Первая атака Рансара захлебнулась, кулак его столкнулся со светящимся жезлом, который в мгновение ока вырос в руках Арианы. Оттолкнув руку Рансара, другим концом Ариана без труда отбила удар Пареса, и все трое отпрыгнули назад, просчитывая варианты и предполагая перспективы. Снова закружили по площади.
Прошло несколько секунд, и Парес снова метнулся вперёд, на ходу материализуя в руках чёрный клинок. Ариана бросилась наперерез, чтобы парировать удар, но Парес в прыжке ушёл в сторону, перекувырнулся в воздухе и полоснул клинком Сэйда по груди.
Сэйд вскрикнул от неожиданности, а, поражённая случившимся, Ариана открылась, позволяя Рансару ударить себя сгустком чистой энергии под дых. Согнулась пополам и тут же почувствовала, как боль отступает под напором исцеляющего заклинания. Заклятия, прилетавшие в неё, были такими слабыми, что потребовалось не меньше десятка, только чтобы дать ей возможность выпрямиться. И тем не менее, они сделали своё дело.
Оказавшаяся посередине между двумя противниками, Ариана быстро поняла, что стоит ей броситься к одному — как другой тут же нанесёт удар. А сил у Рансара, как она только что поняла, вполне хватало, чтобы справиться с ней одним ударом. Поэтому Ариана сделала то, что обычно получалось у неё лучше всего — испустив полный ледяной ярости крик, пустила во все стороны мощную воздушную волну. Атака, рассеянная по площади, вышла слабей, чем концентрированный удар Рансара, но тем не менее, вложенной в неё энергии хватило, чтобы трое остальных участников поединка покатились по земле.
Не дожидаясь, пока они сообразят, что произошло, Ариана подпрыгнула и, опустившись на грудь Рансару, наотмашь ударила его кулаком. Голова противника дёрнулась, глаза закатились.
Ариана замерла, прислушиваясь к биению жизни в телах двух врагов. Без сомнения, Рансар был без сознания и не собирался продолжать бой. Парес тоже не шевелился.
Сэйд осторожно приподнялся на четвереньки. Подумал и, поднявшись на колени, замер так в позе покорности — в шаге от неподвижного тела взрослого варлока.
Неторопливые раскатистые аплодисменты огласили площадь.
— Браво! — послышался весёлый голос владыки Вараана. — Ты доказала, что ты моя дочь, Ариана. Но из того, что я видел, никак не следует, что тебе нужен этот раб. Ты бы отлично справилась сама.
Нехотя убрав ногу с груди Рансара, Ариана поднялась в полный рост и, пошатываясь, вышла в центр арены. Сцепила руки за спиной и слегка поклонилась.
— Я доказала, отец, как и было уговорено, что вместе со своим хранителем смогу противостоять двум варлокам, вошедших в пору зрелости.
— И с тем же успехом сможешь сделать это одна.
Ариана всё-таки была не до конца согласна с отцом. Было мгновение, когда без поддержки Сэйда она едва не свалилась с ног. Но было и другое — когда забота о Сэйде едва не стоила ей победы. Она молчала, не зная, что ответить на слова владыки.
А потом произошло нечто, чего Ариана не смогла осознать и спустя несколько минут.
Глаза Вараана расширились. Ариана спиной почувствовала всплеск энергии. Инстинктивно развернулась, приготовившись отразить атаку — но не успела. Сгусток чёрной жидкости врезался ей в грудь. Ариана захрипела, под напором враждебной силы покачнулась, отступила на шаг назад и рухнула на колени.
Ещё полсекунды полные ледяной ненависти глаза Пареса смотрели на неё, а затем он тоже захрипел, шея его вывернулась под неестественным углом и варлок осел на землю, рухнул лицом в грязь и никогда уже больше из неё не встал.
Сэйд, стоявший на коленях у него за спиной, с удивлением и отчаянием смотрел на свои ладони, медленно понимая, что только что убил свободного. Сделал то, за что любому рабу, независимо от статуса и наличия покровителя, светила медленная и мучительная казнь.
Секунду над ареной царило тягостное молчание.
— Лекаря! — рявкнул Вараан на всю площадь.
Зрители, жавшиеся по сторонам площади, засуетились, спеша убраться с дороги несущихся на помощь целителей. Возникла давка, в которой Сэйд на некоторое время вообще потерял наследницу из виду. Двое дружинников князя подхватили невольника под руки, прижали лбом к земле — так чтобы не смог ни ударить, ни шелохнуться без разрешения.
Краем глаза он ещё успел увидеть, как Ариану уносят на носилках.
Вараан нерушимой скалой возвышался над площадью, и в глазах его клубились тучи, набухшие грозой.
Только к вечеру стало ясно, что Ариана жива и сравнительно невредима. Мощный удар привёл к отёку лёгких и сломал ей рёбра. Он пробил бы грудную клетку насквозь, если бы большую часть энергии не впитал плоский прозрачный кристалл, висевший у Арианы на шее. Сомнений быть не могло — Парес бил на поражение, но что двигало его руками — личная ненависть или чужая воля — теперь уже спросить было не у кого.
За совершённое преступление Сэйд был прикован во дворе перед тюрьмой обнажённым — так чтобы на его теле не оказался спрятан ни один магический артефакт. Радоваться оставалось только тому, что ошейник у него отобрали вместе с одеждой, и никто не вспомнил про кольцо, потому что дело шло уже не о проступке гаремного раба, а о государственной измене.
Ариана не приходила в себя до поздней ночи. Всё это время целители восстанавливали её тело, а Нариана дежурила у лекарского покоя, чтобы первой ворваться к сестре, едва та откроет глаза.
— Ариана! — когда принцесса упала на колени и схватила её за руку, в голосе её звенел неподдельный испуг. — Это не я! Ты же знаешь, что это не я!
Ариана пока что ничего не знала, и Нариана стиснула зубы, понимая, как близко подступила к краю. К тому, чтобы самой оказаться прикованной на тюремном дворе без артефактов и одежды.
Говорить Ариане пока что не удавалось, и она только моргнула, подтверждая, что пока не собирается ни в чём её обвинять.
Сидя у кровати сестры, Нариана злилась на себя, на то, что смогла подобное допустить, и более того — на то, что вообще впуталась в эту историю, отправив Рансара на бой. Следовало с самого начала подумать, что все его способности начинаются и заканчиваются в постели. А теперь и её план оказался разрушен, и сама её любовь к брату оказалась под сомнением.
Ариана довольно быстро уснула, и, напоследок погладив почти любимую сестру по волосам, Нариана встала, оправила платье и двинулась к себе.
Обеспокоенный Рансар уже ждал её в приёмном покое, но Нариана лишь поморщилась — меньше всего ей хотелось сейчас с ним говорить.
— Позови ко мне Эстегара! — сухо приказала она.
В глазах Рансара, и без того обеспокоенных, мелькнула ревность.
— Нариана… я думал, ты захочешь поговорить…
— Хочешь поговорить? — прищурившись, Нариана шагнула к нему. — Поговоришь. Эстегара ко мне. Быстрей!
Поняв, что убеждать принцессу бесполезно, Рансар послушался и отправился на поиски её любимого раба. Через четверть часа, ровно к тому времени, когда Нариана успела принять ванну, оба — фаворит и наложник — стояли в её спальне.
— Раздевайтесь, — велела Нариана, вольготно располагаясь на усыпанной подушками кровати.
Раб беспрекословно стянул повязку. Рансар сверкнул глазами сначала на него, затем на покровительницу и демонстративно медленно распустил завязки пояса. Отправил на пол дублет, сапоги, штаны и рубаху и замер так.
— На колени! — Нариана ткнула пальцем в Рансара.
— Нариана…
— Поговоришь, когда выполнишь приказ.
Продолжая сверкать глазами на принцессу, Рансар выполнил её распоряжение.
— Ты, — Нариана ткнула на Эстегара. — Возьми его. Я хочу посмотреть.
— Нариана! — Рансар попытался было встать, но Эстегар с неожиданной быстротой оказался у него за спиной и толкнул лицом в пол. Не ожидавший подобного, Рансар не сразу сообразил, что можно сделать из такой позы, а через мгновение было уже поздно — тело разорвала боль, и он протяжно, хрипло закричал.
Сверкая жадным огнём в зелёных глазах, Нариана наблюдала за развлечением. Рансар скрипел зубами и скрёб ногтями по полу. Лицо Эстегара оставалось равнодушным — он смотрел только на госпожу.
— Теперь можешь рассказывать, о чём ты там хотел поговорить.
Вараан не находил себе покоя до самого утра. Ходил по приёмной зале от стены до стены, не в силах успокоиться. Два страха — потерять дочь и потерять наследницу — слились для него в одно. К утру он твёрдо решил, что каждый, кто причастен к случившемуся, ответит вдвойне.
Когда сгусток силы врезался в плоский кристалл, Сайпфер вздрогнул. Он стоял перед своим временным домишкой, развешивая бельё, а теперь поднял глаза к небу — такому же равнодушно чёрному, как и всегда.
— Началось, — горькая улыбка озарила его лицо. — Посмотрим, чем закончится в этот раз.
14
Весь день и половину ночи Ариана провела под действием исцеляющих заклятий. Это было состояние, смутно похожее на сон, однако клубившаяся в теле энергия не давала ей погрузиться в полную тьму. Ариана видела места, в которых никогда не бывала. Чёрные скалы, над которыми светило серебристыми лучами обжигающе горячее солнце.
Ариана никогда раньше не видела солнца, и паривший в непривычно голубом небе золотистый шар сначала казался ей магическим снарядом, летевшим в грудь, а потом непонятной обманкой, из тех, что создавали иллюзионисты. Это жёлтое солнце походило на то, что парило над отцовским садом, и в то же время, по сравнению с ним, казалось мёртвым, равнодушным и негостеприимным.
Проснулась она ожидаемо разбитой. Попыталась заговорить, позвать лекаря, но из горла вырвался только хрип.
— Госпожа! — Йен мгновенно упал на колени у её постели.
— Воды…
Йен подал ей воды. Потом снова ушёл, вернулся с целой кадушкой и принялся влажной губкой обтирать тело наследницы.
Ариана лежала и прислушивалась к ощущениям. На неё постепенно накатывало отчаяние. Грудь болела так, что не шелохнуться и не продохнуть. Сколько дней потребуется на заживление, она не знала — по всему выходило, что сегодня она не сможет встать. А на тренировки осталось всего три недели, и, проведя хоть одну из них в постели, она не только не продвинулась бы дальше, но и вовсе потеряла бы сноровку.
Вся глупость брошенного вызова навалилась на неё, но через несколько минут пришло и понимание, что дело тут не в вызове. Ариане пока что не до конца верилось, что её пытались убить. Но по всему выходило, что это именно так.
Больше всего ей хотелось сейчас поговорить с отцом, но она понимала: Вараан — последний, кто отыщет время заглянуть в лечебницу.
— Что с моим рабом?
— Ваш раб здесь, моя госпожа…
— Йен!
Ариана в одно мгновение разозлилась настолько, что едва не села.
— Госпожа, вам нельзя шевелиться! — Йен растерянно замер над ней, не смея коснуться.
— Я тебя спросила: где Сэйд? — процедила та.
— Полагаю, в гареме, моя госпожа! Когда с вами случилось несчастье, всем было не до того, чтобы думать о нём…
Ариана поколебалась, не в силах отделаться от ощущения, что слуга врёт. Но грудь болела нестерпимо, дышать становилось всё тяжелей, и Ариана понимала, что не сможет пройти и нескольких шагов.
— Помоги лечь, — скрипнув зубами, приказала она. Йен осторожно поддержал её за спину, опустил обратно на подушки. — Немедленно сходи в гарем и узнай, где Сэйд. В каком он состоянии. Вернёшься бегом и сразу же доложишь мне.
Йен торопливо кивнул, подхватил кадушку и выскользнул за дверь.
Впрочем, чрезмерно спешить он не собирался. Новый раб его раздражал, и Йен не думал из-за него сбивать ноги в кровь. Он разумно рассудил, что чем медленнее будет выполнять приказ, тем больше шансов, что до следующей встречи с госпожой Сэйд вовсе не доживёт.
Ариана же, оставшись в одиночестве, с минуту полежала, глядя в потолок. Она восстанавливала в памяти случившееся и чем больше вспоминала — тем больше вопросов у неё возникало.
Подняв руку, Ариана пощупала висевший на груди кристалл — никто из лекарей не решился его снять.
«Откуда Сайпфер знал?»… — растерянно думала она. Ариана не знала точно, что произошло в момент атаки, но прекрасно запомнила, что удар пришёлся в амулет. Теперь же, касаясь его пальцами, она чувствовала, как клубится внутри мощная дикая сила. Не нужно было много ума, чтобы понять, что кристалл поймал энергию атаковавшего варлока. В конце концов Ариана пришла к выводу, что Сайпфер мог и не знать ничего конкретно. Подобный артефакт — если он имел способность ловить атакующую магию — мог быть весьма ценен в любом бою.
Вторым вопросом оставалось то, кто желал ей смерти. Ариана сомневалась, что это Нариана — слишком очевидное подозрение она навлекала на себя. Если бы правда хотела убить, сделала бы это ночью, тайно, и уж точно не вмешивала бы в это дело своего любовника.
Значит, Пареса вела либо личная ненависть — либо рука кого-то, кто хотел не только убить Ариану, но и оклеветать её сестру.
На этой мысли Ариана заметила, что начинает засыпать, и бороться с собой не стала. Понимала, что целебный сон ускорит выздоровление.
Ей снова виделись чёрные скалы, только ночью. Над утёсом слабо мерцало другое, ночное солнце, а напротив Арианы стоял Сэйд в красивом чёрном плаще. Его руки лежали на щеках Арианы, как будто он собирался её поцеловать. Но, проснувшись, наследница так и не вспомнила, произошло это или нет.
— Роа… — услышала Ариана обеспокоенный голос сестры, как только чуть-чуть приоткрыла глаза.
— Нари… — Ариана кашлянула. Голос всё ещё слушался плохо. Боль в груди ослабла, но стоило шевельнуться, как она вернулась опять.
Где-то вне пределов видимости звякнуло, и тонкая женская рука поднесла к губам наследницы чашу с водой.
Ариана быстрыми глотками осушила её и, ещё раз кашлянув, выдавила:
— Спасибо. Где Йен?
— Понятия не имею, — фыркнула Нариана. — Там, куда ты его послала.
— Я велела ему выяснить, что с Сэйдом… — Ариана замолкла, пожалев о сказанном. Никогда, ни в коем случае не стоило выдавать свою симпатию к кому бы то ни было. Она хорошо об этом знала.
— Сэйда вот-вот отведут на допрос.
Ариана резко села и расширившимися глазами посмотрела на сестру.
— Он же убил свободного, Ариана! Что ещё может с ним быть?
Когда Сэйда раздели и приковали к столбу, его охватила усталость. Приковали не так, как приковывают для порки, не в полный рост, а, напротив, так, чтобы он не мог ни спокойно сесть на колени, ни подняться на ноги. Чем дольше он находился в таком положении, тем больше ныли мышцы и через несколько часов по вискам вовсю струился пот.
Сообразить, зачем он здесь, не составляло особого труда — сколько Сэйд себя помнил, рабов приковывали во всех возможных позах, чтобы дать им осмыслить провинность. Потом следовало наказание — обычно порка, но порой надсмотрщики оказывались изобретательнее. Однако рабов без приказа хозяина никогда не портили. Что бы с ними ни делалось, увечить и убивать самовольно было нельзя. Теперь же дело принимало серьёзный оборот. Сэйд никогда не слышал о рабах, убивавших свободных. Бунт и сопротивление были безнадёжны, потому что невольникам некуда было бежать — за пределами твердынь не мог выжить ни один человек. Однако хозяева понимали, что доведённые до определённой грани рабы могут забыть о будущем, вырваться из цепей и начать убивать. И убийство свободного, нарушение наипервейшего табу — первый шаг к тому, чтобы учинить в твердынях хаос.
Обиднее всего было то, что именно в этот конкретный раз Сэйд вовсе не собирался чинить никакого беспредела и тем более какой бы то ни было пример показывать рабам. Он отлично понимал, что никто, кроме самых отчаявшихся, не решится выйти из-под защиты замковых стен. Всё, чего он хотел — это защитить Ариану. Даже не потому, что та была его единственным шансом на лучшую жизнь. Он просто испугался, что варлок ей навредит. Дальше руки действовали сами собой. И Сэйду оставалось лишь проклинать их за то, что не нашли лучшего способа обезвредить свободного, кроме как свернуть ему шею.