— То есть, сам ты ее не видел? Но… раз духи стали так сильны, может, они сами сломали печать?
На это Шорох ничего не ответил.
— Ты… ошибаешься насчет моих родных, — проговорила Эллейн. — Я знаю, что в замок приезжали маги. Они наверняка пытались справиться с духами. И никто из Лоргов не причинит вреда Хранителю. Отец только хочет попасть к источнику.
— Правила одинаковы для всех Лоргов, — заметил Шорох. — И… Каждый принимает решение сам. Я буду рад, если твои слова подтвердятся.
— Но ты ведь отвел к источнику Ланси, — вырвалось у Эллейн. Она сама удивилась собственным словам. Ведь не верила же…
Не верила?
До последнего отговаривала себя, что нужно быть настороже. Что хитрый маг ее просто обманывает.
Да только зачем бы ему? И откуда Шорох знает тайны Лоргов? Да еще так складно сочиняет про Хранителя…
— Мальчику было страшно. Я всего лишь хотел его успокоить. К тому же, призраки не подобрались бы к источнику, — Шорох помолчал, потом поинтересовался: — Ты так ни о чем и не попросишь?
— О чем же я должна просить?
— Ты искала меня… Тебе тоже нужен источник?
И голос его стал настороженным. Эллейн уловила печаль, которую собеседник старался скрыть.
— Мне… интересно, — призналась она. — Но, если ты имеешь ввиду, что я собиралась требовать отвести меня туда по праву Лорга, то ошибаешься.
— В лесу сейчас опасно, — напомнил Шорох. — Возможно, когда-нибудь… — он оборвал себя. — Да тебе и нужды нет. Разве что просто посмотреть…
«Я уже видела», — едва не вырвалось у Эллейн. Она вспомнила рисунки Ланси.
Шорох по-прежнему мог ее обманывать.
Он все же был очень странным человеком. У людей сердце бьется совсем по-иному.
Вот только Хранитель — дух.
В замок пустили бродячих комедиантов. Их видавшая виды повозка была вся в копоти, а одно колесо чудом еще не слетело, нужен был ремонт.
В обмен на помощь и обед актеры устроили для обитателей замка представление. Это было настоящее чудо: гостей у Лоргов почти не бывало.
Среди комедиантов был фокусник, который вынимал из воздуха слегка помятые луговые цветы. Был глотатель кинжалов — худой и бледный, сам напоминавший стилет. Был еще заклинатель огня. Все они объединяли свои маленькие выступления в канву общего рассказа, который неспешно вел старый глава актерской труппы, облачившийся в пыльный зеленый сюртук и нахлобучивший на голову пышный рыжий парик.
Граф даже заплатил за представление несколько серебряных монет.
Актеры пробыли в замке совсем недолго, но успели рассказать довольно интересных новостей, которыми развлекли Лоргов не меньше, чем фокусами.
— Говорят, север не так уж спокоен, — поведал глава труппы. — Третьего дня мы ночевали в таверне в Мельне, и там услышали такую историю. В графстве Мориг напали на одно из пограничных поселений. Подкупили кого-то, и тот ночью открыл захватчикам ворота… Страже подсыпали сонной травы в питье, но уснули не все, так что было кому поднять тревогу. Нападение отбили. А у нападавших оружие оказалось с Севера. Там, вы ведь знаете, сталь особая. И еще клинок они делают такой…
— Да уж, знаю, — хмыкнул граф. — Только зачем бы северянам нападать? Наш король задумал жениться на их принцессе. Какой смысл портить отношения? Ох уж эти трактирные слухи!
— Так ведь помолвку едва не разорвали. Вдруг сорвется свадьба, — сказал глава труппы. — Такие ходят разговоры.
— Я бы поставил на то, что сами северяне надеются от свадьбы получить побольше, чем просто родство, — пробормотал Роберт, который к тому моменту уже изрядно выпил.
— Своего не упустят, — мрачно согласился граф.
А Эллейн некстати вспомнила оружие и магические клейма, и что в замке побывала пара магов, о которых она говорила Шороху. Вроде и не было между появлением магов и оружием связи. Вот только комедиантов пропустили через главные ворота, да еще позвали в общую залу. А двоих незнакомцев в черных плащах, почти растворяющихся в ночной тьме, Эллейн приметила случайно. Просто потому, что привыкла по ночам наблюдать за северной башней… Поздних гостей привел Роберт. А что маги — девушка поняла, потому что один из них зажег огненный шар перед тем, как войти в башню. Роберт разбил лампу, Эллейн потом нашла закопченные черепки. Случайность это была или брат поспорил с магами о чем-то? Кто знает. Эллейн ушла спать, и не видела, когда гости покинули замок.
— Говорят, в ваших землях завелся оборотень, — добавил меж тем глава труппы. — И наслал его местный хранитель.
«Наглое вранье!» — хотела возмутиться Эллейн, но старик уже продолжил задумчиво:
— Хотя также говорят, что Хранитель всегда защищал эти прекрасные земли. Но то ли настигло его проклятье и безумие, то ли еще что… Люди и правда горазды болтать.
— О чем же болтают больше всего? — небрежно уточнил граф.
— Кто знает… мы побывали в нескольких деревеньках к югу от замка. Слышали, что благородные Лорги все силы бросили на поимку оборотня, но пока ему удается скрыться. Люди побаиваются ехать в город… Еще могу сказать вот что. Пока мы ехали сюда, на землю опустился густой туман, и ничего не было видно впереди. Мы не знали, куда ехать. Но тут нашей Арде, вам понравилось, как она поет, господин граф? Так вот, Арде что-то взбрело в голову, и она как закричит: «Волк! Волк! Это оборотень! Нас всех съедят!». Голосила так, что если оборотень и был, то сбежал в ужасе, — старик усмехнулся. — Арда утверждает, что видела белого волка с горящими злобой глазами. Видно, наслушалась рассказов.
«И никакой злобой они у него не горят!» — обиженно подумала Эллейн.
Уж она-то понимала, что если белый волк и выходил к повозке комедиантов, то лишь за тем, чтобы проверить, не нужна ли помощь. А может, и вовсе отгонял злых духов. А люди все переиначили.
Девушка разозлилась на рассказчика, на глупую Арду, а больше всего — на себя. За то, что радовалась выступлению…
Глупо, конечно. Но она была рада, когда комедианты, наконец, покинули замок.
— Ты печальна, — сказал Шорох. — Что-то случилось?
— Может, и так, — отозвалась Эллейн. — Но тебе я этого не скажу.
— Почему?
— Потому что ты тоже мне не все рассказываешь.
Юноша склонил голову набок, раздумывая над ее словами.
— Разве?
— Конечно! Постоянно уходишь от ответов. Все что-то скрывают, — с горечью добавила девушка.
— На какие же вопросы я не ответил? — спросил маг.
— Да хотя бы: Хранитель ты или нет?
— Ты не спрашивала. Но раз уж об этом зашел разговор… Ты сомневаешься?
Эллейн взглянула на собеседника. Он не насмехался над ней. Стальной взгляд совершенно серьезный.
— Сомневаюсь, — призналась Эллейн.
— Думаешь, сомнения остались бы, если бы ты действительно встретилась с Хранителем? — подумав, уточнил Шорох.
Эллейн усмехнулась.
— Уже не знаю. Но видишь: ты не ответил прямо!
— Разве?
— Еще бы!
— Тебе так важно знать ответ?
— Да сдался ты мне со своими тайнами, — с досадой отмахнулась девушка. — Но вот когда правду от тебя скрывают родные люди…
Шорох присел рядом с ней на мшистое бревно.
— Иногда от дорогого человека что-то скрывают, чтобы его защитить, — заметил он. — Бывают опасные тайны. Разве я должен объяснять это кому-то из Лоргов?
— Пожалуй, не должен, — Эллейн невольно улыбнулась.
Вьюжка паслась неподалеку, ей не было дела до тревог людей. Где-то в траве стрекотал кузнечик. Рука Шороха лежала на бревне, пальцы его оказались совсем рядом с пальцами Эллейн. И будто тонкая ниточка тепла тянулась от него к девушке. А может, ей становилось спокойней просто потому, что выдалась возможность вот так посидеть рядом и помолчать. Посмотреть на то, как не в меру бурный ручеек перекатывает мелкие камешки, как снуют туда-сюда совсем мелкие рыбешки, похожие больше на крохотные челночки от прялки… Перед Эллейн в воздухе закружилась бабочка с изумительными изумрудными крыльями. К ней присоединилась вторая, лимонно-желтая, и вот уже целый хоровод выписывал волшебные письмена. Девушка наблюдала, как завороженная. Потом все же бросила быстрый взгляд на Шороха.
И обнаружила, что маг смотрит на нее. С теплотой, но и с откровенным интересом…
Каждый понял, что пойман с поличным. Волшебство рассыпалось, бабочки порхнули в разные стороны. Шорох убрал руку и неловко улыбнулся. Эллейн стало досадно.
Она хотела спросить, почему Шорох так не доверяет Лоргам… Но поняла, что надеется услышать опровержение собственных подозрений. Отец и братья задумали что-то. И это оружие, которое наверняка уже пропало из подвалов… уж не для того ли вызвали магов, чтобы его заговорить?
Эллейн не стала бы обсуждать свои подозрения с Шорохом, разумеется, не настолько она легкомысленна. Но и с Ланси обсуждать свои догадки не стала — брат был слишком мал. Но молчать тоже было тягостно. Эллейн не могла избавиться от мысли, что отец и братья решились на заговор. Роберт сказал, они всего лишь «переправляют оружие дальше». Куда? Кому? Что, если след все же останется… что тогда со всеми с ними станет?
— Почему у тебя нет имени? — спросила она, потому что тишина стала вдруг тяжелой, давящей.
— Зачем мне? — откликнулся Шорох. — С тех пор, как я живу в лесу, с людьми общаюсь слишком редко. Имя — это для людей. А для меня… уже не нужно.
От его слов стало не по себе.
— И тебе никогда не было обидно?
— Мне? — удивился Шорох. — Нет. Только иногда, знаешь… скучновато.
«Одиноко», — услышала Эллейн.
Она поднялась. Начинало смеркаться.
— Я приду еще, — сообщила девушка.
Шорох тоже встал.
— Зачем?
— К тебе.
Шорох молчал. Смотрел на нее, не отрываясь, словно пытался что-то прочесть по лицу. Эллейн, наконец, отвела взгляд.
— Это не можешь быть ты! Не можешь! Да как такое вообще случилось! — рев графа был слышен издалека. На лестнице Эллейн столкнулась с Марвином.
— Что происходит? — спросила она. Брат только пожал плечами.
— Бред! — орал граф Лорг. — Это не можешь быть ты!
— Отец! — окрик Ланси. — Не нужно!
И вниз полетели, рассыпаясь, карандаши и угольки. Дробно загрохотали, ударяясь о каменную лестницу. Один из угольков мазнул по рукаву платья Эллейн.
— Добрые духи! — выдохнула девушка и, подобрав юбки для удобства, бросилась вверх по лестнице. Марвин поспешил за ней.
Следом за карандашами полетели обрывки бумаги.
Глава семейства продолжал яростно ругаться. Когда Эллейн и Марвин подоспели, граф тряс бледного Ланси за плечи так, что еще немного — и наверняка бы душу вынул.
— Что случилось? — появился и Роберт. В руке у него был хлыст. Видно, старший брат возвращался из конюшен.
— Оставьте его, отец, — поддержал Марвин. — И объясните толком!
Теперь рядом с ним стоял и Берни. На лестнице собирались слуги, но не решались приближаться.
Никто не был удивлен тому, что граф вышел из себя из-за того, что на глаза ему попались рисунки Ланси. К этому в замке уже привыкли. Но никогда прежде, как бы ни был раздражен старший из Лоргов, он не поднимал на своих детей тяжелой руки. К Ланси и вовсе предпочитал не подходить близко.
— Отец! — присоединилась к братьям и Эллейн.
Граф, словно очнувшись, оттолкнул от себя Ланси, и девушка скользнула мимо, чтобы оказаться поближе к младшему брату. Губы Ланси кривились, но мальчик держался, не отрывая взгляда от того, что отец сжимал в руке. Это был смятый лист бумаги.
— Он видел! Он видел! — прорычал граф. — Как такое могло случиться! Или ты, отродье лесных духов, всегда знал, где находится источник?!
Эллейн вздрогнула, обнимая Ланси. Она поняла, какой рисунок нашел граф. Под ногами лежали изорванные, затоптанные листы бумаги. На всех был изображен белый волк.
Белый волк, взвившийся в прыжке.
Белый волк на пригорке наблюдает за всадниками, скачущими вдали… Эллейн показалось, даже в крошечных фигурках можно было узнать ее братьев.
Белый волк у источника.
— Кого ты там видел? — недоуменно спросил Марвин у Ланси.
— Похоже, отец считает, что наш младший братец встретил Хранителя, — Роберт поднял с пола еще один рисунок.
— Да ну, когда бы он сподобился? — возразил Марвин.
— Чушь! — поддержал Берни. — Уж Ланси бы нам давно разболтал, случись такое.
Граф зарычал.
— Сколько раз ты его видел?! — подступая к Ланси, спросил он.
— Отец, вы все не так поняли, — проговорила Эллейн, но граф не обратил на нее внимания.
Ланси встал перед отцом, сжимая кулаки. Таким его тоже вряд ли кто-то видел. Младший Лорг молчал.
— Это правда, Ланси? — спросил Роберт, скорее, чтобы отвлечь отца, хоть немного приуменьшить его гнев.
Мальчик не ответил. Должно быть, его сковал страх.
Но граф понял по-своему.
— Молчишь?! — взревел он. — Да как ты смеешь!
— Ланси, мы должны знать! — вступился и Марвин.
Ланси, наконец, смог выговорить ровно и тихо, но так, что все различили каждое слово:
— Если бы он хотел, давно показался бы кому-то из вас.
— Что?! — рыкнул граф. — Приблудыш! Будешь еще огрызаться?! Намекаешь, что мои сыновья — не чета тебе? Против отца вздумал пойти!
Ланси не опустил головы. Тогда граф выхватил у Роберта хлыст и замахнулся. Эллейн с криком бросилась между отцом и младшим братом. Старшие навалились на графа, останавливая, хором уговаривая одуматься.
— Это я! Это я, отец! — сквозь слезы выдавила Эллейн. — Вы все не так поняли! Не было никакого Хранителя. Все я виновата! Моя глупость.
Граф, наконец, утихомирился, позволил Роберту забрать хлыст, который тут же исчез. Видно, выкинули в коридор, чтобы снова не попался старшему Лоргу на глаза.
Теперь все смотрели на Эллейн.
— Ты тоже видела Хранителя? — спросил Берни.
Эллейн отвела взгляд и тут же поспешно замотала головой.
— Нет! Конечно, нет! Берни, о чем ты говоришь?
— Но ты знаешь об этом! — граф ногой поддел один из рисунков. — Ты знаешь?!
— Отец, да послушайте же вы меня! — взмолилась Эллейн.
— Действительно, отец, — вступился Роберт. — Элли пытается объяснить.
Эллейн благодарно кивнула. На младшего брата она старалась не смотреть.
— Все случилось, когда Ланси заблудился. Он рассказал мне, что встретил человека, который вывел его из лесу. Думаю, ему все приснилось на самом деле. От страха он уснул, я его и нашла спящим. Но чтобы… чтобы вселить в Ланси уверенность, я сказала ему, что он видел Хранителя. Понимаете вы? Никого не было, я всего лишь хотела ему помочь! И напомнила о семейной легенде! А вы набросились… Добрые духи, отец, как вы могли?!
— Пришло же тебе в голову, сестрица, — протянул Марвин.
— Я не думала, что дойдет до такого. Только хотела помочь, — повторила Эллейн как заклинание.
Роберт смотрел на нее задумчиво, Марвин — с осуждением, Берни сочувственно улыбнулся.
— Вот все и объяснилось, — проговорил Берни.
— Действительно, с чего бы Хранителю выводить Ланси из леса, — согласился Марвин.
— Не забивай ему голову глупостями, — тяжело уронил граф. Развернулся нетвердой походкой вышел. — А вы чего собрались? — донесся из коридора его грозный голос. Досталось слугам, которым не хватило ума не попасться хозяину на глаза.
— Не переживай, малой, — произнес Берни, обращаясь к Ланси. — Не раскидывай свои рисунки. Знаешь ведь, как отец к этому относится.
— Побольше времени уделяй тренировкам, — добавил Марвин. — Это пойдет на пользу. Берни, ты мало его нагружаешь.
Ланси не проронил ни слова. Эллейн все же повернулась к нему. Младший брат, кажется, никого не видел и не слышал вокруг. Он смотрел в дверной проем. Голос графа все еще звучал в отдалении.
Эллейн принялась собирать рисунки. Берни помог ей. Роберт потрепал Ланси по плечу.
— Элли, конечно, сглупила. Но и Берни прав: поменьше попадайся отцу на глаза со своими рисунками.
— Прости, Ланси, — прошептала Эллейн.
— Ничего, — ответил младший брат.
— Я попрошу для тебя на кухне горячего молока, — добавила Эллейн. Хотя чем могло помочь молоко? После слов о «приблудыше». Должно быть, эхо отцовских обвинений все еще звучало у Ланси в ушах.