— Почему же тогда послали этих головорезов, а не сами явились?
— А может она дочка какого-то мафиози… — выдвигает невероятную теорию Рита
— Скажешь тоже. Если я была его дочкой, меня бы год не искали, — фыркаю я, застегивая молнию на рюкзаке… — И, вообще, как так получилось, что на пустой бумаге сразу же появились нужные записи?
— Это да… — задумчиво соглашается Влада. — И что ты делать будешь?
— Бежать, — пожимаю плечами, накидывая куртку.
— А как ты одна на улице. Без жилья? Скоро ночь и холодно.
Невольно вглядываюсь в сумерки за окном и содрогаюсь от страха. М-да…
— Зато живой останусь, — твердо заявляю. Быстро прощаюсь со всеми и, надев рюкзак, торопливо выхожу за дверь.
Попытка забрать паспорт проваливается с первых секунд. Возле кабинета директрисы, где хранятся все наши документы, стоит один из дядек и, словно, кого-то ждет. Впрочем, я почему-то была уверена, что моя идея с самого начала обречена на провал. Ничего, как-нибудь и так справлюсь. Главное ноги унести.
Тихо, стараясь не шуметь, пячусь назад. Хорошо, что я благоразумно решила выглянуть из-за угла, перед тем как сворачивать к кабинету. Уверена, этот бдящий страж меня вряд ли заметил.
Опрометью кидаюсь обратно по коридору и спускаюсь по ступенькам к черному выходу.
Тяжелая дверь поддается не сразу. Я нажимаю посильнее, кряхтя от напряжения.
— Ксения, ты куда? — голос за спиной раздается как гром среди ясного неба. Осторожно оборачиваюсь и сразу же облегченно выдыхаю. На меня удивленно взирает психолог. Он тоже уже явно собирается домой.
— Я… Я… Погулять решила… — понимаю, что говорю глупость, но ничего умнее в голову не приходит.
— Погулять? — явно не верит моим словам мужчина. Он подслеповато щурится, пытаясь меня пристальнее разглядеть, но без своих очков ему это не очень-то и удается.
Шанс смыться утекает, словно вода сквозь пальцы, а с ним и, судя по всему, остатки моего здравого смысла. Терять мне нечего, и я вываливаю всю правду-матку психологу: и про подозрительных хмырей, и про резкую смену настроения директрисы, и про невесть откуда появившиеся документы.
— Ты уверена? — потирает подбородок Юрий Федорович, и, обойдя меня, легко открывает дверь, выпускает наружу, а потом выходит и сам.
— Да, — убежденно киваю.
— Я так и знал, что они придут за тобой, — берет меня под руку мужчина и куда-то увлекает за собой.
— Кто? Кто это, Юрий Федорович? — я едва поспеваю за его широкими шагами.
— Садись в машину. Тебе срочно нужно скрыться, — резко приказывает всегда мягкий и интеллигентный психолог.
Послушно плюхаюсь на переднее сидение и жду, когда мужчина обойдет автомобиль и сядет за руль. Но как только он оказывается внутри машины, снова пристаю с расспросами.
— Это плохие люди, Ксения. Очень плохие. И жестокие. Они хотят тебя убить, — отвечает Юрий Федорович, плавно выруливая на дорогу. — Я должен тебя спрятать. Так просили твои родители.
— Мои родители? Вы знаете, кто они? — сердце радостно бьется в груди. — Но почему молчали? Почему сразу меня к ним не отвезли?
— Тогда было опасно, — поджимает губы психолог, и, не отрываясь, смотрит на дорогу.
— А сейчас уже нет? — удивляюсь. Что-то мне не вяжется в этой истории. Какое-то странное ощущение тревоги и предчувствие надвигающейся опасности царапает на задворках сознания, заставляя беспокойно ерзать на мягком сидении.
— Нет, — его ответы становятся односложными, а тон раздраженным.
Я прекращаю расспросы и отворачиваюсь к окну.
Сумерки за стеклом превращаются в поздний вечер. Зимой темнеет рано, хотя сейчас, ручаюсь, не позже пяти. Трасса пустынна, я, за все это время, успеваю насчитать всего лишь пять машин, двигающихся нам на встречу. За окном начинают падать огромные снежинки, которые тают сразу же, как только попадают на асфальт.
— Приехали, — спустя некоторое время объявляет психолог, останавливая машину и отстегивая ремень безопасности. Изумленно оглядываюсь, понимая, что мы находимся посреди какого-то поля. Вокруг ни души.
— Где мы? — испуганно прижимаю к себе рюкзак с вещами.
— Там где нужно, — рыкает психолог, выбираясь из автомобиля. — Выходи.
Он резко открывает дверь с моей стороны и буквально вытаскивает из машины, больно сжав руку повыше локтя.
— Что вы делаете? — в страхе пытаюсь вырваться, но куда там, хватка у мужчины стальная.
Теперь я понимаю, что, скорее всего Юрий Федорович в сговоре с этими хмырями. Только вот зачем тогда меня было увозить из приюта? А психолог между тем, невзирая на мое сопротивление, волочет меня к обочине. С ужасом смотрю на придорожную канаву, заметив на ее дне не только грязную воду, но и мусор, ошметки овощей, упаковки из-под чипсов, целлофановые пакеты и даже труп крысы.
— Прыгай! — приказывает мужчина, делая шаг вперед, и дергает меня за собой.
Визжу что есть мочи, и колочу этого безумца по голове рюкзаком, падая в пустоту. Но, вместо ожидаемого плюха в отвратительную жижу на дне канавы, оказываюсь на твердой земле. Мужчина продолжает крепко держать меня за руку, а я удивленно озираюсь.
Вокруг нас раскинулся осенний лес. День в самом разгаре, и мне становится немного жарко в теплой зимней куртке. Снова дергаю рукой, пока еще не до конца поняв, где я оказалась, но ожидаемо, что мои усилия пропадают впустую.
— Ты таки привел ее, — хриплый голос заставляет нервно вскинуть голову. К нам приближаются пятеро мужчин, самой что ни на есть, бандитской наружности.
— А как же. Я ведь обещал. Гони деньги, Пер! — отвечает мой психолог.
Глава 2
— Держи свои гроши, приятель, — гогочет один из головорезов, показывая крупные желтые зубы.
На землю с глухим стуком падает замусоленный мешочек, похожий на старинный кошель. Взгляд Юрия Федоровича алчно останавливается на нем, он неожиданно толкает меня в спину и быстро наклоняется за наградой. Я делаю по инерции несколько шагов вперед и попадаю в объятия того самого ржущего мужика. Он крепко прижимает меня к себе, обдавая запахом перегара и чеснока, и быстро передает в руки своим прихлебателям. Тихо всхлипываю от боли, гадкий мордоворот стальными пальцами впивается мне в плечо.
Позади слышится сдавленный хрип, я оглядываюсь и в ужасе замираю от открывшейся моему взору страшной картины. Склонившийся прямо к земле, психолог начинает медленно валиться на бок, а у него из горла торчит кинжал, загнанный по самую рукоятку в шею.
В глазах темнеет от страха, в воздухе пронзительной трелью разливается громкий вопль, и только через секунду я понимаю, что это именно я издаю эти отвратительные звуки. Мне конечно не нравится моя истерика, но я все равно орать не прекращаю, да еще и, размахнувшись, свободной рукой врезаю держащему меня амбалу по уху.
— Зараза! — сквозь зубы шипит мужик и быстро перехватывает мою воинственную конечность.
При таком раскладе приходится пустить в ход ноги. Нещадно ими брыкаюсь, как молодой жеребенок, и на секунду замолкаю, чтобы перевести дыхание. Затем снова набираю воздух в легкие и опять принимаюсь вопить уже не от страха, а корысти ради, понимая, что мои истошный визг слегка дезориентируют противников. Да и вдруг кто-то кинется на помощь… Хотя, честно говоря, в это верится с трудом, скорее наоборот “мимопроходилы” постараются убраться отсюда подальше.
— Да заткни ты ее, наконец, — рычит желтозубый мордоворот, как раз, в это время, вынимающий из Юрия Валерьевича кинжал.
Еще один из бандитов направляется к кустам у противоположной стороны поляны и зачем-то тщательно начинает их осматривать, а второй топает к стоящим невдалеке пофыркивающим лошадкам и принимается сосредоточенно шарить в седельных сумках.
На рот мне сразу же ложится огромная грязная волосатая ладонь, прерывая звукоизвержение, да еще и зажимая нос, этим самым пресекая попытки вдохнуть кислород. В горле от ощущения брезгливости начинает подниматься тошнота. Но спустя секунду я слышу странный свист и чувствую, что мерзкая длань на моих губах безвольно падает, да и сам мужик слегка ослабляет хватку и валится на землю, увлекая меня за собой. А следом за ним и второй хмырь, стоящий возле нас и помогающий меня усмирять.
Сдавленно охаю, придавленная тушей увесистого мужчины и, не отрывая взгляд от древка стрелы, торчащей у него из затылка, ужом извиваюсь, выползая из-под обмякшего тела. На этот раз крик удушающим комком замирает в горле, и все мои действия направлены только на то, чтобы оказаться подальше от еще теплого, но без сомнения мертвого похитителя.
Туша мужика кажется неподъемной. Я барахтаюсь изо всех сил, медленно, но, уверенно извлекая свое тело на волю, и уже собираюсь подниматься с земли, но кто-то внезапно подхватывает меня под мышки, помогая в этом нелегком деле.
— Ух, ты! Какая красотка! — восклицает поднявший меня на ноги мужчина. Половина его лица закрыта платком, как у ковбоев в американских вестернах, а на голове широкополая шляпа, кидающая тень на глаза.
Я удивленно хлопаю ресницами, не в силах вымолвить и слова, а этот молодец, нахально воспользовавшись моим замешательством, стягивает со своего лица бандану и крепко целует меня прямо в губы.
— На удачу! — оторвавшись от моего рта, выдает он, и снова натянув косынку, кидается к уже бегущим к нам похитителям. К нему присоединятся еще один такой же “ковбой” и мужчины вступают в рукопашную схватку с бандитами. А я, как последняя дура, стою истуканом, прижимая пальцы к губам, и стараюсь не замечать, как сильно бьется мое сердце. Так вот ты какой, северный олень, то бишь первый поцелуй?
Все же, несмотря на туман, царящий в голове, у меня хватает ума добежать до деревьев на краю поляны и затаится там, со стороны наблюдая за ходом боя. А когда розовые сопли в моей черепушке снова превращаются в мозг, отличавшийся всегда умом и сообразительностью, меня охватывает тревога. А так ли благородны намерения моих спасителей, как показалось мне на первый взгляд? Наверное, пока мужчины заняты друг другом, мне все же лучше сбежать от обеих конкурирующих организаций?
Делаю шаг назад, внимательно следя за творящимися на поляне событиями, потом второй и замечаю, что сражающихся за мою тушку вначале было двое, а теперь только один, как раз, добивающий последнего противника. В этот момент мне на плечо ложится теплая ладонь, а ухо обдает горячим дыханием.
— Далеко собралась, красотка? — тихо говорит кто-то за моей спиной.
Вздрагиваю и резко разворачиваюсь. В этот раз шляпа на голове мужчины отсутствует, видимо, свалившись во время сражения, и болтается сейчас за спиной, а голову покрывает еще одна бандана, из-под которой выбиваются чуть вьющиеся пряди угольно-черных волос. Я с удивлением взираю в чистые ярко-голубые глаза мужчины, теперь понимая, что он значительно моложе, чем мне показалось вначале.
— Что тут у нас, Ашкай? — подходит к нам второй ковбой, вытирая полой куртки окровавленный кинжал и пряча его в ножны.
— Не знаю, Яс, — покачивает головой брюнет, не отрывая от меня взгляда. — Но карантам эта девчонка, судя по всему, была очень сильно нужна? Это она тот груз, о котором сообщил Шила.
— Она? — удивляется второй, а затем, остановив свой взор на мне, спрашивает. — Ты кто такая?
Глава 3
“Собака хромая” — хочется ответить мне, но прикусываю язык и задаю аналогичный вопрос:
— А вы кто?
Ковбой изумленно хлопает глазами и хищно раздувает ноздри.
— Ты смотри, эта малявка еще и огрызается!
— Успокойся, брат. Она же напуганная до чертиков, вот и распушила колючки, — кладет руку ему на плечо брюнет. А потом обращается ко мне. — Как тебя зовут, красотка? Меня можешь называть Ашкай, его Яс.
— Сеня, — хмуро сообщаю я, шмыгнув носом. — Но вы ошиблись. Никакой я не ценный груз. И если вы рассчитывали на выкуп, то рисковали напрасно. Некому меня выкупать…
Тот, который Яс возмущенно фыркает, а брюнет, широко улыбнувшись, о чем говорят собравшиеся в уголках глаз морщинки, и натянув на голову свою широкополую шляпу, щелкает меня по носу и заявляет:
— Не ершись, красотка. Мы просто тебя спасли. Безвозмездно! Хотя, если ты решишь мне подарить еще один такой же сладкий поцелуй в благодарность, то отказываться не буду.
Задыхаюсь от возмущения, чувствуя, как начинают гореть щеки и уши. Надо же такое сказануть! Но это совершенно не мешает мне трезво мыслить и настаивать на получении ответов.
— И все же, почему? — недоверчиво прищуриваюсь, окидывая обоих героев подозрительным взглядом.
— Потому, что мы хорошие, а они плохие! — с серьезным видом заявляет Ашкай.
Надо же, хорошие они! В бескорыстную доброту я перестала верить давно, и лапшу о благородных идальго можно мне на уши не вешать. Но выводы свои предпочитаю не афишировать и не мешаю им корчить из себя рыцарей, пока до конца не разберусь в ситуации. Они сами сказали, что ждали груз, то бишь меня. В чем моя ценность пока не ведомо, возможно, перепутали с кем-то. Впрочем, психолог что-то там рассказывал о моих родителях. Точно! Родители! Он говорил, что к ним отвезет, а сам меня сюда приволок!
Кидаю взволнованный взгляд сначала на этих героев, потом на буяющую растительность вокруг, не по-осеннему жарящее солнце и снова на мужчин. От какого-то смутно знакомого чувства повторения ситуации екает в сердце. Со мной уже такое было! Было, сто пудов!
— Где я? — спрашиваю охрипшим от волнения голосом.
Ковбои переглядываются, словно решая, что мне следует говорить, затем слово берет Яс.
— Ты в сатрейском лесу, возле Леданского нагорья. Недалеко отсюда Сатр.
— Чего? — мои глаза становятся по пять копеек, а из горла вырывается нервный смешок. — Что это такое? Это где вообще?
Яс в замешательстве кидает нечитаемый взгляд на своего товарища и спрашивает:
— А ты-то сама откуда?
— Из Смолина… — рассеянно отвечаю, призадумавшись.
Что это за названия такие странные… В каком уголке мира существуют Леданские нагорья? Да и вообще, где на земном шаре сейчас осень?
— Она из другого мира, Яс, — мрачно говорит Ашкай, и я отчего-то понимаю, что он не шутит. За весь тот год, который я помню, столько книг было мной прочитано о всяких там попаданцах, перемещениях во времени и пространстве, но я и мысли не допускала, что такое возможно на самом деле. Хотя сама тема всегда задевала какие-то потаенные теплые чувства в груди, заставляя снова и снова выискивать в библиотеке очередной томик о путешествиях в иные миры.
Наверное, мне сейчас следовало завизжать, заплакать, завопить, или что там делают классические попаданки в таких случаях, но я просто плюхаюсь попой землю, поскольку ноги превращаются в желе и отказываются стоять вертикально, и обхватываю голову руками. С ума сойти!
— Ты как, красотка? В порядке? — приседает возле меня Ашкай, внимательно заглядывая мне в глаза.
Коротко киваю в ответ, пока не в силах что-либо сказать.
— Что мы с ней делать будем, Ашкай? — где-то над головой раздается голос Яса. — Если она нужна карантам, то они ее везде найдут, как не прячь… Не в лагерь же к нам ее тащить?
— Нет, в лагерь точно не вариант. Что делать девочке среди партизанов? Да и опасно… — качает головой брюнет.
— Вопрос в том, где ей будет безопасно? — мрачно замечает его товарищ.
Мужчины замолкают, решая вопросы сохранности моей, на их взгляд, бесценной особы, а я робко интересуюсь:
— А обратно меня отправить никак?
Я откровенно боюсь оставаться в этом чужом и враждебном для меня мире. Тем более, когда понимаю, что стала какой-то весьма важной разменной монетой в чьих-то закулисных играх.
— Нет, Сеня, никак. Да и опасно. Они ведь тебя там нашли, в твоем мире, извлекли оттуда, значит, могут вернуться, — сочувствующе смотрит на меня брюнет. А затем его взгляд из сострадательно сменяется на изучающий и колючий. По моим рукам пробегают мурашки, заставляя тоненькие волоски на коже встать дыбом. — Но у меня появилась идея, где тебе будет хорошо. Лучшего места нельзя и придумать.
— Где? — с тревогой спрашиваю. Яс тоже смотрит на друга с непониманием.
— В Авердинской Академии Магии! — отвечает довольный собой Ашкай.