— Откуда тебе знать: какие из них нужны, а какие нет?
— Проверил всех и каждого. У тебя там много мусора было…
— Матвей…
— До вечера. Пароль от WI-FI в заметках сохранен. Не скучай.
И отключился.
Вот как это понимать? Он ведет себя, как… мой… Как будто мой!
Хочу перезвонить и спросить обо всем, но торможу себя. Это иллюзия. Ничего нет. Между нами только договор и тот на словах. Все. Точка. Не тешь себя надеждами, дура! Хищник лишь играет со своей добычей. Манит к себе, чтобы потом выпить досуха. А в итоге выбросит…
Снова злюсь, но телефон уже не собираюсь разбивать.
И постоянно задаю себе один и тот же вопрос: «как я отношусь к нему?». Но мое мнение настолько двоякое, что теряюсь. Одна часть меня прониклась к нему самыми светлыми чувствами и удивлена той скорости, с которой смогла влюбиться; другая — не согласна с положением пленницы, ситуации в целом и хочет бежать, бежать без оглядки… Никогда не видеть этих зеленых глаз, что пустили корни в моем сердце, не слышать глубокий бархатный голос, поселившийся в мыслях, не чувствовать ласкающих с нежностью губ, и рук, дарящих наслаждение… Или бежать, но навстречу, в сжигающие объятия, тонуть в бездне ощущений…
Ведь ненависти во мне нет ни грамма…
Это противоречие разрывает меня. Я запуталась.
Захожу в раздел контакты, чтобы переименовать: «Настя, ответь мне»…
Матвей
Ее длинные волосы раскидались по подушке. В руке сжимает телефон, словно ждет звонка, хотя за весь день не позвонила и ни одного сообщения не отправила.
Я порывался несколько раз набрать заветные цифры, хотелось услышать ставший родным голос… Скучал по ней… Все это лишь в моих мыслях. И обязательно сделаю так, чтобы она думала обо мне.
Легким касанием руки, бужу Настю. Время всего восемь вечера. На столике лежат обезболивающие таблетки и, видимо, день выдался не самым хорошим.
Она ворочается, вздыхает, сладко потягивается и сосредоточенно смотрит, поймав мой говорящий и горящий взгляд. Я хочу ее, но несколько дней в состоянии потерпеть, не приставая с другого рода ласками и только в отношении меня. Нужна взаимность во всех ее проявлениях.
— Привет, — шепчет.
— Привет, — наклоняюсь, взять свой поцелуй, этого у меня никто не отнимет.
У нее вырывается тихий стон, когда проникаю языком внутрь. Руками зарывается в мои волосы и притягивает сильнее. Если она не остановится, плюну на все условности, что я крови не видел…
И все же она разрывает поцелуй.
— Чем занималась? — стягиваю галстук, открываю гардеробную комнату. Потом резко разворачиваюсь, вдруг осознав… — Почему ты спала на моей кровати?
Настя пожимает плечами, стеснительно опустив глаза. А у меня по венам разливается собственническое чувство: пришла, потому что здесь мой запах, мои вещи, много меня в отсутствие хозяина…
— Я… — замялась она. — Нельзя?
— Можно и нужно, — переодеваюсь. — Ты ела?
— Не хочу.
— Как самочувствие?
— Неплохо…
— Составь мне компанию: поужинаю, и можем что-нибудь посмотреть… Что скажешь?
— Ты спрашиваешь… — Настя улыбается, — это так необычно. Можно.
Мне же хочется всегда видеть ее такой. Сияющей.
— Давай, поиграем? — намеренно так задаю вопрос, желая увидеть реакцию.
И к моему удивлению, она просто кивает, даже не уточняет, что я задумал, а в глазах — задорный интерес. Она мне доверяет — прям бальзам на душу.
— Хочу знать о тебе больше, ты же обо мне знаешь еще меньше… Игра называется: «спроси и я отвечу». Врать и увиливать нельзя.
— Согласна.
После ужина мы устроились в гостиной, включили первый попавшейся фильм, ведь, по сути, вдаваться в сюжет не собирались. Наливаю красного сухого вина и протягиваю Насте.
— Итак… — начинаю, а она снова кусает губу в ожидании вопроса. — Опущу информацию о родителях и детстве… Все, что нужно уже узнал… Не перебивай, — увидел желание встрять в мою речь, не самая приятная тема для нее, если учесть их трагическую гибель, когда ей было пятнадцать. — Сколько мужчин у тебя было?
Знаю, обычно это женщин интересует количество партнерш своего любовника. Мне можно не задавать подобный: я не вспомню эту цифру даже приблизительно. Почему спросил? Хочу убедиться в неискушенности этой девушки. Как сексуальный партнер — она подходит идеально, но интересно, насколько далеко готова зайти.
— Вместе с тобой? — переспрашивает, а я киваю.
Делает глоток вина.
— Трое: в восемнадцать потеряла девственность, с ним же в институте учились и встречались все годы обучения, потом он изменил, расстались… С будущим мужем познакомились спустя год, поженились почти сразу, прожили пять лет, год из которого, как супруги постель не делили… Потом ты…
Настя создана для постоянных отношений: верна, порядочна, чиста помыслами… Я не заслуживаю быть рядом, но намереваюсь поставить жирную точку в ее списке мужчин и подчеркнуть на своем имени красным цветом. Про себя пока не хочу говорить, хотя ни о ком другом не могу думать — только она. Семья? Готов ли я к этому? Не знаю…
— Твоя очередь, — говорю ей.
— Чем ты занимаешься? — звучит прогнозируемый вопрос.
— Несколько развлекательных заведений по городу. Тот ресторан, в который ты приходила — тоже мой. Давай еще вопрос.
— Был ли ты женат? — она логична в своем интересе.
— Не был, и детей тоже нет. Ответил даже больше. Теперь я… Что бы спросить… — смотрю в ее глаза, потом на волосы, светло-русые, с пепельным отливом: — Ты натуральная блондинка?
— Да, — Настя негромко смеется. — А мне нравится эта игра.
Все отдал бы: видеть улыбку, смех, счастливое лицо и радость — всегда!
«Черт… Меня засосало глубже, чем я думал…»
— Тату! Ты так и не ответил: что она значит?
Хмурюсь. Вспоминать не хочется. Но сам придумал поиграть.
— Мне было девятнадцать. Участвовал в боях без правил. Так меня прозвали… — усмехаюсь. — Не поверишь! За шевелюру! Имея в виду черного льва. Я тогда носил волосы до плеч, и они топорщились, как грива. Зачем-то сделал татуировку…
— Интересно, — Настя смотрит оценивающим взглядом, словно примеряет этот вид на меня.
— Пытаешься представить?
— Да. А ты задал вопрос! Теперь опять моя очередь!
Заливается заразительным смехом, откидываясь на спинку дивана.
— Не дождешься!
Нависаю сверху и целую пухлый рот. Она отвечает мгновенно, плотнее прижимается к моей груди, тянет на себя. Мы оказываемся в горизонтальном положении, ее ноги обвивают мой торс, а руки пробираются под резинку спортивных штанов…
— Настя, не надо… Я же не железный, твои пальчики сводят с ума, — шепчу ей в губы.
— Мне хочется трогать тебя… Ласкать…
— Вроде бокал всего выпила, — внимательно смотрю на нее, обхватив подбородок. — Опьянела?
— Я ничего не ела сегодня… Все возможно… — смеется. — Но желание искреннее! Матвей, правда…
Меня бросило в жар от того, как она произнесла мое имя, выдохнув, как это бывает, когда ей хорошо и вот-вот достигнет оргазма. Такому сопротивляться просто не могу.
— Как хочешь, все для тебя.
Снимаю с себя немногочисленную одежду, сажусь и жду свою искусницу. Она снимает халатик, оставаясь в трусиках. А потом… Целует, гладит руками, водит языком, трется набухшими сосками…
— Иди сюда… — говорю охрипшим голосом.
Притягиваю за лицо к себе. И глотнув вина, пою из своего рта, вызвав ее восторг. Несколько бордовых струек текут по шее, полной груди… От этого Настя лишь сексуальнее и желаннее.
— А теперь не отвлекайся…
Направляю вниз в нетерпении продолжить ласку. Убираю ее волосы, намотав их на руку, чтобы открыть потрясающий вид на губы, скользящие по моей плоти, доводя до финальной точки.
Продолжить игру мы всегда успеем позже…
У нас полно времени…
Глава 5. Отпусти… Нет!
Настя
Прошло больше месяца, как я в плену… Хотя пленом это назвать можно с трудом. Мы живем, будто семья, в которой жена не работает, вся такая домашняя и уютная. Ждет мужа с работы, чтобы провести вместе вечер, иногда выбраться куда-нибудь — развлечься, и конечно, разделить постель, а утром проводить на работу. Но я не жена, а он не муж… Зато могу с уверенностью сказать, что люблю его…
Однажды читала про стокгольмский синдром: когда у жертвы возникает привязанность к захватчику (насильнику), бывает, что и наоборот, захватчик проникается к своей жертве чувствами, иногда взаимно с обеих сторон, и это точно не наш вариант — Матвей любить не станет. Да, он хорошо ко мне относится: ласковый, нежный, внимательный и заботливый, но не любовь между нами. Мной просто пользуется и это закончится… Что потом? — ничего, очередной этап в жизни, но уже без него. Открыться, признаться в чувствах? — нет, страданий мне хватит, услышать лишний раз подтверждение того, что не нужна — не хочу.
А пока…
Стоит ему сказать «иди ко мне» и я растворяюсь в нем, даря себя без остатка. С маниакальным наслаждением засыпаю в тугих объятиях и мечтаю, чтобы это продолжалось.
От неожиданности вздрагиваю, предавшись мечтаниям. Телефон звонит, где высвечивается имя Матвей, хотя несколько раз порывалась изменить на «Любимый», но не решилась и опасалась, если объект моих чувств увидит. Что отвечу тогда? Мне проще держать все в себе.
— Настя, ты мне срочно нужна в ресторане, — говорит четко и по делу.
Слово «нужна» звучит приятно, и так обманчиво-прекрасно…
— Как одеться? — уточняю, открывая шкаф, где одежды прибавилось. Любит он покупать наряды и смотреть, как примеряю их, потом снимает сам и занимается со мной сексом — долго, неистово, феерично… В такие минуты не покидает ощущение, что меня он тоже покупает, вернее уже купил… Собственно с самим телефоном специально все подстроил, чтобы подарить новый, предугадав мою реакцию.
— Красиво, шикарно, — отвечает Матвей. — Мой друг все-таки согласился отметить свой день рождения у меня в ресторане. Я долго уговаривал… Нас тут компания собирается.
— Я поняла, — настроения, если честно, нет. И быть в окружении его друзей не рвусь. Но отказаться не имею права.
— Ольга еще не ушла? А то не могу приехать за тобой…
— Хочешь, чтобы сама добралась? — удивляюсь.
— Да.
— И ты доверяешь мне?
Вот это да!
— Доверяю, а еще рассчитываю на твое благоразумие и рассудительность. Постарайся через час приехать. Вызови такси. И надень новое платье.
— Хорошо.
Отключаюсь.
Иду на кухню, где Ольга что-то готовит. Сообщаю, что уезжаю. Она не задает вопросов, так как не знает, что мне нельзя покидать квартиру. Хотя сейчас впервые это делаю с разрешения. По сути, могла в любой момент уйти всегда, возможностей предостаточно, когда приходит домработница. Но повторюсь, не хочу уходить…
Собираюсь довольно быстро. Никогда не любила излишеств во внешнем виде. Волосы собрала в высокий хвост, нанесла немного косметики, сделав акцент на губах — глубокий бордовый выгодно подчеркнул их. А платье, как сказал Матвей, купив его, под цвет моих глаз. Мне вообще идут все оттенки синего.
И вот, захожу в «Паразиз». Здесь мы были вместе не раз и меня знают. Поднимаюсь наверх. А подойдя к нише, слышу разговор. Нет, я не собиралась подслушивать, но Матвей с кем-то громко говорил:
— Нахрена ты ее позвал? — спросил он.
— Вообще-то это мой день рождения, — видимо, это тот самый друг. И голос кажется смутно знакомым.
— Нормальной бабы, что ли, не нашлось? — злится Матвей.
— Не было время кого-то искать. Я собираюсь отдыхать, а не в ЗАГС с ней идти. С каких пор такой правильный стал?
— Как хочешь… Надеюсь, Римма не выкинет ничего. И будет вести себя достойно.
— Я знаю, что она сохла по тебе…. Но ты же отшил ее. И не появляешься у меня больше. А тот случай запомню надолго…
— Андрюх… Объяснил ведь все и извинился…
«Андрей? Владелец дома разврата и удовольствий, как успела понять о том месте. Это он тогда приставал ко мне, напугав. А Римма — вероятно, та девушка, что хотела поговорить с Матвеем».
— Ладно, проехали. Где твоя Настя?
«Твоя Настя?» — если бы… И мне лучше обозначиться, пока не застали за подслушиванием.
Приближаюсь к арке, отодвинув тюль.
— А вот и она… — Матвей прошелся взглядом, задерживаясь на декольте. — Забудем то неприятное знакомство? Андрей, это Настя. Настя, это Андрей.
Посмотрела на мужчину, сейчас у меня была возможность разглядеть его: одного роста с Матвеем, но не такого крепкого телосложения, симпатичный, славянской внешности, с темно-серыми, я бы сказала дымчатыми, глазами.
— С днем рождения, — неуверенно улыбаюсь.
— Где ты ее нашел? — спрашивает Андрей у Матвея. Смущаюсь от его слов, и чувствую, как краснею.
— Где нашел — уже нет. Не глазей так, — Матвей отвечает другу, потом обнимает меня, целуя в щеку.
«Нашел? Ну-ну… Выиграл… Получил в счет долга… Купил… Как угодно назови» — так точнее. Где и когда только бывший муж мог пересечься с Матвеем? Из разных кругов мы… Впрочем, поднимать эту тему не хочу, все в прошлом. Осталось забыть.
Тут стали подходить другие гости, все расселись.
А я взглянула на девушку, льнущую к имениннику. Она красивая, с яркими медно-рыжими волосами, янтарными глазами, мраморной кожей. На нее хочется смотреть, такие привлекают…
Римма тоже посмотрела, эффектно изогнув бровь. От меня не ускользнуло удивление и раздражение, когда она увидела Матвея в моей компании.
«Действительно, любит его? Понимаю…» — ревность толкнула в бок, и я поникла. Но будто ощутив мое состояние, он привлек к себе и слегка поцеловал в губы.
— Я схожу в туалет.
— Проводить?
— Не стоит.
Спустилась на первый этаж. Зашла в одноместный туалет, хотела закрыть дверь за собой, но следом ворвалась Римма.
— Думаешь, приручила его? — прошипела со злостью она. — Не тешь себя надеждами, он все равно ко мне придет, всегда приходит: так было, есть и будет. Как только наиграется в любовь — сразу вернется ко мне. И уже меня поцелует!
— Что тебе надо? — ее наглость возмущает, но до уровня неуравновешенной истерички опускаться не собираюсь.
— Оставь Матвея! Он мой!
— Кто ты такая, чтобы требовать?
— Я знаю его лучше тебя!
Не успела ответить. В дверь громко настойчиво постучались.
— Настя?! — голос Матвея. — Ты там?
— Пропусти.
Оттолкнула Римму, а открыв дверь, наткнулась на обеспокоенное любимое лицо.
— Мы можем уехать? — спрашиваю. Он грозно взирает на девушку за моей спиной, сжимая руки в кулаки.
— Конечно, — обнимает меня и уводит, подальше от ядовитых глаз.
Доезжаем молча. Он не интересуется тем, что между нами произошло. Ему все равно — от этого обидно и больно. Я расстроена. И хочу лечь спать. Матвей не задерживает.
Иду в свою комнату. Падаю на кровать прямо в платье, свернувшись клубочком. Закрыла глаза, проваливаясь в сон. Спала недолго… От силы час. Ощутив режущую жгучую боль в низу живота, проснулась и увидела кровь, много крови… Я ждала ежемесячных мероприятий, но такое со мной впервые — кровотечение…
Закричала, как смогла, зовя Матвея. Он прибежал сразу.
— Настя?! — во взгляде и голосе беспокойство.
— Что-то не так… — показываю на кровь, которой становилось больше. — Вызови «скорую»…
— Вот, черт… Я сам отвезу. Так быстрее будет.
Он взял меня на руки. И понес в машину.
Матвей
Кровь… Слишком много крови… Моя одежда тоже пропитана. Но что с Настей? Моей Настей…
Такого страха за кого-то я не испытывал прежде. Ожидание убивает, рисует в голове картины — одна мрачнее другой. Это опасно… Не могу усидеть на месте, хожу из стороны в сторону. Порываюсь ворваться в «смотровую». И всякий раз медсестра выгоняла, оставляя в неизвестности.