— Что? — резко переспросил Ник, уставившись на него. — Что?
Уинтер тоже продолжала с неверием таращиться на Малека.
Ник глянул на неё, ощутив её реакцию на слова видящего — на одно слово в особенности.
Супруг.
Малек назвал Джема его связанным супругом.
Иисус бл*дский Христос, с этого чёртова провидца станется сделать всё в разы хуже.
И всё же Ник осознал, что не может закрыть тему.
Он не мог просто проигнорировать слова Малека.
Он пытался решить, стоит ли спросить, и что именно спрашивать. Он знал, что если задать этот вопрос в присутствии Уинтер, это не поможет наладить отношения с ней. Более того, не имея представления, что собирался сказать Малек, Ник почти не сомневался, что станет только хуже. Но он не мог заставить себя промолчать. Он даже не мог заставить себя отложить это и спросить попозже, когда Уинтер не будет рядом.
В итоге он стиснул челюсти, а потом заговорил.
— В смысле — они были стёрты? — сказал Ник. — Кто их стёр? Кто, бл*дь, мог сделать такое?
Малек отвёл взгляд от тёмного окна, в которое он смотрел.
Он посмотрел в глаза Нику, глянув на Уинтер, затем снова на него.
— Это сделал ты, — ответил видящий.
Ник уставился на него.
— Хрень собачья.
— Нет. Это факт.
Ник помрачнел ещё сильнее.
— Я не мог стереть это. Я не мог стереть собственный разум, бл*дь. Такое вообще невозможно.
— Ну... не совсем ты, — поправился Малек.
Его голос вернулся к тому странно спокойному безмятежному тону, который граничил с безразличием. Ник сразу невольно стиснул зубы.
— В этом отношении ты прав. Возможно, строго говоря, это был не ты, — добавил Малек. — Но ты попросил других сделать это. Подозреваю, что ты даже заплатил другим, чтобы они сделали это для тебя. Видящим. И вампирам тоже, если я не ошибаюсь. Я видел это, и это наиболее логично, судя по природе этого блока.
Ник уставился на него.
Он силился осмыслить слова Малека, переварить их.
— С какого хера мне это делать? — спросил он наконец.
Малек вздохнул.
Он глянул на свою сестру, которая смотрела то на Уинтер, то на Ника, раскрыв глаза шире обычного. Её взгляд выражал не совсем настороженность, скорее остатки того её шока, что Ник видел в офисе Уинтер. Тай смотрела на Ника и Уинтер так, словно не могла поверить в то, что происходит между ними двоими.
Мгновение спустя Малек перевёл взгляд на Ника.
— Полагаю, это разозлит тебя, — сказал провидец всё так же спокойно. — Но мисс Сен-Мартен попросила меня разузнать о тебе. Когда ты впервые появился на наших радарах. Когда ты впервые пришёл к нам после того, как помог Тай в том парке. Лара попросила меня использовать мои... — когда его сестра пихнула его, Малек поднял взгляд и заметил записывающие устройства в углах купе. — ...мои ресурсы. Чтобы узнать то, что мне удастся узнать.
Ник помрачнел.
Сам покосившись на камеры, он открыл канал в гарнитуре.
— Привет, ребёнок, — сказал он сразу же, как только она ответила. — Ты ждёшь нас?
В его гарнитуре показались усовершенствованные голубые глаза Кит, раскрытые шире обычного.
— Не тебя. Иисусе, Ник. Ты действительно едешь в Нью-Йорк? Ты разве не получил сообщение? Сен-Мартен хотела, чтобы ты держался подальше. Она действительно считает, что эта группировка Дмитрия Йи нацелилась на тебя. То есть, конкретно на тебя, Ник...
Но он уже хмурился, отмахиваясь от её слов.
— Со мной всё будет нормально, — сказал он. — И я разберусь с Ларой. Слушай. У меня есть более срочное дело. Мы на поезде, и нам надо иметь возможность говорить свободно. Мы сейчас едем на экспрессе из Северо-Восточной Охраняемой Зоны...
— Поняла. Вагон 568-F.
— Ага. Это мы.
— Я всё отключу. Буду гонять запись по кругу. Не беспокойтесь.
Ник почувствовал, как его плечи расслабились.
— Спасибо, ребёнок. Ещё один должок на моём счету, — помедлив, он добавил: — Ты можешь сделать так со всей поездкой с самого начала? Стереть всё? Я не припоминаю, чтобы кто-то из нас говорил что-нибудь изобличающее, но просто чтобы перестраховаться.
— Да, я догадалась, — сказала она, затем поиграла тёмными бровями. — Говорите о чём-то интересненьком, Наоко? Не против, если я послушаю?
— А если я скажу нет, это что-то изменит? — сухо поинтересовался он.
Она рассмеялась, качая головой.
— Пожалуй, нет.
Ник фыркнул, слегка раздражаясь, но ни к чему было утруждаться.
Она уже отключилась.
Он снова сосредоточился на помещении купе, слегка помрачнев.
Он увидел, что остальные наблюдают за ним так, будто знали, для чего он отвлёкся на эти несколько секунд. То есть, они наверняка действительно знали.
Уставившись на всех троих, Ник прорычал:
— Это была Кит. Я попросил её отключить слежку. Хотя из-за тебя наши имена наверняка всё равно под особым наблюдением, — ворчливо добавил он, бросив на Малека мрачный взгляд. — Просто знайте, что она может слушать. А значит, «Архангел» тоже может слушать.
Уинтер нахмурилась, но Ник заметил, как что-то в её лице и теле расслабилось.
Этого оказалось достаточно, чтобы снова его взбесить.
И с кем же, по её мнению, он говорил, бл*дь?
Она наградила его суровым взглядом, выгибая бровь.
Намёк вовсе несложно было прочитать, и злость Ника вернулась резкой волной.
Иисусе. Ну замечательно.
То есть, теперь он полный засранец и изменник? У которого на стороне куча баб и мужиков, видимо? Людей, с которыми он говорил, пока сидел прямо перед ней, пока её кровь всё ещё текла по его венам? Ну это же так логично, конечно.
Глаза Уинтер похолодели на несколько тонов.
— Ах, — Малек кивнул, как будто не замечая хмурости Ника, или выражения на лице Уинтер, или соответствующей волны гнева, исходившей из света Уинтер.
— Что ж, тогда, — продолжал провидец, — ...я просто скажу тебе. По просьбе мисс Сен-Мартен я совершал временные и другие Барьерные прыжки, смотря на твоё прошлое. Я сделал это вновь, когда ты вступил в тот бойцовский клуб, и мисс Сен-Мартен узнала о твоих прошлых связях с Белой Смертью, — Малек глянул на Уинтер, затем обратно на Ника. — Лара в особенности хотела знать, почему ты примкнул к этой организации. Это казалось ей... нехарактерным для тебя.
Ник нахмурился. Он тоже покосился на Уинтер.
Её лицо оставалось непроницаемым.
Он ничего не слышал через кровь, так что предположил, что она снова его блокирует. Наверное, в надежде узнать больше, чем она ожидала услышать от самого Ника.
При этой его мысли она повернулась и наградила его суровым взглядом.
Прочитав посыл в этом взгляде, Ник помрачнел.
Он адресовал своё раздражение Малеку.
— И что? — прорычал Ник. — Итак, ты копнул под меня. Для Сен-Мартен.
— Да.
— И во всём этом «копании под меня» ты выяснил, что я стёр собственную память?
Малек кивнул с безмятежным выражением.
— Да.
— И с чего бы мне делать это, бл*дь? Потому что ты так и не сказал.
Малек ответил без колебания.
— Ты страдал от серьёзной травмы, — сказал провидец. — Смерть твоего супруга. Ты перепробовал множество способов справиться с этим. Насколько я мог сказать по твоему изначальному психическому состоянию в тот момент, ты надеялся, что его смерть убьёт тебя.
Малек глянул на Уинтер, затем перевёл взгляд разноцветных глаз на Ника.
— ...Когда это не убило тебя, ты подумывал покончить с собой, — добавил он. — Я не знаю, почему именно ты решил этого не делать. Эту часть я не сумел увидеть. Но в итоге ты пришёл к компромиссу — стереть себе память. Для этого ты обращался к разным источникам. Думаю, первые несколько попыток были безуспешными или принесли лишь частичный результат, поскольку ты продолжал пытаться. В итоге ты примкнул к Белой Смерти. Ты отрезал себя от всех, кто знал тебя, пока ты был со своим супругом. Ты также попросил нескольких своих новых коллег-вампиров попробовать стереть тебя. Возможно, именно тогда это наконец-то...
Но что-то в Нике просто не могло больше слушать.
Он не мог больше слушать.
Он не мог больше слушать.
Его разум отключился, перестал воспринимать информацию.
Он не слушал Малека.
Какая-то часть его слышала, что видящий говорит, но он уже ничего не понимал.
В какой-то момент он встал.
Возможно, он что-то сказал.
Возможно, он сказал что-то громким голосом. Возможно, некоторые слова он прокричал или даже прорычал. Ник не знал, что он сказал, и говорил ли он что-нибудь, и имело ли это смысл. Он подозревал, что всё-таки что-то сказал. Он видел, как девочка-видящая, Тай, дёрнулась на сиденье. Судя по выражению на её лице, он действительно напугал её.
И это вызывало у него не лучшие эмоции.
Это ему ни капли не нравилось.
С другой стороны, он очень хотел, чтобы Малек перестал говорить. Он хотел, чтобы провидец прекратил... и что бы ни сказал Ник, какое бы выражение ни появилось на его лице, какой бы тон он ни использовал... этого оказалось достаточно, чтобы провидец заткнулся.
Тай продолжала таращиться на него.
Её глаза раскрылись так широко, уставившись на Ника, что это вынудило его умолкнуть.
В итоге он отвернулся. Та боль в груди ослепляла его. Он сердито посмотрел на провидца, надеясь, что его голос и лицо выражают открытую угрозу.
— Мы больше не будем об этом говорить, — сказал он.
— Ты спросил, — голос Малека оставался раздражающе спокойным, странно ясным даже в тумане разума Ника. — Ты просил правду.
— Я знаю, что я просил. Я говорю тебе остановиться. Я прошу тебя перестать говорить сейчас же. Мне надо, чтобы ты заткнулся нахер и перестал говорить, Малек. Мне надо, чтобы ты молчал.
Эти слова вырвались быстро и жёстко, почти потоком сознания.
Произнося их, Ник поднял руку и стиснул свою грудь, словно сдерживая то, что хотело вырваться из её центра.
Когда он закончил, воцарилась тишина.
Тем временем Ник продолжал стоять там, стискивая свою рубашку спереди. Он стоял и смотрел лишь на Малека, в эти разноцветные глаза, и старался не наорать на него.
Может, ему просто хотелось кричать. Может, сломать что-нибудь.
У него не осталось слов. У него не было ничего, что ему хотелось бы сказать.
Он просто хотел, чтобы всё прекратилось.
Ему нужно, чтобы это прекратилось.
Два видящих настороженно наблюдали за ним. Ник видел выражения на их лицах, настороженность и нервозность в глазах. Он не мог сказать, был ли это именно страх. Наверное, это не страх. Тай могла переломить его пополам, если бы захотела... так что это был не страх.
Никто не шевелился.
Уинтер на него не смотрела.
Через несколько секунд Тай тоже отвела взгляд.
Только Малек продолжал всматриваться в лицо Ника.
— Почему? — спросил провидец, переводя взгляд между ним и Уинтер. — Почему ты хочешь, чтобы я молчал об этом? Ты хочешь правды. Даже твоя супруга чувствует это в тебе. Ты не понимаешь, что с тобой происходит. Ты не понимаешь своих снов об этом мужчине-видящем. Ты не понимаешь, почему не помнишь его, не помнишь ничего о том времени. Я могу предоставить объяснение и информацию об этом. Возможно, слышать это будет нелегко и неприятно, но затыкать мне рот кажется бессмысленным.
У Ника не имелось ответа на это.
Честно говоря, он едва мог осмыслить его слова.
Что-то в нём казалось сорвавшимся с якоря, даже сильнее, чем с Уинтер ранее.
Стёр свою память.
Он стёр свои бл*дские воспоминания.
Неужели видящий прав?
Неужели Малек прав?
Как это вообще возможно?
Он полагал, что такое невозможно... во всяком случае, невозможно для вампира.
Неужели он именно поэтому вступил в Белую Смерть? Он не помнил, чтобы два этих события совпали (он вообще не помнил два этих события), но неужели всё было именно так? Неужели он примкнул к Брику в суицидальном порыве из-за горя, с которым он не мог справиться? Возможно, с намерением убить себя каким-то другим способом?
И почему, бл*дь, он всё же не убил себя?
Если всё было так плохо, почему он просто не покончил с собой?
И почему это он тоже не помнит?
Но теперь он думал об этом.
Он думал об этом, и ему вовсе не хотелось думать об этом. Ему не хотелось размышлять о правде. Ему не хотелось выжимать ответы из своего разума. Если он стёр это, значит, у него имелись чертовски весомые причины.
Он никогда не задумывался, почему примкнул к Белой Смерти.
Он не помнил, чтобы вообще когда-либо задавался этим вопросом.
У него имелся целый список дежурных ответов на тот случай, если кто-то спросит, но он никогда не задумывался, верил ли он сам в какой-то из этих ответов.
Правда в том, что Малек не ошибался... он не помнил.
Он ничего не помнил о вступлении в Белую Смерть.
Он намного лучше помнил своё решение уйти.
Он помнил пребывание в самой Белой Смерти, и что это сделало с ним; бл*дские игры, в которые играл Брик, смерть, тошнота от смерти. Он намного больше помнил о том, во что это его превращало, и каким он стал бы, если бы не ушёл.
Ник покосился на Уинтер.
Как только он сделал это, боль в его груди ухудшилась. Она вытирала слёзы, но даже в этот момент он не мог её прочесть. Она ощущалась потерянной для него. Всё в ней ощущалось потерянным для него, словно она уже воздвигла между ними стену, которая не пропускала свет.
Ник всё ещё смотрел на неё, когда она прочистила горло.
Она не смотрела на него.
Она перевела взгляд на Малека.
— Как долго? — спросила она. — Как долго Ник был с ним? С этим «Джемом»?
Провидец глянул на неё.
Красиво очерченные губы видящего слегка поджались.
— Я точно не знаю, — ответил он. — Более ста лет.
Ник почувствовал, как его грудь сдавило.
Он наблюдал за лицом Уинтер, пока провидец говорил; он видел, как ударили по ней слова Малека. Он видел это как удар под дых, словно воздух вышибло из её лёгких. Даже с этой стеной, возведённой между ними, он почувствовал, что слова видящего причинили ей физическую боль.
— Сто лет, — тупо повторила она.
Её голос был таким же бесцветным, как и её глаза.
Она по-прежнему не смотрела на Ника.
— Наверное, больше, — добавил Малек. — Но как минимум столько, да.
— Как он умер? — спросила Уинтер. — Как умер Джем?
Малек покачал головой, поджимая губы.
— Этого я не знаю. Это твой муж сумел полностью стереть из своего сознания. Сам факт того, что Даледжем умер, я смог увидеть лишь по реакции Ника. Я не сумел найти саму смерть даже посредством временных прыжков. Но, — он пожал плечами, поднимая руки, — в отличие от вампиров видящие не живут вечно, сестра. Возможно, он умер просто от старости.
Воцарилось более напряжённое молчание.
Малек нахмурился, снова переводя взгляд между ними.
— Эта ревность, — сказал он. — Я её не понимаю. Правда, не понимаю.
Ник уставился на него.
— Для ревности нет оснований, — добавил Малек с искренней озадаченностью. — Вы же оба понимаете это, верно? Со стороны это весьма... сбивает с толку.
Ник продолжал таращиться на него.
На мгновение его злость полыхнула достаточно жарко, чтобы вывести его из паралича.
— Я понимаю, что ты совсем не помогаешь, кузен, — прорычал он видящему.
Голос Малека оставался безжалостным.
— Ты знаешь видящих, — Малек посмотрел на Уинтер, и то непонимание проступило в его глазах. — Ты знаешь видящих. Ты знаешь, как устроены связанные пары.
Уинтер стиснула зубы.
Она крепче скрестила руки на груди.
Малек переводил взгляд между ними, и его озадаченность усиливалась.
— Я не понимаю, — сказал провидец, едва слышно прищёлкнув языком. Его смятение как будто превратилось в нечто сродни раздражению. — Я вообще ничего не понимаю. Мне это кажется совершенно ненужной ментальной мукой. Почему вы оба расстроены из-за этого? — он посмотрел на Уинтер. — Мне кажется, что вам обоим повезло. Очень повезло. Очень, очень сильно повезло.