Я нервно хихикнула от смущения, принимая неожиданный дар. Дуры девки, но добрые, хоть и потаскухи. И когда только прослышали про моё выдворение?
Аглая кивнула на прощание и, уже уходя, бросила через плечо:
— А если порешить Лордина решишься, то мы наудачу за тебя кулаки держать будем.
Да уж, не только мне успел насолить мой любимый. Не одна я о его безвременной кончине мечтаю. Да, и за что его любить, коли он человеческую жизнь меньше пыли под ногами ценит. Лишь за косой взгляд готов горло перерезать, и тут же забыть об убиенном, словно его и не было никогда. Я глухо выдохнула, справляясь с приливом ненависти, смешанной со странной, почти болезненной любовью. Объяснить это дикое чувство я даже не пыталась никогда. Забыть его мечтала. Но вряд ли это получится, пока он жив. Не знала также, смогу ли забыть, когда его не станет. Но я буду стараться, очень буду.
Трактир покидала через заднюю дверь, честно считая, что со всеми уже попрощалась. Ждать до рассвета не хотела. Ночь была тёплой, луна светила ярко и тени меня не пугали, ведь я уже долгое время сама была этой тенью. Ждан меня удивил во второй раз, перехватив у самого порога. Я даже забеспокоилась, как бы из-за таких чудес дождю не случиться. Старик воровато поплевал мне на макушку, то ли благословляя ну совсем по-отцовски. Видать, в роль вошёл. То ли от сглаза заговаривая, как престарелый знахарь Фрай, что жил у городских ворот. После чего, Ждан неуверенно натянул мне на оплеванную голову свою старую шапку, похожую на грязный котелок, нестерпимо воняющую чесноком.
— На удачу, ну и от холода сгодится, — рассеяно проворчал старик, явно сам себе удивляясь. Я застыла истуканом, забыв стянуть вонючий головной убор. А толстяк тем временем сунул мне в руки заплечный мешок, тяжёлый на вид, и глухо пояснил:
— Перекус на первое время. На дне пара серебрушек в узелке и склянка с лечебной мазью от знахаря. Старикан сказал, что от всех болей лекарство помогает, и даже мёртвого из могилы поднять может. Врёт, поди. Но выбрасывать не торопись, может, что и залечит.
Я перестала гадать, что случилось с моим хозяином. Выглядит, словно головой ударился, а подлечиться позабыл. Знала бы, про такой припадок доброты, ещё раньше в дорогу собралась. Или он обрадовался, что додумался от меня избавиться, наконец. Не раз ведь ворчал, что я своими чудными зенками его гостей пугаю и засиживаться за выпивкой долго не даю. Как бы там ни было, но его пухлую руку я на прощание искренне пожала. За такой приступ неслыханной щедрости и поблагодарить от души не жалко. Уже успела шагнуть в темноту, как расслышала его тихое напутствие:
— Коли Лордина убить удастся, вертайся. Я тебе за такое доброе дело злотником одарю.
— За что ты его так ненавидишь? — спросила не оборачиваясь. — Я думала, сильнее моей ненависти не сыскать.
— Он сына моего единственного со двора свёл. Сманил лёгкой жизнью в столице. Ушёл сын и как в пропасть канул. Не стало у меня наследника. Лордина твоего многие ненавидят, но боятся очень. Я так и не решился спросить, что с сыном стало. Даже ни разу в его звериные глаза не глянул. Ты одна его не боишься. Может и правда, с драконами в родстве. Если бы они существовали, я бы тебе поверил.
— Правда, — еле слышно хмыкнула я, не заботясь о том, услышал ли меня старый Ждан. А про себя прибавив:
— Я его не боюсь. Это ему бояться меня следует. Ведь я, одна из немногих, ведаю о нём много больше, чем он хочет показать. Лордин из рода полуночных котов ещё в ранней юности украл моё сердце, навсегда лишив душу покоя.
Пусть говорят, что заклинатели такая же легенда, как и драконы, я-то знала, что они существуют. Не случайно их, способных подчинять своей воле опасных хищников, прозывали котами. И пусть у Лордина девять жизней, как он бахвалился порой, только вряд ли он сможет долго их листать, лишившись головы. А лживое сердце убийцы я оставлю себе на память, как воспоминание о первой и, может быть, единственной моей любви. Ведь если верить старым дневникам, драконы любят лишь однажды и остаются с этим чувством навсегда. А я точно знала, что во мне течёт кровь драконов и древних королей. С моей смертью их род оборвётся. Но я пока ещё не умерла, и надеюсь, что в ближайшее время покидать этот мир не придётся.
2. Начало пути.
Дорога потянулась к моим ногам, словно только и ждала, когда я соберусь приласкать её здоровенными мужскими сапогами, упрямо выбивающими пыль из серой ленты, убегающей в неведомую и скорее всего опасную даль. Как жаль, что я не могла помахать рукой опостылевшему городишке, так же скоро, как я это сделала надоевшему до оскомины трактиру под звучным названием «Драконье логово». Всегда ухмылялась, читая перекошенную вывеску с кривыми буквами. Сам Ждан даже в драконов не верил, но своё питейное заведение горделиво их домом назвал. Припомнилось, как ехидно ухмылялся Лордин, оставляя меня здесь год назад.
— Тебе ли жаловаться, Вернушка, — пропел он тогда, насмешливо кривя ярко алые, словно окровавленные, губы. — Не ты ли себя родственницей драконов величаешь? Я всего лишь доставил тебя в родное гнездо. Вон же красным по белому написано о том, что это именно драконьи хоромы. В них, правда, людишки проживают, ну так и ты далеко не дракониха, так что нечего нос воротить. А то, что я с хозяина за тебя деньгу стребовал, извиняй — дорожные издержки, знаешь ли. За благополучную доставку твоего неказистого тельца в безопасное место тоже платить нужно. Тебе ведь известно, что благотворительностью я принципиально не занимаюсь.
Ох, как мне тогда хотелось вонзить ему кинжал в хохочущий зелёный глаз. Но оружия у меня припасено ещё не было, да и сил после тяжёлой дороги не осталось. Пришлось ограничиться обещанием:
— Я убью тебя! Ты мне веришь?
Он вдруг перестал смеяться и совершенно серьёзно кивнул:
— Верю, любимая.
После чего резко вскочил на белогривую лошадь и умчался так быстро, словно за ним гнались настоящие упыри, а не посылала вслед проклятья низкорослая, худосочная девчонка, полыхая чёрным, убийственным взглядом.
Чтобы покинуть город, мне пришлось тащиться к городским воротам, ибо в лазанье по крепостным стенам я не видела никакого смысла. К тому же, необходимо было время, чтобы определиться с направлением. Вряд ли следовало поворачивать на запад — в больших городах мне точно никто не обрадуется, да и счастье меня там наверняка не ждёт, ведь уже успела проверить. Можно было бы конечно свернуть в сторону Западных лесов. Поговаривают, что там схоронились последние маги нашего мира. Но лес меня пугал: он казался загадочным и непостижимым. На юг к океану тоже идти не хотелось. Не думаю, что морские разбойники сильно отличаются от наших местных громил. Но я всё же предпочла отказаться от проверки. К тому же, большую воду совсем не жаловала, стараясь твёрдо стоять ногами на земле. На востоке расселились бывшие кочевники. Их шумных и разговорчивых торговцев я часто встречала в Странполе. Возможно, мне следует попробовать прижиться у давних врагов нашего государства, которые когда-то чуть не поработили древние королевства. Только объединение земель, да союз с драконами помогли утихомирить дикие племена. Теперь степняки о войнах не помышляют. Ведут размеренную, благочестивую жизнь и страстно увлекаются торговлей. Правда, коней и девушек изредка крадут, невинно объясняя это традицией. Ну, меня красть не нужно, я и сама к ним приду. Главное, чтобы было, где устроиться. В деревушках никогда прежде жить не доводилось. Но так нужно же в этой жизни всего помаленьку попробовать. В трактире ведь тоже не рождалась, и всё же невольно прижилась. Захочешь выжить, ещё и не такому научишься! Эту поговорку городских бродяг я быстро выучила, после того как оказалась на улице. И, по правде сказать, если бы Лордин меня тогда не подобрал, возможно, путь моей жизни оказался бы очень коротким.
Вспомнить о том, как я, девушка благородных кровей, дочь знатных мудрецов учёных превратилась в бродягу без надежды на счастье, мне помешал залихватский разбойничий свист. Я как раз дотопала до центральной площади Странполя. Следует сказать, что площадью это место называлось весьма условно. Как таковые улицы в городишке отсутствовали. Кособокие хибары жителей были разбросаны вокруг главной дороги, соединяющей наше государство со степью, без всякого плана, словно бородавки на теле древнего старца. Узкие улочки петляли змеями, неудержимо расползающимися в разные стороны. И лишь здесь, в центре городка, где красовалась наша знаменитая, никогда не высыхающая канава имелось немного вынужденного простора. Впрочем, странпольцы здраво решили свободными территориями за так не разбрасываться, поэтому устроили здесь ещё одну достопримечательность — городскую свалку. Горы мусора с каждым днём становились всё величественнее и непреодолимее. Среди нечистот, гнили и хлама жили крысы, а порой и залётные бродяги. Это местечко считалось наиболее опасным в Странполе, хотя совсем уж неопасное место тут вряд ли могло сыскаться. Я покрепче сжала рукоятку ножа, пряча руки под плащом. Схватка с любителями лёгкой наживы в мои планы не входила, но выбирать не приходилось. С сожалением подумала о крепостных стенах: зря не повернула к ним сразу от трактира, сейчас бы была уже на свободе, хотя возможно и с переломанными ногами. Высокая тёмная фигура, высунувшаяся из-за стены мусора, показалась знакомой. Через минуту к длинному костлявому парню присоединились ещё двое. Мелкий, словно ребёнок, горбун и толстяк, подпрыгивающий при ходьбе, словно мячик. Свой вздох облегчения даже не заметила. Троицу я знала, но это не означало, что они захотят отказаться от лёгкой добычи.
— Чего тебе надо, Раш? — рявкнула грозно, стараясь не сильно дрожать коленками. Длинный даже не пошевелился, лишь еле заметно пожал худыми плечами. Его грязные патлы серыми сосульками свисали до плеч, одна прядь закрывала правый, выбитый в драке глаз. На добротной с виду одежде виднелась пара дырок в районе груди. Думается мне, что нынче в мусоре появился новый, голенький, словно новорождённый младенчик, покойник. Впрочем, дела этой поганой шайки меня мало касались. Меньше знаешь — дольше живёшь! В Странполе этот негласный закон чтили свято. А кто не чтил, те скоро отправлялись плавать в канаву с распоротым брюхом. Ответил мне крошка Атик.
— Расслабься, Верна. Мы же свои люди, — сладко пропел он писклявым голосом. — Договоримся.
— Получишь удовольствие, — тупо гоготнул толстяк Тирол.
Я не стала ждать удовольствий, а просто достала нож. Лезвие сверкнуло в свете луны, будто предвкушая кровавый пир. На мгновение замерла, вспоминая уроки Лордина, потом скользнула вперёд, и тут же, не глядя, нанесла удар. Поросячий визг подтвердил моё предположение о том, что лысому Тиролу теперь будет чем заняться на досуге. Узнавать, как он себя чувствует, конечно, не стала. Не раздумывая, тенью метнулась вперёд, очень рассчитывая на свои быстрые ноги. Странно, кстати, что эти козлы меня не окружили. Или надеялись, будто увидев таких жутких красавчиков, я тут же намочу штаны и дурно пахнущей тряпкой свалюсь к их ногам. Не повезло ребяткам. Уж со мной это точно не тот случай. Страх из меня давно вытеснила ненависть. Бежать с тяжёлым заплечным мешком и сумкой у бедра было не очень-то и весело. Но расслабляться я точно не собиралась. Расшвыривая мусор, и напрочь игнорируя возмущённый писк его хозяек крыс, я неслась, как угорелая, к городским воротам, которые никогда не запирались и были скорее украшением, хотя и весьма покорёженным. Единственный городской фонарь, словно маяк, указывал мне путь. Атик выскочил передо мной, как хорёк из норки. И как только успел меня обогнать на своих кривых коротких ножках?
— Дура! Мы же только поговорить хотели по-доброму. А ты сразу, как змея бросаться начала. — Вся его сладость мигом испарилась.
— Знаю я вашу доброту, — зашипела я в ответ, пытаясь соответствовать приписанному им мне облику. Отступать было некуда — за спиной безмолвным призраком стоял Раш. Только скулящий, как побитый пёс, Тирол больше не торопился присоединяться к компании. Оставаясь в отдалении, толстяк зажимал окровавленный бок рукой и сквозь зубы сыпал проклятьями, но на незамедлительной расправе почему-то не настаивал. Я, было, дёрнулась продолжить свой путь, но горбун почти умоляюще выпучил круглые, как вишни, глазки.
— Не дури, никто тебя не тронет. Жить, знаешь ли, пока не надоело. В Странполе каждая собака знает, что за тебя Лордин вырежет всех до одного и в братской могиле самолично похоронит.
Я озадачено остановилась.
— Действительно, что ли, поговорить хотели?
— Ну да, — словно болванчик закивал круглой, как тыква, головой Атик. — У нас тут вопросик имеется. А, правда, что…
Дослушивать я не стала.
— Правда, — обронила равнодушно, пряча упрямо сползающую на нос шапку старика Ждана в мешок. Устала с дураками спорить. Раз им так хочется верить, что я убью того, кто однажды спас мне жизнь, так пусть верят.
— Тогда тебе это пригодится, — глухо пробубнил Раш и бросил к моим ногам ещё один тюк.
Развернув кусок грязной тряпки, я обнаружила почти новенький арбалет с тремя стрелами, пояс с метательными звёздами, которые кажется называются сюрикенами, и кинжал, на рукоятке которого было начертано «Зуб дракона». Невольно хмыкнула:
— Ну, прям наследство.
Уточнять, откуда взялось у бандитов такое богатство, не стала. Ясное дело, уж точно не за деньги куплено.
— Стрелы отравлены, — деловито пояснил Атик. — Достаточно будет лишь лёгкой царапины.
Для кого-то может и достаточно, только кот стрелы на лету ловит, да и с кинжалом к себе близко не подпустит. Но от подарка отказываться глупо. Такое добро в дороге очень даже пригодиться может. Особенно если дорога твоя лежит в никуда. Где и чем она закончиться, никакому магу не отгадать. Да уж, проводы мне устроили славные. Подозреваю, что всё Странполе замерло в ожидании кончины моего любимого. Не удивлюсь, если и пьяньчуги стражники у ворот благословлять бросятся, словно на ратный подвиг отправляя. О моей ненависти они все знают, вот только про любовь запамятовали. Мне его убить то же самое, что себе нож в сердце вогнать. И если решусь я этой дорогой пойти, знаю — закончится она и моей могилой.
— Куда намылилась? — хмуро спросил Раш, наблюдая, как их подарки следом за шапкой отправляются в мешок.
— В степь, — пожала я плечами, давая понять, что идти мне, вообще-то, больше и некуда.
— Лёгкой смерти ищешь? — удивился Раш и даже призрачность свою растерял. — Степняки все поголовно заклинатели. Они за кота тебя на куски порвут.
Ну вот, а я-то и не подумала, что Лордин меня у них мигом сыщет. Отдадут ему упакованной, ещё и ленточкой перевяжут. Конечно, степняки в основном лошадники, но вряд ли станут от кота меня укрывать. Скорее всего, они его тоже боятся.
— Живы будем — не помрём, — небрежно отмахнулась я от предупреждения, решив про себя, что в степь я теперь ни ногой.
Махнув рукой на прощание, поторопилась к воротам, заметив, как скоро луна стала прятаться за тучами. Проходя мимо скулящего Тирола, виновато шепнула: