Поспорить с этим было, мягко говоря, сложновато.
Разумеется, Зик объяснился. Его ситуацией даже прониклись — какому дракону не близка проблема парности? Но всё равно действия его вызвали, мягко говоря, некоторые вопросы.
"До того, как ты её украл, у нас был шанс использовать вашу совместимость в качестве аргумента. А что теперь?"
Всё, что мог по этому поводу сказать Зик, звучало бы примерно как: "Я испугался". И уж точно не было оправданием, достойным взрослого и опытного профи. Но...
Правда в том, что он безумно испугался.
О таинственном некромагическом оружии, с помощью которого обезумевший Жао Призрачный выжег так называемую "линию смерти", в предгорной разведке последний месяц ходили легенды. Сухие факты гласили, что нечто, больше всего напоминающее огромную неприкаянную тень, враз убило всё живое, чего коснулось, и превратило особенных везунчиков (или невезунчиков, тут уж как посмотреть) в нежить.
Зик, скопировав остаточную энергию этого непонятного явления, на всякий случай настроил на её определение один из своих амулетов... и в тот момент, когда каменная малышка запаниковала, он и сам почувствовал — кто-то рядом использует тот же тип некромантии. А значит, оружие не сгинуло с Жао; значит, оно где-то рядом.
Здесь. Прямо здесь. Рядом с его парой.
В некоторых вопросах базовые драконьи инстинкты очень категоричны. Частенько это бывает даже неудобно — например, если у тебя есть приятели-клептоманы. Так, давний друг Зика, оборотень-белка, воровал всё, что плохо лежало. Причём выбирал обычно вещи не особенно ценные, так, вроде бы сувениры... и потом наивно хлопал глазами в недовольную драконью морду. "А что? А зачем оно тебе вообще надо? Я так, случайно прихватил! Тебе что, жалко?!"
И разумеется, Зику ни разу не было жалко. Но вот драконьи инстинкты, голосящие на разные лады нечто вроде "А-а-а, нашу пещеру обворовали! Не спать! Вернуть! Лететь!", диктовали совершенно иное.
Нечто очень похожее произошло и в тот момент. Воспользоваться экстренным способом отхода? Исчерпать три артефакта, по стоимости сравнимых со среднестатистической драконьей сокровищницей? Украсть сестру одного из основных фигурантов?
Как говорится — могу умею, практикую.
* * *
И вот они здесь...
Зик готовился к этой встрече. Он постарался выглядеть представительно (не всё же перед парой полутрупом валяться), а заодно продумал речь.
Правда, почему-то всё забыл, как только вошёл в комнату, но это уже издержки — говорят, у многих драконов во время обретения ум за разум заходит. Но... она выглядела такой потерянной, испуганной...
В общем, как можно догадаться, Зик был безнадёжен. Даже клятву принёс, хотя обычно старался к стихиям обращаться только в экстренных случаях и касаемо уже пережитого, а не будущего.
Неудивительно, что Ида смотрела на него, как на безумца.
— Зачем ты это сделал? — уточнила она. — Зачем поклялся? Для чего я тебе понадобилась?
Хороший вопрос.
— Есть предложение, — Зик широко улыбнулся. — Как насчёт того, чтобы мы все втроём посидели и поели? И по ходу дела я тебе расскажу, как обстоят дела...
* * *
Ида ожидала допросов. Или пыток. Но Зик, судя по всему, решил заменить оба этих пункта особо оригинальными блюдами драконьей кулинарии.
— Что это? — уточнила она подозрительно.
— Морское ассорти, — с явным удивлением отозвался дракон.
— Эти существа ещё живы, — отметила Ида осторожно.
— Осьминоги? Их вкуснее есть, пока конечности ещё шевелятся. И улиток тоже. Попробуй! Тебе понравится!
— О... Спасибо, я как-нибудь потом. А это что?
— Это — мясное ассорти.
— И кролик... тоже?
Упомянутый зверёк (довольно симпатичный, кстати) нервно покосился на Иду и шевельнул ухом. Вид у Зика сделался слегка озадаченным.
— Я попросил составить меню с учётом того, что ты — серпентера, — сказал он осторожно. — У нас в мире такие водятся только в морях, их называют змеицами. У них, правда, всегда есть как минимум две, а то и три ипостаси, они крупнее тебя и маневренней, но в остальном — очень похоже. Соответственно, стол тебе сервировали так же, как сделали бы это для них.
Ида задумчиво кивнула и погладила кролика.
За столом воцарилась немного нервная тишина.
Напряжённость, возникшую между взрослыми, со всей своей детской непосредственностью разбила Чаку — она попыталась съесть какую-то непонятную кровянистую массу. Совершенно очевидно сырую.
— Нет! — Ида слегка щёлкнула драконочку по носу. — Тебе такое нельзя.
— Это измельчённая оленья печень, — сказал Зик осторожно. — Маленькие драконы её любят.
— Ты представляешь, сколько там паразитов?! — Ида настолько возмутилась, что даже привстала на хвосте.
— Ну... у драконов не бывает паразитов.
— Ерунда, — фыркнула Ида. — Мне мои хвостатые идиоты тоже рассказывали, что у нагов не бывает паразитов! И знаешь что?
— Что? — уточнил Зик послушно.
— Участвовали мы в Кэридимарской кампании в восьмом мире. Двое идиотов из нашей группы наелись сырой рыбы из якобы чистой реки. И их тела захватили разумные грибы! Ты понимаешь?
— Разумные грибы, захватывающие тела...
— Да, — Ида нервно свернула хвост. — Ты бы видел грибницы — совершенно незабываемое зрелище. Так что — нет, никакого сырого мяса!
— Хорошо, — кивнул Зик. — Захватывающие тела грибы — это достаточно убедительный аргумент. А что вообще едят наги?
— Рыбу и фрукты, — сказала Ида. — Преимущественно. Нет, в целом мы всеядны, как и люди, и любим заморские деликатесы. Но исторически нашей главной добычей была огромная рыба шадаола, которая водится в пресных подземных озёрах. И да... мы не едим её сырой. И не очень любим мясо теплокровных существ. Это считается вроде как... почти что каннибализм. Хотя, конечно, тут каждый для себя решает, но я...
— Ясно, — Зик кашлянул. — Без вопросов. Давай считать это лёгким недопонимаем, хорошо?
Ида покосилась на кролика. Тот был довольно... симпатичным.
У нагинь считалось очень престижным иметь пушистых домашних животных. После создания резерваций красивые существа в меху и вовсе стали символом очень-очень высокого статуса их владелицы.
— Мне кажется, он декоративный, — отметила она. — Белый, опять же.
— Да, делегации морских существ предпочитают именно таких. По религиозным убеждениям... хотя, как считают некоторые исследователи, это скорее отсылка к массовой культуре техногенного мира.
— Значит, его съедят? — уточнила Ида.
— Хочешь оставить себе?
Нагини немного нервно дёрнула плечами. Она в плену! Кто бы в таких обстоятельствах стал заводить домашних животных?
— Я понял, — Зик прищурился. — Распоряжусь найти ему клетку и принести тебе нормальной еды.
Ида осторожно забрала кролика.
Ситуация с каждым моментом становилась всё непонятнее.
* * *
Зик закрыл за собой проход и сдавленно простонал. Он чувствовал себя клиническим идиотом. Вот что бывает, когда опираешься на ненадёжные разведданые!
— И как оно? — Стальной Старейшина, поджидавший его в коридоре, насмешливо приподнял бровь. — Она тебя покусала?
— Хуже, — вздохнул Зик. — Знаете, каким, судя по всему, будет мой первый подарок паре?
— Удиви меня.
— Белый кролик.
— О, так она всё же оценила?..
— В клетке. Ей стало жаль, что его съедят.
Старейшина пару раз моргнул — и захохотал так, что стены затряслись.
— Я очень рад, что вам весело, — закатил глаза Зик. — Развлекайтесь, ни в чём себе не отказывайте.
— Хм, — Стальной фыркнул. — Что-нибудь дельное она сказала?
— Пока мало. Судя по всему, изначально они — подземные жители, воевали в других мирах. Она упоминала Кэридимарскую кампанию в восьмом мире нашей оси.
— Любопытно...
— Да. Я постараюсь узнать больше, но для начала разговорю её...
— Поторопись. Сегодня вечером мы — ты, я, матушка Гун и Призрачный Старейшина — встречаемся с так называемым "лордом Жакрамом".
- 19 -
Лимори воспринимала окружающий мир урывками.
Помнила, как Ижэ бережно нёс её по небу, оберегая от ветра, а после — на руках, по коридорам. Помнила ярость Жакрама — кого-то усыпили, кого-то украли, кто-то сбежал... Потом её окружили лекари, пока братья тихонько переговаривались о какой-то назначенной встрече. Женщина-человек с необычными серыми глазами что-то обеспокоенно говорила о сердечной недостаточности и нестандартной иммунной реакции. Были и другие лекари, кричавшие о травмированной ауре.
Лимори равнодушно слушала и тех, и других. Она сама была вполне опытна в лекарском деле и прекрасно понимала бесплотность всех этих идей. Но не спорила, видя совершенно искреннее, неподдельное горе Ижэ.
Потому что порой даже самые бессмысленные действия могут стать надеждой и утешением. Ей ли не знать?
Через иголку в её тело ввели какие-то зелья, от которых веки стали тяжёлыми, а боль перестала ощущаться. Потом Лимори наконец-то уснула.
Она очнулась ослабленной, но по ощущениям куда более здоровой, чем раньше. Неизвестно, что именно с ней сделали лекари, но определённый эффект, пусть и временный, был впечатляющим.
В комнате было довольно темно даже для её зрения, потому на миг ей показалось, что она одна. Но ненадолго — в кресле у кровати вспыхнули два оранжевых огонька.
Она невольно улыбнулась. Когда это стало нормой её жизни — улыбаться при виде этих глаз?
— Эти шарлатаны уверяли меня, что тебе станет легче, — сказал Ижэ в своей привычной язвительной манере. — Я обещал выпустить им кишки, если они лгут. Так что вариантов два: или ты меня порадуешь, или я развлекусь.
— Мне лучше, — хмыкнула Лимори, почти ненавидя свой слабый голос. — Это предполагает радость или развлечение?
— Радость, — фыркнул дракон. — Даже я вижу, что ты пока недостаточно оправилась для развлечений.
Лимори промолчала. Ведь очевидно, что она никогда в достаточной степени не оправится для тех развлечений, которые он имеет в виду...
— Вот оно, — кивнул Ижэ отрывисто, и она внезапно ощутила его ярость. — Вот оно, это выражение на твоём лице... Вот почему ты не стала уверять Жакрама, что я прилечу. Вот почему ты ничего не сказала, чтобы спасти себя. Ты смирилась, верно?
— Что?..
— Ты смирилась с тем, что умрёшь, — сказал он зло. — И просто пытаешься придать этому хоть какой-то смысл, выбрать максимально героический, драматический способ. Или я неправ? Я бы рад ошибаться. Поправь меня. Скажи, что всё не так.
— Всё не так... — Лимори запнулась. — Всё не совсем так. Я — Жрица Предвечной, и не могла допустить, чтобы ты использовал Тень. На самом деле, воля Предвечной гласит: я должна вернуть Тень обратно. Именно для того Она и создала эту связь между мной и тобой.
— Вот как... и давно ты знаешь об этом? С самого начала?
Лимори нахмурилась. Она уловила в его эмоциях нечто странное, как будто он одновременно и разочарован, и зол на себя за это.
Как будто слишком привык, что все и всегда лгут ему и используют его чувства.
— Нет! — она вздохнула. — Если бы я знала сразу, то сказала бы сразу. Нет, всё стало ясно как раз перед тем, как меня украли с Гахаана. Потом же я просто хотела рассказать тебе лично, только лицом к лицу.
— Понятно, — он прикрыл глаза, но Лимори всё равно чувствовала бурю разнообразных эмоций, прятавшихся у него внутри. — И как ты собираешься отсылать Тень туда, откуда она пришла?
— Ещё не знаю, — на неё навалилась смертельная усталость. — Я надеялась, что при встрече всё прояснится, но... нет. Ничего.
— Понятно, — повторил он. — Тогда это возвращает нас к самому первому вопросу. Когда ты смирилась, Лимори? Когда сломалась и перестала надеяться? Когда начала искать способ продать свою жизнь подороже на некоей астральной ярмарке, как будто скоропортящийся фрукт? Расскажи мне.
Кто бы сомневался, что он не поймёт. Эгоист до мозга костей...
— Я всего лишь хочу, чтобы у этого был смысл, Ижэ, — сказала Лимори тихо.
— Да? Открою тебе секрет: его здесь и близко нет, этого проклятого смысла. Я уже видел такое. И знаешь что? Ты, наверное, считаешь, что поступаешь очень возвышенно и смело, но на деле это — просто слабость. Ты трусиха, Жрица. Увы.
В груди Лимори будто бы разлилась горечь.
Она умела владеть собой, видит Тьма. Но бывают темы, которые слишком болезненны для спокойствия, равно как бывают гнойники, которые слишком долго зреют... Строго говоря, у каждого человека есть та черта, которую не стоит пересекать.
Но когда это Ижэ волновали какие-то там границы?!
— Как ты смеешь, — голос Лимори задрожал от ярости. — Что ты знаешь о моей жизни, чтобы подобное говорить?! Бессмысленно? Ладно, согласна. Но открою тебе секрет, Ижэ: у этой жизни, которая может оборваться в любой момент времени, в принципе нет смысла — кроме того, которым мы наполним себя сами. И не кривись так! Нам нравится думать, что мы ниспосланы сюда с некой возвышенной целью, но на самом деле мы — лишь песчинки на одном из тысяч и тысяч огромных пляжей мира, не то реально существующего, не то мимолётно увиденного кем-то во сне. Вся эта жизнь... мы или наполняем её чем-то, или тратим впустую, понимаешь?
— И что, это повод сдохнуть максимально эффектно, на волне драмы? — Ижэ тяжело дышал, будто бежал несколько дней подряд; их дыхание звучало в унисон, если честно.
— Да, если хочешь! — рявкнула Лимори. — Это лучше, чем изо дня в день, изо дня в день видеть сочувствующие взгляды, чем угасать, как проклятая развалина, чем знать, что жизнь будет потрачена просто так!!
По её щекам потекли слёзы.
— Да, — голос Ижэ дрогнул. — Нечто подобное ответил мне мой брат, когда я просил его быть осторожнее. "Даже если меня убьют, это не будет напрасно. Да и в любом случае, зачем мне такая жизнь? Это — просто агония", — вот что Ажар сказал мне. Но знаешь что? Это в итоге было напрасно. Ему стоило подстроиться, продержаться сотню проклятых лет — и сейчас я вытащил бы его, понимаешь? У нас была бы целая жизнь, которую можно прожить так, как хочется. Тогда нам казалось, что это невозможно, но теперь отец умер, наконец, и клятвы могут рухнуть... Больше не будет пыток, издевательств, неволи... Но он не дождался совсем немного, предпочёл уйти. Не мог так жить, видите ли! Виню ли я его? Да! Каждый раз, когда просыпаюсь ночами от проклятых кошмаров, где он умирает в агонии; каждый раз, когда я вижу его в своём отражении; каждый раз я спрашиваю: "Как ты мог, ублюдок? Почему ты не боролся до конца? Почему не потерпел ещё совсем немного?!"
Лимори застыла. Она уже достаточно привыкла к темноте, чтобы видеть, как блестят глаза дракона. Интересно, он плакал ещё хоть раз с тех пор, как это произошло?
— Ох, Ижэ, — сказала она. — Мне так жаль... мне так жаль.
— Плевать мне на твою жалость, — сказал он. — Засунь её куда подальше, никому и никогда от неё нет пользы. Просто прекрати ходить тут и жить так, будто уже умерла. Потому что это не так. Завтра всё может быть иначе.
— Что тут может быть иначе? — она покачала головой. — Будь реалистом, Ижэ.
— Я реалист, — сказал он. — Но, как говорил мой учитель, на свете не так уж много подлинно невозможных вещей... Ты будешь жить, запомни. Чего бы мне это ни стоило.
Стремительно развернувшись, он вышел, оставив Лимори ошеломлённо смотреть на захлопнувшуюся дверь.
* * *
— Это было любопытно, — Жакрам стоял, привалившись к стене, и задумчиво смотрел в пространство. — Забавная вещь касаемо тебя, мой маленький брат: каждый раз, когда мне кажется, что больше удивить меня ты уже не сможешь — ты удивляешь. Как тебе это удаётся?
— Врождённый талант, — Ижен холодно улыбнулся. Кто бы сомневался, что этот скот захочет понаблюдать — и использовать новые данные, разумеется?