Но ответа на свое раскаяние я не дождалась. Лишь спустя несколько минут, наполненных томительным ожиданием, Светозар открыл глаза и, наконец-то обратил на меня внимание. Радужка его снова отливала полуденной синевой неба, а дыхание и сердцебиение заметно замедлились, ясно показывая, что мужчине удалось-таки совладать с собой. И это меня в нем искренне восхищало!
Вот это воля к победе! Бирюза — действительно его камень.
Я опасалась увидеть на лице Света осуждение или насмешку, но он лишь чуть кривовато улыбнулся и обезоруживающе произнес:
— Мне очень нравится, когда ты такая, синичка. Страстная, раскрепощенная, безумно соблазнительная. И я хочу тебя неимоверно, так, как никогда никого не хотел. Но Ритуал должен быть соблюден досконально. А для этого спешка ни к чему. И, знаешь, сдается мне, что это было оно из испытаний на серьезность намерений и выдержку. Мы с тобой его выдержали. Теперь осталось только немного подождать, чтобы зелье окончательно усвоилось и подготовило наши тела к необходимым изменениям — без этого Слияния не произойдет.
— А долго нам ждать?
— Уже недолго. Всего лишь, пока в комнате не появится прямой лунный свет.
— А что мы пока будем делать? — все, чего мне сейчас по-настоящему хотелось — было исключительно неприличного свойства, но признаваться я в этом не собиралась. Поэтому переложила инициативу по придумыванию совместного занятия на Света. И, как оказалось, не зря.
— Хочешь, поговорим?
— О чем?
— О чем пожелаешь. У женщин много любопытства в запасе и всегда найдется что-то, о чем им хотелось бы побеседовать.
Он сказал это с таким добродушно-снисходительным видом, что я не удержалась и фыркнула. Впрочем, почему бы не воспользоваться столь любезным предложением? В чем-то он все же прав, к тому же, сегодня у нас и так выдался день откровенных разговоров. Почему бы и не продолжить в том же духе?
И я решила задать Светозару давно мучающий меня вопрос.
— А почему ты тогда себя так повел, Свет?
— Когда именно? — он с посмотрел на меня чуть хитровато, словно зная о чем речь, но все равно делая вид, что не понимает.
Ну, да мне уточнить не сложно:
— Тогда, когда ты у Антонины Петровны первый раз встретился с Дамиром. Вы еще подрались тогда… хм… прошу прощения, поговорили по-мужски. И ты меня очень обидел… и напугал.
— Мда, как дурак себя тогда повел, ты уж прости. Увидел вас вдвоем, и словно пелена на глаза упала, думал, сорвусь и прямо там на него брошусь.
— Почему? — я тоже догадывалась об ответе, но хотела услышать, как он это произнесет.
— Ревновал, как мальчишка!
— А почему тогда не признался, что я тебе нравлюсь? Все грубил, да нос воротил в сторону, как будто я надоеда какая или, хуже того, совсем тебе противна была.
После моих слов Светозар заметно смутился и каким-то мальчишеским жестом взъерошил себе волосы на макушке.
— Испугался я, Софьюшка. Глупо это сейчас звучит, но тогда действительно был напуган до чертиков.
— Почему? — такое у меня в голове вообще не укладывалось.
— Да, тоже наслушался этих баек про парность, ну а когда тебя впервые встретил, как торкнуло. Ты же мне действительно с первого взгляда понравилась, я только понял это далеко не сразу. А когда заметил, как к тебе отношусь, вспомнил об этих сказках и решил вдруг, что у меня тоже так, как и у Ярика случилось, только по-настоящему. Помнишь, каким он дураком при виде тебя становился? От тож! Там у вас, как мы тогда думали, связь от прерванной инициации образована была, но по сути «парная» от нее мало чем отличается. Такая же потребность нахождения рядом, обожание, ревность, желание быть единственным и неповторимым. Ну… и просто желание, — смущение оборотня стало еще заметнее. — Вот, как на своего подопечного насмотрелся в таком неприглядном виде, так зарок себе дал, что меня чаша сия минует. А как увидел тебя снова здесь на перроне, сразу понял, что пропал. Поздно, влюбился уже по уши. Только вот смириться с этим не захотел, свободу свою иллюзорную потерять побоялся, а потому свалил все на предназначение, избранность, парность — все что угодно, только бы не признаваться самому себе, что все это — в самом деле и всерьез. Все по-настоящему. А раз так, без выбора, значит можно бороться, не сдаваться, разрывать сложившиеся узы, пока не завязались крепкие узлы. В общем, маялся дурью, боясь посмотреть правде в глаза.
Влюбился! Он это, правда, сказал?! У меня аж сердце замерло на мгновение, от переполнивших меня эмоций. Да, влюбленность — это еще не любовь, но намного-намного ближе, чем просто «нравишься»! Я с большим трудом удержалась от того, чтобы восторженно не запищать от этой его случайной оговорки, но вот улыбки сдержать уже не смогла.
Ну и ладно! И вообще, я потом еще об этом подумаю. Сейчас больно уж разговор интересный получается. Надо бы воспользоваться моментом и порасспросить, пока Свет так охотно мне отвечает. Чем я, собственно, и занялась, продолжая нашу беседу:
— Но ведь что-то потом изменилось разом. Почему?
— Дамир мне хорошо тогда мозги на место вправил. Сначала морду набил, а потом разъяснил популярно: что мои заморочки — это мои проблемы. А если я и дальше буду вести себя как эгоистичный засранец, то он для начала мне еще раз добавит, а потом сам тебя очарует и замуж возьмет. А я так и останусь дальше одиноким мудаком свой век доживать.
— Так и сказал? — у меня от шока после услышанного глаза, наверное, раза в два больше стали. Ничего себе предъявочки от лучшего друга.
— Так и сказал. А я тогда свое поведение, словно со стороны увидел. Знаешь, и смешно и стыдно стало. Сам над Яриком смеялся, и тут же по его стопам пошел. С той лишь разницей, что он за тобой бегал, а я от тебя. Зато оба с одинаковым результатом: нулевым.
Я не стала спрашивать его больше ни о чем, просто подалась вперед и впервые сама поцеловала Света в чуть смущенно улыбающиеся губы. В этом касании не было страсти — лишь благодарность за честность и открытость. А еще за то, что своими разговорами отвлекал меня, не давая волноваться перед столь важным шагом в моей жизни.
Потому что, несмотря на твердо принятое решение и играющее в крови нетерпеливое предвкушение, мне все равно было немного страшно. И такой вот странный коктейль из эмоций заставлял искать убежища в его теплых руках, понимающих взглядах и забавных шутках. Ибо в то, что все сказанное им — правда, мне верилось с трудом.
Впрочем, не зря говорят, что мужчины и женщины — разные вселенные. Может и такое могло случиться в их беседе. Сейчас вряд ли подходящая ситуация, чтобы пытаться докопаться до истины. Здесь и сейчас у нас было более важное дело.
И кажется, время пришло: сумрак комнаты уже начал наполняться серебристым мерцанием, столь отчетливо виденным мной сейчас. А сквозь легкие занавеси на окнах начали пробиваться первые робкие лучики ночного светила. Заметил это и Светозар. Взяв мое лицо в свои широкие теплые ладони, он серьезно посмотрел мне в глаза и тихо, но уверенно сказал:
— Ничего не бойся, синичка. Все будет хорошо. Веришь мне?
— Верю. Не боюсь.
Люблю…
Мы стояли в центре комнаты друг напротив друга, освещаемые лишь ярким светом полной луны, льющимся в окна, и молчали. Я вглядывалась в лицо Светозара, но ночные тени причудливо искажали его выражение, не давая понять, что же оно выражает на самом деле. Было немного страшно и вместе с тем крайне волнительно.
Вот Свет коснулся моих рук, медленно провел по ним ладонями снизу вверх до локтя и выше. Его осторожные поглаживающие движения вызвали во мне непроизвольную волну легкой дрожи. Огладив мои плечи, коснувшись легкими, массирующими движениями шеи и затылка, руки мужчины спустились на мою грудь.
С неожиданной робостью он обвел кончиками пальцев обтянутые платьем полушария, а затем и вовсе положил на них ладони, мягко сжав. Затаив дыхание от переполняющих меня ощущений, я непроизвольно выгнулась навстречу этой ласке, а Свет медленно склонился надо мной и осторожно потянул зубами за один из концов шнуровки, находившихся на вороте платья.
Томительно медленно он отстранился, распуская так старательно завязанный мной бантик, и повторил то же самое со вторым шнурком. Туго стянутая шнуровка чуть ослабла, а дальше к ней потянулись уже нетерпеливые, чуть подрагивающие руки оборотня. Спешки не было, только почти благоговейная нежность и трепетность.
Максимально распахнув ворот, Светозар неспешно потянул платье вниз, обнажая мои плечи, руки, грудь. Затем расстегнул и отбросил в сторону поясок, позволяя одежде с тихим шорохом осесть у моих ног. Было так странно стоять рядом с ним почти полностью нагой, в то время он был еще полностью одет, что я решила исправить это упущение.
Потянувшись к мужчине, я в свою очередь развязала и сняла опояску, а затем ухватилась за подол рубахи, поднимая его вверх. Свет, наклонившись, чуть отступил назад, чтобы мне было удобнее стягивать с него одежду, и вскоре уже стоял с обнаженным торсом.
Рубаху его я, не мудрствуя лукаво, просто отбросила в сторону и теперь тянулась жадными пальчиками к этому великолепному телу, полностью предоставленному в мое безраздельное владение. Коснулась столь давно привлекавших меня кубиков накачанного пресса, открытыми ладонями поднялась выше, кайфуя от ощущения гладкой теплой кожи и с наслаждением вдыхая исходящий от нее запах.
Этот дивный аромат мужчины, соснового леса и дождя кружил мне голову, подобно сильному наркотику: хотелось дышать им, жить им, ощущать каждую секунду. Не удержавшись, я качнулась вперед и прикоснулась к коже ключицы губами, целуя, пробуя ее на вкус. В то время как руки мои беззастенчиво блуждали по широким мускулистым плечам и рельефной спине оборотня.
Жилка на шее Светозара забилась с удвоенной скоростью, а сам он напрягся и словно закаменел. Однако, спустя несколько мгновений бережно снял мои руки со своих плеч и отступил на полшага назад.
— Не так быстро, хорошая моя. Не торопись. Я не железный, но сначала хочу доставить удовольствие тебе.
От его жаркого взгляда и предвкушающей улыбки у меня сладко заныло внизу живота и я замерла, неотрывно наблюдая за любимым. Хотя мне в этот момент почти до боли хотелось прильнуть к нему всем телом, потереться грудью о мягкие золотистые кучеряшки, узкой полоской уходящие от поросли на груди вниз, за край штанов. Штанов, которые, к слову, Свет сейчас ловко снимал, вместе с нижним бельем.
Как только он отбросил ненужную уже одежду в сторону и выпрямился во весь рост, я жадно впилась в него взглядом, изучая до мельчайших деталей.
А посмотреть было на что.
Я и раньше знала, что Светозар сильный, красивый и хорошо сложенный мужчина. Но догадки свои строила большей частью по некоторым случайно увиденным обнаженным частям тела или когда по воле обстоятельств оказывалась в его крепких объятиях. Но, как правило, в эти моменты я была или слишком смущена или находились иные отвлекающие факторы, не дающие по достоинству оценить находящегося рядом красавца.
Поэтому я совсем не ожидала увидеть настолько гармоничные пропорции и словно бы скульптором вылепленное тело. Ни грамма лишнего жира, все подтянутое, рельефное и такое чертовски привлекательное! Но, в то же время, не было в нем той нарочитости, которая сквозит во всех изображениях глянцевых мачо, наработавших свою мускулатуру исключительно в спортзале под руководством опытных инструкторов.
Свет стоял, не шевелясь, давая мне возможность налюбоваться им сполна, а заодно и чуточку привыкнуть к виду его ничем более не прикрытого желания. И я была благодарна ему за это. Что ни говори, а все же это была наша первая ночь и где-то в глубине души я отчаянно трусила. Но его неспешность, внимательность и выдержка мало-помалу делали свое дело, помогая мне расслабиться и довериться столь чуткому партнеру.
Впрочем, стоило мне только снова встретиться с ним взглядом, как Свет медленно шагнул мне навстречу, и начал покрывать нежными поцелуями мое лицо: лоб, веки, переносицу, щеки, подбородок, так и не переходя к самому желанному. Оттягивая долгожданный момент, дразня, соблазняя. А в крови моей стремительно разгорался уже недавно испытанный огонь всепоглощающей страсти.
Уста мои горели, в ожидании его поцелуев, но мужчина, будто желая сильнее меня распалить, снова обошел их своей лаской. На этот раз чувственные касания томительно медленно пролегли дорожкой вниз по шее, ключицам, груди. И когда губы Светозара сомкнулись на затвердевшей горошине соска, я громко застонала, от прострелившего все тело удовольствия.
Никогда бы не подумала, что у меня такая чувствительная грудь! Это была моя последняя осознанная мысль, потому что все то, что последовало за этим, я уже воспринимала с трудом, полностью отдавшись тем изумительным ощущениям, которые дарили мне губы и руки этого невероятного мужчины.
Медленно опустившись на колени, Свет помог мне избавиться от последней детали одежды, огладил обнаженные бедра, медленно провел кончиками пальцев по животу и вдруг замер. Чуть удивленная заминкой, я положила руки ему на голову, зарываясь пальцами в густые распущенные волосы, спустилась по шее на плечи и игриво царапнула ноготками по спине, без слов призывая его не останавливаться.
Это подействовало самым неожиданным образом: Свет вдруг резко поднялся и впился в мои губы жадным поцелуем. Будто рухнул какой-то внутренний барьер, который сдерживал до сих пор бушующую в нем страсть. Движения его губ и языка сводили меня с ума, лишая всякого соображения и распаляя все больше.
Отбросив стыдливость, я самозабвенно отвечала на его поцелуи, привстав на цыпочки и тесно прижавшись к нему всем телом. Неосознанным и древним, как сам жизнь движением, потерлась о мужские бедра своими, одновременно несильно прикусив его за нижнюю губу.
Из горла Светозара снова вырвался глухой рык, а сам он, резко разорвал поцелуй и, подхватив меня на руки, стремительно понес к постели.
А я, не меньше него охваченная нетерпением и страстью, так и не поняла: показалось мне или нет, что когда Светозар стоял передо мной на коленях, он не только своими касаниями нарисовал мне на животе какой-то странный символ, но и успел еле слышно шепнуть несколько слов?
Но разве важно это, когда прямо здесь и сейчас самый любимый на свете человек, в буквальном смысле возносит тебя на небеса?? Нет, тысячу раз нет!
Утром следующего дня, которое наступило для нас не раньше полудня, я являла собой живое олицетворение когда-то вычитанной в инете цитаты: «Достоинство мужчины, измеряется шириной улыбки женщины после секса, а не тем, что вы там себе линейкой намерили!». И, судя по моей сияющей от счастья физиономии, никому бы и в голову не пришло уточнять: «Как все прошло?».
А еще я убедилась, что таки да — оборотни действительно сильные. Уснуть мне этой ночью Свет дал только на рассвете, да и то только по причине того что я, утомленная переживаниями дня и бурной ночью, уже просто «срубилась на лету».
Невероятное ощущение!
Помня, что на сегодня намечено празднование нашей «свадьбы», долго залеживаться в постели мы не стали. Скоренько умылись, оделись в повседневную одежду и бодро порысили к Тарне, где по уже сложившейся традиции столовались. Готовила дочка Старейшины очень вкусно и сама предложила нам трапезничать у нее.
Когда я, было, заикнулась о помощи в готовке и о том, что это как-то неудобно так ее обременять, учитывая, что у нас и самих кухня есть, оборотница лишь отмахнулась. Улыбнувшись она ответила, что у меня и без того дел много интересных, помимо того, чтобы у печи полдня стоять. А ей дополнительно на двух человек готовить не сложно. К тому же дочери у нее уже взрослые, справные — помогут.
Поэтому Тарна ничуть не удивилась, когда на пороге появились мы, немного смущенные и ужасно голодные. Бросив на нас понимающий взгляд, она однако воздержалась от комментариев и быстро выставила на стол всю снедь, которая у нее была оставлена специально для нас. Сама же, пожелав приятного аппетита, ушла куда-то по своим делам.