Алики Пирамида
Мой взрыв страстей
Глава 1
– Смотри, у тебя есть принц, влюбленный в главную героиню, герцог, тоже в нее влюбленный, этот герцог велит похитить ее своему слуге, и этот слуга тоже в нее влюбляется. Не слишком ли?
– А еще принц влюбился в нее по портрету, – поддакнула мне Аннушка.
Лизонька, автор этого всего, тяжко вздохнула.
– Но людям нравится, – сказала она, – и потом, что в том плохого? Бывает же, что все влюбляются в одну.
– Нет, не бывает, – сказала я, – если и бывает, то это какая-то психопатология.
Лизонька, похоже, оскорбилась. Не надо было так с ней, конечно, но она же просила честное мнение… И я честно сказала все, что думала по поводу ее книги.
Естественно, после такого разноса чаепитие наше несколько смерзлось. Аннушка как могла старалась расшевелить нашу компанию, но Лизонька дулась, а я дулась в ответ. Сама же просила честное мнение! И теперь обижается. Или для нее честное мнение, это когда ей честно говорят то, что она хочет услышать?
– Оля, тебе нужно быть мягче, – говорила мне Аннушка уже на лестнице, когда Лизонька, все с той же кислой миной закрыла за нами дверь, – смотри, как ты ее обидела.
– Я не виновата, что она пишет неправду.
– Не в этом дело…
Но в чем было дело, я так и не узнала. На голову мне упал кирпич.
Я даже успела его увидеть – за секунду до удара я услышала вскрик «берегись» и инстинктивно посмотрела наверх, но уклониться я не успела.
Боль, мрак, темнота – и резкий свет. Я решила было, что все, это не просто свет, а тот самый, «тот свет», слишком уж все было хорошо. Солнце сияло, птички пели, над головой зеленела листва.
– Прекрасная Амина…
И свет этот внезапно перестал казаться мне раем. Прекрасная Амина. Амина – так звали героиню Лизонькиного романа. Амина, с ударением на второй слог – Лиза сама только что, буквально час назад, учила меня как это имя правильно выговаривать.
– Прекрасная Амина, будь моя воля, ты бы уже была моей женой.
Фразу эту я знала. Я не помнила, кто там в Лизином тексте ее говорил, но я помнила, что она мне не понравилась. Я перестала созерцать деревья и села. Сидела я на траве, а рядом со мной был мужчина, высокий – ему приходилось ко мне наклоняться, красивый, очень. Глаза у него были большие и темные, хотя и не черные, скорее это был очень темный синий цвет. Волосы лежали ровными волнами.
Я откашлялась.
– Вас как зовут? – спросила я у него.
Он однозначно удивился. Не каждый день, наверное, дама, которой он признается в любви, вдруг посереди разговора забывает его имя.
– Тамино, – произнес он, после некоторой паузы.
Это имя я тоже помнила, Тамино был одним из тех, кто был влюблен в прекрасную Амину. Вообще, все говорило о том, что мне мерещиться Лизина книга, а я стала ее главной героиней. Не самый плохой исход для того, кто только что получил удар кирпичом по голове… Но надолго ли это все? И кто именно передо мной сидел? Принц? Герцог? Слуга? На каком месте романа я сейчас была?
С одной стороны – какая разница, на каком. Ведь, все что сейчас со мной происходило, было не более чем галлюцинацией, вызванной ударом по голове, ну, и, наверное, нечистой совестью – все таки я очень обидела Лизу. Но галлюцинация это была или что там, выглядело все очень реалистично. И ходить ничего не понимающей дурочкой мне было бы стыдно даже здесь.
– Так, – я огляделась, – а это что за место? Это ведь парк? Парк вокруг вашего дворца?
– Это парк вокруг королевского дворца.
– А вы, значит, принц?
Либо принц, либо герцог, слугой он быть не мог – одежда его была расшита золотом.
Тамино мой вопрос явно не понравился. До того он очень выразительно склонялся ко мне всем своим телом, а тут даже как-то отодвинулся.
– Да, я принц. Пока не король. А в чем дело? – он сжал губы, и прошелся по моему лицу взглядом – гневным и страдальческим одновременно.
Я не стала ему отвечать, в этот момент я судорожно вспоминала содержание Лизонькиного романа. Тамино, принц, племянник короля… он признавался в любви Амине несколько раз, и во время одного такого признания ее и похитили… Похитили как раз из парка. Что, меня сейчас похитят? Я привстала. Мне, почему-то совсем не хотелось быть немедленно похищенной.
– Мы можем уйти куда-нибудь? – спросила я у принца.
– Куда? – Спросил Тамино, все еще глядевший недовольно.
– Не знаю… Во дворец? – сказала я, и тут же испугалась, что сморозила глупость.
На самом деле, а во дворце ли я живу? Где я вообще живу, кто я, где мне, в случае чего прятаться, на кого рассчитывать? Лизонькин роман я прочла, признаюсь, по диагонали, и ориджин главной героини мне как-то на глаза не попался.
– Где мой дом? – спросила я у несчастного Тамино, и он перестал сердиться. Он взял меня за руку, лицо его отразило беспокойство.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Нет, не все, – ответила я, но в пояснения пускаться не стала, – не все. Кто я? Кто вообще, откуда родом, где живу? Родные у меня есть?
– Ты забыла, откуда родом? – тихо спросил принц, одновременно поднимаясь с травы.
– Да. Забыла. Вообще все забыла, наверное, мне голову напекло.
Тамино еще какое-то время смотрел на меня, а потом сказал:
– Тогда понятно… Тебе, наверное, надо прилечь, я провожу тебя…
И он, все так же не выпуская моей руки, повел меня – и повел во дворец.
– Госпоже Амине стало плохо! – крикнул Тамино первому же попавшемуся слуге, – позовите ей врача!
Однако, вход, к которому он меня вел, парадным вовсе не был, это был даже не черный ход для слуг, а, скорее, какая-то тайная дверца, сразу за которой начиналась узкая винтовая лестница.
– Ты сможешь подняться наверх?
– Да, – ответила я. А чего не смочь-то?
Но принц, очевидно, мне не поверил, обхватив меня за талию, он буквально потащил меня по ступенькам – и надо было видеть лицо служанки, вышедшей меня встречать, когда она нас, таких, практически обнимающихся, увидела.
– Госпоже Амине стало плохо, – счел нужным пояснить принц, передавая меня ей с рук на руки.
Служанка в ответ только поклонилась, но когда принц ушел, и я осталась с ней одна, она, буквально, облила меня презрением.
– Не соблаговолите ли лечь, – и каким грубым тоном была произнесена эта вежлива фраза.
Я подчинилась, и прилегла на софу.
– Врач скоро придет, – бросила служанка, усаживаясь подле меня с видом, ясно говорившим, что она считает меня, как минимум симулянткой.
И врач действительно пришел скоро. Это был бойкий седовласый старичок, типичный доктор/ученый/добрый колдун из стилизованных европейских сказок. Пощупав мой пульс и потрогав лоб, он весело заявил, что оснований для беспокойства не видит. Служанка громко фыркнула.
– Я чувствую себя гораздо лучше, – сказала я, хватая собравшегося было уходить старичка за рукав. – Но мне нужно знать, кто я. Я этого не помню.
Служанка закатила глаза и отвернулась, но старичок и в самом деле был добр. Терпеливо усевшись он спросил:
– Не знаете кто вы?
– Да. Не могли бы вы мне это рассказать? Я хорошо себя чувствую, но мне очень надо знать, кто я.
– Что ж, я вам это сейчас расскажу.
Глава 2.
– Ваше имя Амина, – сказал мне седовласый доктор, – фамилия ваша неизвестна. Вы воспитанница нашего короля.
Кажется, можно было выдохнуть. Воспитанница короля – звучало совсем неплохо. Правда, не смотря на это громкое звание, одежда моя роскошью не отличалась, да и комната, в которой я находилась, тоже на покои принцессы похожа не была. Но воспитанница это же не дочь.
– Значит, я сирота? – спросила я у доктора.
Служанка, маячившая за его спиной, с шумом выдохнула, как бы говоря, что ее уже тошнит от моего притворства, грузно поднялась, и принялась перебирать какие-то вещи в углу.
– Нет, или да… как вам сказать… – Доктор бросил на меня осторожный взгляд. – Вы были пленницей. Король воевал с сарацинами, и из очередного похода привез вас. Так вы стали его воспитанницей.
– Значит, я всю жизнь живу в этом дворце?
– Нет. Нет, что вы, – на лице доктора отразилось беспокойство, – это было всего пять лет назад. Если у вас больше нет вопросов…
Вопросы у меня, конечно были. Я была знатная пленница, или нет? Я единственная воспитанница, или здесь целый детский дом сирот обоего пола? На какое отношения к себе я должна рассчитывать? Но доктор явно больше не хотел ничего обсуждать, он коротко поклонился мне и вышел.
– Могли бы не утруждать врача. Я и сама могла бы рассказать вам, кто вы такая, – нагло бросила мне служанка.
Уж как-нибудь без тебя разберусь – хотелось мне ей сказать, но я сдержалась.
– Твое имя? – спросила я у этой дородной женщины как можно более нейтральным тоном.
– Марта, – презрительно сказала мне она.
– Хорошо, Марта. Обед у вас тут когда?
– Вы ведь только что обедали.
– А. Хорошо. Я одна ем? Прямо здесь?
– А вы кого-то пригласить хотите? – спросила Марта хищно.
– Нет.
На самом деле я уже выяснила, что хотела – к королевскому столу меня, видимо, не приглашают, обеды и ужины я, воспитанница, со своим королем-воспитателем не делю. Этот факт и то, как вольно обращалась со мной служанка, проясняло мой статус – очевидно, он был не высок. Просто пленница. Пленница, которую не убили, а милостиво предоставили кров и стол, не более того.
– А работать мне надо? Чем я тут занимаюсь?
– Работать? – фыркнула эта демоническая женщина, – вам? Что вы умеете? На лире бренчать?
Ну, хотя бы это. Хотя бы я умею играть на лире. Правда, что такое эта лира, и как она выглядит, я представления пока не имела.
– Но чем я тут занимаюсь? Не сижу же я целыми днями у окна.
– Нет. Не сидите, – ответила Марта, и опять презрительно.
– А по подробней?
– Утром и вечером вы ходите в церковь.
– И все? – удивилась я.
– И еще вы играете на лире.
Ну ладно. На самом деле не так уж все и плохо было, если не считать того факта, что мне все время придется терпеть общество этой Марты. Крыша над головой у меня есть, никто меня из дворца не выгоняет – на повестке дня стоит лишь вопрос как избежать похищения меня герцогом.
В книге Лизы это был не самый приятный субъект, эдакий энергичный женоненавистник, а слуга его, второй участник похищения, тюремщик, и третий воздыхатель несчастной Амины и вовсе имел садистские наклонности. В злоключениях Амины у этой парочки маньяков и проходила большая часть сюжета книги. Потом Амину героически спасал принц, и очевидно, у них там случалась какая-то любовь, даже парные имена «Амина» и «Тамино» на это как бы намекали. Но на самом ли деле так это или нет, я не знала. До финала я книгу дочитать не смогла.
– А из комнаты этой мне можно выходить? По дворцу я ходить могу?
Марта зло улыбнулась.
– В сад. Или в церковь. На кухню можете спуститься, если хотите. Если вам там еще понравится.
На кухню мне как-то не захотелось. Может, конечно, Марта одна была такая, и все остальные слуги относились ко мне по человечески, но проверять это пока что было выше моих сил.
– Колокол звонит. Можете идти молиться, – сказала Марта, всем своим видом дававшая понять, что такой закоренелой грешнице как мне, это уже не поможет.
Зеркала, кстати, в комнате моей не было. Я оглядела свое простое коричневое платье – вроде пойдет, накинула на голову лежавшую неподалеку батистовую косынку, и отправилась вниз.
– Я вижу, тебе стало лучше.
Тамино, собственной персоной. И я еще раз поразилась тому, какой он красивый.
– Спасибо, – сказала я, пытаясь пройти мимо него, что было не так-то просто. Намеренно или нет, но он стоял так, что его атлетическая фигура закрывала собой большую часть прохода.
– Ты как фея, – сказал Тамино задыхающимся голосом, – проскользнула мимо, а я даже твоего тепла не почувствовал. И ты ничем не пахнешь. Ты это специально?
– Просто сильный ветер, – ответила я.
– Нет, не просто.
Тамино, очевидно, уже весь был во власти чувств и не задумывался о том, какие слова слетают с его губ. Он осторожно протянул ко мне руку, как будто хотел поправить мою косынку, или просто потрогать волосы, но на полпути рука его остановилась – он сжал пальцы в кулак и закусил губу.
Может, это была недопустимая вольность – гладить по волосам постороннюю девушку, может он слишком меня уважал, и просто не хотел трогать без разрешения – не знаю. Но смотрел он так выразительно, так страдающе – человек буквально сгорал на медленном огне страсти. Совсем как в кино. У меня аж дыхание сбилось. Я стояла перед ним – и выхода видела только два, или отдаться ему немедленно, или немедленно бежать, и так как к первому варианту я пока готова не была, то побежала.
– Стой! Стой! – и он снова перегородил мне дорогу. – Хотя бы скажи, почему ты мне все время отказываешь?
Я представления не имела, почему Амина ему отказывала, если честно, то в этот момент я совершенно не понимала, как ему – такому! – можно хоть в чем-то отказать.
– Я…Я.. я… – не говорить же мне ему, в самом деле, что я всего второй раз его вижу? – Я подумаю… Я разберусь…
«И в самом деле, почему она ему отказывала?» – Подумалось мне. – «Должна же быть на это хоть какая-то причина. Может он тоже маньяк где-нибудь в глубине души? Или, может, я его стопятьсотая любовь, и он с утра уже троим признался?»
– Я сообщу тебе завтра, – сказала я и побежала. Теперь уже беспрепятственно.
Церковь была рядом, и я, не рассчитав, забежала на ее двор вся запыхавшаяся – а там было полно людей, и отнюдь не бедноты. Вообще, я, скорее всего, лицезрела перед собой королевских вельмож с семьями. Кое как отдышавшись, я поправила волосы, и пошла вперед.
– Прекрасная дама, куда же вы так торопитесь?
Рядом со мной материализовался конь, и какой-то закованный в латы человек, спрыгнув с него, преклонил передо мной колено.
– Герцог Эккехард фон Дебеф к вашим услугам. – Сказал он, ухмыляясь.
Глава 3.
Герцог, склонившийся передо мной, был в кольчуге и доспехах. Почему? Не с войны же он только что вернулся, и не с турнира. С другой стороны – сразу было понятно, что передо мной не мальчик, так сказать. Суровый, грубый воин, и красота у него (он тоже был очень, очень красивый) красота его была совсем иной, чем у принца Тамино. Тяжелая челюсть, крючковатый нос. Пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз, хищная грация в движениях. Но, несмотря на его внешнее совершенство, он реально пугал, даже на чисто физическом уровне.
– Простите, мне нужно идти, – сказала я, пытаясь вырвать руку, которую он сгреб в свои лапищи и не выпускал.
– И куда же вы так торопитесь? – усмехаясь спросил он.
– В церковь.
– Вы туда каждый день ходите. Один раз можно и опоздать.
Я еще раз попыталась от него освободиться – и ровно с тем же результатом, мою руку как будто в бетон залили, герцог ухмыляясь наблюдал за моими потугами, а придворные на заднем плане, все как один, стояли, смотрели, и на лицах их было осуждение. Помогать мне никто не спешил.
– Пустите, мне больно, я не хочу с вами говорить!
И он отпустил меня.
Наплевав на приличия, этикет, и все правила кто и после кого там должен проходить в двери, я кинулась ко входу в церковь. Там я плюхнулась на первую же попавшуюся скамью, и забилась в угол – однако, внимание герцога настигло меня и здесь.
– Вам от меня не скрыться.
Ну да, куда от него теперь скроешься. Герцог, полязгивая своими доспехами, уселся на скамью рядом со мной. Я отвернулась, и попыталась сделать вид, что меня тут нет – без особого, правда, успеха.
– Дорогая моя, зачем вы прячетесь? Такая красота, как ваша, должна сиять всем, – с все той же зверской ухмылкой продолжал говорить герцог. – Я сражен вашей красотой.