— Ваше высокопреподобие, а я говорил, что не стоит потакать капризам Василия. Вот результат! Несанкционированное проникновение в святая святых церкви! — пыхтел от возмущения Пантелей Пантелеевич.
Это еще воспоминание или уже реальность? Бросив взгляд на бледную Станку, только сейчас поняла, что ее удерживают двое силовиков из царской гвардии. Цыганка не сопротивлялась, не ругалась, но взгляд, направленный на меня будто просил помалкивать. Вооруженные силовики буквально заполонили комнату. Они стояли с автоматами и пистолетами, в своих антимагических бронежилетах, точно статуи. Ни одной эмоции за прозрачным забралом противоударных шлемов.
— Полагаю, вы нам объясните сие досадное недоразумение, ваше высокопреподобие? — полюбопытствовал у молчаливого Дмитрия Архиповича неизвестный мне мужчина в темном костюме. — Вы ведь говорили, что сюда не допускаются посторонние.
Он как бы шутливо пожурил настоятеля, при этом осматривая его и меня очень внимательно. Холодным, липким и весьма неприятным взглядом.
Внешне мужчина не был особо красив. Тонкий аристократичный нос создавал некую дисгармонию с пухлыми губами, острыми скулами и некрасивыми чертами лица да слишком квадратным подбородком. На узких плечах пиджак сидел идеально, но все равно подчеркивал его худобу. Высокий, довольно жилистый, немного напоминающий какое-то опасное животное. В серо-голубых глазах этого хищника читалось одно: желание вывернуть всю нашу суть наизнанку. Да что еще можно говорить, когда перед тобой один из царских магов-менталистов. Мне даже не нужно было видеть его удостоверение или лицензию. Одного ощущения давления на разум хватило понять всю мощь этого человека. Тут явно чин не меньше капитанского, особенно учитывая, как учтиво наклонил голову офицер Ящинский.
Да уж, слишком много всего. За жалкие несколько секунд я увидела то, что не должна была. И теперь мой разум отчаянно пытался переварить это и смириться с увиденным.
— Нам стоит поговорить в моем кабинете, уважаемый капитан, — нейтральным тоном заявил настоятель, прикасаясь к Васе, сжимающему кулаки. В моих висках застучало, и я даже вскрикнула от боли, сжимая голову руками. Будто тысячи иголок вонзились в мозг, не оставляя шанса скрыть правду.
— Эй, вы не имеете права применять магию в стенах церкви! — рявкнул Василий, не удержавшись.
Неподалеку Станка стонала от режущей боли. Астафенко дернулся было в ее сторону. Однако никто из солдат гвардии царя не пропустил его. Едва справившись с болью, я заметила сочувственные взоры Евсея и Ивана, которые вынуждены были подчиняться столичным господам.
— Все права мне обеспечены его величеством государем Николаем, — равнодушно отозвался менталист.
Он дал команду всего одним движением руки. Я не успела понять, в какой момент меня схватили за руки и поставили на ноги, удерживая крепко запястья. Антимагические наручники блеснули в свете ламп. Раздался щелчок, и холодный металл коснулся кожи, а мой собственный дар словно погас. Горящие руны на древке лопаты, удерживаемой одним из силовиков, быстро поблекли, более не питаемые моей силой.
— Георгий Сергеевич, я все же не думаю, что подобные меры необходимы по отношению к девушкам, — строго заявил настоятель, удерживая Василия на месте. — Все их действия согласованы с нашим руководством.
— После проверки мы это и выясним, ваше высокопреподобие, — усмехнулся в ответ менталист, кивая офицеру Ящинкому. — Влад, проведешь обыск, как мы и планировали. Осмотри каждый угол этого места.
Мазнув по нам со Станкой взглядом, капитан двинулся на выход. Сопротивляться не имело смысла. Он едва не уложил меня с Папуш на лопатки одной силой мысли, что говорить, если бы одна из нас предприняла попытку сбежать. А значит, стоило готовиться к тщательному допросу с последующим выворачиваем моего подсознания наизнанку. Чья-то рука толкнула меня в спину, и наши с Васей взгляды пересеклись.
Георгию Сергеевичу будет несложно добраться до сути. Чуть больше напора, и он узнает все необходимое о Шумском. Магия Хаоса, ее незаконное применение, и самое главное… Кто в тот день последним касался ящичка с мощами.
Нет никакой веры мужикам. Даже таким святым, как Вася Шумский.
Ох, Иуда Авраамовна, многого вы о сыне не знаете.
— Стойте! — заорала я, тормозя на месте и не давая увести меня. Наши местные полицейские совместно с гвардией силовиков из столицы замерли. Ящинский удивленно приподнял бровь, церковники вздрогнули. Станка открыла рот, а капитан обернулся и немного заинтересованно спросил:
— В чем дело, госпожа Замогильная?
Я сошла с ума. Крыша у меня поехала, ведь в здравом уме ни один некромант такую ерунду не совершит. Не станет останавливать гвардию, посланную самим царем, и уж тем более не будет спорить с военными магами-менталистами.
Вновь оглянувшись, заметила выпученные глаза Олега и то, как Шумский мотает головой, призывая меня утихомириться. Поздно, дружочек. Нечего кости священные из храма красть!
— Что же вы замолчали, Кристина? — мягко поинтересовался у меня менталист, делая ко мне шаг. — Пытаетесь оттянуть неизбежное?
Да было бы что оттягивать.
— Я знаю, кто выкрал мощи!
Глава 27
Я тяжело дышала, судорожно пытаясь быстро придумать хоть что-то. Оттянуть время, не знаю зачем. Может, это была какая-то отчаянная попытка схватиться за соломинку в бурлящем потоке. Глупо, но другого варианта все равно нет. Станка удивленно смотрела на меня, остальные оказались настолько ошарашены, что пару минут никто не мог ни слова вставить.
— Вы хотите сказать, что нашли преступника, госпожа Замогильная? — озадаченно спросил капитан, делая ко мне шаг. Я вся съежилась непроизвольно от его присутствия так близко.
Честное слово, менталисты с их проникновенным взглядом невероятно пугали. Казалось, еще немного, и твои мозги вывернет наизнанку. Вот сейчас он смотрел так же.
— Я хочу сказать, что знаю, кто выкрал мощи, — быстро произношу, облизнув внезапно пересохшие от волнения губы.
Хочется прокашляться, потому что ком в горле не давал нормально говорить. От волнения в животе появились неприятные ощущения. Будто кто-то копался в моих внутренностях, пытаясь пересчитать органы. Из-за этого тошнило, но я держалась. Невольно покосилась на Васю, стоящего чуть поодаль. При упоминании о преступнике он вздрогнул, однако взгляда не опустил. Или смирился, или не верил, будто я его сдам сейчас.
От этих мужчин одни проблемы.
— И?
Взглядом показываю на свои руки. Георгий Сергеевич поначалу делает вид, будто не понимает намека. А потом все же кивает одному из гвардейцев, дабы тот снял антимагические наручники. Стоит только щелкнуть замку, а тяжелый металл больше не сдавливает запястья, как я вновь ощущаю свой дар. Руны на древке лопаты загораются так ярко, что один из гвардейцев неожиданно выпускает ее из рук, и она устремляется ко мне.
— Знаете, я долго не могла понять, как вор мог обойти защиту храма. Невозможно проникнуть сюда постороннему человеку. Слишком мощная защита, — говоря, тяну время и двигаюсь вперед.
— Хотите сказать, что мощи украл кто-то из своих? — неожиданно спрашивает Ящинский, и я слышу возмущенный вопль Пантелея Пантелеевича.
— Возмутительно! Ваше высокопреподобие, вы же не верите в этот бред?!
— Помолчи, Пантелей, — тихо отдает приказ настоятель, внимательно следя за моими манипуляциями.
Вася молчит. Из всей толпы, находящейся в комнате, он выглядит самым виноватым. Обхожу каждого по кругу, мне требуются время и силы. Подойдя ближе, я смотрю ему в глаза, застыв на месте.
— Госпожа Замогильная, мы ждем, — нетерпеливо подгоняет меня капитан, пока мы с Шумским играем в гляделки.
«Зачем?» — мой немой вопрос остается невысказанным, однако, к моему удивлению, Василий нисколько не стесняется. Наоборот, немного приподнимает голову и щурится. Будто обижен подобными обвинениями.
— Сейчас, — отзываюсь я, осматривая всех присутствующих.
Так и есть. Раньше я не замечала этого. Потому что проклятия не было. Однако теперь на ауре отца Сергия, Пантелея Пантелеевича и даже Дмитрия Архиповича видны остаточные следы моего проклятия. Тонкие зеленоватые нити оборваны, но тянутся друг к другу, пытаясь соединиться в одно целое. На аурах нескольких послушников видны такие же зеленоватые нити паутины, постепенно угасающие. Ведь проклятие, направленное на одного, не способно самораспространяться. Тот, кому оно предназначалось, словно передал его остальным.
Как? Хотела бы я это знать.
— Они здесь.
— Что?!
Удивленные голоса заполонили комнату. Послушники, священники, настоятель — все крутят головами, переспрашивая друг у друга. Офицер наклоняет голову, а капитан с интересом приподнимает уголки губ. Почему-то мне кажется, что он знал ответ заранее. Вряд ли прочел в моих мыслях, скорее знает что-то о подобных кражах куда больше нашего.
— И где же они? — делает вид, будто ничего понимает, Георгий Сергеевич. Я смотрю на Станку, она озадаченно смотрит на меня. Затем поворачиваюсь к Васе.
— Ты что несешь? — шепчет он одними губами.
— Если я ошиблась, нам всем крышка, — бурчу в ответ, быстро пересекая комнату и присаживаясь на корточки у того самого места, где была в воспоминаниях.
Сейчас ящичек выглядит совершенно нормально. Не дергается, не дрожит. Он такой же, каким мы увидели его со Станкой. Только проверять не стали. Меня накрывает тень, а затем рядом оказывается офицер Ящинский.
— Он защищен магией, — предупреждаю я демонолога, осматривающего Престол и ящик.
— Ваше высокопреподобие, будьте добры помочь нам, — отдает приказ капитан.
— Ерунда какая-то, я лично смотрел туда. Ничего не было еще несколько дней назад! Мы обыскали каждый угол храма, — фыркает от недовольства Пантелей Пантелеевич.
— Возможно, нам стоит подождать, Пантелей, — мягко просит его отец Сергий, ободряюще кивая мне, когда я встаю на ноги и отступаю, пропуская Дмитрия Архиповича. — Уверен, Кристина не стала бы говорить такие вещи, не имея на руках серьёзных доводов.
На самом деле это лишь моя догадка. Последнее воспоминание, где фигурировали мощи, было связано с Василием. Хоть убейте, не могла поверить в то, что он согласился бы использовать зелье и пропустить меня сюда, будучи виновным в краже. Такой глупый поступок злодея из фильмов про полицейских, где во всем виноват муж. Я вижу, как к Шумскому подходит Олег и что-то тихо начинает говорить, размахивая руками. Опускаю взгляд, когда Дмитрий Архипович прикасается к ящичку, совершенно не опасаясь его магии, и приоткрывает крышку, даже не используя ключ. Дыхание перехватывает, и я замираю в ожидании чуда, стоит ему сунуть туда руку.
— А вы молодец, Кристина, — раздается рядом едва слышимый голос.
Вздрагиваю от ощущения дыхания на коже, непроизвольно втягивая носом запах терпкого одеколона Георгия Сергеевича. На свет настоятель извлекает что-то в знакомом белом платке. Сглатываю, прикрывая глаза, и слышу вопли:
— Невероятно!
— Это они!
— Но как такое возможно?
— Мощи на месте…
Поворачиваю голову и смотрю на капитана сквозь полуопущенные ресницы.
— Вы ведь знали, не так ли? — задаю ему вопрос в лоб, но он не отвечает. Лишь смотрит как-то задумчиво, а после говорит:
— Держитесь от этого подальше, госпожа Замогильная. Не лезьте ни в свое дело. У вас без того достаточно неприятностей, — после чего обходит меня, оставляя с гадким ощущением, будто кто-то основательно покопался в моей душе.
Чем дальше, тем запутаннее. Я сжимаю крепче древко лопаты, ощущая ее энергию, и хмурюсь. Вася подбирается ко мне, проходя мимо солдат. Стоит ему остановиться, я задаю тот самый вопрос уже в лоб:
— Зачем?
Шумский опускает взгляд на пол, а на щеке дергается мышца. Первый признак того, что он нервничает. Сжимает кулаки, будто не зная, с чего начать. Не время и не место вести подобные разговоры. Я правда хочу понять. Большой риск пытаться использовать мощи самостоятельно. Ведь явно Вася их брал для какого-то ритуала, иначе зачем они ему.
— Они были на месте до начала церемонии, перед тем, как я ушел к тебе, — зачем-то оправдывается Шумский, пока я жду ответ на свой вопрос. — Клянусь.
— Я не об этом спросила.
Вася мнётся, смотрит по сторонам. Вокруг все галдят, шумят и пытаются понять происходящее. Пантелей Пантелеевич спорит с военными, которые жаждут забрать мощи для дальнейшей проверки. Настоятель молчит, отец Сергий пытается успокоить главного священника. Станку уже отпустили, и она стоит подле Олега. Они смотрят на нас, но не подходят. Понимают, что сейчас нам нужен разговор один на один.
— Я… — начинает было Вася, но в этот момент из коридора слышатся крики.
— Это Виталька, — недоуменно отзывается Еська, стоит всем замолчать. Он первым отступает от двери, когда Гулько, придерживая фуражку, забегает в Алтарь, размахивая руками.
— Ваше высокоблагородие! Скорее! — выдыхает он с трудом, кашляя от нехватки воздуха и оттягивая ворот форменной рубашки. — Там на улице…
— Да че случилось-то? — бурчит Иванушка, потирая кулаком переносицу. — Опять у Бабы Яги ступу сперли?
— Что происходит? — Георгий Сергеевич переглянулся с офицером Ящинским, выходя вперед, пока Гулько отчаянно махал рукой, пытаясь ответить.
— На Царской улице… Там… — с трудом выдавил из себя Виталик, падая на колени, и, уже теряя сознание, выдохнул:
— Убивают друг друга…
Глава 28
Первым из церкви вышел Ящинский, успевший призвать парочку адских гончих. Они завыли так, что кровь застыла в жилах и страх крошечными иголками вонзился в мозг. Никогда раньше я не видела подобного призыва. Нет, безусловно, я знала: профессиональные тренированные демонологи способны призывать чудовищ пустоты, не чертя на земле пентаграмму и десяток необходимых символов. Однако увидеть воочию оказалось чем-то невероятным. Я не сразу поняла, что яркая красная вспышка и мелькнувшие в воздухе руны — это открытие портала.
Вблизи эти твари оказались просто жуткими. Они были массивнее и больше среднестатистической бойцовской собаки породы доберман. Черная кожа и красные глаза, пристально смотрящие на своего хозяина. Только сейчас я заметила, что при передвижении за гончей тянулась темная дымка. Будто не могла полностью принять физическую форму в нашем мире.
— Найти! — приказал коротко Владислав, щелкая кончиком кнута по земле. Гончие высунули раздвоенные языки и вновь завыли, поднимая удлинённые морды к небу. А затем сорвались с места, бросаясь вперед.
— Там просто семейная драка. Кто-то кому-то изменил. Не вижу смысла для вмешательства, — заявил Георгий Сергеевич деланно-равнодушно. — С этим справится и рядовой.
— Но капитан… — попытался возразить офицер, однако его прервали.
— Отставить, — Владислав замер, после чего кивнул и поднял руку, заставляя нетерпеливых гончих остановиться у самых ворот.
— Место! — крикнул он, пока мы ошарашенно открывали и закрыли рты. Холодный взгляд Георгия Сергеевича прошелся по нашей застывшей компании. Еська дернул меня за рукав, тихо пожелав удачи, и бросился вниз по ступенькам с Иванушкой.
— Нет никакой необходимости разнимать уличных драчунов магам. На это есть другие люди, — будто пояснил нам капитан, поворачиваясь и шагая обратно в церковь. — Мы еще не закончили с мощами. У меня остались вопросы.
Мы смиренно отошли в сторону, пропуская его обратно в здание. Не то чтобы очень хотелось разнимать очередную пару пьяниц, однако все лучше, чем общаться с капитаном. Вася молчал, Станка делала вид, будто разглядывает окружающий ее мир. Нам предстоял долгий допрос с пристрастиями.
Ох, как я ненавижу все это. Угораздило же вляпаться на свою голову. И кто меня в свое время за язык тянул…
— Георгий Сергеевич, все в порядке? — задал вопрос Ящинский, когда капитан неожиданно замер рядом с пустующей лавкой. Противной кикиморы сегодня не наблюдалось, видимо, где-то спряталась.