, но знала, мы стоим под аркой с живым растением, женщина что-то плавно говорит и связывает наши запястья лентой, поливает ароматным маслом и не прекращая что-то неведомое, но несомненно поучительное говорить, такой тон голоса у нее был. Явственно запахло розами и чем-то свежим анисовым или лаймовым. Она слегка промокнула наши ладони салфеткой и зачем-то посыпала не то сахаром, не то солью, завернула связанные ладони в тряпицу и наконец замолчала, радостно улыбаясь.
В толпе бодро перешептывались:
— Ашалине, Ашасан.
Кто-то подхватил мою свободную руку и мне вручили маленький горшок с растением. Пришлось прижать его к груди, чтобы не уронить.
Перс не поцеловал меня, кольца не надел, просто перехватил мою ладонь своей связанной со мной поудобнее и повел прочь. Люди так и стояли радостно улыбаясь уходящим нам.
Вот и что я должна думать? Что это был за обряд? Знаю, что некоторые народности населяющие нашу страну, любят проводить необычные обряды и не только свадебные, но и на привлечение удачи, на скорое потомство, на сильное желание, на исполнение мечты, на богатство, на власть и прочее. Желаний у людей много, обрядов под них можно придумать еще больше. С цветком в горшке ни одного не помнила.
Свадебные обряды у нас на виноградниках проводил мой отец у самых плантаций, где по поверьям посажена первая лоза. Пара желающая связать жизнь и судьбы, приходила на большую поляну с шумными гостями. Здесь и устраивали большие праздники. Виды на холмы поросшие лозами волшебные, рядом дом, специально отстроенный для подготовки к празднику, здесь всегда были все необходимые аксессуары, и даже места для ночлега гостей найдутся.
Влюбленная парочка представала перед отцом, жених торжественно сообщал папе, что они хотят пожениться, невеста торжественно сообщала, что таки да, она тоже очень хочет замуж. Тогда папочка толкал речь про ценности семьи, что любить друг друга в быту не так легко, как до брака, что нужно беречь чувства друг друга и заботой показывать нужность другого каждый день и каждый час. Папа всегда говорил о любви в семье немного по-разному, но я так гордилась им в эти моменты. Он самый лучший, они с мамой самые лучшие. Потом он спрашивал, усвоили ли молодые трудности выбранного пути, те радостно сообщали, что да усвоили и готовы идти до конца. Тогда отец объявлял их мужем и женой, мама подносила кольца, парочка одевала их друг другу, молодые целовались, гости радостно начинали кричать “ура” и хлопать в ладоши, обниматься. Начинался веселый праздник с музыкой, танцами и застольем.
А тут обряд прошел, но какой?
Персильван
С утра связались с отцом. Он рассказал, что поймали одну шпионку во дворце. И она быстро раскололась. Оказалось, что это одна из наших матерей мстит за себя. Жаль не сама попалась, а лишь наемница. Нанимательница же прячется за границей, где-то в Шерзании у шаманов.
Матери наши вскоре после родов, отказывались от нас. Почти сразу после зачатия они просили отдельные от отца покои. Жить с ним, зная как он выглядит без маски, они не хотели. По началу он носил амулет скрывающий силу, но и его нужно периодически снимать. А женщины не выдерживали этого. Если первое время они проявляли желание остаться, то через несколько дней оно все равно куда-то испарялось. Отец рассказывал, что они добровольно подписывали отказ от детей, как только узнавали, что когда мы вырастем, то тоже станем монстрами, как отец. Так вот наша мама считает, что мы и наш отец не достойны править, недостойны жить, так как монстры. Отец говорил, что матерям тяжело было нас выносить, отчего-то энергетика нашего рода угнетающе действует даже на беременную еще нерожденным детем. Но они справились, каждая по-своему и по причинам далеким от любви. Но он безмерно благодарен женщинам, что так и не стали близкими, любимыми, женами. Благодарен за детей не только всем сердцем, уж очень любил он своих мальчишек, но и материально. Отец искал наиболее устойчивых, но таких мало, и чаще попадались просто очень амбициозные, но и они “ломались” под постоянным давлением магии рода.
Мы сразу заметили, что наша Силайн вполне неплохо держится и мне даже кажется, она вообще не ощущает давления нашей ауры, причем всех четверых. Мы еще у Гиена, а потом и на острове снимали амулеты скрывающие силу, а она ничего, даже не поморщилась. Специально под отца маги изобрели амулет, частично подавляющий давление магической ауры. И мы надеялись, что хоть он поможет нашей избраннице остаться с нами, но с ней он нам не нужен. Однако, находясь рядом с другими людьми приходится носить.
У нас не было матерей, но всегда был отец. Папа сам занимался воспитанием, во многом обучением и морально готовил нас к тому, что мы станем изгоями, как он, с мордами псов. Пусть он и Правитель всей огромной, процветающей страны, но его побаиваются, избегают, обходят стороной.