И почему он, кстати, на меня смотрит с такой ненавистью? Чем не угодила? Ведь и вижу-то его всего второй раз. Или просто демон всех ведьм не выносит? Аллергия у него на нас, чесаться начинает, чихать и сыпью покрываться? Представила эту картинку и хихикнула. Ладно, мне он тоже не особо симпатичен, должна признать.
Демьян вернулся в спальню, разогнав табун моих мыслей. Вновь подхватил Прохора на руки и буркнул, не глядя на меня:
- Идем.
Опять обратился в айсберг. Эти скачки его настроения уже начинают основательно подбешивать, честное слово! Как капризная барышня. Так у кошек бывает - лежит, мурлыкает, ты ей пузо чешешь, все довольны, а потом р-раз, зараза уже когти тебе в руку вонзила и рычит. А объяснить, что не так, не дождешься, черт его побери! Вернее, демон его побери!
Мы вышли на улицу. Демьян уложил домового на телегу с сеном, отдал вожжи мне, сам взлетел на вороного. Молча выехали в путь. Скучно. И кушать очень хочется. В этот раз не приходится надеяться, что мне дадут яблоко, чтобы с голоду не померла. Парень даже не смотрит в мою сторону. Знатно, стало быть, хозяин его пропесочил.
- Здесь, - коротко бросил Демьян, свернув в рощу.
Спрыгнул с коня, взял Прохора и уложил его на полянке. Тот снова свернулся клубочком. Посмотрела оком - скоро проснется.
- Так и будешь тут стоять? - осведомился парень.
- Да. - Пожала плечами.
- Всерьез думаешь, что я с ним что-то сделаю?
- У меня нет оснований тебе верить. - Пожала плечами. - Давай, до свидания.
- Ведьма! - прорычал он, запрыгнул на вороного и умчался.
Скатертью дорожка! Хватит издеваться над моими нервами. Иди кого-нибудь другого изводи. Поглядывая на сопящего домового, я собрала пару горстей сочной земляники и отправила в рот. М-м-м, какой вкусный завтрак получился! Отошла подальше и наткнулась на малинник.
К моменту, когда Прохор сел, мотая головой, я уже основательно накушалась ягод. Отступила за деревья, посмотрела, как охающий мужичок подскочил и понесся домой. Двинулась следом.
В дом Агуси вошла, когда та уже успела и поругать своего любимого, и расцеловать, и перед кипящим самоваром усадить.
- Вернулся, Марусечка! - она кинулась ко мне. - Мой соколик вернулся! Садись, позавтракай с нами.
- Спасибо. И где же ты был, Прохор? - я посмотрела на него, жующего оладьи, и села за стол.
- Дак ромашек побежал нарвать для моей Агусечки, нанюхался сонных цветов, - он развел руками, - проснулся утром, батюшки, на поляне, оказывается, спал всю ночь!
- Дались тебе эти ромашки! - бабушка подлила ему чайку и еще горку оладушек уложила на тарелку, потом засуетилась вокруг меня. - Кушай, неслух! Чуть не померла ведь, извелась вся с тоски и тревоги! А мне сказал, что к Марусечке надо сбегать, сказать что-то ей хотел! И ты кушай, Марусечка!
- Да, Прохор, что именно ты мне хотел сказать? - мои ушки встали бы торчком, будь я собакой.
- Ой, - рука домового с надкусанной оладьей замерла на половине пути ко рту. - И не помню. - Заморгал глазами.
- Это все сонные цветы, - Агуся закивала. - Коварные они. Память отшибают, верно.
Значит, заклинание, наложенное на Прохора, сработало. Как же узнать, что именно он увидел на поляне? И самое главное, почему именно мне торопился об этом рассказать? А еще - как все это связано с демоном?
Дошла до дома, заварила кофейку и достала шоколадку. Ведьма заслужила бонус. Столько нервов за последние дни извела, что сил никаких уже нет. Без допинга в виде сладкого и калорийного не обойтись. Села у окна, глазея на улицу и смакуя горький кофе и нежный молочный шоколад.
Тишина. Вся деревня еще спит, укутанная розовым флером рассвета. Оно и понятно, всю ночь искали Прохора, спать легли под утро. Вряд ли сегодня будет много пациентов. Тогда навещу Танюшу с новорожденным, заодно к Арине забегу, осмотрю, и бабушек-симулянток проведаю.
Да, точно, так и сделаю. Я привела себя в порядок, переоделась, подхватила чемоданчик и вышла на улицу. Прикрепила на дверь объявление о том, что ведьма ушла по вызовам, и зашагала вперед. Мимо привычно пронесся Кеша, улепетывая от шипящего гуся Феди. И не надоедает ведь им, надо же! Отсмеялась, глядя вслед пернатым, и двинулась вперед по деревне.
Половина котовасинцев уже возились в огороде, поэтому первым делом меня встретили попы кверху. Не знаю, как, но местные жители все же умудрялись меня замечать и, разогнув спины, приветствовали. Большинство, воспользовавшись удобным случаем, тут же спрашивали совета, что делать, если болит тут и там, колет здесь и тянет - непонятно где и почему.
Подробно отвечая каждому, я не скоро обошла всех пациентов, и обход закончила уже только после обеда. Стояла неимоверная жара, и вьющаяся неподалеку речка манила к себе так, что мне даже было все равно, что купальник остался дома. Хоть ножки помочу и посижу на берегу, с водной глади всегда приятный ветерок дует.
Хихикая, вспомнила, почему речка называется Плюнька, скинула балетки и вошла в воду. Огляделась по сторонам и приподняла подол сарафана, который теперь носила, как и большинство местных модниц - совсем окотовасилась. Как же приятно!
- Сейчас водяной кааак выскочит! - раздалось за спиной.
Оглянулась и увидела кикимору. Пышнотелая Малуша, заплетая косы из длинных зеленых волос, улыбнулась мне, показав острые тонкие зубы-иглы. Несмотря на жару, по спине пробежался холодок.
- Не пугай девушку, - донеслось из зарослей камыша. - Водяной в ил зарылся, от жары спасается, ему не до девичьих прелестей.
Пригляделась и увидела Сирену - русалку, ратующую за чистоту родной Плюньки.
- Да пошутила ведь, - кикимора закрепила косы на затылке, скинула короткое платье, показав себя во всей обнаженной красе, и медленно вошла в воду, блаженно охая. -Хороша водичка! Самое то в такое пекло!
- Маруся, не стесняйся, поплавай с нами, - Сирена подплыла ко мне. - Раздевайся, я на речку заклинание отворота наложу, никто не сунется.
Так соблазнительно, что отказаться не смогу. Вышла на берег, снова стрельнула глазками по сторонам. Собралась с духом, стянула сарафан и положила на землю. Помедлив, сняла и трусики тоже.
- А ты ничего, - Малуша бесстыдно оглядела меня, - со стороны кажешься тощей, а на самом деле все на месте.
- Не смущай девушку, - русалка шлепнула хвостом по воде, отправив в лицо бесстыжей кикиморы веер брызг.
- Ай, волосы ведь намочила! Опять кудри будут! Я все утро их выпрямляла отваром из водорослей! Вот ты гадина, Сирена!
- Поделом, - водная нимфа рассмеялась.
Я побыстрее вошла в речку, чтобы скрыть наготу. Прохладная вода обняла разгоряченное тело, заставила застонать в голос. Как хорошо-то! Что ж раньше не ходила купаться, вот ведь глупая!
Вылезла из речки, лишь когда почувствовала, что замерзла. Внизу, видимо, ключ подводный бьет, вода ледяная. Натянула на мокрое тело сарафан, трусики сунула в медицинский чемоданчик. Пора идти, может, пациенты набежали.
- Уже уходишь? - Сирена подплыла к берегу.
- Да, дела. Спасибо за компанию, девочки! Обязательно еще приду.
- Ее, поди, Демьян ждет, - съехидничала Малуша, тоже вылезая из речки.
- Нет, не ждет. - Я отвела взгляд.
Вот, уже и сплетни-пересуды пошли.
- Да ладно, - кикимора махнула рукой. - Он на тебя так глядел, сразу догадаться можно было, чего хочет. Уже пополнил тобой свою коллекцию?
- Помолчи, нахалка! - прикрикнула Сирена.
- О чем ты? - я растерянно посмотрела на Малушу, которая села на землю и достала из сумки пирожок.
- О том, что наш красавчик сам не свой по части ведьмочек!
- Не слушай ее, - русалка снова ударила по воде хвостом, облив кикимору.
Но та отмахнулась и продолжила:
- Он ведь и с той, что до тебя была, амурил. С Варькой то бишь.
Острые иглы-зубы впились в пирожок.
А мне показалось, что она откусила кусок от моего сердца.
Глава 39 Болото
Вот, значит, как? Я такой же дурой оказалась, как и большинство наивных девушек, которые западают на красавчиков, искренне веря в истинность их чувств. На самом деле он хотел лишь пополнить мной список своих побед. Не зря же, когда в сенях целовались, сразу под юбку ко мне полез, паразит!
А ведь подумала, идиотка, что это был врыв чувств, что нас с неимоверной силой потянуло друг к другу. Ага, щаз, это он в направлении постели меня потянул! Но не дотянул, к счастью. Хоть на это ума хватило, многоуважаемая Мария, не отдаться местному наглому красавчику в первый же день! Или на второй, уж не помню, когда это было.
Дошла до дома, ругая себя последними словами, вошла в избу, да так хлопнула дверью, что бедный Стасик, висящий на паутинке над столом, свалился в кружку с водой.
- Ой, прости! - бросилась к нему, помогла выбраться.
- Ничего, зато освежился, - паучок улыбнулся. - А ты чего смурная такая?
- Узнала кое-что, - вздохнув, села на стул. - Ты, кстати, почему не сказал, что у Демьяна были отношения с Варей?
- Да я это, - он шмыгнул носом, - не особо и в курсе был. Она мне не часто разрешала появляться.
- Как это?
- Ну, вот смотри, - паучок присел на край тарелки, болтая лапками. - Мне сначала надо было ее спросить, можно ли проявляться. Она мысленно слышала и отвечала. Чаще не разрешала, - грустно вздохнул и совсем тихо признался, - Варя меня... стеснялась.
- Почему?
- Я ж паук. Сначала, когда выяснила, что у нее такой фамильяр, вообще прибить хотела. Передумала, только когда узнала, что нового не дадут.
Вот ведь гадина какая! Я мысленно выругалась. Такой мировой паучок, а ей, видите ли, стыдно! Та еще сволочь была эта Варька! Если найду живой, стукну обязательно!
- Так что про мужиков своих она со мной точно не откровенничала. - Продолжил Стасик. - Догадывался, что она на Демьяна запала, конечно, но что там и как, никогда не осмелился бы спросить.
- Прости, малыш, - я смахнула слезинки со щек. - И поверь мне, ты самый лучший на свете паук! Такого нельзя стыдиться, о таком только мечтать можно!
- Правда? - грустный паучок просиял.
- Истинная правда! Я, по секрету скажу, как раз мечтала, чтобы мне достался паук в качестве фамильяра.
- Пасиб! - Стасик и вовсе расцвел.
Но тут на стол запрыгнул Барбарис 15-ый.
- Вот, значит, как, Мария?! - прошипело разозленное рыжее Величество. - О пауке мечтала, стало быть? А кот хвостом не вышел?
- Угомонись, пушистый монстр! Я вас обоих люблю! На вот, - достала с полки валерьянку и капнула несколько капель обиженному фамильяру.
- Знает ведь, как меня задобрить, - он довольно замурлыкал.
Подумав, я капнула валерьянки и себе в чашку. Надо немного успокоить нервы.
Но порелаксировать в приятной компании не довелось. Сначала послышался топот ног, будто по крыльцу и сеням пронесся слон, а потом в избу ввалилась. Малуша!
- Зачем пожаловала? - не особо гостеприимно спросила я.
Неужто извиниться надумала? Видно же было, что ей доставило удовольствие сообщить мне ту «новость».
- Папка мой... - тяжело дыша, прошептала кикимора, и разрыдалась. - Марусечка, помоги!
- Что стряслось? - стало стыдно. - Не плачь, расскажи толком!
- Косил он недавно, дело для него непривычное, но как турнули нас с болота и из леса, пришлось осваивать. - зачастила девушка. - Короче, поранил ногу косой. И несильно, вроде, замотал тряпицей - пройдет, сказал. А сейчас мамка прибежала, в бреду, говорит, мается! Ножища распухла, ужас!
- Бежим тогда! - подхватила чемоданчик с пола.
Бежать пришлось далеко, и я в который уже раз задумалась о том, чтобы обзавестись транспортом. Демьян, как помощник, отпадает, придется справляться самой. Но сейчас не до этого. Едва живая от бега кикимора привела меня к окраине деревни. Миновав просеку, мы бросились к небольшой избушке. Отмахнувшись от мысли, что ей подошли бы курьи ножки, я вбежала следом за Малушей внутрь.
Пахнуло тиной, что логично, учитывая, кто в ней живет. Потом в нос ударил запах старого, давно немытого тела. А вот это уже непорядок. Гигиена - лучшая борьба с болезнями!
- Вот он, - девушка указала на лежанку у стены.
Подошла ближе, едва разглядела в полутьме массивное тело. Нет, так дело не пойдет. Наощупь лечить нельзя.
- Малуша, раскрой все окна настежь, - скомандовала тут же. - И зажги все, что есть -свечи, лучины, керосинку.
- Ага, ща сделаю! - кикимора кивнула и развила бурную деятельность.
Заскрипели ставни, зашипели фитили свечей. В избу хлынул свет. И я разглядела еще с десяток копий Малуши, которые отличались только возрастом. Такие же серокожие, пухлые, зеленоволосые, они жались на лавках, что стояли вдоль стен, и испуганно хлопали глазенками. Плодовитый, однако, папа у них! Как его, кстати, называть? Кикимор?
Я перевела взгляд на больного. Ох, да ведь это леший! Объемный, будто пень столетнего дуба, в три обхвата, длинные седые волосы лежат на груди, кончиками дотягиваясь до колен. Одно из которых так распухло, что может потребоваться ампутация ноги. Очень надеюсь, что удастся обойтись без крайних мер.
- Плох он совсем, - раздался с другой стороны тела женский голос. - Бредит, никого не узнает!
Я обошла лежанку и увидела маленькую совсем кикимору. Личико с кулачок скривилось, по щекам текли слезы в три ручья, а то и во все пять.
- Не переживайте, вылечу вашего папу!
- Это мамка наша, - шепнула Малуша, поставив рядом керосинку.
- Простите, - оконфузилась я, а еще ведьма.
- Да ладно, - жена лешего махнула рукой и вытерла слезы. - Вы уж все, что надобно, делайте, лишь бы выжил, умоляю! Мы небогато живем, конечно, но отработаем вам, как скажете!
- Сделаю все, что смогу, - тихо ответила, начиная осмотр. - И никаких долгов не будет, я ворожея на муниципальном обеспечении, не переживайте.
- Да? - кикимора так удивилась, что даже плакать перестала. - А вот Варя...
- Я не Варя, - отрезала в сердцах, снова недобрым словом поминая предшественницу.
Вот отыщу, точно корону на голове ей лопатой поправлю!
- Простите за резкость.
Рана выглядела скверно. Воспаление сильное, гной сочится, ткани уже отмирают.
Плохо, очень плохо. Глянула Ведьминским оком. Опасность летального исхода зашкаливает. Что ж затянули-то так? Ведь не первый же день уже! Вечно у пациентов две болячки - одна сама пройдет, а другая не лечится. Потому и к врачам не пойдем.
- Малуша, помоги мне, - я открыла пузырек с дурманом. - Надо ему в рот влить.
- Ага, - она придержала голову отца.
Подождала немного, как успокоился, начала чистить рану. Провозилась долго, применила все, что смогла - и хирургические навыки, и магические силы, и целебные снадобья. Зато теперь, после обработки, нога выглядела значительно лучше. Даже око подобрело и нехотя показало, что возможно полное восстановление функций и без ампутации.
Наложила повязку, долго объясняла кикиморам, что и как делать. Оставила обезболивающие и противовоспалительные. Строго-настрого наказала навести в избе порядок, чтобы никакой антисанитарией даже не пахло, и засобиралась домой.
Глава 40 Светляки
- Завтра приду к вам, поменяем повязку. - Пообещала, когда вышли на улицу.
- Ой, спасибо, Марусечка! - старшая кикимора разулыбалась. - И что пришли, и за помощь! За все, милая, спасибо! Вот Варю было к нам не зазвать, брезговала она.
- Я не Варя, - снова повторила. - Муж ваш поправится, если все сделаете, как говорю. Не скоро, но встанет на ноги.
- Спасибо вам, - губы женщины задрожали. - Уж простите, что так живем. Непривычно нам это, по человечьи-то жить. Ведь мы с дочками раньше на болоте обитали, вот уж там житушка привольная была, - ее глаза мечтательно засияли. - А мужней вотчиной лес был, правил там железной рукой, уважали все его. А потом...
- Что потом?
- Демон этот явился, проклятый! - кикимора погрозила крошечным кулачком, глянув в сторону замка, который мрачной черной махиной вырисовывался на начинающем розоветь небе.