Валера стоял перед ней абсолютно голый.
- Лерка? Ты чего? - поразилась Натэлла. - Поспать решил?
- Что ты здесь делаешь? - не глядя на нее, запинаясь, спросил он.
- Да так, представляешь, я забы...
- Милый, я взяла чей-то халат, ничего? - раздался незнакомый голосок.
В комнату из ванной влетела молоденькая, симпатичная девочка.
Длинные каштановые волосы мокрыми прядями спускались на плечи, узкие синие глаза уставились на Натэллу.
Натэлла повернула голову к Валере, потом опять перевела взгляд на девочку.
- Это мой халат. - Тихо сказала она. - Снимай.
- Да, пожалуйста, - пожала плечами девчонка, мгновенно справившись с первым шоком.
Девчонка распахнула полы халата и скинула его на пол. Ее фигурка, словно выточенная из белого мрамора, блестела от воды. Высокая небольшая грудь вызывающе мерцала в притушенном свете торшера.
Натэлла нагнулась, подобрала разбросанные джинсы и маечку и кинула в лицо девчонке.
- Убирайся.
Девчонка поймала вещи, и спокойно натягивая джинсы, ответила.
- Не ты меня сюда пригласила, не тебе и выгонять. Верно, милый?
Обе женщины уставились на Валеру.
- Ксюша, подожди меня внизу, - ровным голосом ответил Валера.
Ксюша, победно улыбаясь, развернулась и, прикрыв дверь, спустилась на первый этаж.
- Что? - угрожающе тихо переспросила Натэлла. - Подожди меня? Ты хочешь сказать, что не выгонишь эту дрянь из дома, когда я тебя застукала?
- Нет, не выгоню. - Валера повернулся и взял брюки.
- Ах ты, скотина!!! - заорала Натэлла и набросилась на него.
Никогда, ни до, ни после, Натэлла не могла понять, что с ней случилось. Она кричала, как раненный зверь, колотила мужа всем, что попадалось под руку. И в довершении этого мерзкого скандала разбила тончайшую китайскую вазу. Жаль только, в цель не попала. Наконец, Валере надоело увертываться и он, перехватив руки Натэллы, прижал ее к полу.
- Успокойся. Ты бы лучше такой темперамент в койке показывала. - Прохрипел он.
Эти слова словно отрезвили Натэллу. Она расслабилась и сказала.
- Слезь с меня.
Он прыжком оказался на ногах. Натянул рубашку, пиджак.
- Значит так, Натэлла. - ровным голосом сказал он. - Сейчас говорить бесполезно, ты на взводе. Встретимся завтра. Я приеду домой часов в одиннадцать утра.
- А что я скажу детям? - спросила Натэлла.
- Я им позвоню. - Он завязал галстук. - Только хочу предупредить, это все очень серьезно, а не мимолетная интрижка. Если можешь, прости.
И, не дожидаясь ответа, ушел.
Легкие шаги по лестнице, тихий стук двери и... тишина. Все, больше ничего, только громко стучат часы над головой, отмеряя первые секунды одиночества. Натэлла вдруг всей кожей ощутила это раздирающее тяжелое чувство одиночества.
Она села на диван, с минуту бесцельно шарила глазами по стенам, а потом закричала. Дико, страшно, будто хотела через этот крик выместить всю обиду, шок, презрение и брезгливость. Но нет. Не получилось. Все осталось на своих местах, под сердцем, которое, не переставая, ныло от боли.
Где-то внизу раздалась музыка звонка сотового. Натэлла вдруг сорвалась с места. Может это Валера? Может ей все это просто почудилось?
- Алло, мам, а ты когда вернешься? - звонкий голосок Иришки обиженно сопел. - Папа позвонил, сказал, что очень задерживается и приедет завтра. Нам скучно.
- Я скоро буду, - прошептала Натэлла.
- Мам, ты чего? - испугалась Иришка.
- Да нет, детка, просто связь плохая. Сейчас приеду.
Она взяла свою сумку, подошла к двери и оглянулась. Этот дом вдруг показался ей чужим. Все, что окружало ее, было сделано ее руками. Что-то куплено, что-то ею заказано. Эту лестницу она с архитектором придумала сама, а плитку на пол столовой выбирали вместе с Леркой. Здесь было всегда тепло и радостно. Но сейчас Натэлла поежилась от холода. Наверно, надо поменять голубые шторы, они такие холодные, и эта металлическая мойка... Хотя о чем это она? Какой бред! Возможно, она здесь в последний раз...
Около крана ярким бликом сверкнуло кольцо. Натэлла подошла к мойке, собрала свои кольца. Взвесила тяжелые украшения в ладони. Кольца переливались разноцветными огоньками, словно подмигивали. Натэлла медленно открыла дверцу под раковиной и так же медленно сбросила кольца в мусорное ведро.
Развернулась и быстро ушла из дома.
ГЛАВА ВТОРАЯ
"МОЙ ТАЙНЫЙ, МОЛЧАЛИВЫЙ ДРУГ"
"Только мужчина, уважающий женщину, может расстаться с ней, не унижая ее"
СОМЕРСЕТ МОЭМ
В ночь с пятого на шестое...
"Почему это случилось со мной? За что? Мы были "безоблачной парой"! Он носил меня на руках, в буквальном смысле носил! Черт, ручка скверная, гель растекается! Будто черные слезы мои! Тьфу!
Слышу рассудительный голос подруги - не парься, Натка, такое может случиться с каждым. С каждой. Давай рассуждать конструктивно. Все мужики стоят друг друга. Найдем другого.
Но ведь он - единственный!
Единственный - но уже - не твой.
Мой!
Нет, нет, нет! Ни чьи уши не должны это слышать! Никто не должен знать, что чувствую я! Никто. Даже Дашка, лучшая подруга! Со своей чертовой психологией! Гадко. Стыдно, стыдно, стыдно!
Никогда в жизни не писала дневник! Но я не могу держать в себе! Господи, молчать невозможно! Иначе взорвусь, как бочка с порохом! Обломки разлетятся. Ничего себе фейерверк будет! Жуть!
Никому не доверю свои страшные, черные мысли! Свою злость, и отчаяние! Ни единому человеку. Никакому психологу! Ни бездушному компьютеру, ни такому же бездушному диктофону! Холодное железо. Почему сердце не из железа? "Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы". Питер Колет, психолог, опять чертов психолог! Мода теперь на психологов, это - от бессилия, конечно, они всегда правы, аж противно!
Нет! Только эта тетрадь - мягкая, податливая, такая же беспомощная и беззащитная, как я! Мой тайный друг. Только ей я могу доверить крик раненой души, мелким, корявым почерком по желтоватому глянцу страниц! И - никаких вопросов, и - никаких советов!
Почему почерк такой корявый? Никогда не был таким корявым. Рука дрожит. Пальцы сводит на кончике ручки. Судорога. Не хватает только инсульта! Красавица Натэлла Лагунская льет слюни в инвалидном кресле! Да какая красавица - морда перекошена! Глаз подергивается! Сиделка подходит, меняет памперс, хихикает. Я что-то мычу в ответ. Какая мерзость! Сиделка! Да это же она, как он ее назвал? Ксюша! Ксюшенька! Ну, помучайся, Ксюшенька, потаскай дерьмо за женой-инвалидом своего любовничка! Вот так-то чужих мужей отбивать! Какие же я гадости пишу! Стыдно? Нет, милая моя безвольная тетрадочка, единственный мой тайный, безмолвный друг! Перед тобой мне не стыдно. Ты одна понимаешь, я не могу жить с этим позором! Я не хочу инсульта, памперсов! Не хочу одиночества! Не могу лечь одна в нашу постель! Страшно. Вдруг самовозгорится простыня, или дыра разверзнется, и провалюсь я в эту дыру! Как тогда, на раскопках... Кости срастаются, а душу не заштопаешь, не залепишь гипсом.
Господи, прости меня! Какая же я дура! Истеричка! Скандалистка! Как же я так сорвалась? Орала, как базарная баба.
Зачем я выбросила кольца? Их мой папа делал! Папа, прости! Гнев лишил разума!
Стыдно и пошло. Вернуться, сейчас. Достать из мусорного ведра! Вот охранник ошалеет! Андрюша, такой старательный, предупредительный мальчик! Все знал! Испугался, но сказать не посмел...
Что делать? Вообще? Как жить дальше? Как сказать детям? Он сказал, что сам им позвонит! А мне ждать, пока он им позвонит? И молчать? Он! Даже имя не могу произнести, написать.
Нет! Нет! Нет! Это - сон! Я проснусь, и все будет, как было!
А если не будет? Тогда лучше не просыпаться. Никогда.
Как дожить до утра? И надо ли доживать? Нет! Главное - выбрать способ. Надежный, чтобы сразу..."
По коридору прошаркали шаги.
Натэлла вздрогнула, сунула тетрадь под плед.
- Мама, ты чего не спишь? - раздался голос Максима.
- А ты почему не спишь?
- Я первый спросил! - обиделся Макс. - И вообще, мне что, в туалет сходить нельзя?
- Конечно, можно, мой милый! - Натэлла растерянно улыбнулась.
- А где папа?
- Он утром приедет, у него важная встреча, - ответила Натэлла.
- Дожили, - по-взрослому вздохнула тут же возникшая Иришка в розовой воздушной пижамке. - Теперь мы папу и за завтраком не увидим! Правильно я решила, что никогда за бизнесмена не выйду!
- Конечно, лучше за сантехника! - съязвил Макс. - Будешь ему за водкой бегать!
- Сейчас сам у меня побежишь! - рявкнула Ирка.
- Уже бегу, в туалет! Совсем забыл! - Макс тут же растворился в необъятном пространстве коридора. И уже издалека раздался его голос. - Ма, ты не думай, я не против тети Даши, она мне даже нравится...
Иришка хмыкнула.
- Идем в ногу с модой, увлекаемся обеспеченными пожилыми интеллектуалками!
- Не хами! Даша, между прочим - моя ровесница! - возмутилась Натэлла.
- Ну, ты сравнила, мама! - Иришка сделала круглые глаза. - Ты у нас как девочка. А госпожа Титова...
- Все, спать, немедленно! - оборвала дочь Натэлла.
- Спокойной ночи! - Иришка чмокнула мать в щеку и тут же упорхнула в спальню.
В квартире наступила тишина. Натэлла подошла к окну. Небо подернулось предрассветной полосой. Где-то вдалеке над утренним городом распевали неведомые птицы.
Натэлла взяла тетрадь и вывела четким, уверенным почерком.
"Я буду жить, очень долго! Пока не станут взрослыми мои дети! Мои! У меня будут внуки, внучки, очень много маленьких внуков и внучек! Я буду вытирать им сопли и сажать на горшок. Но это - потом! А сейчас!.. Я должна ему доказать, что я не какая-то запечная Золушка, никому ненужная домохозяйка, которую можно выбросить, как ненужный хлам! И я докажу!".