– Открывай! – услышала она громкий приказ. Голос был сильный, низкий, требовательный.
Дверь в «камеру» отворилась спустя мгновение. Валерия снова прищурилась от света, даже заслонила ладонью глаза. Тёмный силуэт был едва различим. Не оставалось никаких сомнений в том, что её решил навестить сам Император. Мэйтанус пошатываясь, зашел в «камеру». Удерживая в руках яркий фонарь, он направил его на своё лицо. У Валерии перехватило дыхание от вида его. Свет проявил выпирающие черты лица, от которых любому могло стать не по себе. Валерия поймала себя на мысли, что боится она облика Мэйтануса, а не Императора. Как и говорила Эйлин, Государь-Император был пьян. Нетрезвым был именно человек, который сейчас стоял посреди «камеры» и рассматривал девушку. Он был в состоянии различить фигуру девушки, сидевшей на скамейке. Валерия замерла, стараясь дышать не громко, чтобы Мэйтанус не почувствовал её страха.
– Доброй ночи, – поприветствовал Мэйтанус девушку и направился к скамейке.
Он поставил фонарь на пол и обернулся к неподвижно сидящей девушке.
– Что? Боишься меня? – спросил он, прищурив большие карие глаза.
– Мой ответ зависит от ваших намерений, – ответила Валерия.
Кажется, этот ответ удовлетворил мужчину. Он ухмыльнулся и перевёл взгляд на соленый огурец. Валерия протянула огурец Мэйтанусу и проследила взглядом, как тот принял его и начал грызть. Занятый поглощением огурца, Мэйтанус начал разглядывать кладовую.
– А тут неплохо. Была ли моя воля, пожил бы здесь пару дней, – проговорил он, когда закончил поглощать огурец.
– Хотите добавки? – участливо спросила Валерия, наклонившись к банке.
– С удовольствием! Закуска хороша! Я знал, что Эйлин – любительница разносолов. А мне, к сожалению, запрещёно часто прикладываться к ним. Уксус вреден для здоровья. А его у меня с каждым годом меньше.
Валерия подумала, что этот монолог мужчина ведёт неспроста. Хочет показать, что в нём осталось что-то человеческое?
– Вы прекрасно выглядите, мой Император. А ваша мудрость… – после глубокого выдоха начала Валерия.
– Хоть ты не начинай! – прервал её Мэйтанус, доставая из банки солёный помидор, – Тебе не к лицу лебезить! Папка твой таким не был. Всегда говорил, что думал и не льстил!
– Поэтому был убит? – спросила Валерия, почувствовав, как краска отлила от лица.
– Тьфу! – выругался Мэйтанус. Помидор так и остался ждать своей очереди в его пальцах. Но Мэйтанусу было не до помидора.
– А теперь что? Моя очередь настала? Завтра меня расстреляют или сегодня готовиться к последним минутам жизни? Писать завещание? – сыпала вопросами Валерия, укутываясь в одеяло.
Мэйтанус встал со скамьи. Но вдруг покачнулся, снова сел. Схватился за голову, запустив в тёмные длинные волосы пальцы одной руки.
– Пьяная моя голова! – завопил он громко, – Нашла время для вопросов! Подержи!
Мэйтанус отдал девушке помидор. Валерия с радостью приняла его, но ничего не ответила. Она наблюдала за тем, как Мэйтанус покачивался из стороны в сторону, пытаясь облегчить головокружение.
– И буду спрашивать, пока не ответите! – буркнула Валерия.
Она очень часто представляла себе встречу с Мэйтанусом. В парке, на улице, в его рабочем кабинете, даже в лесу. Но задала самый главный вопрос в кладовой дома Верховного шамана. Фантазия явно не была готова к такому. А вот любопытство оказалось выше фантазии. Девушка не боялась Императора. Не сейчас его следовало бояться. Сейчас он здесь, с ней, и алкоголь её помощник. Мэйтанус продолжал покачиваться и тихо выть. Подняв голову, он внимательно посмотрел на девушку. С каждой секундой трезвея.
– Миранда, чего ты хочешь? Хочешь жить в столице? Хочешь замуж выйти за вельможу и жить в достатке, носить благородное имя?!
– Я хочу вернуть честное имя отца! – почти прошипела девушка, – За что вы его убили?
– Ты ещё маленькая, чтобы что-то понимать в политике! Он отслужил свой срок! Влез, куда его не просили. Он не понимал, что ему следовало уйти по собственной воле.
– И? – подняла бровь Валерия, справившись с накатившим волнением. Сил ей не хватало разговаривать громко.
– Я в последний момент передумал, решил просто оставить его в покое и отправить в отставку. Но этот… исполнитель… – сделал паузу Мэйтанус, – у него зуб имелся на Генриха. Он по собственной воле убил папочку твоего. Но давно его нет в живых. Его убили во время охоты.
– Я двенадцать лет жила под чужим именем, не имея права носить своё! Вы распорядились и меня убить! И вы в последний момент передумали? Не верю! – поморщилась Валерия, повысив голос. Ей стало больно говорить, казалось, что голосовые связки разрываются, саднят. Миранда судорожно схватилась за шею, глубоко задышала. Кажется, удалось унять боль. Но Мэйтанус не обратил внимания на приступ. Он погрузился в воспоминания. На его лице отразилась печать скорби. Наигранной или искренней?
– М-да, – протянул Мэйтанус. Он вспомнил про помидор и с аппетитом съел его, пока девушка переваривала информацию, полученную из первых уст.
– Львы могут себе позволить для обладания самкой растерзать весь прайд, убив детенышей от предыдущего самца, – ответил Мэйтанус, прожевав помидор, – но ни я, ни Лиам не львы. Поэтому ты до сих пор жива. А твоя матушка сделала свой выбор, соединившись с человеком, которого любит.
– Я не верю вам, – тихо, но твёрдо произнесла Валерия.
– Слово Императора. Или ты в него тоже не веришь? Ты имеешь право сомневаться и строить свои догадки. Но скрывать от тебя правду уже не актуально. Ты выросла, имеешь право знать всё. Вопрос в другом – что ты намерена делать с этой правдой? – спросил Мэйтанус, глядя, практически не моргая в глаза девушки.
Валерия поджала губы. Слова Мэйтануса отличались слишком большой напыщенностью. Не лишены были смысла, и все же девушка не верила в искренность Мэйтануса.
– Мой Император, что вы намерены сделать со мной? – спросила она, отставив банку. Она с обречённостью посмотрела в темные глаза мужчины.
– Жить будешь, – словно приговор вынес Мэйтанус, – но не в Минтарале. Тебе здесь не рады, даже если рядом родные люди. Я должен подумать, что с тобой делать дальше. Но этим я планирую заняться завтра утром. А огурчика не осталось?
Мэйтанус достал из банки огурец и с хрустом прожевал его.
– А пока, сил у меня нет идти к себе. Я здесь переночую. Если ты непротив.
Валерия от удивления открыла рот, заметив, как Мэйтанус стянул с неё одеяло и накрылся им с головой, улёгшись на скамью. Отвернувшись, он сладко зевнул и через какое-то время захрапел.
Валерия спрыгнула со скамьи, осев на пол, прижалась спиной к стене и долго рассматривала спину Императора. Она сегодня проведет ночь в компании со спящим Императором Мэйтанусом. Никто не поверил бы. Девушка села на солому в другой части «камеры» и поджала ноги под себя. Погасив фонарь, она попробовала уснуть под мерный храп Мэйтануса.
Глава 3
На залитой солнцем осенней поляне, где ещё встречались цветы, встретились двое. Заметив соперника, волк остановился и оскалился. Лис вильнул хвостом и тявкнул на волка. Он с непонятным спокойствием рассматривал неприятеля, поводил носом из стороны в сторону, принюхиваясь. Повернув голову, лис не обнаружил никого, кто бы помешал ему и волку выяснить отношения. Волк осторожно, медленно, но нетерпеливо начал приближаться к лису, не сводя с него взгляда. Лис тявкнул и направился к волку, угрожающе вильнув хвостом. Открыв пасть, лис издал тявкающий рык и приготовился атаковать. Казалось, ещё секунда и они начнут драку. Но вдруг из лесной кущи отчетливо донесся медвежий рык. Бурый медведь, заметив волка и лиса, направился на поляну. Медведь предотвратил схватку. Лис, поджав хвост, скрылся в высокой траве.
– Мирра, – послышался тихий голос.
Прикосновение теплых пальцев к щеке девушки, заставили её проснуться. Это был всего лишь сон. Медведь, волк, лис… Сон, который возможно послал Валерии Верховный шаман. Сон, которому нельзя верить, искать в нем хоть какой-то смысл, читая в нём будущее или прошлое. Валерия проснулась. Подняв голову, девушка увидела лицо Лиама.
– Доброе утро, – проговорила она, сладко потягиваясь.
Девушка обнаружила, что сидит на соломе, укутанная в лоскутное одеяло. Ноги её затекли от того, что спала сидя. Узница вспомнила предыдущую ночь и невольно заурчала, протирая глаза. Уже рассвело, солнце проникло в погреб и осветило помещение. Банки с соленьями аккуратно были расставлены у стены. Только кого-то не хватало. Лиам помог девушке встать и бережно попридержал её за локоть, чтобы она смогла сесть на скамейку.
– Как ты? – спросил шаман, усаживаясь рядом.
Даже при тусклом освещении было заметно, что Лиам мало спал. Лицо осунулось, глаза покраснели. Одет он был в черный сюртук, черные брюки. Волосы его были перевязаны темной лентой. Выглядел Верховный шаман обыденно, как всегда, но что-то всё же в образе было не так, чего-то не хватало. Лиам отвинтил крышку от клыка и высыпал на кисть немного желтого порошка. Протянув девушке кисть, проследил, чтобы та слизала порошок.
– Для твоего блага. Жизненные силы восстанавливаются, расположенность к хворям убивает, – пояснил он, когда поймал вопросительный взгляд Валерии.
Послушно проглотив кислый порошок, девушка дёрнула плечом.
– А где Император? – спросила она с любопытством.
– Уехал сегодня утром, – ответил Лиам, сдержанно. Он выглядел задумчивым, словно выдавливал по капле из себя каждое слово. Он хмурился, поглядывая то на девушку, то на стоящую неподалеку от скамьи открытую банку, в которой плавал в рассоле единственный огурец. Валерия поймала этот взгляд и обратила внимание на банку. Император Мэйтанус оставил последний огурчик ей.
– Этой ночью вы спали вместе? – спросил Верховный шаман, наконец, впившись взглядом в лицо Валерии.
– Мы хорошо провели время, – двусмысленно ответила девушка, – многое обсудили. И я не жалею, что мне была подарена эта ночь с Императором.
– Ничего не скажешь. Хорош братец. Скомпрометировал молодую девушку и уехал. Какой скандал в моем доме! – приложил шаман ладони к лицу. Явно эта новость была ему не по душе.
– Вы ещё схватитесь за сердце и упадите в обморок, как ваша супруга, – сквозь зубы процедила Валерия, – оставьте эту трагедию! Император не таков, чтобы компрометировать падчерицу брата в его доме! Повторяю, мы многое обсудили. Затем Мэйтанус уснул. Всё. Я не слышала, как он покинул мою «камеру».
Лиам посмотрел на девушку с неким облегчением, словно заявленное было самым безобидным, желаемым для всех.
– Поклянись мне, Мирра! – потребовал Верховный шаман.
– Клянусь! Дух воздуха мне свидетель, – ответила Валерия, буквально выдохнув признание.
Лиам помолчал, пытаясь сосредоточиться. Он тщательно выбирал каждую фразу, чтобы не наговорить девушке лишнего.
– Дело в том, что рано утром в мою спальню явился Мэйтанус. На редкость тихий. Учитывая, что он пил на досуге, не буйствовал. Распорядился выпустить тебя, как только покинет Минтараль. И ещё приказал как можно быстрее Тариссе и тебе прибыть в Долгат. Там, во дворце, её ожидает супруг с небезызвестным тебе Алоисом Кунелли.
– Что? – Валерия открыла рот. Сердце её забилось часто. Император дарит ей свидание с Алоисом! Она увидит Алоиса!
– По глазам вижу, что уже предвкушаешь встречу с ним. А я думал, ты его уже забыла. Ан нет! Вон как сердце бьётся, слышу отсюда.
Лиам улыбался. Искренне и непринужденно.
– Я могу пойти в свою комнату? Я могу собирать вещи? – нетерпеливо уточнила Валерия, поднявшись со скамейки.
Верховный шаман медлил с ответом. Он прошёлся по «камере», меряя её шагами. Периодически он поглядывал на Валерию, но тут же опускал взгляд на пол, застелённый соломой, затем снова на Валерию.
– Обидели тебя здесь хоть раз, Валерия? Кто-нибудь посягал на твою честь и достоинство во время твоего пребывания в Минтарале? Подумай хорошенько, прежде чем ответить мне.
Валерия в недоумении приподняла бровь. Шаман желал услышать лишь лестные отзывы о своем гостеприимстве. А что, собственно, она плохого может сказать о его резиденции? Никто её не травил, не стрелял в спину, не душил и не натравливал волков.
– Лиам, Вы на редкость гостеприимный хозяин. Многие знают о Вашей доброте и восхваляют гостеприимство. К счастью для себя я в полной мере оценила это всецело. Мне было очень уютно в Вашем доме.
– Рад слышать, – наклонил голову в сторону Лиам, как будто вслушиваясь в речи Валерии. Он будто хотел услышать в тоне девушки насмешку, лесть. Но не расслышал. Слова шли от души. К чему Валерии лгать?
– Так я могу идти? Очень соскучилась по Салливану. Моё заточение подходит к концу? – снова уточнила Валерия, взяв зачем-то шамана за руку.
– Девочка моя, у тебя будет достаточно времени, чтобы пообщаться с Салливаном, – как-то пространно ответил Лиам. Он в упор смотрел на Валерию, словно в другое время не мог завести этот разговор, так нужный им обоим.
– Я знаю, насколько сильно ты любишь своего отца. Простишь ли ты меня за мою любовь к твоей матери?
– Я не желаю говорить об этом, Лиам, – крепко сжала ладонь Лиама девушка, даже не помедлив с ответом, ибо он был уже давно заготовлен, – за столь долгое время я привыкла к её замужеству и не желаю копаться в причинах. Пусть она будет счастлива. А Вам я желаю терпения, Лиам. Вы прекрасно справляетесь с ролью её мужа. Даже Генрих порой не был столь сдержан, как Вы. Видимо это и в правду любовь, которая выше императорских распоряжений, полета птиц, злостных интриг. Из-за неё люди способны совершать убийства. Разве нет?
Валерия испортила такую красивую речь слишком неуместным вопросом. Верховный шаман даже помедлил с ответом.
– Когда люди созданы друг для друга, их отношения благословляют духи, не стоит стоять у них на пути. Преступление во имя любви совершить не так просто, – начал оправдываться Лиам, абсолютно спокойно и тихо произнося каждое слово, – но когда оно изначально было совершено, остаётся воздать преступнику по деяниям его. Всё, что мы совершим в этом мире, в том, в мире духов, нам напомнят о них и спросят: для чего ты совершил это деяние? И если мне придется держать слово перед Праотцами, я отвечу, что исходил из чувственных побуждений, а не расчёта.
– Вам рано к Праотцам, Лиам, – ответила лишь на это Валерия, – и мне тоже. Мы прекрасно поняли друг друга, но у каждого своя правда, которую надо будет истолковать там, в ином мире. Самое время найти нужные слова и отрепетировать. А пока я просто желаю вам с Эйлин счастья. Вы его достойны.
– Сильные слова, моя дорогая. Тебе я желаю того же. Будь любима, моя девочка. Благословляю тебя, – положил ладонь на голову девушке Лиам.
Валерия почувствовала, как волна тепла разливается по её телу. Сама благодать, духи были с ней и с её намерениями.
– А теперь идём отсюда, – произнес Лиам, встав со скамейки, – ты заслужила теплого обеда и мягкой постели.
***
– Мирра, ты опять думаешь? Ты даже десяток страниц не прочитала! – голос Тариссы, довольно раздраженный, вывел девушку из задумчивости.
Большая карета, называемая Эйлин «берлиной», отличаемая от других экипажей изысканными пропорциями, изяществом, тихо и не спеша катилась по колее, в сторону столицы Империи. Темно-синего цвета, с гербом Верховного шамана, «берлина» имела лишь два окна. Плотно задернутые тёмно-синие шторы не давали возможности любопытным прохожим рассмотреть лица пассажирок. Охрану двух молодых девушек тщательно продумывали. Экипаж невестки Верховного шамана и её подруги состоял из восьми прекрасных породистых жеребцов, которыми управляли два кучера, носивших рыжие бороды, они сменяли друг друга каждые два часа пути. Охрана состояла из четверых крепких мужчин, специально выделенных из личной охраны Верховного шамана. В благонадежности их сомневаться не приходилось, каждый из них долго служил шаману, нареканий на их счет никогда не было. Одетые в тёмное платье, со специальными металлическими нашивками, охранники носили головные уборы в виде чёрных шлемов, украшенных белыми прядями конских волос на макушке. Немногословные мужчины средних лет выполняли свое дело с умением, неспешностью, сосредоточенно озираясь по сторонам, как только Тарисса и её подруга сели в карету.