Таиссе самой не верилось, что она побывала на Луне. Сейчас, в такой обычной палате, с солнцем, светящим за окнами, с зелёным сквериком у здания…
Но это действительно было. Таисса и её отец на Луне. И Найт. И Дир.
Дир, которого сломал и вывернул наизнанку нанораствор. Который поклялся скорее умереть, чем дать этому свершиться вновь.
– Дир стал Тёмным, – проговорила Алиса совсем тихо. – Тёмным. Теперь он способен на всё. Ты можешь себе представить, что будет, если я встану у Дира на пути? Откажусь его видеть? Пускать его к сыну?
– Ты боишься.
– Да. А ты бы не боялась?
Таисса прикусила губу.
– Я помогу тебе, – тихо сказала она. – Никто не будет тебя ни к чему принуждать, пока я способна их остановить. Даже Дир. Даю слово.
– Ты всегда его держишь? Своё слово?
– Как и отец. Иначе я бы его не давала.
– Думаешь, Тьен не пожалеет, если вырастет со мной? – почти шёпотом спросила Алиса. – Иногда я лежу в постели, гляжу в потолок, думаю о нём и полночи не могу заснуть. Ведь я не блестящая Светлая, не бесстрашная героиня. Вдруг он разочаруется во мне? Перестанет меня любить? Возненавидит за то, что я не отдала его Диру и Ларе?
Таисса вспомнила спокойное серьёзное лицо Тьена. Такого похожего на своего отца…
И твёрдо покачала головой:
– Думаю, тебе это точно не грозит. Не уверена, что Тьен вообще будет способен кого-то ненавидеть.
Алиса откинулась на подушки.
– Хорошо бы. Тогда… тебе пора, наверное. Я бы хотела, чтобы ты осталась, но тут скоро будут Светлые, и ты не хочешь с ними встречаться, верно?
Таисса встала.
– Верно. Увидимся.
Алиса нерешительно окликнула её, когда Таисса взялась за ручку двери.
– Передай Диру и Ларе, что мне очень жаль. Очень. Я бы так хотела, чтобы было иначе. Но ведь у них будут собственные дети, а Тьен – мой сын. Мой единственный сын, наверное.
– Я знаю, – тихо сказала Таисса.
– Вот ты – ты бы отдала своего сына кому-то ещё? Донору, которого выбирала не ты?
– Ни за что, – произнесла Таисса, не раздумывая. – Никогда. Но в ближайшие лет пять-шесть, я думаю, это чисто умозрительный вопрос.
– Да уж. – Алиса улыбнулась. – Я немного поторопилась, правда?
Таисса покачала головой:
– Нет. Чудо всегда приходит вовремя. Особенно такое. Думаю, Тьен будет очень благодарен тебе.
Они улыбнулись друг другу в последний раз. И Таисса мягко закрыла за собой дверь.
Запоздало она поняла, что было бы неплохо выйти не в дверь, а через окно, чтобы сразу подняться на крышу. Но ноги сами понесли её в кафетерий, и было бы глупо притворяться, что она не хотела кое-кого там застать. Как бы бессмысленно это ни было.
Два из четырёх автоматов в коридоре, продающих кофе, шоколад и сладкую газировку, были накрыты непрозрачными чехлами, но два работали. Вернон сидел на полу, прислонившись к стене, и отхлёбывал из полупустого стаканчика с кофе. Рядом валялось несколько пустых ярких обёрток от шоколадных батончиков.
– Мусоришь, – заметила Таисса. – Светлые будут недовольны.
– Ещё спроси, где мои манеры.
Вернон махнул рукой, и обёртки разлетелись по коридору. Он хлопнул ладонью о потёртый линолеум рядом с собой.
– Садись, раз уж ты здесь. Светлая может и подождать пару минут.
– Она уже на крыше?
– И мои люди глаз с неё не сводят, поверь мне.
Таисса села рядом с Верноном и вгляделась в его лицо. Упрямое, бледное, с чёткой линией подбородка, высокими скулами и непонятным выражением в серых глазах.
– Спасибо, что позаботился об Алисе, – нерешительно сказала Таисса. – Ты… какие у тебя сейчас планы? Не насчёт неё, а вообще?
Вернон повернул к ней голову:
– Помнишь, как я в первый раз позвал тебя на самоубийственную миссию?
– Да.
– Так вот, в этот раз я тебя на неё не зову.
Таисса моргнула.
– И она правда будет самоубийственной, – бесстрастно произнёс Вернон. – То есть я не вернусь. Совсем. Или вернусь уже не я. Неважно. Меня, Тёмного, сидящего сейчас в этом дурацком грязном закутке, уже не будет.
Его глаза странно блестели. Выброс адреналина перед миссией? Перебрал со стимуляторами? Или ему действительно было страшно?
Вернон кивнул на свой линк:
– Нейросканер молчит, разумеется, но ты знаешь почему. Впрочем, это последние часы, пока я на нейролептиках. Очень скоро мне придётся от них отказаться. – Он усмехнулся. – Пожалуй, мне будет их не хватать сильнее всего. И полётов. Я привык к полётам. Каково было бы тебе без воздуха, Пирс?
– Тяжело, – помолчав, сказала Таисса.
– Невыносимо. И поверь мне, когда полётов лишится весь мир, ты тоже не обрадуешься.
Вернон зевнул:
– А так ведь и произойдёт, и очень скоро. Ну, если я не остановлю это безобразие. Кто, если не я? Право, я бы с радостью передоверил это занудство кому-нибудь ещё. Эйвену, например. Увы, для этих целей он подходит примерно так же, как суповая кастрюля.
– Да о чём ты говоришь? – повысила голос Таисса.
Вернон пожал плечами:
– Кажется, у меня будет очень печальный день рождения. Видишь ли, Пирс, меня порой посещает крайне пафосное желание спасти мир, и я люблю пафосно об этом рассказывать. Иногда это сопряжено с риском – первое, не второе.
– Второе тоже, – пробормотала Таисса. – Если правильно подобрать аудиторию.
– Это я умею, – согласился Вернон. – Куда чаще, увы, эти мои душевные порывы сопряжены со смертью. С банальной, противной и совсем не пафосной. Помнишь одну интересную инъекцию, которую я себе сделал почти год назад?
Таисса отвела взгляд.
– Помнишь, – кивнул Вернон. – Не самая приятная штука, но что поделать. Впрочем, всё лучше, чем банановые йогурты. Некоторые вещи слишком страшны для того, чтобы говорить о них вслух, а?
Таисса невольно улыбнулась:
– Тоже терпеть их не могу.
– То ли дело персиковые, – кивнул Вернон. – Помню, Су Ли запихивала их в меня после обеда один за другим, так что теперь мне сложно не испытывать к ним сентиментальной привязанности. Детство, детство, детство… – Он хмыкнул. – Интересно, мой отец любил йогурты? Ни разу не видел пустого стаканчика у него на столе. Виски, впрочем, сколько угодно.
Таисса прикусила язык. Если Вернон сейчас вспомнит о матери…
Но Вернон не сказал ни слова. Лишь едва заметно омрачилось лицо.
Ему было одиноко, вдруг поняла Таисса. И хотелось поговорить хоть с кем-то перед тем, как отправляться на верную смерть. С кем угодно. Хотя бы с ней.
– Может быть, я могу помочь? – негромко спросила Таисса. – Я дочь своего отца. И я помогала тебе раньше.
Вернон поморщился:
– Хочешь сказать, мне придётся присматривать ещё и за тобой? Нет, спасибо. Я не забыл Храм Великого Тёмного, где ты была слабее нашего общего приятеля Харона раз в пятьдесят.
– Там у меня не было способностей!
– Можно подумать, тут они у тебя бу… – Вернон осёкся. – Неважно. Мне пора.
Он встал одним грациозным движением, не глядя на Таиссу.
– Очень скоро лаборатории варианта «ноль» сделают свой ход, – произнёс Вернон. – Если у тебя получится не попасть под удар, будет здорово.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю.
Он бросил взгляд куда-то в сторону, и Таисса не сразу поняла, что он смотрит на неё через зеркальную поверхность автомата с кофе.
– Пару раз я просыпался в холодном поту от фальшивых воспоминаний, – отрешённо сказал Вернон. – Мне снились очень интересные минуты на лабораторном столе. Александр, заботливым голосом отдающий приказы, и я, с нанораствором в венах. Эйвен сказал, что от него нет лекарства?
– Мне так сказал Дир, – дрогнувшим голосом произнесла Таисса. – Конечно, он мог лгать, но зачем это ему?
– Может быть, средство почти разработано и он не хотел тебя обнадёживать, – пожал плечами Вернон. – Неважно. Лекарства нет. Ты и эта дрянь в твоей крови… вы с ней навечно.
Он хмыкнул.
– Есть, впрочем, одно средство. Но я помню, что ты от него не в восторге.
Таисса несколько секунд озадаченно смотрела в зеркальную стенку автомата, пока до неё не дошло.
– Лишение способностей. На людей нанораствор не действует.
– Не наверняка: прецедентов не было. Но это очень вероятно. На месте твоего Дира я выбрал бы это. К счастью, я не на его месте: вот уж точно мой ночной кошмар.
Вернон помолчал.
– Ладно, Пирс. Счастливо оставаться.
– Вернон, – позвала Таисса в его спину. – Ты ничего больше не вспомнил из того мира? Меня или, может быть, Викторию, когда она была Светлой? Наши разговоры? Хоть что-нибудь?
Плечи Вернона не шелохнулись.
– Нет, – уронил он. – Ни единого слова.
Нейросканер у него на запястье пронзительно запищал. Вернон накрыл его рукой.
– Всё, – спокойно произнёс он. – Никаких больше нейролептиков. Да, и кстати, Пирс: моё тело тоже не найдут. Пышные похороны придётся придержать для следующего спасителя мира. Надеюсь, им окажется один наш общий светловолосый знакомый.
Таисса вмиг оказалась на ногах.
– Куда ты, чёрт подери, отправляешься?!
Но Вернон уже вошёл в сверхскорость и исчез за поворотом.
Догнать его было невозможно. Осталось лишь глядеть ему вслед.
Светловолосая фигурка ждала Таиссу на крыше. Мягкие идеальные черты, безупречная линия носа, тонкие пальцы, которые могли крошить камень или гнуть сталь.
И бесконечно тоскливые глаза.
– Мне очень жаль, – негромко сказала Таисса. – Алисе тоже жаль, я уверена.
Лара кивнула:
– Мне почти не больно. Это не в первый раз, когда я не увижу ребёнка, для которого была донором, в конце-то концов. Вот только…
Она запнулась.
– Что? – с тревогой спросила Таисса, глядя на чуть подрагивающие губы Лары.
Лара помолчала.
– Ничего, – глухо сказала она. – Просто… мне снятся сны.
Таисса смотрела на неё, мысленно кляня поступок Александра. Взяв генетический материал Дира и Лары, создав ребёнка, который способен путешествовать во времени, Александр не представлял, к какой трагедии это приведёт. А расплачиваться придётся им всем. Даже Таиссе. Ведь всё, что ударит по Алисе и Диру, рикошетом шарахнет и по ней.
…Девятнадцать лет. Лара не увидит Тьена девятнадцать лет.
Впрочем, ничто не предопределено, верно?
– Будущее может измениться, – помолчав, сказала Таисса. – Оно меняется уже сейчас. Возможно, в будущем Алиса захочет протянуть тебе руку, позвать на день рождения Тьена. Не знаю. Но я боюсь, что…
– Я ничего не боюсь, – устало прервала её Лара. – Я просто хочу найти Дира и найти выход из этой ямы вместе.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Острое зрение Таиссы углядело приближающееся по воздуху крошечное пятнышко. Светлые?
Неважно. В любом случае времени у неё не осталось совсем.
– У меня к тебе есть просьба, – произнесла Лара. – Всего одна.
– Какая?
– Дир. Верни его живым. – В глазах Лары вспыхнул огонь. – Я не дам им включить нанораствор на полную мощность. Я не дам его убить. Когда я узнала про Луну…
– Не надо, – тихо-тихо сказала Таисса. – Просто не надо.
Лара криво улыбнулась:
– Если бы я могла написать ему одно-единственное письмо. Если бы Дир его прочитал…
– Если бы ты не проткнула меня мечом и не отправила бы к нему в постель под внушением… – проронила Таисса тем же тоном.
– Я не раскаиваюсь, – устало сказала Лара. – Я не желала причинять тебе боль, но не будь же дурой. На кону стояла не тележка с пирожными.
Пятнышко в небе делалось всё больше. Таисса посмотрела Ларе в глаза:
– Я тебя простила. Если тебе это нужно.
Лара вздрогнула.
– Что?
– Я узнала… кое-что, – тихо сказала Таисса. – О тебе. Из будущего. Я не хочу, чтобы это сбылось.
Например, то, что Лара умрёт у Тьена на руках.
Лара тяжело вздохнула:
– И спрашивать тебя об этом бесполезно?
– Да. Потому что, если я произнесу это вслух, слишком велики шансы, что оно всё-таки произойдёт.
Лара стояла молча и совершенно неподвижно.
– Помоги Диру, – наконец сказала она. – Пожалуйста.
Таисса кивнула Ларе. И стрелой кинулась вниз.
Глава 3
Вечер Таисса встретила в очередной безликой гостинице. Она сменила машину, гнала как сумасшедшая, чтобы вновь скрыться от Светлых, и едва вошла в номер, как повалилась на кровать, не раздеваясь. Она чудовищно, бесконечно, немыслимо устала, мозги отказывались соображать, и всё, чего она хотела, – выспаться. Просто, чёрт подери, отключиться и поспать. Не так уж много, правда?
Но Таисса знала, что не уснёт.
«Да, и кстати, Пирс: моё тело тоже не найдут. Не ищи».
Вернон Лютер. Какого чёрта он её так напугал?
Или Вернон не напугал её, а совершенно честно сказал, что идёт на смерть? И даже не подумал сказать, куда отправляется, чтобы Таисса не увязалась следом?
Таисса тихо застонала. Вернон не преувеличивал рисков: если он что-то и делал, так преуменьшал их. Ему действительно грозила смертельная опасность там, куда он направлялся. И она ничего, ничего не могла сделать.
Или могла?
Таисса нахмурилась, глядя на линк.
– Чёрт подери, да! – пробормотала она, набирая знакомый код, который давно уже знала наизусть. – Ты никуда от меня не денешься, Л.
Её пальцы запорхали над виртуальной клавиатурой. Конечно же, Таисса могла поговорить с Верноном и голосом, вот только что-то ей подсказывало, что так он куда вернее разорвёт связь. А вот Л. может её и выслушать.
«Привет, Л. Я слышала, ты собрался умирать. До того, как насладишься именинным тортом, или после?»
Таисса сбросила туфли и куртку прямо на пол. Выждав полминуты, со стоном поднялась и полетела в ванную, где избавилась от одежды окончательно и приняла ледяной душ, ругаясь сквозь зубы: горячую воду в гостинице отключили на ночь. Почистила зубы, кое-как завернулась в полотенце и вернулась в комнату.
Линк всё ещё молчал. Проклятье!
«Что ж, – отстучала она, – забавно видеть, как ты прячешься в угол от одной-единственной вздорной Тёмной девчонки. Уверен, что не испугаешься выйти навстречу смерти, а, Л.? Вдруг она тоже строго на тебя посмотрит и поставит в угол?»
Линк пискнул четырнадцать секунд спустя. Таисса торжествующе улыбнулась, глядя в экран.
«Надеюсь, у неё хотя бы вкус в одежде будет получше, чем у тебя. Дочь Эйвена Пирса хоть иногда вылезает из джинсов? По-моему, ты в них даже спишь».
Таисса поёжилась и поплотнее укутала голые плечи одеялом.
«А вот и нет».
«Ещё скажи, что спишь вообще безо всего. Впрочем, признаться, мне плевать».
«Это твой ответ вообще на всё, Л.? Что тебе плевать?»
Короткая пауза.
«Я перечитывал всю нашу переписку. Только что».
Таисса замерла.
«Нашу переписку, – медленно-медленно напечатала она, нажимая на каждую букву так осторожно, словно боялась проснуться. – Наши с тобой разговоры в сети? Зачем?»
Долгая, долгая пауза. Таисса почти физически ощущала, как руки Л. на клавиатуре вот-вот опустятся, как вот-вот разорвётся хрупкая связь между ними…
«Ты хотел воскресить что-то, – быстро написала она. – Вспомнить себя прежнего. Понять, каково это было, когда мы протягивали друг к другу руки через весь мир».
«Угадала, Таисса-прорицательница», – появился ответ, и Таисса с облегчением улыбнулась.
Но, кажется, зря. Потому что следующая строчка заставила её сердце сжаться.
«Но эти руки давно побледнели и истаяли».
«Для меня они всё ещё существуют. Я никогда не перестану надеяться».
«В этом проблема с надеждой, Т. Ей трудно сопротивляться. И не только надежде: порой на меня находит чёрт знает что. Я не знаю, как описать это странное чувство. К примеру, каково это – вспоминать тот поцелуй в Эксетере».
«Это воспоминание что-то изменило в тебе?» – с замиранием сердца спросила Таисса.
«Пожалуй, что да. Когда я читаю, как мы вдвоём обезвреживали бомбу, я куда ярче представляю твоё бьющееся сердечко».
Таисса с облегчением выдохнула. Она вызвала его на разговор. Теперь осталось самое главное.