– Боишься? – спрашивает с придыханием рядом с моим ухом. Делаю шаг вперёд, держа между нами дистанцию.
– Нет, – говорю уверено, чтобы Асад не воспользовался моим маленьким страхом. Ложусь на кровать, укрываясь одеялом, и отворачиваюсь в сторону тумбы. Так, а теперь осталось быстро уснуть, чтобы не чувствовать рядом мужчину.
Но всё оказалось куда сложнее, потому что шейх лёг рядом. Матрац под ним прогнулся, и я почувствовала рядом с собой тело, от которого исходило тепло, которого мне так не хватало.
Чёрт, и ведь ничего не скажешь, не возмутишься, я ведь сказала, что буду покорной! Влипла, так влипла. Чувствовать язык Азара на своём теле совсем не хотелось, поэтому сжала зубы и попыталась абстрагироваться.
Только вот рука, которая проворно оказалась на моём животе, не позволила мне этого сделать. Только от одного прикосновения напряглась, чувствуя, как шейх оказывается непозволительно близко. Тёплое дыхание щекочет затылок, а пальцы нежно поглаживают кожу.
Сейчас бы встать и убежать, а не всё это. Радовало одно – Асад не пытался залезть мне в штаны. Да и вверх он не двигался, оставляя руку на моём животе.
Ладно, Анна-Мария, это всего лишь рука.
Закрыв глаза, попыталась быстрее уснуть. Только вот мужчина оказался наглым и притянул меня к себе, впечатывая в своё тело. А после развернул, из-за чего я коснулась лицом его груди. Обращается, как с какой-то куклой, ей-богу!
– Ты перегибаешь, – говорю и пытаюсь отодвинуться. Только вот Асад крепко прижимает меня к себе, и мне ничего не остаётся, кроме как посильнее сжать кулаки, закрыть глаза и побыстрее уснуть.
Терпение. Завтра я снова смогу высказать всё, что о нём думаю.
Только вот заснуть не смогла. А всё виной быстро бьющееся сердце шейха.
Глава 27
Асад
С трепетным чувством в груди разлепил глаза, ожидая увидеть рядом русскую. Потянулся всем телом и развернулся, намереваясь обнять её и разбудить.
Только вот Анна-Мария снова нарушила мои планы. Повернувшись в её сторону, закинул руку на пустоту. Её половина кровати была прохладная, значит, ушла она давно. Это единственная, мать его, женщина, которая ушла из моей постели сама. Обычно моих наложниц нужно силком выгонять из комнаты, а тут…
Невыносимая и непредсказуемая, маленькая ауза!
Встав с кровати, направился в душ. Скинул с себя всю одежду, в которой спал, чтобы не пугать Коваль, и зашёл в душевую кабину. Обычно я спал раздетым, но в этот раз сделал исключение. Иначе она бы точно сбежала в первые минуты, стоило мне только уснуть. Хотя, не удивлюсь, если она так и сделала.
Эта женщина могла выкинуть всё, что угодно. Я впервые встречал такую. Разве можно проигнорировать шейха, когда тот признаётся в своих чувствах? Не видел ни одной! А здесь, сидя напротив неё и сказав, что она не такая девушка, как другие, продолжила сидеть, ничего не отвечая.
Понимал, что наши чувства не взаимны и от этого на душе становилось неприятно. Но в этом чувствовал и свою вину. Шантажом заставил её жить у меня, приставал, и надеялся, что она проявит ко мне хоть какие-то чувства. Изначально, я хотел наказать русскую за воровство и насладиться её телом, но сейчас…
Я знал, что книгу украла не она. Сейчас полиция ищет любые зацепки и осматривает даже лагерь. Вряд ли там можно найти что-то полезное, но надежда была.
Может, я пытался её оправдать, но провести расследование стоило. Я не видел железобетонных мотивов, из-за которых она могла бы украсть реликвию. Тем более, одну из двух. Номер хорошенько осмотрели и ничего не нашли, но Коваль никуда не заезжала, и спрятать вторую книгу не могла. Это было подозрительным, поэтому мы не могли просто так взять и обвинить русскую, несмотря на найденные улики.
Выйдя из душа, оделся в домашнюю одежду, состоящую из льняных штанов и обычной майки, и направился в гарем. Хотел снова увидеть Анну-Марию. Несмотря на то, что вчера мы провели весь вечер вместе, мне было этого мало.
Сейчас, когда я узнал, что на родине у русской никого не было, отступать не собирался. Думал, что её дочь будет для меня преградой, но эта оказалась обычная кошка! В жизни бы не догадался, если бы она сама не сказала об этом.
Вчера Коваль открылась мне по-новому. Видел, как она была опечалена, когда говорила о родителях. В этот момент мне хотелось подойти к ней и крепко обнять, поддерживая. Но знал, что если сделаю это, она не поймёт.
Да у меня в жизни никогда таких мыслей не возникало! Я мог проникнуться жалостью, но чтобы настолько – нет.
Вчера мы о многом говорили, и я надеялся, что она немного растает. Но судя по тому, что она убежала почти сразу же, как наступил рассвет, я ошибся. Пока шёл до гарема, в груди плескалось паршивое чувство обиды. Был недоволен аузой, но понимал, что она имела право на то, чтобы уйти от меня.
Открыв двери на территорию моих наложниц, не услышал ни единого голоса, только звуки всплеска воды. Странно, на часах уже двенадцать дня, неужели, они ещё не проснулись?
А, вспомнил. Лейла недавно попросила меня привести мастера по росписи хной. И теперь все наложницы убежали в другую комнату, чтобы сделать мехенди*. Но вот одна девушка осталась, раз я слышал звуки от гребли руками в бассейне.
Спустившись по лестнице, нашёл свою пропажу. Русская плавала в широком бассейне, рассекая водную гладь. Её длинные тёмные волосы зачаровали меня, заставляя следить за тем, как длинные локоны разъединяются, расплываясь в разные стороны. Один рывок и они снова соединяются, плетью рассекая воду.
Сейчас, на фоне тёмных мокрых волос кожа русской казалась слишком белой. Я был удивлён, что девушка, путешествуя по разным странам и часто находящаяся под солнцем могла быть такой бледной. Если сравнить мой и её цвет кожи, я был настоящим тёмным шоколадом, когда она была белым. Странная ассоциация, которая невольно проникла в мою голову.
Спустившись, остановился у края бассейна, наблюдая за Анной-Марией, которая нырнула минуту назад под воду, не всплывая. На мгновение даже заволновался, не утонула ли она там, но буквально через пару секунд девушка всплыла, глотая ртом воздух.
Сейчас на ней был синий закрытый купальник, без всяких надписей и декора. Несмотря на его закрытость, он всё равно подчёркивал прелести русской, показывая её тонкую талию и упругие ягодицы.
– Ты убежала, – произнёс, привлекая к себе внимание. Ауза вздрогнула и резко повернулась в мою сторону.
– Не убежала, а ушла, – она снова говорила со мной холодно, будто и не было того вечера. Я подумал, что она могла бы немного оттаять после вчерашнего, но не вышло. – Мы договаривались только на ночь. Утро наступило, и я ушла.
Так вот что оно.
– Понятно, – кивнул, пытаясь не выдать своего состояния. Я был расстроен и взбешён одновременно. Разве можно испытывать эти чувства вместе? Видимо, можно. – Почему ты не с остальными? Я пригласил мастера по мехенди.
Коваль вопросительно изогнула бровь, не понимая, о чём я говорю. Неужели, Лейла ей не сказала?
– Роспись тела хной, – пояснил, представляя разнообразные красивые и витые узоры на теле Анны-Марии. Вот виток идёт по животу, закручивается под грудью и продолжает путь по ареоле, очерчивая сосок и идя вверх, на ключицы и плечи. Ох, чёрт, не нужно думать о её теле, иначе сейчас мои вздыбленные штаны выдадут меня с поличным.
– Мне и так неплохо, – Коваль развернулась, уплывая чуть в сторону, к другому бортику. Повернулась ко мне спиной, делая вид, что не замечает меня и занимается своим делом.
Что же, самое время поплавать.
Сняв майку, штаны и оставшись в одних трусах, обошёл бассейн, направляясь в сторону русской. Повезло, что она плавала в той стороне, где был второй выход из гарема. Сделав вид, что направляюсь к нему, остановился у бортика, и когда Коваль отвернулась, сиганул в воду.
Прохладная вода ударила по коже, бодря после фантазий о теле аузы. Выныриваю, чувствуя, как волосы облепливают лицо и быстро убираю их назад, проводя ладонями по голове. Смотрю на испуганное лицо русской и улыбаюсь.
Резко хватаю её талию, и тяну вниз на дно. Только и успеваю увидеть, как она хватает воздух ртом, погружаясь под воду. Задержав дыхание, погружаюсь следом. Открываю глаза, чувствуя, как Анна-Мария пытается вырваться, руками выплывая вверх. Щёки её смешно надуты и мне хочется рассмеяться, но я понимал, если сделаю это, то выпущу весь свой воздух.
Но на него у меня были другие планы.
Поняв, что из моей хватки она не вырвется, устремила свой злой взгляд на меня, и начала бить по груди, веля её отпустить. А я не мог. Держал её маленькое тельце и думал только о том, что сейчас она своей грудью касалась моей кожи. И плевать, что она была в одежде.
Коваль забрыкалась ещё больше, и я увидел, как из её рта начали появляться многочисленные пузырьки. Посмотрела на меня, ударив ещё раз по груди, а после зашевелила ногами. Только вот силы её тела всё равно не хватило, и она, замешкавшись на несколько секунд думала, как выбраться из этой ситуации.
Я знал, что её нужно было отпустить, иначе её воздух вот-вот закончится. Но хотел совсем другого. Чтобы она сама нашла его, и не на поверхности, а здесь, под водой.
Я чувствовал себя крайне комфортно, потому что мог смело продержаться больше пяти минут под водой, а вот Анна-Мария после одной минуты начала сливаться. Вот не надо было так брыкаться, тратя свои силы и выпуская воздух изо рта.
И когда Коваль застыла, понимая, что не может выбраться, посмотрела мне в глаза. Она злилась, но одновременно боролась сама с собой. Успокоившись и перестав болтыхать конечностями, протянула ко мне свои ладони и положила на моё лицо. А после неуверенно наклонилась вперёд, касаясь неуверенно своими губами моих губ.
Сразу же выпустил немного воздуха из своего рта, передавая его Коваль. Девочка была умной, раз догадалась сделать то, что изначально было запланировано. И этим начала нравиться мне ещё больше. Она ведь просто могла зарядить мне в пах, и тогда бы я точно отпустил её, но она выбрала другой путь.
Оторвавшись от её губ, улыбнулся и с остатками воздуха начал всплывать. Дело сделано, а остальное не важно. Боюсь, с таким количеством воздуха я долго не продержусь, да и она тоже.
Только выплыв, увидел, как Анна-Мария хватает желанный кислород ртом, а после смотрит на меня, крича мне в лицо:
– Ты ненормальный?! – её голос проникает в уши, и я улыбаюсь. Да, ненормальный. И стал таким из-за тебя. Даже сейчас, когда она кричала на меня, совсем позабыла, что я продолжаю держать её в своих объятиях. Она недовольно восклицает, жалуется, но уже не вырывается, даря мне несколько минут радости от нашей близости.
Сама она никогда не подойдёт и не обнимет меня, поэтому довольствовался тем, что есть.
Внезапно она замолчала, потому что поняла, как мы находились непозволительно близко. Наши лица были в нескольких сантиметрах от лица друг друга, и одно маленькое движение может разрушить всё. Но я не стал, боясь снова сделать что-то не так.
– Поплаваем? – спросил, выдыхая ей в губы. Коваль опустила свой взгляд на них, задерживаясь на несколько секунд. А после смотрит в мои глаза, и чуть отталкиваясь, произносит:
– Нет, – отпускаю её, понимая, что лучше сделать это сейчас. – Пойду, попробую мехенди.
Она плывёт к бортику, ставит на него руки и отталкивается, поднимаясь. Смотрю на её аккуратную задницу, обтянутую купальником, и не могу отвезти взгляд. Ну, уж нет. Так просто ты от меня не уйдёшь.
Анна-Мария схватила полотенец, и начала вытирать им волосы. Надела шлёпки и пошла к двери, вытираясь. Скрылась в коридоре, направляясь на роспись хной. Надеюсь, она найдёт комнату и не заблудится, потому что тогда это прервёт мою маленькую затею, внезапно возникшую в голове.
Глава 28
Анна-Мария
Да что он себе позволяет?!
Топит, заставляет дотронуться до него своими губами, вдыхая желанный воздух, и потом ещё обнимает, улыбаясь!
Только из-за него я ушла делать мехенди, пытаясь быстрее отделаться от Асада. Я так хотела поплавать ещё, пока этих змеюк не было поблизости. Теперь снова стухну от скуки и не поплаваю. А ведь был такой хороший шанс провести время с пользой. И сейчас вместо того, чтобы размять мышцы, иду на роспись хной. И только для того, чтобы убраться от шейха.
Нахожу комнату, из которой слышится женский смех и захожу в помещение, где на койках расположились наложницы. Они все были спрятаны за отдельными ширмами, но только между собой. С моего ракурса было всё отлично видно, но я поскорее отвела взгляд, не желая рассматривать обнажённых женщин.
Каждая решила расписать своё тело хной полностью. От шеи до пят, не забывая про кисти. Не знаю, сколько времени это займёт, но у каждой было нарисована только часть. И у меня было столько времени, чтобы поплавать, а Асад всё разрушил.
– Госпожа, проходите, – меня заметила одна из мастеров и указала на пустой лежак. – Вы пока можете выбрать рисунок и часть тела. Вам также нужно будет переодеться и хорошенько вытереться, а то хна плохо ляжет.
– Ой, наша русская ауза уже наплавалась? – из-за ширмы выглянула Медина, приподнимая голову и рассматривая мой внешний вид. Я осталась в том же самом купальнике, не желая тратить время на переодевания. Кто его знает, что шейху придёт в голову.
Но сейчас бы с радостью переоделась во что-нибудь сухое. Обнаружив белые, висящие на вешалке в углу халаты, схватила один.
– Наплавалась, – процедила сквозь зубы, скрываясь за ширмой. Быстро сняла мокрый купальник, надевая тёплый халат. Полотенце положила на лежак, намереваясь потом опустить на него свои волосы, чтобы вода не стекала на пол.
– Ваш мастер сейчас придёт, подождите минуту, – ответила мне незнакомка, и я кивнула, принимая из её рук альбом с рисунками. Полистала, рассматривая красивые узоры. Если честно, глаза разбегались от картинки к картинке, и теперь я понимала, почему все наложницы решили расписать всё тело. И увидев столь великолепные женские тела в узорах, непременно захотела также.
Только меня останавливал здравый смысл и чувство смущения. Я не собиралась раздеваться и снимать одежду перед какой-то девушкой. Правда, хотелось быть точно такой же красивой, но выбрала не менее изящный узор, занимающий всё бедро.
Отложила альбом в сторону, ожидая мастера.
Ждала недолго. Двери открылись, и кто-то зашёл в комнату. Я не видела, кто там был, разглядывая картину, висящую в этой комнате. Старинная и подлинная, сохранившая первоначальный вид. Интересно, шейх весь дом украсил реликвиями?
Послышался визг девушек, приветствия, и надоедливое слово «господин». И зачем он пришёл сюда? Надеюсь, посмотреть на работы других наложниц, а не только из-за того, что я пришла сюда.
Только вот я услышала тяжёлые шаги, которые послышались в направлении моей ширмы. Только не это!
Шейх предстал передо мной в той же одежде, в которой я и увидела его сегодня впервые. Она была мокрая, и это означало только одно – Асад сразу же пошёл за мной, намереваясь снова что-то выкинуть.
– Выбрала? – спрашивает он, а я только хмыкаю, кивая. – Покажи.
– Зачем? – прищуриваю глаза, смотря на него подозрительно. Потом увидит, зачем это знать сейчас.
– Как зачем? – он ухмыляется, и я понимаю, что здесь что-то не так. – Я твой мастер, вообще-то.
– Что? – восклицаю как можно тише, чтобы мегеры по ту сторону ширмы не начали перемывать мне кости. – Я передумала. Я ухожу.
Только вот хотела встать, как Асад оказался рядом, кладя свою ладонь мне меж грудей, толкая обратно на койку. Благо, упала спиной на подушку, иначе бы отбила все лопатки. Халат немного задрался, оголяя ноги, но не показывая того, что нельзя было видеть шейху. Паникую, запахивая ткань обратно.
– Поздно убегать, – проговаривает он, а потом нависает надо мной, хватая альбом, и рассматривая, что я выбрала. – Бедро? Жаль, я хотел грудь и живот, но раз ты так хочешь, ложись. У нас есть примерно два часа, поэтому располагайся, как тебе будет удобно.
Чёрт, и на кой чёрт я выбрала такой сложный рисунок?!