Ночь переходит в утро, а мы все не можем насытиться друг другом.
— Сегодня суббота, — бурчит Тайка, устроившись у меня на груди. — Давай поспим еще. Потом закажем завтрак в номер и снова поваляемся.
— Отличный план, — соглашаюсь, целуя ее в висок. — Так бы и съел тебя…
— Спокойствие, Гаранин. Только спокойствие, — хихикает она, слегка прикусывая мою шею. И я уже собираюсь снова заняться любовью с самой желанной мне женщиной, когда айфон на тумбочке заходится дурниной. Тайка подхватывает трубку и, встав с кровати, начинает ходить из угла в угол.
— Да, папа. Все хорошо. Я в безопасности. С Севой. Он нас спас с Лилей… Нет, спала на диване… в его номере. Домой побоялись возвращаться. Тут все-таки охрана… На, это тебя, — протягивает мне трубку.
— Да, Виктор Николаевич, — бодро рапортую я. — Опасность миновала. Враг обезврежен.
— Проси награду, герой, — довольно хмыкает из Антарктиды Пахомов.
— Я хочу жениться на Таисии, — выпаливаю я на одном дыхании. — Я люблю ее, Виктор Николаевич.
— Ну, если она согласна, — вздыхает натужно Пахомов, — то я тут каким боком? Женитесь и размножайтесь!
Положив на комод трубку, весело смотрю на Тайку, стоящую у окна.
— Твой отец согласился, — замечаю радостно.
— А меня ты спросил?! — гневно кричит маленькая фурия. Да еще ногами топает. — Я хочу за тебя замуж? Что за дурацкое самомнение, Гаранин? Считаешь себя таким неотразимым?
— Тая, — в один момент оказываюсь рядом и, уперев руки в стену над головой вероломной девицы, не даю ей сдвинуться с места.
— А как же прошедшая ночь? — вздыхаю, не понимая, что все кончено. Пытаюсь унять ярость, клокочущую в груди. — Объясни идиоту, Таисия. Что это было?
— Основной инстинкт, Сева, — пытается вырваться она. — Мы чуть не погибли, и это как отдушина, благодарность.
— Стерва, — цежу сквозь зубы. Отхожу в сторону, боясь не совладать с собой. Сжимаю кулаки, еле сдерживаясь.
— Скажи, что пошутила, — огрызаюсь с надеждой.
— Нет, — мотает она головой. — Я использовала тебя. А замуж мне пока рано! Я еще погулять хочу. Посмотреть мир, покрутить романы…
Каждое слово бьет под дых. Что ж так больно, господи! Даже не ожидал. Как снаряд разрывается в сердце.
— Я тебя понял, — киваю устало. — Значит, свадьба отменяется. Сама с отцом объяснишься. Сделаем так. Тут я больше оставаться не намерен. Но и тебя не могу бросить. Если с тобой что случится, Света расстроится. Поэтому сегодня же вылетаем в Москву. Оттуда в Бордо. Доставлю тебя в дом деда. Пусть твои родственники сами тебя жизни учат.
— А ты?
— А я вернусь к своим обязанностям. У меня их целый вагон, Тая.
— «Верфи Гаранина» не могут без тебя обойтись? — замечает едко.
— Нет, — равнодушно мотаю головой. — Это исключено.
Выхожу на балкон. Закуриваю. Пытаюсь унять боль в груди.
Угораздило же меня влюбиться в избалованную девчонку, богатую наследницу. Таким все нипочем! Секс не пойми с кем, наркотики на вечеринках…
Вдыхаю едкий дым полными легкими и слышу, как сзади открывается дверь.
— Сева, прости, пожалуйста, — еле слышно бормочет Тайка. — Но я не могу выйти за тебя. Ты же любишь всех подряд. Ну, какой из тебя муж?
— Много ты понимаешь, — притягиваю ее рывком к себе. — Говори, — смотрю рассерженно. — Что это за номер ты вчера отколола? Где научилась таким фокусам?
— Я хотела как лучше. Думала, тебе понравится.
— Идиотка, — рыкаю я. — Распущенная маленькая дрянь…
— Это моя благодарность за спасение…
— Часто практикуешь, девочка? — бросаю зло. Возвращаюсь в номер и, схватив со стола электронный пропуск, направляюсь к двери.
— Я в бассейн. Вернусь через полчаса. Тебе хватит времени собраться. И чтобы без фокусов, поняла? — рявкаю сердито, всей душой желая поскорее очутиться на свежем воздухе. Подышать по старой славянской методике, стараясь хоть как-то облегчить ноющую боль.
Что же так тошно, господи!
7
Гребок… Еще один… Глубокий вздох, и снова ухожу под воду. Можно гонять по бассейну хоть целый день. Злость и обида не проходят. Твою ж дивизию, Тая!
Плыву к противоположному бортику и, вынырнув, поднимаю взгляд на официанта, застывшего рядом с подносиком. Наклоняется ко мне, всем своим видом показывая доброжелательность и заботу. Остервенело стаскиваю рюмку коньяка, одиноко стоящую на металлической поверхности. Проглатываю залпом и ныряю. Прохладная вода снова обволакивает разгоряченное тело. А по пищеводу распространяется приятное тепло. Зашибись, как здорово! Только так и можно плавать в дождь и жуткий холод. Пока я гребу к противоположному бортику, официант должен налить новую порцию, из одиноко стоящей на столике бутылки, и так же застыть в ожидании.
— Я смотрю, вы хорошо отдыхаете, Всеволод Юрьевич, — язвительно хмыкает Шурлик, то есть Александра. Финансовый директор гребаного Пахомовского бизнеса стоит у самой кромки воды. Красный зонтик скрывает ехидную улыбочку. Зато ножки в красных туфельках говорят о многом. Дамочка готова к бою. — Горе какое-то заливаете?
— Нет, — улыбаюсь ей, как звезда экрана. — Снимаю стресс. Очень хорошо помогает. Попробуйте!
— Да у меня стрессов не бывает, — поджимает губки Александра. — И здоровья на такую процедуру не хватит.
— Шурлик, — хмыкаю, выпивая на глазах у ехидны очередную рюмку. — Ну, ты красава! Железобетон! У тебя поперли тридцать лямов, а ты даже не поморщилась. Может, знаешь, кто? Или в доле, куколка?
— Да как вы смеете! — рыкает она, направляясь к зданию отеля. — Кто ты вообще такой? Тоже мне, принц датский!
— Лизинг проверь, красивая! — ору я вслед, намереваясь нырнуть снова.
— Что? — поворачивается она и, вернувшись, повторяет вопрос. — Что вы сказали?
— Ушки не чистишь, да? — фыркаю с сожалением и повторяю, чеканя каждое слово. — Вы неверно проводите операции по лизингу, мадам! Из-за вашей небрежности или некомпетентности возникла вопиющая ошибка. Я посоветую Виктору Николаевичу сменить руководство холдингом. Адью, — киваю, как положено гусару, и снова ухожу под воду.
Сорвался, конечно, я зря на Шурлике. Но полегчало! Немного. Теперь бы вернуться в номер и не открутить маленькой рыжей ведьме башку. Не поддаться желанию завалить ее в койку и, под ее стоны, вырвать обещание выйти за меня замуж.
Еще одна рюмка. Достаточно, наверное, на сегодня. Пить с утра не комильфо. Тем более на глазах у публики. Теперь проспаться бы… Номер придется запереть, а то сбежит наглая рыжая морда. Думаешь, я тебя не завоюю, девочка? Не поймаю? Не на того нарвалась, дорогая! Я начну сначала. Ты и пикнуть не успеешь, как окажешься замужем. Ишь, надумала… Романы ей покрутить надо! Да я любому фаберже откручу, пусть только приблизится.
Накинув халат, шагаю к гостинице. Ливень шпарит серьезный. Но мне плевать. Я зол и решителен. Да и спать на земле при такой погоде приходилось не раз. Лучше, конечно, в койке, обняв нахальную девчонку.
«Так… — останавливаю сам себя. — Сейчас ты до стояка домечтаешься, Гаранин! Хоть в лифт зайди!»
Вбегаю в холл и тут же натыкаюсь на неугомонного Шурлика. Финансовый директор холдинга Александра Как-ее-там терпеливо ждет, когда я закончу водные процедуры.
— Сева, — не торопясь, подходит ко мне. Думает, я способен оценить точеную фигурку, спрятанную под офисной узкой юбкой, аккуратные сиськи, колышущиеся под белой рубашкой, и стройные ножки, обутые в туфли на высоком каблуке.
Не-а! Не способен.
Тем более сейчас, когда по моей спальне ходит рыжее лохматое чудовище и изрыгает огонь. Ведьма!
— Как ты догадался? — спрашивает Александра. — Я хотела бы понять ход твоих мыслей.
Да ну? Я сам с трудом понимаю, как там у меня шестеренки шевелятся. Бегают одна за другой. А иногда останавливаются. Особенно, если Тайка рядом.
— Все просто, Саша, — объясняю примирительно. — Эта проблема появилась в прошлом году, а раньше ее не было. Правильно?
— Да, — кивает она.
— Я посмотрел на порядок цифр и посчитал суммы всех договоров. К стоимости основных средств прибавил ежемесячные платежи и получил те же тридцать лямов. Сама проверь еще раз. И напиши мне, как будешь учитывать по-новому. Пришлешь по ватсапу на одобрение.
— Я думала, ты соберешь совещание…
— Не-е, у меня стресс от пережитого. Теперь нужно поспать. Если успеете все исправить, назначь совещание часа так на три. Если нет, то на завтра в двенадцать. Идет?
— Хорошо, Всеволод Юрьевич, — кивает мне Шурлик и степенно удаляется к лестнице.
А я взлетаю в лифте в пентхаус, желая только одного. Дорваться до маленькой нахалки. Подхватить на руки, закружить, а затем, уложив на кровать, прижать к постели своим телом. Зацеловать, не выпуская из объятий. Но войдя в номер, я нахожу заплаканную Тайку в спальне. Моя девочка рыдает, уткнувшись лицом в подушку. Худенькие плечики содрогаются при каждом всхлипе.
— Тебя кто обидел? — спрашиваю, садясь рядом на корточки.
— Никто, — отмахивается она. — Я просто понять не могу, когда умудрилась стать мишенью.
— Начни сначала, — повторяю фразочку, сказанную Шурлику. Шепчу на ушко всякие глупости, а руки уже скользят по непокорным рыжим волосам, спускаются ниже за шиворот халата. Оглаживают шею и плечо.
— Гаранин! — отмахивается от меня Таисия. Садится на кровати маленькая зараза. Принюхивается.
— Ты пил? С утра?
— Нет, — мотаю башкой. — У меня иногда по утрам вырабатывается этанол в крови.
— С коньячным фаном? — прищуривается мой личный дознаватель.
— Ну почему коньяк? — пожимаю плечами. Встаю и, отойдя на безопасное расстояние, бросаю небрежно. — Клопами несет, Тайка. Я их жру вместо завтрака.
— Идиот! — кричит она, кидая в меня подушку. — Какой же ты придурок, Севочка!
— Страстный? — приподняв бровь, уточняю я. — Как жеребец необузданный?
— Ты редкий идиот, Гаранин, — вздыхает она, всплескивая руками. — Я тут понять не могу, почему меня хотят убить. А ты мне гадости про клопов рассказываешь! И уже залил за воротник с утра!
— Залил? — приподнимаю ворот халата. — Так это не я, а ливень. Вон, за окном шпарит.
В меня снова летит подушка, а затем и сама красавица н всех парах несется ко мне. Замахивается кулачком. Перехватываю. Целую. Прижимаю к себе несносную девицу и шепчу словно маленькой.
— Все будет хорошо, Таечка!
— Кто меня защитит? — всхлипывает она, уткнувшись мне в грудь. — Отец путешествует. Мишка на гастролях.
При упоминании о бывшем Тайкином женишке у меня сводит внутренности. Кажется, на помолвке двух желторотых птенцов мне впервые снесло башку. Напился, как скотина. Трахнул какую-то Светкину подружку. А потом свалил в туман. Марго, кажется. Светка ругалась. А брат меня тогда чуть не прибил. Одна Тайка ничего не заметила. Хоть в этом повезло.
— Ну, какие из них защитники, Таечка? — вздыхаю натужно. — Папа твой, конечно, за тебя всех заломает и сам поляжет. Но он уже старенький, зайчик. А Майки — молодой еще. Его одним чихом перешибить можно. И Хуану свою пожалей, — добавляю с усмешкой и тут же получаю локтем по ребрам. — Это ж родная кровиночка твоей крестной, — выдыхаю язвительно.
— Я люблю их. И крестную, и Мишку. Поэтому оставь свои шуточки при себе, — бурчит моя ненаглядная. Но не отходит. А наоборот, прижимается к влажному халату.
— Пойдем в душ, поговорим, — предлагаю, ни на что не надеясь. С Таисией предсказуемость не срабатывает. — Спинку мне потрешь. Поможешь войти в душевую кабину. Я ведь уже старенький, Тая…
— Что за чушь? — косится на меня недоверчиво. — Кто тебе это сказал?
— Ты. — Смотрю прямо в глаза и даже не думаю отвести взгляд. — Замуж за меня не хочешь идти.
— Да ты же ни одной юбки не пропустишь, Гаранин. Ну, какой из тебя муж и отец семейства? Бабло и телки только на уме.
— Я ж и говорю, старый уже. Никак не могу убедить любимую женщину, что нет никого дороже…
— Ты меня любишь? Правда? — вскидывает голову. Вглядывается упрямо, будто пытается на моем лице найти какие-то улики.
— Люблю. Только тебя, — рыкаю, подхватывая на руки. Тащу в ванную, включаю воду. И раздев, как маленькую, резко ставлю на мраморный пол душевой кабины. Скидываю халат и плавательные шорты. Удав, почуяв сладенькое, уже поднял голову и качается из стороны в сторону.
— Как мне тебя убедить? — шепчу, прижимая к себе Таисию. — Как заставить поверить, что влюбился в тебя с первого взгляда?
— Врешь, — хмыкает она, обвивая мою шею руками.
— А кто надрался в зюзю на твоей помолвке? — ухмыляюсь философски. И приподняв податливую девчонку за бедра, прижимаю ее к стене. Удерживаю одной рукой. А другая уже скользит по внутренней поверхности бедра, проникая дальше и глубже. Тихий стон любимой воспринимается мною как сигнал к действию. Вторгаюсь внутрь и замираю от восторга. Силюсь перевести дух. И чуть задрав голову вверх, чувствую, как на лицо падают горячие тяжелые капли тропического душа. Красота!
Да я всю жизнь так провести готов!
Ускоряюсь, доводя себя и Таисию до эйфории.
— Тая, девочка, — шепчу хрипло. — Выходи за меня. Никаких измен. Обещаю. Только ты одна…
— Сева-а, — стонет она. И для меня услышать свое имя в такой момент — та еще музыка.
— Таечка, — рычу, делая решающий выпад. И прижав любимую к стене, медленно прихожу в себя. Помогаю ей встать на ноги и тщетно пялюсь на душевую лейку. Тропический ливень подошел к концу. Наступила засуха.
— Твою мать, — ругаюсь негромко. — Воду отключили, что ли?
— Что теперь делать? — вздыхает Тайка. И глядя друг на друга, мы начинаем хохотать.
— Есть вода в баре, — предлагает она, имея в виду малюсенькие бутылочки Аква-минерале. — Можно согреть в чайнике.
— Это тебе, — соглашаюсь как джентльмен. А я под дождь выйду…
— Представляю картину, — смеется Таисия. — Просмотры на ютуб опять зашкалят.
— Тогда, пожалуй, потерплю. Твой папа против хайпа. Эх, недооценивает старшее поколение силу рекламы!
Мы смеемся и снова целуемся. Прижимаемся друг к другу, пытаясь согреться.
И тут на наши головы обрушивается шквал воды. Смеемся и дурачимся, как дети. Намыливаем друг друга и снова трахаемся. А потом, наскоро вытершись, вываливаемся из ванной. Заказываем обед в номер.
— Мне с тобой так легко и хорошо, — весело признается Тайка, плюхаясь на постель. — Пожалуй, я выйду за тебя замуж, Севочка. Только потом не жалуйся, ладно?
— А что такое? — фыркаю, укладываясь рядом, веду подушечкой пальца по гладкой коже. Обвожу осторожно сосок, мгновенно превратившийся в пуговку, и вбираю его губами.
— Я так больше не могу, Сева-а, — стонет Тайка, прижимая к себе мою голову.
— Привыкай, котенок, — смеюсь я, накрывая ее рот поцелуем. Мы катаемся по кровати, никак не желая насытиться друг другом. Тайка царапает мне спину, а я прокладываю языком дорожку все ниже и ниже.
Стук в дверь кажется мне набатом. Напяливаю халат и выхожу в столовую. И только когда официант начинает расставлять блюда под серебристыми крышками, понимаю, как проголодался.
Как зверь, мать вашу.
Моя любимая появляется сразу, стоит официанту закрыть за собой дверь.
— Давай поговорим серьезно, — заявляет, усаживаясь за стол. Вся такая чинная и благородная. Даже волосы уложила в строгую прическу. Ну, как уложила… Попыталась. Но я бы эту попытку не засчитывал.
— Слушаю тебя, — бубню с набитым ртом. — Хочешь обсудить нападение? Ты хорошо подумала, что могла взять чужое?
— Я не беру чужого, Сева, в отличие от тебя, — поджимает губки красотка.
— И что же мне вменяется? — спрашиваю, потянувшись к миске с салатом.
— Маргарита Пастухова! — торжественно заявляет Тайка. — Я не могу за тебя выйти замуж, зная эту историю с нырянием в реку. Просто позорище, Сева. Еще и мне наврал про спецоперацию.
— Не врал, — мотаю головой. — Но и рассказать особо не могу. Тут все просто, Таисия Викторовна. Ты или доверяешь любимому человеку, или нет. Третьего не дано, понимаешь?