Руби Диксон
Осторожно, медвежонок, осторожно
Серия: Укус медведя (книга 5)
Автор: Руби Диксон
Название на русском: Осторожно, медвежонок, осторожно
Серия: Укус медведя (книга 5)
Перевод: Сандра
Редактор: Eva_Ber
Обложка: Таня Медведева
Оформление:
Eva_Ber
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Глава 1
ГРИФФИН
— Ты еще, черт побери, кто такой? — рявкаю я раздраженно, когда распахивается дверь строительного вагончика.
— Я твой гребаный партнер, — рычит в ответ наманикюренный парень в уложенной с помощью фена стрижке.
Голос кажется знакомым, но это лицо? Лицо прямо как у тех бездельников, позирующих на обложках журналов о здоровье, где рекламируются шесть различных способов, как накачать пресс.
Клевый пресс имеешь, благодаря отличным генам и не употребляя в пищу жиров. Да кого, черт возьми, вообще волнует этот пресс? Ну, за исключением, конечно, этого лощеного придурка.
— Ага, конечно. Тогда проваливай и возвращайся, когда станешь похожим на Ченса Эддингтона, — рычу я. Сегодняшнее утро началось сквернее некуда и катится прямиком к дерьмовому. Поставка материалов по заказу, необходимых для завершения гребаного загородного дома в стиле A-frame*, еще не доставлена, а это значит, что мы опоздаем на день с завершением этого проекта.
* Прим.: A-frame — Дом-шалаш, представляет собой архитектурный стиль дома, с круто наклонной линией крыши, которая начинается с фундамента и заканчивается на вершине, образуя форму буквы А. Такие строения выглядят в форме треугольника, который составляет каркас из рам. Стороны этого треугольника являются стенами.
A-frame. Если бы домам было бы предназначено иметь форму букв алфавита, их бы строили персонажи «Улицы Сезам»*. Не медведи.
* Прим.: «Улица Сезам» (Sesame Street) — международная детская телевизионная образовательная программа, в которой сочетаются живая игра актеров, комедийные скетчи, анимация, документальные видеосюжеты и кукольный театр. Впервые вышла в эфир крупнейшей американской некоммерческой сети PBS 10 ноября 1969 года.
— Что заползло тебе в задницу и там сдохло?
Прищурив глаза, я снова гляжу на этого красавчика. Проклятье, это звучит в духе Ченса.
— Ты что, кузен Эддингтона?
А у Эддингтона вообще есть кузен? Этот мужчина нелюдимый одиночка до мозга костей. Он терпит людей лишь потому, что они являют собой составную часть бизнеса. Если б он мог начать все с начала, он бы выбрал другую профессию, например,… лесник или глубоководный рыбак. Поскольку все общения с клиентами он пытается спихивать на меня. Меня это бесит, тем не менее ты делаешь, что должен, чтобы заработать.
Кто-то должен был общаться с клиентами, а это никак не мог быть Ченс, поскольку разговор, который у меня только что состоялся с владельцами указанного A-frame, закончился бы тем, что он перекинулся бы в медведя и исцарапал бы своими когтями все импортированные из Италии роскошные образцы мраморных плиток, которые, как сказала мисис Кинг, обязательно должны быть у нее на кухонном полу, иначе весь этот дом будет испорчен.
Кто вообще станет разглядывать этот чертов пол? Сам дом расположен на участке земли, расположенном на возвышенности, с видом на бескрайние Пограничные воды. Это все, что кто-нибудь когда-нибудь будет разглядывать. Но, едва не откусив язык, я просто кивнул головой и улыбнулся.
— Я Эддингтон, дубина ты стоеросовая! — резко отвечает незнакомец. Но затем Не-Ченс похлопывает по макушке своей темной блестящей головы. — Неужели все так плохо? Моя пара говорит, что выгляжу я хорошо. Сексуально, сказала она.
Этот последний комментарий произносится с легким изумлением, как будто он не может поверить, что нечто подобное услышал собственными ушами.
Мне с трудом верится в то, что слышу. Пара? У Эддингтона?
Поставив кофейную кружку, я делаю глубокий вдох. Трахни меня боком! Он и правда пахнет Эддингтоном, а еще какой-то собакой,… нет, волком.
— Ты что, спарился с волком? Во время этих гребаных выходных?
Он кивает головой.
— Ага.
— И все это с тобой сотворила она? — взмахом руки я обвожу его лицо кругом.
— Ага.
Я протираю глаза тыльной стороной ладони и смотрю снова.
— Кажись, я даже не знал, как ты под всеми этими волосами выглядишь.
— Пожалуй.
Эти лаконичные ответы убеждают меня, что незнакомец с напомаженной шевелюрой, который стоит передо мной, — и правда мой деловой партнер.
— Расскажешь мне эту историю, или мне придется ее из тебя выбить? — я наливаю Эддингтону чашку кофе и жестом руки указываю ему, чтобы он начинал.
Он делает длинный, раздражающий глоток, прежде чем заговорить.
— Особо нечего рассказывать. Я учуял ее запах. Захотел ее. Ей больше ничего не оставалось. Ей понравилось, когда я вытворял с ней всякое, а теперь она моя пара.
Полагаю, это чертов конец истории.
— Я очень рад за тебя, друг. — И чертовски завидую.
Но он это знает.
— Может, тебе пора попробовать еще раз с тем библиотекарем?
Алекс Роулингс? Хочу. Чертовски сильно хочу.
— Хоть бы мисис Все-В-Этом-Доме-В-Северных-Лесах-Должно-Быть-Итальянским позвонила мне и сказала, что отлично будет смотреться и обычный старый добрый каррарский мрамор.
Он хмурится.
— Она что, по-прежнему настаивает на своем? Все равно никто не станет разглядывать пол.
— Чертовски верно.
— Думаешь перед ней извиняться?
— Насчет чего? Я сказал ей, что мы получим этот чертов мрамор, но это займет шесть недель.
— Не перед клиентом, а этой девушкой, Роулингс.
— Конечно, и я уже это сделал. Много раз. Откуда мне было знать, что это варенье предполагалось для участия в каком-то конкурсе?
Когда три года назад Алекс Роулингс появилась в этом городе, она устремилась завоевывать сердца сплоченных жителей Пайн-Фоллса. Если бы она спросила меня, я бы сказал, что сдержанность — это местная фишка, и через несколько месяцев у нее все получится. Тем более, что библиотекарь всем нравилась, даже несмотря на то, что они не сказали ей больше двух предложений.
Но она приготовила все это варенье и собиралась выставить его на сельской ярмарке, предполагав, что это повысит одобрение местных жителей.
В свое оправдание могу сказать, что это варенье было из меда, а здесь известно каждому, что мед оставлять без присмотра нельзя. Это обитель самых медвежьих медведей-оборотней Северной Америки, учитывая, что Пайн-Фолс находится в шаге от Национального леса Супериор и чистых Пограничных вод.
Ну… засунул я свою лапу в эти банки разок-другой, в то время как она проверяла, прислали ли заказанный мной журнал. Съел, наверное, штук шесть.
Я уже миллион раз извинялся и даже предлагал отвести ее в таверну и познакомить ее со всеми. Но ей ни черта от меня не надо. Целый месяц я бился, пытаясь извиниться. Эта девушка умеет затаивать обиду.
Может быть, я и отказался бы от этого, как от нечто совсем несущественного, вроде укуса комара, если бы не тот факт, что мой член вставал прямо, как кол, и становился твердым, как сталь, когда Алекс оказывалась еще в футах двадцати от меня.
— Возможно, то, что она таит обиду, связана скорее с тем фактом, что ты обвинил ее в том, что она мастурбирует в своем офисе, нежели с тем, что ты съел ее мед, — рассуждает Эддингтон в припадке нехарактерной ему многословности.
Я со стуком ставлю свою почти пустую кружку на потрепанный деревянный стол.
— Это же был комплимент. Гребаное предложение. Это не было оскорблением.
Я помню в точности, какие слова я сказал, когда она торопливо вышла из своего офиса, раскрасневшаяся и такая же красивая, как весенний цветок, только что раскрывший свои лепестки. «Если на вкус ты такая же вкусная, как твое варенье, я буду на седьмом небе».
— Мало ли? — он пожимает плечами. — Итак, мы сегодня работаем, или мне отправить бригаду в Фэллон?
— Фэллон, — с отвращением отвечаю я. — Без плитки мы не можем установить шкафчики, раковины и выполнить остальные завершающие работы.
Эддингтон уже был на полпути к выходу, когда звонит телефон. Он приостанавливается, когда я поднимаю трубку.
— Гриффин Лов?
— Да? — настороженно говорю я. Это мисис A-frame, и я не в настроении для еще одни изменения.
— Мы с мужем все обсудили. Мы бы предпочли, чтобы дом был готов к концу этого месяца, а не дожидаться доставки этих напольных плиток из золотого итальянского мрамора, — ее голос пронизывает отвращение.
— Вы уверены? — я подаю знак Эддингтону задержаться. — Вы хотите, чтобы мы использовали ту плитку, которую мы первоначально заказали?
— Да, — она испускает тяжелый вздох. — Но клянусь, если эта плитка будет смотреться ужасно, вы ее уберете, а моему мужу придется заплатить за ту.
— Конечно, мэм. Сегодня мы установим плитку. День заселения будет через три недели, начиная с данного момента.
— Прекрасно. Желательно, чтоб смотрелось эффектно.
— Конечно, мэм. — Я кладу трубку.
— Я так понимаю, сегодня мы остаемся здесь.
— Ты остаешься. — Я беру ключи.
— Ты куда? — судя по затаенному веселью в голосе Эддингтона, он точно знает, куда я направляюсь. Он просто хочет услышать, как я это говорю.
— Пришло время мне в очередной раз извиниться. — Я прохожу мимо него. — Уходя, не забудь запереть дверь.
***
Через офисное окно я вижу голову Алекс, склоненную над чем-то у нее на столе. Ее волосы собраны в неряшливый пучок. В последний раз, когда я ее видел, у нее там были воткнуты карандаши. У меня аж пальцы чешутся повытаскивать весь этот крепеж до тех пор, пока ее кудрявые волосы цвета рыжеватого блонда не обрамляли бы ее личико, как ореол. После этого я распустил бы банты на ее воротничке, расстегнул бы ее блузку, раскрыл молнию на юбке и принялся бы снимать все эти слои, пока все, что я вижу, не обернулось бы в акры обнаженной плоти.
У меня аж слюнки текут, лишь представив ее голенькую в моей спальне, и в ее меде, обволакивающим мой язык. Когти в моих пальцах выпускаются прежде, чем я успеваю их остановить. Я делаю три глубоких вдоха, чтобы заставить их втянуться обратно, но вред уже нанесен. Кожаная обшивка руля свисает растерзанными кусками.
Надеюсь, это не дурное предзнаменование.
Я все равно выбираюсь из машины.
Когда я поднимаюсь по лестнице в библиотеку, до моего носа доносится пьянящий аромат. Я делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие запахом Алекс. Мне так хочется окутаться этим запахом, пропитаться им, чтобы все здесь знали, что я принадлежу ей.
Но, черт, я даже не могу добиться, чтобы эта женщина мне улыбнулась. Это изменится сегодня же. Прямо сейчас. Она примет мои извинения. Мы вместе поужинаем, а потом я заберу ее домой — в ее или свой, мне это до крысиной задницы. Как только я останусь с ней наедине, я покажу ей, как сильно я сожалею, своими пальцами, языком и любой другой частью моего тела, которой она позволит мне к ней прикоснуться.
Стеклянные двери прям дрожат от мощи моего появления. Маленькая старушка за стойкой, должно быть, одна из Беллов, живущих к югу от Пайн-Фоллса, поправляет очки.
— Могу чем-то помочь, молодой человек?
— Ага. Я здесь, чтобы повидаться с мисс Роулингс.
— У вас назначена встреча?
«Одна была, в течении трех лет», — угрюмо думаю я.
— Ага, — я уже начинаю говорить, как Эддингтон. Но не похоже, чтобы миссис Белл была уверена. — Я пришел обсудить расширение библиотеки.
Я указываю на объявление на стойке, где написано, что в фонд строительства библиотеки занесены целые триста долларов от поставленной цели в десять тысяч долларов.
— Правда? — а она жестко держит оборону.
Мне приходится перейти к тяжелой артиллерии.
— «Эддингтон & Лов Констракшн» заинтересована предоставить рабочую силу и материалы.
Эддингтон изойдет дерьмом, но у него уже есть пара, которую он может обнимать по ночам. А у меня только рука и холодное пиво.
— Что ж. — Миссис Белл одобрительно кивает головой. — Очень хорошо. Я передам ей, что вы здесь.
Миссис Белл исчезает из вида. Я не могу ничего расслышать, поскольку медведи наделены даром сверх обоняния, а не даром сверх слуха, но по повышению и понижению голосов, приглушенно произносящих слова, суть я ухватил. Алекс не хочет меня видеть, но когда миссис Белл рассказывает ей о моем щедром вкладе, у Алекс нет иного выбора, кроме как оторвать свою сладкую задницу от стула и встретиться со мной.
— Мистер Лов, — говорит она холодно. — Я так понимаю, вы здесь, чтобы поговорить о фонде строительства.
Будь тон ее голоса еще чуть-чуть холоднее, мои яйца забрались бы мне в кишки.
— Верно, — растягиваю я.
— Алекс, тебе стоит показать ему, что ты задумала. — Миссис Белл указывает вглубь здания. — У нее есть несколько набросков того, как выглядело бы это расширение.
Алекс сжимает свои красивые губки, но перед лицом выжидающего взгляда миссис Белл у нее просто нет выбора.
К несчастью, она вынуждает меня продолжать.
— Какого рода вклад вы подразумеваете, мистер Лов?
— Зовите меня Гриффом. И я предлагаю любую скидку, которая поможет мне этим вечером с вами поужинать.
— В помощи нуждается библиотека, мистер Лов. Не я, — в ее голосе звучит какая-то чудная интонация, которую я не могу прочесть.
— Ну, я не думаю, Алекс, чтобы вы нуждались в помощи. Я тот, кому нужно проделать эту работу, и я хочу, чтобы вы согласились.
Глава 2
АЛЕКС
Определенно, это воплотившийся в жизнь кошмар.
Не веря своим глазам, я стою здесь, в библиотеке, и пялюсь на Гриффина Лова, и выглядит он так, словно владеет этим местом, — с широко расставленными ногами, уперев руки в бока, будто провоцирует меня отказаться от его щедрого предложения. Я и раньше видела его в своей библиотеке, но, как правило, лишь в бесстыдных, похотливых снах.
Наподобие того сна, который приснился мне прошлой ночью? Того, где я захожу в свой офис, а он уже там, голый и с банкой меда, обмазывает им свой член, после чего предлагает мне вылизать каждый его дюйм дочиста? И я просыпаюсь с рукой, просунутой в трусиках, отчаянно нуждаясь в большем? Чувствуя себя неуютно, я ерзаю на месте, крепко вцепившись в папку, которую прижимаю к своей груди.
Гриффин заставляет меня нервничать во всех смыслах. Такое ощущение, словно он читает мои мысли, а мне это не по душе. Человек я очень скрытный. Мои дела никого, кроме меня, не касаются, и я не хочу, чтобы кто-нибудь знал мои секреты. А то обстоятельство, что всякий раз, когда он открывает рот, то раскрывает еще один из них? Это только усиливает мое желание избегать этого мужчину еще больше. Вот поэтому-то, меня и бесит, что он продолжает появляться здесь каждый раз, как о нем подумаю.
Признаю, что думаю я о нем много, а кто бы не стал? У него темные густые волосы, слишком длинные, чтобы считаться модными, но достаточно длинные, чтобы у меня пальцы чесались от желания убрать их с его лица. У него ярко-синие глаза и густая борода, которые разжигают огромное количество моих самых бесстыдных фантазий. Он носит одежду, которая ясно свидетельствуют о том, что он одевается не для того, чтобы кого-либо впечатлять: у рубашки, в которой он сегодня, в воротнике дырка, а другая — возле подола. Летом он носит футболки без рукавов и с большими вырезами по бокам, и я мельком замечала его подтянутые мышцы, без капли лишнего жира, и грудные мышцы.