— Хорошо, я поговорю с ним.
— Утром я сказал Хуа Цзиньтенгу, что вы, возможно, свяжетесь с ним. Он ответил, что предпочел бы пообщаться лично, и даже готов к вам подъехать, — Ли Шэнь хитро посмотрел на него, и Сяо Чжань покачал головой, пряча улыбку.
— А если бы я принял другое решение?
— Ну так и я ничего не обещал, — Ли Шэнь улыбнулся в ответ, пожимая плечами. — Господин Сяо, я никогда ничего не сделаю во вред вам. И я хочу и дальше работать с Ибо.
Сяо Чжань кивнул, принимая его слова.
— Хорошо, я верю вам. Где сейчас Ибо?
— В Пекине. Мы прилетели вчера ночью, и должны вернуться на площадку максимум к завтрашнему обеду. Это все, на что мне удалось договориться. Если Ибо сорвет съемки… Не мне вам говорить, какую неустойку нам придется платить и как это скажется на репутации Ибо.
Сяо Чжань посуровел. О, он представлял масштаб проблемы.
— Вы сделали все, что было в ваших силах. Спасибо вам за вашу работу, господин Ли. Я улажу этот вопрос.
— Не сомневаюсь, — Ли Шэнь поднялся. — Скажите мне, когда сможете принять Хуа Цзиньтенга, и я сообщу ему.
Сяо Чжань прикинул свои планы на день. Ничего такого, что нельзя было бы сдвинуть на полчаса.
— В любое время до двух дня. А после я хочу видеть Ибо.
— Хорошо, — Ли Шэнь кивнул и, коротко попрощавшись, вышел из кабинета.
Оставшись один, Сяо Чжань встал и направился в туалетную комнату. Глаза нещадно болели от новых линз, и он изрядно провозился, пытаясь их достать. Зато когда на нос привычно сели очки, он выдохнул с облегчением. Пожалуй, надо вернуться к старому производителю и больше не ставить опыты с собственным зрением. Да и вообще чаще носить очки.
Когда он вернулся в кабинет, его уже ждало сообщение от Ли Шэня, как всегда лаконичное и содержательное:
«Хуа Цзиньтенг будет в час, Ибо привезу к двум».
Сяо Чжань покосился на часы, висящие над дверью, прикинул список дел и, налив себе воды, вернулся за рабочий стол. Почти полчаса насиловал себя, пытаясь просмотреть отчеты, и сдался. Убрал подальше распечатки и «разбудил» компьютер. Со дня основания агентства на рабочем столе Сяо Чжаня именных папок скопилось немало, но папка Ибо «весила» больше всех и была расположена особняком, в левом верхнем углу. И внутри дробилась на папки поменьше. Видео, фотографии, интервью, договоры, личная переписка… Вчера ему переслали на согласование последний вариант рекламного ролика, но он все еще сомневался. Да, бренд учел все пожелания Сяо Чжаня, но ему что-то в нем не нравилось. Но что именно…
Сяо Чжань запустил ролик заново, смотря его, наверное, в сотый раз и в сотый же раз думая о том, что Ибо безупречен. По задумке он должен был отразить характер новой «Ауди», только-только входящей на рынок. Автомобиль, рассчитанный на молодых и успешных, еще не распрощавшихся с мечтой, но уже понявших вкус реальной жизни. Машина была красивой, и Ибо дополнял ее просто идеально. Общий цвет ролика ему шел, молодость и уверенность он отыгрывал прекрасно. Ни одного неудачного ракурса, все так, как хотел Сяо Чжань. Может, он просто придирается? Ролик рекламировал не только «Ауди», но и самого Ибо, предложений после этого должно быть еще больше, а не этого ли он добивается?
Сяо Чжань прогнал ролик еще пару раз, отключив все мысли. И снова пришел к тому же выводу: Ибо великолепен. И улучшать что-то — только портить. Пожалуй, он даст добро на этот вариант. Сяо Чжань поставил видео на паузу там, где Ибо смотрел в камеру вполоборота, и откинулся на кресло, прикрыв глаза. Телефон, на удивление, молчал, и можно было немного расслабиться. И подумать о том, как составить с Ибо разговор, который больше не был тем пятнадцатилеткой, которого Сяо Чжань увидел в первый раз.
Вспомнив их первую встречу, Сяо Чжань невольно улыбнулся. Ибо был таким надутым, милым и забавным. Похожий на обиженного львенка, он стоял в толпе таких же мальчишек, пришедших на прослушивание в очередное дурацкое шоу. Тогда маститые судьи не смогли разглядеть в замкнутом подростке потенциал, но Сяо Чжань, попавший в качестве «свободного менеджера» в число зрителей, заметил и упрямый огонь в его глазах, и жажду, и все то, что сам видел по утрам в зеркале. Тогда Ибо даже не дали возможность показать себя, отсеяв еще на предварительном этапе, как подозревал Сяо Чжань, из-за неудачного обесцвечивания волос. Ибо не расплакался, как многие, не услышав своей фамилии в списке допущенных на следующий этап. Только гордо вскинул голову, распрямил плечи и ушел со сцены, даже не удостоив «судей» взглядом.
А Сяо Чжань не стал смотреть дальше. Он всегда доверял сердцу и интуиции, а они говорили, что свою главную звездочку он нашел. Но тогда, сразу после просмотра, Сяо Чжань Ибо так и не нашел: тот ушел сразу же. Зато спустя неделю он воочию увидел главный талант Ибо в танцевальной школе, в которую Сяо Чжань пришел, изучив анкету, поданную на кастинг. Ибо танцевал. Ярко, резко, отдаваясь этому всей душой и получая от этого настоящее удовольствие. Что-то у него не получалось, но он упорно отрабатывал связки, слушал преподавателя, иногда предлагал что-то свое.
Сяо Чжань досидел до самого конца. И подошел, только когда Ибо закончил и вышел из студии. На самом деле Ибо мог послать еще в первую же минуту, когда Сяо Чжань только окликнул его. Или через пятнадцать — когда услышал предложение работать вместе. Тем более, что Сяо Чжань не скрывал ничего. Ни того, что его агентство пока состоит из двух человек, что он только в самом начале и не может гарантировать быстрых взлетов и многомиллионных контрактов. По факту все, что у него было тогда — это связи и огромное желание работать. Но Ибо согласился. И уже через неделю у агентства Сяо Чжаня «Дэй Той» официально появился первый подопечный.
Работать с Ибо было интересно. Наблюдать за его развитием и ростом — еще интереснее. Ибо был готов к любой работе, и действительно работал. На маленьких площадках перед торговыми центрами, на местечковых праздниках, иногда почти бесплатно — он соглашался на все. Совершенствуя свой талант, он привыкал к сцене и зрителям, к чужому вниманию. Сяо Чжань отвел его к стилисту, и тот помог подобрать подходящий образ. Нашел хорошего фотографа и рискнул довериться студентам, которые в качестве дипломной работы сняли первый клип. Простой, не утяжеленный спецэффектами, но искренний и показывающий Ибо во всей красе его раскрывающегося таланта — он неожиданно взорвал Интернет. На Ибо обратили внимание, и Сяо Чжань даже какое-то время переживал, что его переманят у него, кто-то покруче и побогаче, но, как оказалось, зря. Ибо остался с ним. А потом Сяо Чжань вдруг обнаружил, что штат агентства как-то незаметно даже для него самого разросся, появились новые «клиенты», а у Ибо маленькие площадки сменились большими, и даже телеканалы желают видеть его у себя в программах. Сам Ибо к своему успеху тогда отнесся весьма философски, только плечами пожал.
Все изменилось, когда до Сяо Чжаня дошло: Ибо вырос. Он больше не мальчик. Он юноша, уже почти мужчина, набирающий силу, характер, опыт. Ушла детская припухлость, появилась чувственная утонченность, и взгляд его изменился тоже. Он больше не смотрел на Сяо Чжаня широко раскрытыми глазами, ловя каждое слово. Теперь он следил за жестами, словно хищник, залипал на губы и замирал, откровенно млея, если Сяо Чжань приглаживал его волосы, поправляя прическу. В его теле появилась ленивая грация, почти агрессивная сексуальность, и Сяо Чжань решил, что пора с этим заканчивать, раз уж он стал это замечать и пока не стало слишком поздно. Пока он еще может удержаться на грани, не превратившись в тот тип продюсеров, которых он сам терпеть не мог.
Узнав о том, что теперь с ним будет работать другой, Ибо вспыхнул обидой. Но спорить не стал, только обжег непонятной болью во взгляде и ушел молча, оставив Сяо Чжаня растерянным и с ощущением сделанной ошибки. Которое только усиливалось, когда они встречались по работе после. Ибо дразнил, нарывался на трепку, злился, огрызался и смотрел-смотрел-смотрел, ничуть не скрываясь и не скрывая. Он раздевал глазами, ласкал взглядом так откровенно, что Сяо Чжаню становилось жарко и неловко. Чтобы не дразнить и себя, и его, Сяо Чжань свел их прямое общение к минимуму, но даже так Ибо умудрялся доставать его. С плакатов, с экрана, из переписок в чате. Он заполнил жизнь Сяо Чжаня до краев. Но тот еще держался. В конце концов, Ибо молод, горяч, и пользоваться этим Сяо Чжань не собирался.
…Сяо Чжань медленно выдохнул, возвращаясь в реальность, несколько долгих секунд смотрел на Ибо, едва заметно улыбающегося ему с монитора, и, закрыв видеопроигрыватель, принялся писать ответ. Да, его устраивает этот вариант ролика, да, его можно пускать в эфир, не забудьте поставить тег «Ван Ибо», когда будете выкладывать в Интернет…
… Хуа Цзиньтенг переступил порог его кабинета ровно в час, и оказался мужчиной чуть больше сорока лет приятной внешности, с цепким взглядом и уверенным пожатием. Сяо Чжань, никогда не видевший его лично, был удивлен и не сказать, что приятно. Хуа Цзиньтенг присутствовал на съемочной площадке почти круглые сутки, следя за съемочным процессом, и Сяо Чжань даже не собирался думать о том, мог ли Ибо обратить на него внимание.
— Господин Сяо, я рад, что вы нашли для меня время, — Хуа Цзиньтенг улыбнулся и опустился в предложенное кресло.
— Разговор с вами и в моих интересах, — Сяо Чжань не стал возвращаться за стол, а сел в кресло напротив гостя так, что между ними теперь был только журнальный столик с выставленным чайно-кофейным набором и вазочкой с конфетами. — До сих пор к Ибо не было никаких вопросов. Хотя он только набирает актерский опыт…
— Дело не в актерском опыте. Я даже не знаю, как это объяснить. Мы шесть часов пытались снять одну сцену, пока нервы не сдали окончательно у всех.
— Что за сцена? — сказать, что Сяо Чжань был удивлен — ничего не сказать. Особо сложные роли Ибо пока не предлагали, но он уверенно к ним шел с каждой новой дорамой. И запоротых сцен у него никогда не было, может, просто менее удачные.
— Сцена объяснения с героиней, — Хуа Цзиньтенг едва заметно улыбнулся. — Ибо хорошо отыгрывает эмоции, но когда дело доходит до поцелуя, он становится просто деревянным. У него не получается даже это, а ведь дальше он должен изобразить желание, которое вырывается из-под контроля. Его герой очень давно любит героиню, но был вынужден молчать, и когда узнает про взаимность, его почти срывает.
— О… — выдохнул Сяо Чжань, эмоций у которого вдруг стало слишком много.
— Если говорить откровенно, я подозреваю, что он просто не умеет целоваться и стесняется этого. Но эта сцена — одна из ключевых, изменить сценарий невозможно, использовать дублера — тоже. Я бы рискнул предложить ему в помощь кого-нибудь из девушек пораскованней, но, боюсь, тогда он вообще сбежит. Иногда он становится слишком стеснительным.
Сяо Чжань стиснул пальцы в кулак.
— Я… поговорю с ним, думаю, мы решим этот вопрос. В самое ближайшее время.
— Надеюсь на это. Отснято уже более девяноста процентов, в дораму вложено много денег, и получить разгромную критику из-за одной сцены не хочется никому.
— Я понимаю, — Сяо Чжань улыбнулся. — Уверен, что и Ибо понимает это тоже.
— Отлично, — Хуа Цзиньтенг встал, и Сяо Чжань поднялся следом. — Надеюсь на вас.
— Спасибо, что сказали мне это лично, а не по телефону.
— Разве могло быть по-другому? Я рад, что познакомился с вами, — Хуа Цзиньтенг пожал руку Сяо Чжаня и, коротко попрощавшись, покинул кабинет.
Оставшись один, Сяо Чжань почти рухнул обратно в кресло. Слова Хуа Цзиньтенга его почти шокировали. Он помнил сценарий, помнил эту сцену, которая действительно была одной из основных и самых ярких, но даже подумать не мог, что Ибо с ней не справится.
Телефон пиликнул входящим сообщением, и Сяо Чжань, с неохотой выбравшись из кресла, подошел к столу. Прочитал сообщение, усмехнулся, напечатал ответ и вышел в приемную. Приняв у секретаря пачку корреспонденции, он отпустил ее на обед почти на два часа, и обрадованная девушка исчезла еще до того, как Сяо Чжань успел вернуться к себе.
…Ходил Ибо неслышно. Но Сяо Чжань буквально почувствовал его, когда тот переступил порог приемной, пересек его и вошел в кабинет, даже не постучав. Как всегда, впрочем.
— Ты хотел меня видеть, — голос у Ибо холодно-отстраненный, но Сяо Чжань слишком хорошо его знал, чтобы обмануться.
— Хотел, — Сяо Чжань повернулся к нему лицом, опираясь бедрами о край стола, и даже не вздрогнул, когда Ибо окатил его взглядом, от которого стало жарко. Впрочем, не только от взгляда, но и от самого Ибо, который, словно издеваясь, надел белую майку-сетку под джинсовую рубашку и вдел в ухо сережку. — И, думаю, ты знаешь зачем.
— Знаю, — Ибо усмехнулся одним уголком губ и шагнул к нему. — Но вдруг я ошибаюсь. Просвети меня.
— Ты запарываешь сцену, — Сяо Чжань подобрался. Разговор будет тяжелым. — В чем дело, Ибо?
— В том, что она — не ты?
Сяо Чжань сглотнул. До сих пор Ибо не переступал границ откровенности.
— Или в том, что ты не умеешь целоваться?
— О, так вот в чем дело на самом деле. Я ошибся. Ой, — Ибо над ним смеялся. Смотрел и открыто смеялся.
— Так это правда? — Сяо Чжань даже не знал, что чувствует по этому поводу. — Почему?
— А с кем? — Ибо пожал плечами с равнодушным видом и отвел глаза.
— Да, действительно, ты же на необитаемом острове все это время жил, — Сяо Чжань хмыкнул и опустил голову, глядя на поджавшего губы Ибо поверх очков.
— Нет. Всего лишь рядом с идиотом с идиотскими принципами, — раздраженно бросил тот. — И что теперь? Наймешь мне девочку? Или мальчика? Или посоветуешь на помидорах потренироваться?! Или не доверишь это дело никому, и займешься обучением сам?
— Думаю, девочка будет предпочтительней, — Сяо Чжань сверкнул улыбкой. — В конце концов, в сцене тебе целовать девочку.
— Да что с тобой не так?! — Ибо сорвался. Рывком оказался рядом, вытянулся, заглядывая в глаза. — Почему другие трахают своих подопечных с перерывами на съемки, а ты строишь из себя недотрогу?! Или это со мной не так? Я тебе не хорош?!
— Ибо! — Сяо Чжань вскинулся. — Хочешь, как другие? Чтобы тебя уткнули мордой в стол и трахнули без смазки?! А потом вытерли ноги, обозвали шлюхой и отправили работать дальше? Этого ты хочешь?!
— Мне нравится все, кроме последнего, — Ибо качнулся вперед, замирая на расстоянии дыхания. Горячий, распаленный, и Сяо Чжаню даже не нужно было смотреть вниз, чтобы знать, как сильно у Ибо стоит сейчас. — Попробуем?
Сяо Чжань втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Качнулся навстречу, почти касаясь губами губ.
— И как это решит твою проблему? Или ты думаешь, что другие продюсеры целуют тех, кого так имеют?
Ресницы Ибо дрогнули. Он шумно сглотнул, опустил взгляд на губы Сяо Чжаня и облизнул свои.
— Что мне сказать или сделать, Чжань-гэ? — шепнул он почти с отчаянием. — Я уважаю твои принципы, но я хочу этого сам. Не потому, что ты мой продюсер, а потому что ты — Сяо Чжань. Будь ты дворником, я бы хотел то же самое.
Сяо Чжань вскинул на него глаза и утонул в его взгляде.
— Ибо…
Тот поджал губы, передернул плечом, отворачиваясь:
— Ясно. Можешь не отвечать. Ну хоть целоваться научи. Мне будет что вспоминать, когда буду дрочить в ванной на твой светлый образ.
— Ибо! — Сяо Чжань чуть не стукнул его. И вдруг рассмеялся. Ибо обиженно насупился, но Сяо Чжань не дал ему обидеться до конца. Потянулся, взял лицо в ладони, лаская скулы подушечками пальцев. — Ты прав. Такое я не доверю никому.
Первый поцелуй был легким, едва заметным. Просто касание губами губ. Просто обозначить. Вторым он обласкал приоткрывшиеся губы Ибо своими. Третьим прихватил верхнюю и отпустил. Во время четвертого коснулся кончиком языка.
Пятый Ибо начал сам. Он целовал неловко, но так чувственно, наслаждаясь настолько откровенно, что у Сяо Чжаня ослабли ноги.
— Не торопись, я не убегу, — успел шепнуть он прежде, чем рассудок оставил его, и он обнял Ибо уже по-настоящему, чувствуя, как тот в ответ прижимается еще сильнее. Обхватывает плечи и талию, подставляя губы под новые поцелуи и почти требуя их. Снова и снова, пока от жара его рта у Сяо Чжаня не темнеет перед глазами.
— Ибо… — Сяо Чжань с трудом оторвался от него, и Ибо потянулся следом. Взъерошенный, жаркий, без единого проблеска связной мысли в глазах.