— Дела вынуждают меня поехать на ту сторону Инемара, — произнёс, словно отвечая на невысказанный вопрос.
— Свадьба оказалась настолько неожиданной, что вы не сумели их отменить? — усмехнулась я.
Видимо, от того, что ни смерть, ни консуммация мне прямо сейчас не грозили, немного осмелела. Картер частенько говаривал, что за мой язык быть мне поротой своим будущим мужем-драххом. Надеюсь, шутил.
— Именно, — не стал отпираться муж, натягивая тонкие тёмные перчатки.
Засмотревшись на широкие мужские ладони, кисти с длинными, сильными пальцами, я едва не упустила нить разговора.
— Пожалуйста, Иви. Не выходи никуда. Ради твоего же блага.
— Вы… едете вместе со Сгерром?
— Он не побеспокоит тебя, — лицо мужа заметно помрачнело. Я благодарно улыбнулась. Даже хотелось остаться одной, собраться с мыслями.
Эллинге сделал шаг ко мне. Наклонился, и я машинально подставила ему щёку.
От него исходил едва уловимый, чуть терпкий запах, неожиданно показавшийся приятным. Почему-то вспомнилось, как обнимал меня всю ночь, не пытаясь… ничего.
Словно что-то почувствовав, он подался вперёд, не сводя взгляда с моих губ. Я инстинктивно отвернулась.
Развернувшись, муж направился к тому странному столбу, внутри которого мы поднимались, словно бы в потоке воздуха. Рано или поздно я научусь им пользоваться.
А сейчас приступила к исследованию своих покоев. Весьма внушительных, к слову сказать.
Запрет трогать предметы, большинство из которых оказались мне незнакомы, заставил приумерить прыть. Остаться без пальцев или спровоцировать какой-нибудь взрыв не хотелось — о «приборах» драххов ходили самые разные легенды.
Поэтому, побродив по огромным пустынным территориям с прозрачными стенами, я отправилась в зимний сад.
Он занимал последний этаж, лесенка поднималась дальше на крышу, но ослушаться мужа я пока не рискнула. Разберусь, что тут к чему и почему мне нельзя покидать Драххан. А там, может…
Ох, Картер. Ты посеял совсем неподобающие мысли в моей душе.
Сад был великолепен. Окружён такими же прозрачными стенами, за которыми открывались те же невероятные виды. Высота, признаться, пугала.
Везде благоухали любовно высаженные растения — где в горшках, где прямо в полу, у небольшого искусственного пруда с водопадом. Многие из них оказались незнакомы, словно они и вовсе не из нашего мира.
Тенистая прохлада, влага, журчание и рыбки в прозрачной воде. Диванчики в укромных уголках, кресла у окон — нужно будет попросить книгу, что ли? Хоть чтением день скоротать. В одном месте висел гамак — я приблизилась, коснулась его, размышляя, распространяется ли на него запрет.
— Рад, что нашёл тебя, милая!
Вздрогнув, я обернулась.
— Сгерр? — удивилась. Эллинге же сказал, что…
Я промолчала, вдруг осознав, что это может означать. Фиолетовый ослушался отца, пришёл ко мне… зачем?
Ответ напрашивался сам собой.
Смутившись, я попыталась отвернуться:
— Не думаю, что это… прилично. Я теперь жена вашего… отца.
— Нет, милая, пока нет, — приблизился он, пожирая меня горящими глазами.
— Не понимаю, — пробормотала я.
— Знаешь, почему он не разрешил тебе никуда выходить? Ни с кем видеться?
— Вы… рискуете, пробравшись сюда?
— Очень. Но ради тебя я готов на многое. Ваш брак не консуммирован, и по законам драххов…
Мои щёки запылали, я снова отвернулась, боясь думать о том, что мне предлагает этот драхх.
Но он не отпустил. Удержал, мягко прижимая меня к себе. Я почувствовала прикосновение губ к волосам, щеке.
— По законам драххов, — обволакивающий шёпот струился прямо мне в ухо, вызывая волну мурашек от щеки к шее, плечам, — тот, кто консуммирует брак, вправе оспорить даже союз, скреплённый Прадой.
— Не понимаю, — пробормотала я, попытавшись высвободиться из жарких объятий разгорячившегося молодого мужчины.
— Не отталкивай меня, милая. Я ведь тебе понравился…
Он заглянул в глаза, и я поспешила отвести их.
Искушение разлилось по плечам, груди… Сбежать от Сольгарда, который так бессовестно отнял меня у собственного сына! Не сказать, чтобы я так уж желала самого Сгерра, мы ведь тоже не успели толком познакомиться. Но по крайней мере, он не пугал меня до дрожи в коленках!
— Ты ведь хотела выбрать… я не ошибся?
— Да, но…
— И выбрала бы меня?
Будь моя воля, я бы никого из драххов не выбирала! Но на тот момент…
Правда, фиолетовому не нужен был мой ответ, словно он давно уже сам себе на всё ответил.
— Тогда ему ничего не останется, как уступить тебя мне.
Последние слова заставили вздрогнуть. Я не трофей, не безвольная игрушка, которую можно забирать друг у друга, кто первый успеет!
— Он… не простит… — пробормотала, снова попытавшись освободиться.
Сгерр не дал, находя мои губы:
— Ничего он мне не сделает, — отмахнулся.
— А мне?!
— Чужую женщину никто не обидит, — убеждённо отозвался драхх.
— Мне… надо подумать…
— Времени нет. Не знаю, почему он тебя не тронул, но уверяю, этой ночью ждать не станет!
Щёки снова залил жар. Эллинге ведь обещал! А Сгерр так об этом говорит…
Настойчивые губы спустились по шее, под вырез платья.
— Нет, пожалуйста… — пробормотала я.
— Не бойся. Ты же ведь этого хочешь?
— Эллинге обещал подождать! — выпалила я.
— Надо же, — недоверчиво приподнял бровь Сгерр. — Это на него непохоже. Он всегда берёт своё, — в лице драхха мелькнуло жёсткое выражение.
Не заметно, чтобы между отцом и сыном царила любовь.
— Не верь ему. Знаешь, сколько женщин он загубил?
— Загубил? — пробормотала я.
— Женщины. Не ниатари. Не могут спать с нашими мужчинами. Но разве это остановит Наместника Эрсе? — скривился Сгерр.
— А… где твоя мать? — пробормотала я.
— Потом… обязательно тебе всё расскажу. А сейчас расслабься. Доверься мне.
Внезапно он подхватил меня на руки, словно я не весила ничего. Картер как-то заносил меня по лестнице в спальню, когда я ногу подвернула. Я видела, как напряжены мускулы на его руках, как сбивается дыхание. А драххи будто и вовсе не чувствовали моего веса!
Через несколько мгновений я оказалась опрокинутой здесь же на диванчике. Сгерр навалился сверху всем весом, я ощущала мокрые поцелуи на лице — они уже не казались не то, что приятными, а хотя бы нейтральными. Рука поползла под юбку.
«Я буду нежен…» — вдруг вспомнилось.
Да, даже законный муж вчера был нежен, он меня услышал, остановился! Руки же фиолетового оказались слишком настойчивыми и властными, и он явно не собирался давать мне привыкнуть или подумать.
— Нет, Сгерр, пожалуйста! Я так не могу… не нужно!
— Перестань, — прошептал он. Голос уже не обволакивал, в нём проступили раздражённые нотки. — Будешь сопротивляться, тебе же хуже. Лучше расслабься. Ну же? Ты будешь моей…
— Я не вещь!
— Ты женщина, которая лучше всего мне подходит! Которую Сольгард бессовестно увёл у меня! Ты должна быть моей!
— Нет! — я упёрлась в его грудь, наполняясь решительностью.
Не хочу! Не хочу вот так! Эллинге хотя бы уговаривал, пытался… прислушиваться. А этому нужно только доказать, что он первый!
Его умелые, уверенные движения заставляли задуматься, а сколько опыта с простыми женщинами, которые не могут спать с драххами, за плечами у него самого?!
Сгерр меня не слышал. Одна рука мёртвой хваткой держала обе мои, другая разбиралась с длинной юбкой. Сквозь зубы донеслось несколько нетерпеливых ругательств.
— Оставь меня! — забилась я. Запястье обожгло — бросив взгляд, я обнаружила яркий синий цвет. Ни капли не фиолетовый.
— Не дёргайся, — выцедил драхх.
ГЛАВА 8
Я попыталась закричать, но его губы тут же перекрыли мне кислород.
Они впивались и впивались, словно пытаясь вытянуть из меня саму жизнь. Всю мою силу, всю эту непонятную Прада, или Инье, или как там её!
Когда-то мы с Айрин шептались о первых поцелуях, и я представляла себе… совсем не это. Не с драххами, не так…
Я вырывалась, пыталась закричать, но Сгерр легко, почти играясь удерживал меня, не давая продохнуть, проталкивая в рот свой язык. Услышала, как рвётся бельё, его рука скользнула выше.
— Да тихо ты! — прошипел он, глаза сделались тёмными, прямо как у Эллинге в первый день. Даже зрачков не различить.
Из него исходила сила. Мощная, могучая, почти такая же, как у мужа — только сейчас она была направлена на меня и я слишком ярко это чувствовала. Она заставляла покориться, отдаться на волю победителя, но я продолжала сопротивляться, как могла.
Вдруг пространство заполнил странный гул, я кожей ощущала приближение чего-то могучего и страшного… С диким звоном вылетели несколько стёкол. Раздался низкий, леденящий душу рык.
Что там происходит, мне не было видно, но Сгерр резко дёрнулся, поднял голову. Лицо исказилось. Я снова попыталась его оттолкнуть, по телу бежал озноб, смешанный с ужасом.
Фиолетовый вскочил, и его моментально смело чем-то мощным. Я увидела лишь тёмный росчерк смазанного в пространстве движения. Глухой удар, и фиолетовый улетел через весь зимний сад, смяв несколько местных кустов.
Вскочив, чтобы бежать, я едва не врезалась в мощную грудь возникшего прямо передо мной Эллинге Сольгарда.
Лицо перекошено, глаза бешено сверкают. Драхх подался ко мне, я отшатнулась, не представляя, чего ожидать.
Тело сотрясала дрожь, зубы стучали, с платья свисали оборванные кружева.
Но он очень мягко, осторожно обхватил меня руками. Прижал к себе, зарылся носом в волосы, вдыхая запах. Или обнюхивая?
— Прости, — пробормотал.
— За что? — изумилась я.
— За то, что не защитил. Сейчас…
Отпустив меня, муж быстрым шагом подошёл к поднявшемуся Сгерру. Что-то сказал, тихо, но грозно — я не слышала слов, но уже один тон заставлял кровь стыть в жилах.
Обхватила себя за плечи руками. Слёз не было, но зубы сводило от пережитого.
Сгерр бросился к лестнице на крышу.
Эллинге возвратился. Подхватил меня на руки: в разбитые стёкла врывался ветер, заставляя гнуться цветы и деревца. Сделалось холодно, совсем неуютно.
Муж развернулся и направился к другой лестнице. Вниз.
В спальню.
Неужели он передумает, решит больше не давать мне времени?!
Сольгард отворил дверь, положил меня на кровать.
Меня всё ещё потряхивало. Муж всмотрелся в мои глаза, распрямился.
— Я сейчас, — произнёс, разворачиваясь к двери.
Несколько мгновений я смотрела ему вслед. Бросилась в ванную умыться. В гардеробную переодеться.
Проклятые драххи! Мнят себя хозяевами Эрсе, считают, что могут распоряжаться нашими женщинами, словно трофеями!
Благодарность за спасение от Сгерра смешивалась с ещё более острым страхом. Что сделает сам Эллинге? Как сказал фиолетовый, обязательно закончит начатое, чтобы никто больше не претендовал на трофей?
Или они так и будут перетягивать меня друг у друга, в угоду своим собственным распрям? Вдруг и муж прямо сейчас решит сделать меня своей, лишь бы не досталась его сыну?
А тогда? Можно ли мне будет выходить?
Обдумать мысль я не успела: Сольгард вернулся. Опустился на кровать, разглядывая меня. В его глазах полыхал тёмный гнев — я бы посочувствовала Сгерру, если бы была способна после того, что он сделал.
Какое-то время оглядывала мужа, непроизвольно выискивая следы драки или расправы. Но ничего не увидела.
Спрашивать побоялась.
— Ты ему сказала, что я подожду? — внезапно проговорил Эллинге, подходя.
Ну вот и всё. Вот и закончилась доброта моего мужа. Доброта драхха, смешно.
— Пожалуйста… — пробормотала я, непроизвольно отступив от кровати.
— Я обещал, — склонил он голову. Едва улыбнулся: — Придётся не оставлять тебя одну.
Сольгард не стал наступать на меня, но глаза его оставались всё такими же тёмными, мрачными.
— Он говорил… о загубленных девушках.
— Ты готова слушать его. Доверять ему. Он всё же нравится тебе? Жалеешь, что я прервал вас?
— Нет, боже, конечно нет! Он не посчитался со мной, хотел взять силой! Я рада, что не вышла замуж за него! — воскликнула я искренне.
— Тогда почему? — требовательно спросил Эллинге. — Неужели я хуже любого другого драхха, который мог достаться тебе в мужья?
— Хуже? Откуда мне знать? Надеюсь, нет. Но вы все… вы пришли на наши земли, понастроили свои города и правите нами! Позволяя людям думать, будто их парламент хоть что-то решает… Забираете ниатари… почему, почему нам нельзя видеться с родными?
— Ты не понимаешь, — пробормотал он глухо.
— Так объясни!
— Я не могу.
После всего пережитого я не была в силах справиться с собой, с эмоциями, застарелой ненавистью, обидой, неприязнью. Мне столько лет внушали, что я должна! Должна отдать свою жизнь, желания, стремления не-человеку.
— Конечно, не можешь! Когда люди пытались бороться с вами, вы натравили на них чудовищных хирров и заставили подчиниться!
— Ты не понимаешь, что говоришь! — выкрикнул Эллинге. Впервые я видела его таким разгорячённым, словно он и сам верил в то, в чём пытался убедить меня.
— Но объяснять ты не станешь. Правда?
— Вот какого ты мнения обо мне, — пробормотал он. И вдруг яростно добавил: — Я добьюсь, ты полюбишь меня!
— Я никогда не смогу тебя полюбить. Но постараюсь… привыкнуть. Исполню долг. Я не желаю зла своему народу.
— И на том спасибо, — криво усмехнулся он.
— Зачем тебе моя любовь? — не выдержала, меня по-прежнему трясло. — Ты сам понятия не имеешь, кто я! Почему ты вообще обратил на меня внимание? Что за чудовище способно отобрать жену у собственного сына?
— Чудовище, — произнёс он, сверкнув глазами.
Я расправила плечи, подняла голову. Никогда не любила лжи. Вся жизнь ниатари, необходимость быть избранной одним из драххов всегда казалась мне чудовищным фарсом!
— Он мне не сын, — глухо ответил Эллинге. — Преемник, потому что собственных детей у меня нет. И до последнего думал, что никогда уже не будет. Ты единственная. Единственная за десятки лет, кто мне подходит.
— Подходит, — отвернулась я. — Тебе не нужна я, только мой узор. Ты не готов меня любить… и не требуй этого от меня.
— Я мужчина!
Я прямо посмотрела ему в глаза:
— Наши мужчины способны любить. А драххи — только драться за ниатари, не спрашивая её саму. Вам не кажется, что если бы вы предоставляли девушкам право выбора… возможно, и ситуация складывалась бы иначе.
— Давали им право выбора, — процедил драхх. — Вообще чуть не лишились… всего.
— Почему? — изумилась я.
— Женщины, — ещё одна кривая усмешка. — Когда ощущают свою власть… Многие и не собираются выбирать, крутят несколькими или стравливают мужчин.
— Значит, мужчины не добились того, чтобы женщина их выбрала!
— Считаешь, я должен тебя добиваться? — осадил холодный голос. — Тебя, мою жену, воспитанную ниатари? Ты уже моя.
— Я не сказала этого, — отвернулась я.
Несколько мгновений мы молчали, тяжело дыша. Впервые я говорила, говорила откровенно и не представляла, какая кара теперь меня за это ожидает.
***
— Заходи, — кивнул Сольгард.
Вальтарр, поклонившись, вошёл в кабинет.
Эллинге откинулся в кресле, глядя на Мельду вдали. На тот берег, где расцвела его ниатари.
Ниатари, которая ненавидит его. Эмоции которой намного глубже, чем он смог бы предположить.
Она считает всех драххов захватчиками.
— Ниатари была инициирована в Башне по всем правилам, жила в Инемаре.
— Кто курировал?
— Гароль Клашасс.
Эллинге дёрнулся. Перевёл взгляд на верного помощника.
Отец Сгерра.
— Ты говорил с ним?
— Клянётся, что видел только обычный огонь Прада, как и у остальных избранниц.
— Это он отправил сына на бал?
— Клянётся, что нет.
Эллинге поднялся. Прошёлся к окну, обратно.