— Зачем ты пошла одна?! — кипел от злости Кирстан. — В голове не укладывается твоя глупость и безрассудство!
Он быстро ходил из угла в угол своих огромных апартаментов, нервно ероша волосы пальцами.
— Кир, откуда я могла знать, что Райан МакЭнор сразу захочет от меня избавиться? — устало произнесла я. Переживания уже давали себя знать, я чувствовала себя морально совершенно выжатой. — Кроме того, ты не можешь со мной нигде появляться, чтобы не вызывать подозрений, а деда не вытащишь теперь из лабораторий центра. Что оставалось делать?
— Анна, тебе надо запомнить одно простое правило. Либо ты выходишь из дворца в сопровождении кого-то из нас, либо ты вообще не высовываешь свой нос за пределы этого дворца! Тебе понятно?! — яростно прошипел Кирстан, испепеляя меня взглядом.
— Понятно, — не стала я спорить с донельзя рассерженным другом.
— Нужно узнать о нем поподробнее, Кир, — просительно посмотрела я на друга, когда он немного успокоился. — Хотя мне совершенно непонятно, зачем ему меня убивать или пугать? Какой в этом смысл?
— Я узнаю это, а ты пока сиди и не высовывайся, — сердито прорычал Кир и резко повернулся к расстроенному деду:
— Узнаю, что эта сумасбродка ушла куда-то без вас, лишу вас финансирования!
— Атер Кирстан, я и сам теперь никуда не отпущу Анну одну. Не переживайте, — совершенно серьезно ответил учёный Стонич.
— Отвечаете головой за неё, — процедил друг и ушёл, хлопнув дверью.
Через несколько дней в столице Берингии прошёл слух, что двое оборотней из клана белых барсов МакЭноров подрались на окраине города рядом с таверной, в которой вечерами любили собираться барсы. Вроде они что-то между собой не поделили, и в драке проткнули друг друга кинжалами. Удары обоих были смертельными.
Это событие взбудоражило столицу. Белые барсы заявили, что те двое не могли заколоть друг друга, что они были двоюродными братьями, которые дружили с детства. Барсы настаивали на расследовании этого несчастья от стражей, но потом неожиданно перестали возмущаться и признали, что такое двойное убийство все же могло произойти.
Я же особо не вникала в суть произошедшего взаимного убийства белых барсов, полностью поглощенная мыслями о том, как мне что-нибудь узнать о Крисе.
Как ассистентка я вынуждена была приходить в ГНЦБ вместе с ученым, чтобы не вызывать подозрений насчет себя. Я нашла общий язык с советником императора, хотя этот оборотень был предубежден против женщин, давно разведен с матерью Стефании и жил бобылем.
Благодаря знакомству с лэрдом Дарином Бэлфором однажды я удостоилась чести лицезреть самого императора оборотней, знаменитого главу клана белых волков, которого до сих пор не видела, потому что на официальной церемонии встречи нашего посла и императора не присутствовала, на торжественных приемах, устраиваемых в честь нашего и посольств других Земель, тоже.
Когда я впервые увидела его в научном центре, то ни я, ни ученый Стонич не знали, что это император Берингии, но я сразу почувствовала, что этот мужчина не простой человек или, вернее будет сказать, не простой оборотень.
Мы втроем сидели в углу кабинета лэрда Бэлфора за круглым столом, склонившись над чертежами нового изобретения ученых Берингии. До прихода незнакомца лэрд Бэлфор с удовольствием рассказывал ученому Стоничу об этом изобретении. Приход незнакомца прервал их разговор, за которым я с любопытством следила, потому что прибор создавался в помощь берингийцам, живущим в северных районах империи, и должен был помочь им с обогревом земель, чтобы северяне могли сажать зерно на своих землях и тоже собирать урожай, а не покупать его втридорога на юге Империи.
Неожиданно дверь в кабинет лэрда широко распахнулась, и в кабинет лэрда Бэлфора стремительным уверенным шагом зашел незнакомец, тут же на ходу развязывая галстук и снимая роскошный сюртук.
— Уфф! Дарен, как я ненавижу все эти тесные вещи, — простонал вновь вошедший и тут же зашвырнул ненавистную для него одежду подальше в угол кабинета, — как бесят меня все эти совещания и приемы! — вошедший с ненавистью смотрел на отброшенные вещи. — Почему нельзя быть императором и в то же время… — Раздалось веселое хмыканье хозяина кабинета, прервавшее монолог незнакомца, и только тут вошедший обернулся и увидел нас троих, осекшись на полуслове.
Более запоминающегося и видного мужчину я в своей жизни никогда не встречала. Даже Джейсон, который всегда был для меня эталоном мужской красоты, уступал ему.
После плена я научилась хорошо чувствовать людей, их характер, эмоции, если они не закрывались от меня, и я чувствовала, как от всей фигуры незнакомца шла аура уверенности, власти, опасности и силы.
Он был высоченным, широкоплечим, с платиновыми коротко остриженными волосами, с серебристыми пытливыми раскосыми глазами, с резкими хищными скулами, с тяжелой челюстью, с тонкими четкими губами. У него было необычное сочетание темно-платиновых волос с темными бровями и ресницами. На вид ему было лет тридцать пять-сорок, возможно, немного больше, хотя на самом деле ему могло быть и сто лет. Оборотни, как и маги, были долгожителями.
— О, да ты не один, Дарен, — проговорил этот необыкновенный красавец. Говор его был низкий, хриплый, с тягучими интонациями. Он явно был не рад нашему присутствию.
— А я-то все гадаю, почему ты постоянно пропадаешь, не появляешься на совещаниях, не бываешь во дворце на приемах… а тут замешана очаровательная женщина, — прищурившись, он пристально уставился на меня.
Это он обо мне? Мило. Очень галантный мужчина. Незнакомец учтиво поклонился. Я слегка кивнула головой, не зная тогда, кто передо мной, делая вид, что его комплимент меня ничуть не смутил.
Лэрд Дарен сдавленно хмыкнул в короткую каштановую бороду. По сравнению с раздражённым незнакомцем от ученого лэрда я ощущала эмоции веселья, доброжелательности и мягкости.
— Малаэрд кланов великой Берингии, чем обязан радости лицезреть вас? — пряча улыбку, спросил вежливо лэрд Дарен, вставая и учтиво поклонившись. Своим обращением и поведенинм он дал нам понять, кто перед нами.
Император?! Разве так бывает? Разве может император вот так запросто зайти к ученому и на ходу стащить с себя одежду, чтобы подальше зашвырнуть ее?! Но именно так необычно и длинно обращались к императору этой необыкновенной Земли. Я опешила, окаменев на стуле, с жадностью изучая императора. Учёный Стонич, похоже, тоже был изумлен. Наконец, мы оба заторможенно поднялись, неуверенно топчась на месте. Учёный поклонился, я неуклюже присела, опираясь на трость.
Глава 8.Император ещё раз кивнул нам, хмуро оглядев меня и мою трость пронзительными серебристыми глазами.
— Чем обязан?! — возмущённо переспросил он лэрда Дарена, устремив на него гневный взгляд. — Имей совесть, Дарен! Зачем я сделал тебя советником?! Чтобы ты неделями пропадал в своем центре?? Тебя не бывает на совещаниях, ты не отвечаешь на кристаллы связи. Ты обнаглел! — хмуро заявил император. — Моему терпению пришёл конец! Ты сам просил эту должность, и я поспособствовал! И что я получаю в итоге?! Чем ты вечно занят? Я решил проверить это. И что я вижу?! У тебя женщина! — он обвиняющее уставился на лэрда с таким видом, как будто застал нас за неприличным занятием. — У тебя, который заявил, что навсегда покончил с любыми отношениями, женщина в научном центре! Более того, в твоём кабинете!
Я уже совладела с собой, на лицо приклеила невозмутимое выражение. Первое благоговение прошло, я со скрытым удивлением слушала императора. Лэрд же Дарен так и прятал лукавую улыбку в короткой бороде.
— Малаэрд, позвольте представить моих друзей из Марилии: господин Стонич, великий учёный своего времени, и его внучка, госпожа Анна Стонич, его ассистентка. Именно ему мы обязаны изобретением уникального прибора «Надежда оборотней», — торжественно заявил Дарен императору, а затем повернулся к нам:
— Император Берингии, Дэвис Аркарт, глава клана белых волков и лаэрд всех кланов великой Берингии.
Я почувствовала, как император Берингии вновь внимательно осмотрел нас. Казалось, что он не упустил не одной детали ни в моей внешности, ни во внешности ученого. Потом я почувствовала холодные ментальные щупальца, которые попытались проникнуть в мои мысли, но не тут-то было, и император нахмурился, подозрительно уставившись на меня. Я же с совершенно невозмутимым лицом стояла перед ним, делая вид, что не заметила его попытки.
— Вы воевали во время марилийско-тангрийской войны? — вдруг спросил он бесстрастным тоном, указывая взглядом на трость.
— Нет. Пострадала при бомбежке, — медленно ответила, настороженно ожидая других вопросов.
— Я чувствую, когда врут, — как бы невзначай заметил император прохладным тоном, — особенности моей магии, — он улыбнулся одними губами. — Мой совет — не лгать императору империи, в которой находитесь.
Я застыла в некоторой растерянности под его пронзительным недоброжелательным взглядом. Как и военный министр Марилии, Дэвис Аркарт мог распознать правду и ложь. Через подобное я уже проходила и знала, что такая магия была опасна для меня — она грозила разоблачением.
— Я воевала. Но совершенно не хочу об этом вспоминать, — не менее прохладным тоном ответила я, в упор смотря на него. Сказала правду.
— На чьей стороне?
Я застыла. Пресветлая, как быть? Ведь по легенде я марилийка, но он сразу поймёт, что я лгу, если скажу, что за Марилию.
Я уставилась на императора, мучаясь вопросами: «Зачем он ведет этот допрос? Какая ему разница? Что ему надо?»
— Конечно, госпожа Стонич сражалась за Марилию, она же марилийка, малаэрд, — удивлённо вмешался лэрд Дарен, а я мысленно поблагодарила его за нежданную помощь, и слегка облегченно выдохнула.
Император теперь ещё пристальней смотрел на меня, ожидая, что я еще что-то добавлю. Видимо, он заметил мои колебания перед ответом, и это ему не понравилось.
— Тира Стонич, зачем вы пошли воевать? Вы — женщина, хранительница домашнего очага, мать, жена, — вдруг холодно спросил император Берингии, не дождавшись от меня подробного ответа. — Вам нравилось убивать и калечить невинных людей?
— Малаэрд! — возмущённо выдохнул лэрд Бэлфор, делая ко мне шаг, как бы в защиту.
— Ваше величество! — в шоке произнёс «дед».
— О чем вы? — медленно спросила я, сердце на мгновение остановилось от его слов.
— Или были шпионкой, судя по ментальному блоку? — с невозмутимым спокойствием ледяным тоном продолжал допрашивать император. — Такие блоки, как у вас… э-э… тира Стонич? Ваше ли это имя? Такие ментальные блоки бывают либо у членов императорской семьи Марилии, либо у шпионов. Вы же, как я полагаю, не аристократка, не можете относиться к королевскому дому Марилии, следовательно… шпионка?
Я потеряла дар речи от его напора, недоверия и холодности. Я ничего не понимала. Учёный Стонич стоял ни жив ни мертв, белее полотна, тоже растерянный поведением императора.
— На войне нравилось ощущать, что вы сильнее? Умнее? Хитрее? — император сделал по направлению ко мне несколько шагов.
Я же словно заворожённая смотрела в его серебристые глаза жестокого волка.
— Были чьей-то шлюхой или служанкой, подслушивающей чужие секреты?
— Малаэрд! — снова шокированно воскликнул лэрд Бэлфор.
— Калечить? Невинных? — я уставилась на императора в полном шоке. — Шлюхой?! — слово застряло в горле.
— Калечить невинных тангрийцев, — холодно процедил император, уточняя слова, а я вдруг подобралась, нервы натянулись словно струны витары, желваки заиграли на скулах от еле сдерживаемой злости.
Я сузила глаза и неожиданно даже для себя словно взбесилась:
— Невинных?! Тангрийцев?! — прошипела я злобно, сжимая трость ладонью со всей силы так, что побелели пальцы. Сделала несколько неуклюжих шагов по направлению к самому важному оборотню этой империи, громко стуча тростью по паркету. Резкий стук отдался болью в голове. Остановилась в трех шагах от него.
— Почему тогда ваша Земля не пришла к этим невинным на помощь?! — обвиняюще прошипела я, словно змея, прямо ему в лицо. — Почему вы позволили уничтожить тысячи невинных тангрийцев, не вмешиваясь в убийства соседей, среди которых были тысячи невинных женщин и детей?! — я выплевывала слова с ненавистью, неотрывно смотря в холодные презрительные глаза главы волков.
Его взгляд мог убить, но не меня. Не сейчас и не здесь.
— Вы забываетесь! — гневно прорычал император, сжав ручищи в кулаки и изменившись в лице. Он даже сделал шаг и угрожающе навис надо мной.
— Это вы забываетесь, уважаемый, — замороженным голосом медленно процедила я, не отводя глаз. — Уже несколько веков забываетесь! Весь ваш народ забывается! — повышала я голос, который теперь звенел от злости и напряжения. — Ваша многовековая традиция нейтралитета — самое глупое оправдание трусости и бездействию, когда невинные нуждались в помощи! Ваши соседи умирали тысячами, а вы отсиживались в горах! Вы позволяли их убивать! И не имеете никакого права в чем-либо меня упрекать, ничего не зная обо мне!
— Замолчите, госпожа Анна! — почти закричал уже по-настоящему встревоженный лэрд Дарен, переводя рассерженный взгляд с меня на взбешённого императора и обратно. — Вы ничего не понимаете в наших традициях! Вы…
— Зато вы все прекрасно понимаете, чтобы судить других, — злобно процедила я, перебив его, презрительно окидывая их взглядами. — Вы ничего не знаете обо мне, а уже решили, что имеете право оскорблять, осуждать и поучать, — я замолчала, пытаясь взять себя в руки. — Думали, я промолчу, потому что вы император? — все же не сдержалась я. — А мне плевать, кто вы есть! Плевать! Больше никто! Слышите! Никто не сможет безнаказанно оскорблять меня! Я отвечу! Каждому!
Меня стало потряхивать от злости и раздражения, от неожиданного понимания того, что война между Марилией и Тангрией могла бы закончиться иначе, если бы Берингия пришла к нам на помощь. Я впилась ненавидящим взглядом в императора Берингии, теперь испытывая к нему отвращение, а не скрытое восхищение, хотя и понимала, что он только недавно стал императором, и тогда, несколько лет назад, не он принимал решение о соблюдении традиционного нейтралитета.
— Анна, — обеспокоенно произнёс учёный, подходя ко мне. — Тебе плохо? Опять этот стеклянный взгляд. Анна, девочка, успокойся…
Словно издалека я услышала ледяной голос императора Берингии.
— Вопросы, тира Стонич, я могу задавать вам, какие посчитаю нужными, а вы обязаны отвечать на них, хотите этого или нет. Иначе я могу рассмотреть вас опасной для империи особой и выдворить за пределы Берингии. Или заточить в тюрьму.
Я поняла вдруг, что смотрю прямо на него, на этого высокого властного мужчину с перекошенным рассерженным лицом, но уже не вижу его. Его лицо расплывалось перед глазами. Я смотрела сквозь него, перед глазами вставало поле перед Зарданской крепостью, развороченное бомбами Марилии, а на нем бесконечное количество мертвых, раскуроченных и окровавленных тел.
Я схватилась руками за голову, застонав и выронив трость, которая с глухим стуком упала рядом.
— Святые небеса! Нет! Только не это! — жалобно простонала, уже смутно понимая, что начинается приступ паники. — Пожалуйста…
— Совесть будет мучить всю жизнь, — услышала издалека чужой холодный голос. Чей он был? Императора?
Тела. Всюду. И кровь. Перед глазами. И крики в голове. Крики ужаса и боли…
— Нет! Мама! Нет! Папа! — прошептала в ужасе. — Мамочка! Не умирай! Мама!
Крики. Тела. Кровь. Всюду.
Затем я почувствовала как мои руки отнимают от головы, и в правой дрожащей руке появился стакан с холодной водой. Ученый Стонич уверенно приблизил мою руку, которую он держал обеими ладонями, со стаканом воды к лицу, чтобы я отпила.