Вася даже не нашлась, что ответить на такое заявление. Это же явный бред! Не будет такой серьезный и занятой мужчина заниматься подобными глупостями. Да, даже если и будет, у нее, у Васи, четкая позиция на этот счёт. Какие могут быть отношения между ними, представителями разных времён? Даже в современном мире редко случаются светлые истории про Золушек и принцев, все строится на деньгах и связях. Что же говорить про античность?
Пока Потапова занималась обувью, а Вася размышляла, бабулька, бредущая по дороге, подошла вплотную. Остановилась, опираясь на клюку, оглянулась по сторонам, и, неожиданно, выпрямилась, представ не такой уж и старой, какой показалась Василине поначалу.
Вид женщина имела до того озлобленный и мрачный, что у Васи по спине пробежал холодок, а Потапова, так и вовсе, замерла с сандалием в руках.
Незнакомка грозно свела густые чёрные брови, нахмурилась, нахохлилась и буквально выплюнула из себя слова:
– Вы что тут устроили, мерзавки?!
– Женщина… я бы попросила вас не выражаться, – медленно проговорила Саша, но заработала лишь пренебрежительное движение рукой в свою сторону. Потапову недвусмысленно попросили заткнуться.
– Вы что думали, можно так запросто явиться в чужой мир и делать тут все, что в ваши тупые головы придет?
Подруги переглянулись.
– Эльпида? – неуверенно уточнила Василина, чем заработала ещё один гневный взгляд женщины.
– Она самая. А теперь скажите, – на кой черт вы за мной поперлись?
Девушки приуныли. Сейчас-то они понимали, что зря затеяли игру в добрых самаритянок, но тогда, на экскурсии, им казалось правильным проявить заботу о беспомощной пожилой женщине. Хотя…. как выяснилось, не такая уж она и беспомощная, и, тем более, не пожилая. Вон как глазами сверкает и всей своей воинственной позой праведный гнев выражает.
Потапова кашлянула, возвращая севшему голосу привычное звучание.
– Так мы помочь хотели… думали, вы в беде…
– Думали они! И что же случилось с вашим мыслительным процессом потом? Ну ладно, всякое бывает, согласна. Попали в чужой мир, так сидите ниже травы, тише воды! Не высовывайтесь, не привлекайте к себе внимания, не вмешивайтесь в ход истории! Как вы додумались лечить местных своими лекарствами? Зачем спасли Фенарету? Род Гераклида должен был оборваться!
– М-мы не хотели… это случайно получилось… – пробормотала, заикаясь, Василина. До неё и самой начало доходить, что именно они с Сашей сделали. Похоже, из-за них могла измениться история человечества.
– Эффект бабочки, – потеряно добавила Потапова.
– Случайно!? – Эльпида продолжала кипятится. – И Александрия обидели случайно? И вот это вот не по вашей вине происходит?
Рассерженная женщина ткнула пальцем в сторону одного из домов, где, на минутку упущенный из зоны видимости, Спартак, совершал характерные действия с большой лохматой собакой. Солидные размеры дамы сердца не смущали желающего продолжить род кобелька, и он трудолюбиво старался произвести впечатление на будущую маму своих щенков. Впрочем, меланхоличная особа почти не обращала на вертлявого активного Спартака внимания и спокойно лежала, позволяя ему делать всё, что заблагорассудится.
– Ой! – Потапова моментально покраснела. – Спартак, фу! Фу! Нельзя, сказала!
Йорк в ответ лишь энергичнее задвигался, проигнорировав недовольство хозяйки.
Пришлось отлавливать расстроенное животное и сажать на поводок, после чего Эльпида велела продолжать путь, и сама, превратившись опять в сгорбленную временем и болезнями старушку, поковыляла рядом с "целительницами".
– Ох и натворили вы дел, безголовые… Не знаю, как и исправлять теперь.
– В каком смысле – исправлять? – Саша сбилась с шага и замотала головой. – Я никого убивать не буду!
– Как есть – безголовые, – вздохнула Эльпида. – Никого убивать и не требуется, судьба всё вернёт на места. Не сразу, правда, и, возможно, не с первого раза, но время и пространство всегда стремятся к равновесию. Только никому не дано знать, как оно повернется..
Эльпида замолчала, задумалась, девушки тоже примолкли. Так они шли некоторое время, пока Саша не набралась смелости спросить:
– Эльпида, а вы, получается, и там, у нас, и тут… у вас..
Потапова осеклась под тяжёлым взглядом целительницы и смущённо умолкла. Зато Василина почувствовала в себе силы для диалога.
– Эльпида, мы виноваты и просим прощения за то, что влезли в чужие дела, не разобравшись. Но у нас не было другого выхода, события так быстро закрутились, нужно было срочно принимать решение. Мы с удовольствием все исправим, если вы скажете, как. И с ещё большим удовольствием вернёмся назад, в свое время. Вы нам поможете?
Девушки с надеждой посмотрели на целительницу. Эльпида долго хмурилась и о чём-то размышляла, прикусывая поочередно то верхнюю, то нижнюю губу.
– Девы, девы… Добавили вы мне забот… – наконец, усталым тоном проговорила она. – Что сможем, то исправим, конечно. И начнем мы с лазарета. Не смейте там наводить свои порядки! Нельзя вмешиваться в естественный ход истории. Кому суждено уйти, тех нужно отпустить, вам ясно?!
– Ясно-то, ясно… Но как нам спокойно смотреть на мучения людей, если мы можем им помочь?
– А никак! Вас тут быть не должно, вы помните? Вот и считайте, что вас нет. – безапелляционно отрезала целительница.
– Тогда отправьте нас назад, и дело с концом!
– Экая ты быстрая… Что пёс, что хозяйка… Нельзя сейчас вам назад, проход не откроется. Нужно ждать, пока пространство, взбаламученное вами же, немного успокоится.
– Ааа… когда оно, того… успокоится?
– Когда умрут те, кого вы тут успели наспасать.
Глава 8
– Дева… воды… молю, дева..
Раненый воин метался в бреду и пытался схватить Василину за полу хитона всякий раз, когда она проходила мимо него. А проходить приходилось часто.
Эльпида, после того, как привела девушек в лазарет, о чём-то переговорила с Александрием и, оставив своих "учениц" на его попечение, ушла, напоследок строго-настрого запретив лечить раненых.
– Даже Понтия? – Саша чуть не плакала. – Легат лично попросил поднять его на ноги.
Эльпида покачала головой.
– Нельзя. Чем больше вы влияете на этот мир, тем хуже для всех. Вы сейчас спасёте одного мужчину, а он оставит потомство, которое никогда не должно было появиться на свет. И начнется хаос… Мы еще легко отделаемся, если дети спасённого станут обычными рыбаками или гончарами. И их дети, и дети их детей… А если они выберут стезю воинов или учёных? Прославят свой род великими делами или, наоборот, войдут в историю, как кровавые диктаторы? Вы представляете, что случится? Этого допустить нельзя! Поэтому, повторяю – раненых не лечить, кому судьба умереть, тот должен умереть.
– Раз мы не можем помочь, то хотя бы забери нас отсюда. Невозможно же смотреть на их мучения, – Саша беспомощно осмотрела ряды несчастных, отчаянно нуждающихся в помощи.
– Не могу. Легат приказал вам находится здесь. Так что, пока вы поступаете в услужение к Александрию, но делаете только то, что он вам скажет. И никакой самодеятельности! Вы меня поняли?
Подружки понуро кивнули, а Эльпида, видя состояние девушек, немного смягчилась.
– Милые мои, это для вашего же блага. Чем скорее успокоятся пространственно-временные потоки, тем скорее вы вернётесь домой.
Когда целительница удалилась, Василина задумчиво посмотрела ей вслед и спросила у крайне расстроенной Саши:
– Тебе не кажется, что Эльпида слишком сложно изъясняется для этого времени?
Ты тоже заметила? – оживилась Потапова. – Она вначале старалась говорить, как все тут, а потом бросила это дело. В конце, вообще, напомнила мне одного нудного профессора, Павла Геннадьевича. Вёл у нас общую ветеринарию..
Продолжить Саше не дал Александрий, появившийся в лазарете в окружении помощниц. Девушки несли тазы и плошки с травяными порошками, и постепенно расходились к больным, на которых указывал целитель. При виде Саши и Васи, Александрий скривился и сквозь зубы процедил персональное задание. Девушкам предстояло убираться в помещении лазарета и кормить раненых, чем они и занимались весь день, мужественно игнорируя явное попрание санитарных норм Александрием. Они делали, что могли – тщательно стирали бинты, отмывали до скрипа инструменты и тазы, пытались убедить женщин, занимающихся лечением, обрабатывать руки и предлагали свои услуги по смене воды.
К вечеру большинству раненых, из тех, кто ещё вчера выдавал положительную динамику, стало хуже. В том числе, и Понтию. У него опять поднялась температура и парень беспокойно заерзал на постели, мучимый жаром и болью.
Саша, насмотревшись за день на несчастных обречённых, не выдержала, расплакалась и вышла на воздух, а Василина не смогла, хоть и очень хотела сбежать из этого кошмара.
Она ходила по рядам, поила мужчин, укрывала их и меняла компрессы на холодные, чтобы хоть так облегчить жар и головную боль раненых.
Особое беспокойство доставляло ей состояние одного мужчины. Не слишком молодой, но крепкий телом, он то метался в бреду, то приходил в себя и неизменно пытался ухватить Василину за руку или одежду.
– Пить… дева, молю… пить.
Воспалённые глаза бедняги блестели от высокой температуры, пересохшие губы постоянно трескались, и раненый их то и дело облизывал, что помогало, но ненадолго. Сердце Василины сжималось от сочувствия. Очень тяжело смотреть на чужие мучения и не иметь возможности помочь.
Вася напоила больного, сделала прохладный компресс и, когда развернулась, чтобы отойти, мужчина неожиданно ухватился за её руку.
– Не уходи, дева… побудь со мной..
Вася без раздумий присела на краешек постели.
– Расскажи… что-нибудь… – прохрипел раненый.
– Что?
– Всё… равно… хочу слышать… голос..
Василина задумалась. О чем говорить с незнакомым человеком, то и дело, проваливающимся в беспамятство? Но тут её осенило.
– Хочешь, расскажу сказку?
– С-каз-ку..? Что это?
– Это… Как же тебе обьяснить-то? Сказка – это выдуманная история. Давай, я расскажу одну, и ты сам всё поймёшь?
Мужчина чуть кивнул, и Василина начала рассказ.
– Жила-была девочка. Из-за того, что она очень любила носить головной убор красного цвета, все знакомые начали называть её Красной Шапочкой..
Василина говорила тихо, чтобы не потревожить других раненых, но вскоре заметила, что к ее рассказу прислушиваются все, кое-кто даже пытался привстать и вытянуть шею, чтобы лучше слышать. Тогда она прибавила громкости голосу и продолжила повествовать о приключениях маленькой девочки. Мужчины приняли сказку эмоционально и долго не могли успокоится.
– Встретился бы мне этот волк!
– Да… я бы его познакомил со своим мечом!
– Как ты его убьешь? Его уже лесорубы наказали!
– И правильно сделали! Вот я бы…
Василина улыбалась, слушая споры и рассуждения бравых воинов. Надо же, какие они, оказывается. Сказки любят.
О каком волке речь? – появление легата оставалось незамеченным, пока он не обозначил своё присутствие неожиданным вопросом.
Воины замолчали и улеглись на свои места, возвращая скучную атмосферу больницы. Легат подошёл ближе и нахмурился при виде Василины, сидящей на постели раненого воина. Вася сразу вспомнила слова Потаповой о том, что Флавий имеет какие-то виды на неё, и от этих мыслей смутилась. Вскочила, поправила одежду и замерла перед легатом, не зная, что дальше делать и куда смотреть. Вот же Сашка, дурья башка! Наговорила всякого, а теперь ей, Василине, расхлебывай. И так не понятно, как себя вести с этим строгим предводителем целого римского легиона, а теперь и вовсе… Смущение одно.
– Так что за волк? – повторил вопрос Флавий.
– Уважаемый легат, дева нам рассказывала историю про волка и девочку, – подал голос один из раненых. – Ох, и интересно..
– Ты встретила волка? Давно? Где? – заинтересовался легат.
– Нет-нет, это выдуманная история, никого я не встречала, – начала отнекиваться Василина, подняла глаза на легата и тут же отвела их в сторону. Ну Сашка! Ну подруга! Накрутила, и теперь кажется, что Флавий смотрит как-то не так. С интересом, что ли.
Легат хмыкнул и потерял интерес к несуществующему волку.
– Как Понтий? – задал следующий вопрос Флавий, и, заметив тень, скользнувшую по лицу Василины, напрягся. – Что с ним?
Василина молча пошла по проходу в дальний конец лазарета. Флавий шел следом, и Вася спиной чувствовала давящую ауру, исходящую от этого сильного мужчины. Или ей это казалось?
Возле постели Понтия Вася остановилась и пропустила легата к брату. Флавий склонился над стонущим Понтием, внимательно осмотрел его и выпрямился.
– Ему явно хуже! Почему?
Вася удрученно молчала и не знала, что ответить на этот вопрос. Сказать правду не представлялось возможным, а врать и изворачиваться не в её характере.
– Почему моему брату стало хуже? – жёсткие пальцы легли на подбородок Василины и подняли его вверх.
Цепкий пронизывающий взгляд буквально впился в лицо Васи, считывая малейшие проявления эмоций, а, когда, девушка машинально дернулась и попыталась отстраниться, вторая рука скользнула на талию и обвила ее, фиксируя и не давая улизнуть. Наоборот, Флавий неумолимо притягивал Василину ближе к себе и склонялся, угрожающе нависая. Со стороны их пара могла сойти за пылких влюбленных, собравшихся поцеловаться в укромном уголке, но это только со стороны. На самом деле, руки легата причиняли боль, а в его взгляде сквозила угроза и желание найти виновного в состоянии брата.
– Ой! Простите!
Легат грозно посмотрел на смущенную Потапову, появившуюся в этот момент в лазарете, и явно сделавшую неправильные выводы.
Вася шикала, подмигивала, делала страшные гримасы и жестикулировала, но Саша уже вовсю рассыпалась в извинениях и понимающе улыбалась.
– Я же не знала… Но и вы тоже место выбрали… До дома бы потерпели… Ладно, я пойду, наверное.
– Стоять! – строго приказал Флавий, а Потапова отчаянно замотала головой.
– Да вы что! Не буду я тут с вами! Придумали тоже… Ну и нравы… А ещё римляне, называется..
Легат долго смотрел на лопочущую Сашу, морщил лоб, склонял голову то на одну, то на другую сторону, но, к счастью для Потаповой, так и не понял, что она пыталась сказать. В противном случае, Вася была уверена, – болтливой подружке досталось бы по бестолковой шее.
Впрочем, ей и так досталось.
– Понтию хуже. Почему? Ты не врачевала его?
Потапова раскрыла рот и сразу захлопнула. По растерянному лицу Саши, Василина поняла – заблаговременно придумать разумное объяснение для легата она не потрудилась, и сейчас всеми силами пытается выкрутиться с наименьшими потерями.
Легату затянувшаяся пауза надоела. Он вальяжно расселся на лавке у стены и повелительно махнул рукой.
– Давай, врачуй! Я подожду.
Саша побледнела, затравленно посмотрела на Василину и нерешительно подошла к больному.
– Быстрее! Или воинов позвать?
– Н-не нужно воинов, – засуетилась Потапова. – Сейчас всё сделаем.
Нависшая угроза расправы послужила отличным стимулом для девушек и они быстро привели Понтия в порядок. Под придирчивым контролем Флавия, раны юноши промыли, но, когда Саша собралась присыпать их толченой травой, легат возмутился.
– А где ваш белый порошок? Тот, которым вчера врачевали?
Пришлось доставать флакон с антибактериальной присыпкой и использовать запрещённое Эльпидой лекарство.
Флавий не успокоился, пока не удостоверился, что с братом все в порядке, и только после этого ушел, повторив приглашение переночевать и сегодня в его доме.
Других предложений девушкам не поступало и от Эльпиды не было никаких вестей, поэтому, когда Александрий отпустил их, Василина и Саша отправились прямиком к дому легата.
Всю дорогу Василина неустанно просвещала Сашу, втолковывая информацию, полученную на экскурсии.
– У них тут заведено совсем не так, как у нас. Не вздумай сейчас завалиться к ужину и сесть возле легата. Женщины едят отдельно от мужчин. Спят, кстати, тоже. И, умоляю, следи за языком!
Потапова закатывала глаза и раздражённо цокала, поражаясь древним нравам, но, в целом, соглашалась с подругой и обещала быть осмотрительнее.
Дом легата встретил подружек тишиной.
– Уважаемый легат отдыхает после симпозиума, – пояснила Димитра и провела девушек на кухню, где предложила поужинать малоаппетитной кашей и вяленым мясом.