— В ААМе, Аш? — недоуменно хмурится Яс. — Но ведь для этого у нее должны быть способности?
— Они у нее есть, — коварно щурится черноволосый ковбой. — Слабенькие, но есть, правда малышка?
Недоумевающе хлопаю глазами, переводя взгляд с одного мужчины на другого и обратно. Какие способности? О чем они? Может, этим доблестным рыцарям солнце в голову напекло, или от бандитов по голове досталось намного сильнее, нежели показалось на первый взгляд?
— Откуда у меня способности? — криво усмехаюсь. — В нашем мире магии нет.
— Тем не менее, ты маг, уж можешь мне поверить, — серьезно кивает Ашкай. Да и Яс не спешит поддавать сомнению слова товарища. — Я это чувствую так же ясно, как и то, что безумно тебе нравлюсь.
В глазах мужчины сверкает непомерное самодовольство, а мне хочется одновременно провалиться под землю от стыда и врезать этому нахальному типу по носу.
Глава 4
Ни то, ни другое сделать у меня не получается. Вместо этого я поднимаюсь на ноги, отряхиваю от прилипшей к штанам сухой опавшей листвы попу и, вздохнув, выдаю:
— Ну, ведите меня в свою академию.
Герои еще с минуту буравят меня подозрительными взглядами, а потом Яс удаляется, пробурчав, что сходит за лошадьми и уберет последствия боя на поляне, а Ашкай принимается поправлять слегка сползшую повязку на лице, время от времени, кидая на меня недоверчивые взгляды.
Внутренне хмыкаю, потешаясь над такой реакцией на мое спокойное предложение, и невозмутимо снимаю уже ненужную теплую куртку.
А они что думали, я буду биться лбом о землю, посыпать голову пеплом, взывать к несправедливости бытия, бухнувшись на колени? Нетушки. Обойдемся и без этого театра. И хоть сердце мое сжимается от волнения, а недавно пережитое похищение и впервые увиденная смерть до сих пор вызывает нервную дрожь, стоит только их вспомнить, но я жива и здорова, а это главное.
Из приюта я и так собиралась уходить, куда податься учиться после школы не придумала, чувствуя, что ни одна отрасль меня не привлекает. Может, если бы я помнила свою прошлую жизнь до того, как оказалась в детском доме, моя реакция на новый мир была более бурная, наполненная горем и сожалениями, а так в моей памяти лишь казенные стены, не слишком приветливые однокашники и безразличный персонал. Был у меня близкий человек, и тот предал, променяв на тридцать серебряников, пусть земля ему будет пухом.
А еще у меня внезапно просыпается глупая надежда, что своих родителей я найду именно тут. Эта надежда, это чувство ласковой пушистой кошкой мурлычет у меня в душе и сворачивается теплым мягким клубочком в потаенном уголке моего сердца.
Ковбои не побрезговали прихватить с собой лошадок, которые ранее принадлежали гнусным похитителям и были щедро навьюченные весьма ценной и без сомнения полезной для партизанов поклажей. И теперь мы такой вот небольшой процессией в составе каравана конячек, двух бравых всадников и меня, болтающейся за спиной Ашкая безвольной тушкой, трогаемся в дорогу.
Мои земные вещи мы тщательно уложили в мешок, а на меня напялили сменный комплект одежды одного из бандитов, который мог похвастаться по сравнению с остальными, самыми скромными габаритами. Трудно передать весь тот спектр эмоций брезгливости, который я чувствовала натягивая хоть и чистые, но чужие вещи. Хорошо хоть белье мне мое позволили оставить, вряд ли приемная комиссия будет меня аж настолько скрупулезно осматривать и тестировать.
Удобная широкая просека быстро выводит нас на большой тракт, а там уже нам приходится разделиться. Тащиться в город с таким приметным имуществом было бы верхом глупости, и Яс предпочитает в одиночку доставить в лагерь боевые трофеи, Ашкаю же выпадает честь везти меня в город к какому-то телепорту.
— Тебе повезло, что в этом году нехватка абитуриентов, — объясняет Ашкай, пока мы едем в город. — И набор до сих пор открыт.
— А почему? — сразу же интересуюсь, внимательно следя, чтобы не сильно искажать звуки клацаньем зубов. Держатся в седле, хоть и в качестве поклажи, тоже нужно уметь, и подобный навык я пока еще не совсем усвоила.
— Это связано с тем.… А впрочем, не бери в голову, красотка! — отмахивается мужчина. — Такой хорошенькой девочке незачем забивать себе баки плохими мыслями.
— И все же? — не унимаюсь я.
— И все же не о том тебе сейчас нужно думать, — перебивает Ашкай. — Я тебя привезу в Сатр и переправлю телепортом, а дальше ты сама. Я не могу пока попасть в столицу.
— Сама? — я чувствую, как от страха начинают потеть ладони. Мало того, что оказалась в новом незнакомом мире, так теперь и академию эту ищи. Я ведь думала он меня если и не на руки сдаст этой приемной комиссии, то хоть до здания доведет и пальцем укажет куда топать. А тут вот какие дела.
— Не бойся, красотка. Ты справишься, я уверен.
— Угу, — тихо ворчу ему в спину, не в силах сдержать разочарование в голосе.
— Послушай, — внезапно останавливает нашего коня мужчина и поворачивается ко мне, смотря прямо в глаза. — Ты даже не представляешь, насколько я не хочу отправлять тебя туда одну, но, к сожалению, от меня зависят не только моя жизнь, но и жизни других людей, которыми я не вправе рисковать.
Мне становится неловко из-за своей детской обиды. Ну, правда же, я ведь не ребенок, а вполне самостоятельная и разумная личность, которая в состоянии отвечать за себя.
— Я справлюсь, — твердо киваю, чтобы у него не возникло и капельки сомнений.
— Вот и умница. Я знал, что ты сильная девочка, — взгляд Ашкая наполняется теплотой и восхищением. — А чтоб тебе никто не навредил, выйдя из телепорта, надень вот это. Снимешь только, когда окажешься за стенами академии.
Он вынимает из внутреннего кармана куртки какую-то странную подвеску, сплетенную из разноцветных нитей. Она очень напоминает украшения в технике макраме, которые любила делать моя соседка по комнате Соня и одаривать ими всех вокруг. Однокашница и меня пыталась научить, но мои кособокие творения годились только для того, чтоб всем воочию показывать, как делать не надо.
— Что это? — сразу же интересуюсь, но послушно забираю ожерелье и прячу в карман штанов.
— Это паутинка. Она тебя должна скрыть от чужих глаз на несколько минут. Эти ублюдки вряд ли догадаются тебя искать в Авердине, но так мне будет спокойнее. А пока ты учишься в ААМе, тебя никто не сможет тронуть. Академия защищает своих адептов. Даже от самого короля Ледании.
Дальше мы продолжаем дорогу в молчании, думая каждый о своем.
Город Сатр меня удивляет своим немного средневековым антуражем и модой девятнадцатого века. Я с любопытством верчу по сторонам головой, пытаясь все разглядеть поподробнее, и испытываю острое ощущение дежавю. Большинство мужчин, как и Ашкай носят банданы, у значительной части они болтаются на шее, но некоторые, как и мой попутчик, предпочитают закрывать лица.
— Это работники шахт, — отвечает на мой изумленный вопрос Ашкай. — Они уже привыкли так ходить.
Здание телепорта ничем особым не выделяется среди себе подобных. Лишь выцветшая покосившаяся вывеска говорит о назначении сего серого унылого здания.
В помещении за длинным столом с прозрачной перегородкой сидят служащие и откровенно бездельничают. Видно по всему, что клиентов у них как кот наплакал.
— Нам один жетон в Авердин, отделение номер два, — говорит Ашкай и высыпает несколько кругленьких темно-рыжих монеток на ладонь работника телепорта.
Тот молча их пересчитывает, выдает моему сопровождающему большой блестящий кругляш величиной с ладонь и проводит нас в соседнюю комнату, где посередине помещения возвышается потрепанная дверь в обрамлении узорчатой красивой каменной оправы.
— Сеня, — окликает меня перед переходом мужчина. — Когда окажешься в ААМе, передай ректору Эзофилусу вот это, — он хватает мою руку, и в ладонь мне падает увесистый мужской перстень. — Расскажи, откуда ты пришла. Ему ты можешь доверять, и только ему. Остальным будешь говорить, что приехала из Сатра. Твой наряд и так с потрохами выдает в тебе дикарку из нагорья.
— Хорошо, — киваю, крепко сжимая в руке тяжелую печатку.
— Удачи, красотка, — слегка приподнимает шляпу мужчина. — Может когда-нибудь и встретимся.
— Спасибо за все Ашкай, — закидываю на плечо мешок со своими вещами, прячу печатку в карман, где уже покоится паутинка, и беру в руку жетон.
Вот теперь я даже и не прочь, чтоб ковбой снова меня поцеловал, и видно по всему он легко это читает в моих глазах, да только вместо того, чтоб сделать то, о чем я мечтаю, он разворачивается и уходит. Что ж, значит, не судьба.
Разочарованно вздыхаю и поворачиваюсь к ждущему меня служащему. Он сноровисто показывает, куда правильно кидать жетон, что делать во время перехода, и как себя вести на той стороне. Эта, на первый взгляд, новая информация кажется мне смутно знакомой, и не вызывает ни удивления, ни изумления.
Четко, как в инструкции, повторяю оговоренные действия и шагаю в открывшееся за дверью радужное марево. Но в последний момент, не выдержав, оглядываюсь и замечаю замершего у двери и не сводящего с меня взгляда Ашкая.
— Прощай, ковбой!
Глава 5
Чувство тошноты и легкое головокружение быстро проходят, а я уже с любопытством оглядываю огромный, украшенный мозаикой зал с высокими стрельчатыми окнами и множеством телепортационных дверей, снующих, словно огромные муравьи, людей и аккуратных служащих в одинаковой темно-синей форме с золотыми галунами и позументами.
— Мисс, будьте добры, отойдите. Через несколько минут телепорт откроется для новых посетителей, — обращается ко мне дежурный и указывает рукой на несколько стульев у стены. — Если вы плохо себя чувствуете, можете отдохнуть вот там.
— Спасибо, — благодарю мужчину и поспешно топаю к указанному месту.
Чувствую я себя уже хорошо, но мне требуется время, чтобы осмыслить произошедшее, еще раз повторить наизусть заученный маршрут до академии и надеть паутинку.
Порывшись в карманах, извлекаю на свет подвеску и кольцо, которое запуталось в ней. Скептически рассматриваю плетеное ожерелье, слабо себе представляя, как оно должно меня спрятать от чужих глаз, но, убедившись, что на меня никто не смотрит, послушно просовываю голову в шнурок. Если Ашкай сказал, что оно способно сделать меня незаметной, значит, так оно и есть. Причин врать мне у него не было, а к магии в этом мире я как-то сразу отнеслась спокойно. Ведь без нее вряд ли возможны такие переходы.
Как только защита оказывается на шее, в душе разливается чувство спокойствия и умиротворения. В то, что меня никто не замечает, убеждаюсь сразу же, когда один господин, обладающий весьма впечатляющими телесами, едва не плюхается мне на колени и, лишь услышав мой сдавленный писк, пересаживается на другой стульчик. Торопливо извинившись, грузный посетитель через несколько секунд забывает о моем существовании, и в этот раз пытается на меня пристроить свой увесистый баул. Снова возмущенно восклицаю, напоминая о себе, и выслушиваю новую порцию извинений. Так вот оказывается, как работает паутинка? Меня просто не замечают, пока я чем-нибудь не выдам себя.
А пока я для всех невидима, пытаюсь разглядеть кольцо, которое мне вручил ковбой. Золотая печатка выглядит дорогой и искусно сделанной. Я не очень-то разбираюсь в украшениях, но золото от обычной блестяшки отличить могу, да и красоту вычурной гравировки отметить в состоянии. Интересно, откуда у провинциального жителя, партизана какого-то там отряда, такая занимательная вещица и связи с ректором столичной академии? Ашкай, оказывается, не так прост, как кажется на первый взгляд. Впрочем, мне это совершенно по барабану. Вряд ли мы с ним когда-нибудь увидимся. А даже если и пересечемся где-нибудь, то маловероятно, что я смогу его узнать. А он, уверенна, уже и думать забыл о какой-то там девчонке, которую спас из рук похитителей.
Прячу украшение в нагрудный карман рубашки, посчитав, что так большая вероятность не потерять ценный груз, и, закинув мешок на плечо, выхожу из зала. Если я хочу сегодня попасть в академию, то нужно поспешить. Через полчаса прием заканчивается, а мне негде переночевать, чтоб прийти на следующий день с утра.
На мое превеликое счастье Ашкай умеет очень точно описывать дорогу, а я слушать и запоминать. Отделение телепорта он выбрал ближайшее к зданию академии. Мне стоит только подняться вверх по мощеной брусчаткой улочке, пройти через огромный, потрясающе красивый парк с фонтанами, и я уже перед главным корпусом своей будущей альма-матер.
Огромные кованые ворота широко открыты, как бы приглашая войти в них, и я на секундочку замираю, набираясь духу, чтобы ступить вперед. Меня охватывает странное чувство, что этот самый шаг, который я сейчас вот сделаю, будет не просто шаг во врата учебного заведения, а шаг в новую жизнь, которая в отличие от моей старой будет гораздо интереснее, необычнее и, вполне возможно, опаснее. Но именно для такой я и была рождена.
Меня, слава Богу, окружающие продолжают не замечать, и я легко маневрирую между снующих студентов, стараясь никого не зацепить в толпе. На доске объявлений возле входных дверей четко написано, где именно принимает абитуриентов комиссия, и я, остановив первого попавшегося паренька, интересуюсь, как попасть в аудиторию триста один. Изумленный адепт смотрит на меня круглыми глазами, недоумевая, откуда я взялась, но довольно-таки понятно объясняет, как отыскать нужный мне кабинет.
Легко взбегаю по ступенькам на третий этаж и без труда нахожу заветную дверь. Я, честно говоря, думала, что возле нее будут толпиться целая гурьба нервничающих абитуриентов, но коридор пустынен и тих. Видимо, пары уже закончились, и все учащиеся поспешили свинтить домой или в общежитие, а поступать будущие студиозы приходили утром, сейчас же до конца приема осталось всего лишь десять минут.
Впервые меня охватывает страх. А вдруг я не поступлю? Вдруг Ашкай ошибся, и во мне нет и капли магии? Вдруг члены комиссии разошлись по домам, и мне придется сюда тащиться еще и завтра, а ночь провести на улице под лавкой?
Эта куча всяких-разных “вдруг” назойливой птичьей стайкой вертится у меня в голове, и мешает не только связно мыслить, а даже нажать на ручку или постучать. Теперь-то я четко понимаю, что хочу здесь учиться не для того, чтобы спрятаться от наемников, а потому, что действительно чувствую — это мое место.
“Ну же, Сенька! Давай! Не трусь!” — даю себе мысленный пинок и поднимаю кулак для стука. Отрывистый звук гулкой волной прокатывается по помещению, заставляя занервничать еще больше. Как же мне страшно! Ну, просто до чертиков!
Глава 6
За дверью с ответом не торопятся. Терпеливо жду, с напряжением следя за секундной стрелкой на часах в коридоре, которая неумолимо отсчитывает оставшееся у меня время. И лишь когда я, не выдержав напряжения, снова поднимаю кулак, чтобы еще раз постучать, из аудитории, наконец, доносится мужской голос, приглашающий войти.
Глубоко вдыхаю воздух, собираясь с силами, успокаиваю не на шутку расшалившиеся нервы, придирчиво осматриваю свою одежду, а, заметив болтающийся на груди амулет, мысленно хлопаю себя по лбу и снимаю паутинку, и только затем переступаю порог кабинета.
— Здравствуйте, — обвожу взглядом большое светлое помещение, но замечаю лишь одинокого немолодого мужчину за огромным столом, подписывающего какие-то бумажки.
— Доброго вечера, юная мисс, — внимательно смотрит он на меня, и слегка вздохнув, интересуется. — Поступать пришли?
Легонько киваю, чувствуя охватывающее меня волнение.
— Вы, к сожалению, опоздали, — сочувствующе говорит собеседник. — Уже все члены комиссии разошлись. Приходите в следующем году.
— Как разошлись? — едва не оседаю на пол от разочарования. — Но ведь еще десять минут до окончания рабочего дня!
Мои губы начинают предательски дрожать, и я с трудом сдерживаю обиженный всхлип.
— Пять, — поправляет меня мужчина, взглянув на собственные часы, прикрепленные цепочкой к камзолу.