Эллейн чувствовала себя предательницей. Не следовало ей признаваться при Ланси. Но и рассказать о Шорохе она не могла…
На кухню с ней пошел Роберт.
— Элли, ты уверена, что убедила Ланси в том, чего не было? Сама ничего не видела? — спросил он внезапно.
Эллейн вздрогнула.
— Нет, что ты. Говорю тебе, Ланси просто испугался.
— А волк?
Роберту Эллейн могла бы рассказать чуть больше, чем отцу. Но она и тут побоялась. Признаться, что видела волка? Вдруг Роберт решит его изловить. И, чего доброго, найдет Шороха. А если братья и отец поймут, что в лесу скрывается маг — не посчитают ли, что именно он призвал оборотня?
Шорох был уверен, что кто-то из родных Эллейн выпустил злых духов. Но ведь отец и братья могли попросту не понять, что сделали!
Но как же тяжело было думать о том, что она огорчила Ланси. Обманула, призналась в обмане… и, получается, снова обманула! На этот раз уже всех.
Гораздо проще было признаться. Это защитило бы от гнева отца и братьев.
Но Эллейн так ничего и не сказала Роберту.
Голоса братьев и отца слышались из-за приоткрытой двери. Слуги к кабинету графа не подходили, так что было слишком мало шансов, что Эллейн кто-нибудь заметит. И она не удержалась — приблизилась к двери, чтобы лучше слышать.
— Вы перегнули палку, отец! — горячо говорил Берни. — Ланси — наш брат…
— Слабак и трус, — припечатал граф. — А Элли — глупая девчонка! Откуда им знать, что лучше для Лоргов?
— Не стоит так спешить, мы все выясним, — Роберт, как всегда, пытался умиротворить отца.
— Да уж, если выяснится, что мальчишка все же скрывает! — процедил граф. — Перевертыш не испортит мне дело. Слишком многое поставлено на кон!
— Зачем тревожить древние легенды? — рассудительно заметил Берни. — Хранитель существовал испокон веков, но Лорги обходились без него, когда речь шла о защите рода. Так ли нужно искать его и обращать против себя высшие силы? То, что в последнее время творится в Тихом лесу…
— Лишь раскрывает сущность Хранителя! Проклятый оборотень, — процедил отец. — Он прибрал к рукам то, что принадлежало Лоргам изначально!
— Да может, и не существует больше никакого амулета силы, — возразил Берни. — О нем лишь раз упоминается в хрониках, духи знают, что подразумевали предки! Быть может, камень был утерян, и сам Хранитель не знает, где теперь амулет силы, потому и не показывается!
— Не превращай предков в дураков, — недовольно одернул Марвин.
— Я только хочу сказать, — заметил Берни, — что нам бы нужно поменьше привлекать внимание к себе. А люди уже начинают судачить, что у Лоргов вышла война с Хранителем.
— Много люди понимают, — рыкнул граф. — Это наша земля! И то, что скрыто в ней — принадлежит нам! Хранитель давал клятву верности, как и Лорги, он не смеет скрывать от нас то, что поможет…
— Нам не понадобится амулет, — произнес Марвин. — Достаточно и того, что король задумается над действиями северян и отсрочит женитьбу. А угроза с севера заставит его вновь вспомнить о Лорге, который веками был оплотом безопасности…
— Отсрочить? — отозвался граф. — О нет, такие мелочи меня не интересуют… Мы так и останемся в немилости, если союз с севером будет сохранять силу!
— Отец, — предостерегающе обронил Роберт и притворил дверь плотнее. Эллейн замерла, надеясь, что брат не заметил ее.
Следовало поскорей уйти. Тем более, что голоса все равно стали звучать намного тише, и слова почти не удавалось разобрать.
Подозрения Эллейн только окрепли. Родные все же ввязались в какое-то дело, которое уж очень было похоже на заговор против короля. И в этом деле им требовался амулет силы. Вот почему граф так упорно стремился отыскать Хранителя. И даже Берни, куда более миролюбивый, чем остальные братья, знал обо всем.
А ведь будь у них амулет, и Эллейн не пришлось бы так переживать. Наоборот, она была бы уверена в победе графа и сохранила бы спокойствие! Мысль мелькнула и сгинула, заглушенная воспоминанием о том, как решительно граф говорил о Ланси. Если выяснится, что младший сын обманул… Что собирался сделать отец? Выгнать Ланси из дома? Может, и Эллейн скоро не останется места в стенах Лорга? Сердце защемило от беспокойных мыслей.
Молоко, которое Эллейн принесла Ланси, уже начало остывать. Для успокоения нервов и лучшего сна она добавила в напиток брата белого кипрейного меда, сладкого, но чуть горьковатого.
Ланси стоял у окна, за которым было черно: луна скрывалась за тучами, будто не желала видеть того, что творится в замке Лорг. Лампа не горела. Фигура мальчика была еле видна. Темное на темном.
— Братец, — позвала Эллейн. — Вот, попей-ка молока. Поможет уснуть.
Ланси обернулся. Молча взял кружку из ее рук.
— Прости меня, — проговорила Эллейн. — То, что я сказала…
— Ты знаешь, я понял, — внезапно сказал Ланси. — Что бы я ни делал, это не важно. Отца не переубедить. Но я тоже Лорг. Потому не собираюсь ему уступать. Все равно, что он думает обо мне.
Эллейн улыбнулась. Маленький брат говорил с такой решимостью.
— Ты была права, им не стоило знать, — добавил Ланси.
У Эллейн сжалось сердце. Что-то неминуемо должно было произойти. Она полагала, что дело в Ланси…
Но тревога нарастала и постепенно приходило понимание — причина за пределами замка. Что-то должно было случиться. Или уже случилось.
Страшное.
Вот-вот грозящее стать непоправимым.
Эллейн сидела у окна. Она словно впала в забытье. Ложиться спать она и не подумала.
Ее будто тянуло наружу, туда, в темноту. Подталкивало, шептало: будет поздно, поздно, поздно.
И вот — во сне или нет — она уже парила над замком. Душа ее стремилась вперед, туда, где за серебряной полосой дальнего ручья высился угольно-черный Тихий лес. Он казался недвижимым. Но предчувствие беды нарастало, и душа Эллейн направлялась прямо в чащу. Вдоль знакомой тропы, в сторону от нее, к заросшему мхом большому камню. Там Эллейн впервые говорила с Шорохом, и отчего-то была уверена: найдет его в этом месте снова.
Маг со стальными глазами сидел на поваленном дереве. Он казался уставшим, разочарованным, непримиримым. Много чего Эллейн прочла во взгляде, нацелившемся прямо на нее.
— Ты пришла… зачем?! — спросил Шорох.
— Мне казалось, ты позвал, — ответила она.
— Как бы я мог?
— А для Хранителя это сложно?
Шорох встал напротив нее.
— Так ты решила, значит…
— Прости, я не поверила сразу. И это привело к беде… Мой отец, братья…
— Что случилось? — он уже был рядом, схватил ее за руки, заглянул в глаза. — Разве они могли так поступить с тобой?!
— Со мной? — удивилась Эллейн.
— Ты здесь! В таком виде!
Эллейн удивленно осмотрела себя. И поняла, что выглядит как призрак. Вся прозрачная. Странно, она не обратила внимания, когда летела сюда.
— Но я же сплю, — озадаченно проговорила она. — Наверное, это нормально…
— Спишь? — Шорох недоверчиво рассматривал ее. — Да, похоже… Слава лесу! Как же ты меня напугала! Но послушай, тебе нельзя быть здесь. Это опасно. Чем дольше ты будешь так спать так, тем больше вероятность, что не проснешься. Возвращайся-ка обратно в замок, Эллейн Лорг!
— Погоди! Никогда не слушаешь! Тебе грозит опасность, — торопливо сказала Эллейн. — Отец и братья ищут тебя. Они узнали…
— Узнали? — Шорох склонил голову набок. Привычный для него жест. И совершенно незнакомая, почти злая улыбка появилась на губах мага. — Случайно получилось? И кто же предатель — ты или твой брат? Судя по тому, что ты здесь…
— Не вини Ланси! Он просто рисовал… а отец нашел его рисунки. И я… это я убедила Ланси, что он встретился с Хранителем, я тогда сама не понимала, что права. Я не сказала, где встретилась с тобой! Ни отец, ни братья не знают об этом месте. И Ланси не сможет показать, где источник. Не помнит или делает вид, что не помнит дороги.
— Смелый мальчик, — смягчившись, заметил Шорох.
Эллейн кивнула. Она не могла признаться, что сама собиралась рассказать все, что ей известно, потому что это казалось легким выходом. Она ведь не обещала хранить в тайне их с Шорохом встречи. И если бы доверилась Роберту, он бы понял и помог, отвел бы гнев отца. Ведь это все, чего она хотела: чтобы граф перестал злиться. Но подслушав недавний разговор, она испугалась куда больше. Да, с амулетом силы, который бережет Хранитель, у них наверняка получилось бы задуманное…
— Не получилось бы, — сказал Шорох, хотя Эллейн не проронила ни слова. Должно быть, сейчас от него нельзя было скрыть свои мысли. Маг улыбнулся печально и добавил: — То, чего хотят твои родные… им придется добиваться этого самим. Амулет силы ничем им не поможет. Он ведь действует только в земле Лоргов. И нацелен на одно — защиту от магии севера. Раньше, когда в Тихом лесу еще жили ведьмы, северяне заручились поддержкой ледяных шаманов. Тебе о них известно? Шаманы прежде обитали в Мерзлой пустыне за Северным королевством, теперь уже и не знаю. Ведьмы исчезли, может и они… я бы не огорчился.
— Говорят, в той пустыне настолько холодно, что замерзает любой, даже маг, — заметила Эллейн, не удержавшись.
— Я тоже об этом слышал, — кивнул Шорох.
— Но сам наверняка не знаешь?
— Я не покидал земли Лоргов.
— Никогда? — вырвалось у Эллейн.
— Никогда, — Шорох хмыкнул. — Разве таких, как я, мало в графстве?
Да ведь Хранитель наверняка и не может покинуть земли Лорга, подумалось Эллейн.
— Выходит, легенда об амулете силы — обман? — спросила она.
— Ну, почему же? Амулет неотделим от земли Лорга и настроен только на защиту, как я и говорил. Однако источник, связанный с ним, действительно прибавляет Лоргам сил и удачи. Считай, заряжает чистой магией, которая — так уж случилось — влияет только на кровь Лоргов. Вы и так-то рождаетесь сильными, ловкими, удачливыми… Источник ведь питает земли графства, магия растворена в почве… не так ощутимо, как в Тихом лесу. И уж конечно, не так, как в источнике.
Эллейн задумалась. Звучало не так уж плохо. Однако не совсем так, как она себе представляла. А главное: граф определенно рассчитывал на иное…
— Ты пытался объяснить это кому-то из Лоргов раньше? — спросила она. — Про защиту и…
— А кто бы мне поверил? Твой отец? — Шорох усмехнулся. — У владельцев этих земель упрямство в крови. И жажда власти тоже… — он оборвал себя. — Возвращайся домой, Эллейн. Тебе уже пора… Спасибо за то, что пришла.
Эллейн смотрела на него, словно ждала еще чего-то. Шорох медленно обнял ее. Она не оттолкнула его. В ней не было больше гнева. Хотя он по-прежнему не очень-то почтительно отзывался о ее родне. Всей сразу, если подумать. Наверное, она еще припомнит Шороху эту наглость. Но потом… в другой раз. А сейчас хотелось совершенно иного.
Шорох поцеловал ее, невесомо и нежно. Повторил:
— Ступай домой.
И Эллейн проснулась, сидя на лавке у окна в своей комнате в замке Лорг.
Что за странный сон, больше похожий на наваждение. Ей все еще было холодно, будто она действительно летала!
Эллейн обхватила себя руками, поднялась, глядя в окно. Ей стало зябко.
Вдалеке сверкали зарницы, освещая кромку лиловых набухших туч.
Гулко заворчал гром.
Дни снова потекли своим чередом. Братья отправлялись в лес, и Эллейн каждый раз с ужасом ждала, что они вернутся с новостями о найденном Шорохе. Казалось, вот-вот вся жизнь изменится, случится что-то страшное.
Но человек таков, что способен свыкнуться с постоянным ожиданием дурного. Эллейн поверила, что все будет как прежде. Она ездила на прогулки, но не пересекала дальний ручей. Это была граница, которую она установила, как знак исполнения обещанного Хранителю. Он ведь просил не рисковать. Вот Эллейн и не рисковала. Ни собственной жизнью, ни его тайной.
Белый волк больше не появлялся. Только во сне иногда показывался на лесной опушке. Очень хотелось думать, что это не просто сны. Пусть даже будет испытание: Хранитель волен удостовериться, что условия сговора в силе.
Эллейн не признавалась себе, но куда больше волшебного волка она хотела видеть самого Шороха. Жаль, что он во снах не появлялся.
Иногда она находила у ручья маленькие туески с лесной земляникой. Или горсть морошки, уложенную на толстый кусок коры, как на роскошное блюдо. Чудно: везде морошка уже отошла, а в Тихом лесу еще вот спела… К ягодам прилагались то душица, то котовник, то веточка с мелкими зеленями листочками, похожими на мягкие иглы — с куста медвежатника. Чай с ними получался особенно ароматный.
Эллейн не рассказывала о подарках. Опасалась, что по неосторожности навредит брату. Чай на травах она заваривала себе сама. И нужные растения подыскивала тоже сама — по лугам, вдоль ручьев, в лесу, наконец.
Одним из тихих вечеров Эллейн шла по сумрачному коридору. Было уже поздно и совсем стемнело. Подступала осень, но по вечерам все еще было тепло. Эллейн только что навешала на конюшне Вьюжку. По пути она встретила одного конюха. В последнее время слуг в замке стало заметно меньше.
Гостиная была освещена — горел камин. Слышались негромкие голоса отца и братьев. Эллейн прошла бы мимо, но тут уловила собственное имя. Не удержалась и тихо приблизилась к приоткрытой двери, раздумывая, стоит ли заглянуть в щель. Вроде надобности в этом не было, просто любопытство часто требует сверх необходимого.
— Герваль — достойная партия, — произнес Роберт рассудительным тоном.
Эллейн замерла.
— Чеммер нам будет полезней, — недовольно проговорил граф Лорг.
— Вы знаете его нрав, — возразил Марвин. — Мы не сможем привязать его, устроив брак.
Отец молчал, и братья тоже не произнесли больше ни слова, дожидаясь его решения. Оглушительно трещали ветки в камине. Перед глазами Эллейн плыли огненные искры, на лету превращаясь в пепел.
Этот день настал. Но вместо истомы, о которой пишут в книгах, сердце заныло, словно от боли.
— Ты прав, это будет невыгодное вложение, — уронил, наконец, граф. — Остается Герваль.
В груди уже немело.
«Не худший вариант, — отстраненно подумала Эллейн. — Недостаточно богат, но знатен. Должно быть, отец видит в нем столь же недовольного своим положением дворянина. Герваль не любит северян, к тому же…»
Но не получалось. Не выходило принять новость как должное. «Удачное вложение». Да, ведь она знала, что брак — это всегда расчет. И никогда не противилась этому. Так почему же болит? Она просто испугалась. А любой страх Лорги выкорчевывают на корню. Вырывают из сердца. Ведь разговор совершенно обыденный. Просто застал врасплох. Если бы отец подступился к ней завтра с новостью о том, что сговаривается с Гервалем о том, чтобы устроить помолвку, она бы приняла эти слова как должное. Не дрогнула бы, потому что бояться здесь нечего. Ведь не Чеммеру же ее, в самом деле, решили отдать! Тому шестой десяток, и двух жен он уже схоронил. А Герваль молод… Герваль — совсем другое дело.
«Удачное вложение».
Она не освободится от отцовских планов. Лишь окажется залогом…
Хотелось вскочить на лошадь и нестись вперед, не разбирая дороги. Чтобы только луна указывала путь. И какая ей теперь разница — дальний ручей или нет. Ее скоро не будет. Дела Хранителя — больше не ее дела.
— Я понимаю ваши устремления, отец, — вступился вдруг Берни, и голос его был странным. Берни всегда был мягок. Не будь Ланси, пожалуй, ему бы доставалось от отца куда больше. Но сейчас в голосе Брата Эллейн услышала непоколебимую уверенность, жесткую и непримиримую, свойственную всем Лоргам. Он будто стал копией отца. Берни повторил: — Понимаю. Но не могу принять. То, что я слышу от вас в последнее время… Вы ведь не просто расстроить союз с Севером хотите.
— Не будет никакого союза, — оборвал граф Лорг. — Это лишь вопрос времени. И если правитель не может этого понять, то он…
— Отец, — предупреждающе проронил Роберт.
— Мы, как никто, понимаем, сколь велика опасность. Наши земли всегда первыми оказывались на пути мнимых союзников, — проговорил отец.