Расслабившись Удвиг направился в Северную башню, где обитал Оракул. Темная фигура совершенно бесшумно выскользнула из-за тяжелых портьер и также тихо направилась вслед за удаляющимся принцем.
Риджите Дардас в предвкушении ждала момента, когда унылый обед закончится и можно будет отправится наконец в Северную башню. О! Как она представляла себе момент предсказания ‒ Оракул предрекает ее судьбу будущей королевы, а физиономии подруг вытягиваются в изумлении и зависти. Да, Риджите готова стать королевой! В этом ее суть ‒ она родилась, чтобы стать ею. Так всегда говорил отец, и она ему верила, потому что отец не ошибался никогда! С малых лет у нее было все, чего она желала. Так уж вышло, что провинция Антарас, которой управлял ее отец была богата за счет обильных залежей в ее земляных недрах золота и серебра. И пусть суровая неприступность гор и скал герцогства навевала уныние, Риджите росла в родовом предместье, которое даже гостей поражало своим убранством и роскошью.
Лорд Виго Дардас никогда и ни на что не жалел денег, благо он не знал в них нужды. Еще его дед отстроил замок в восхитительном эльфийском стиле ‒ наняв для этого все тех же эльфов. Ну и что с того, что они никогда не питали тёплых чувств к чужакам. Их притязания на человеческие земли на континенте Энике не шли ни в какое сравнение с качеством их искусств, которое было сплошь магическим. Сады, росшие вокруг белого мраморного замка, могли цвести круглый год. Отец Риджите поддерживал свой оплот, нанимая для работы эльфов, совершенствуя и достраивая новые помещения, переделывая фасады по последним тенденциям архитектуры Анориона. Наверное, он слишком проникся утончёнными веяниями юга, потому что вскоре вслед за эльфийскими служащими, явились и аристократы, которые стали убеждать лорда Дардаса в том, что столь богатой провинции не гоже находиться в составе целого государства, которое только и делает, что пользуется благосклонностью Антараса, не принося самому краю никакой выгоды. Нажали на больную мозоль, напомнив о том, что некогда провинция была отдельным княжеством, не зависящим ни от кого. Правда, умолчали из-за чего Антарасу пришлось подписать унию с, тогда ещё поднимающей голову, державой Латгелией о слиянии. Ведь княжество было хоть и богатым на разработанные рудные залежи, но терялось на карте расстановки воинских сил со своей полной опорой на плечи наёмников. Хитрые эльфийские военачальники пытались это использовать, атаковав Антарас одним из самых первых еще в начале эникийской войны, но проиграли латгельской армии. В следствие удачного исхода войны княжество наравне с другими пятью подписало договор ‒ унию с тогдашним правителем Латгелии о слиянии.
Лорд Дардас, чтобы там о нем не судачили ‒ якобы у него вместо мозгов золотые бляшки ‒ был не глуп. Он прекрасно понимал, к чему его склоняют хитрые худощавые пришельцы из другого, сгинувшего в пучинах ёдаса, мира. Пусть Виго метил высоко, но и он осознавал ‒ надеть на себя корону сейчас не получится, а вот своего отпрыска усадить на королевский трон стоило попробовать. Оставалось убедить слишком упрямого правителя в том, что Риджите достойна стать женой его теперь уже единственного сына. Может быть Крайстут и не отказался от возможности породниться с кошельком королевства, однако Дардас все же кое чего не учел ‒ король ненавидел, когда им пытались управлять со стороны, и отверг все доводы Виго, послав его самого в весьма сомнительном направлении. Оскорбленный лорд подсуетился с рекрутством ‒ благо деньги у него всегда имелись на «черный день» ‒ и армия из нескольких тысяч южан-наемников уже полностью расположилась у окрестностей Антараса, а местная знать весьма воодушевилась идеей стать отдельным автономным княжеством и стала подливать масла в костер конфликта ‒ организовывая бесконтрольный сбор податей и заключая торговые соглашения без ведома короны. После нескольких атак на расшатанные королевские нервы ‒ Крайстут сдался и, кляня на чем свет стоит Дардаса за его наглость ‒ подписал соглашение.
И вот мечта владыки Антараса сбылась ‒ его дочь станет королевой.
А что же сама Риджите?
Девушка, родившаяся в семье самого богатого лорда в стране считала себя более, чем достойной для роли королевы. С детства не знавшая ни в чём отказа, Риджите оставалось заполучить себе принца и конечно же корону в довесок. Ведь героини баллад всегда выходят замуж именно за принцев, а она ‒ Риджите ‒ была ничуть не хуже жалких оборванок из глупых историй вагантов. Единственное, что омрачало почти сбывшиеся мечты юной леди Дардас так это то, что сам Удвиг относился к ней с прохладцей. По началу ей казалось, что таким образом будущий правитель проявляет свое уважительное отношение к ней, как к даме почти равной себе по статусу. Ее не волновали глупые хихиканья придворных дурочек, обсуждавших победы принца на любовном поприще. Удвиг по ее мнению мог волочится за кем угодно, это было его личное право холостой и вольготной жизни. Риджите и сама была не против пофлиртовать с молодыми людьми ‒ ведь ничего так не поднимает настроение, как всеобщее обожание и поклонение. А любовь ‒ это необязательная привилегия для молодожёнов, ибо превыше всего сама девушка ‒ как и ее отец ‒ ценила выгоду, которую мог принести этот брачный союз. Спокойствие и идиллию воплощаемых планов нарушило появление при дворе этой девицы ‒ Герды Вардас.
Нет, Риджите не ревновала. Да и как можно было ревновать к такой убогой простушке. Но злило другое ‒ эта глупая курица воспринимала внимание Удвига, как само собой разумеющееся, они мило болтали во время прогулок, много танцевали на музыкальном вечере. После рыцарского турнира Риджите поначалу успокоилась ‒ пусть она не получила статус Дамы сердца, но его не получила и Герда, пока утром Рената не огорошила ее новостью. Принц на помощь в лечении своих ран позвал нескладеху Вардас. И это тогда, когда договор был уже заключен! Как он вообще посмел ее так унизить! Злость и обида ломили виски, отравляли сердце и выжигали душу. Ну ничего. Идея с Оракулом была хороша. Немного наивна, но очень действенна. Риджите в этом не сомневалась.
Преисполненная надежд увидеться с будущим мужем она направилась в общий зал трапезной, где обычно собирались почти все королевские гости. Король ‒ в силу своего недуга ‒ уже не мог присутствовать за столом в общем зале, поэтому обязанности хозяина выполнял его сын. Пробежавшись взором по присутствующим, Риджите наткнулась на хмурящего лорда Ольгерда ‒ дядю молодого принца. Удвига в зале не было, как не было и Герды Вардас. А ведь никто из присутствующих не имел права усесться за стол без хозяина. У единокровного брата короля таких полномочий не имелось.
‒ Ты заметила? ‒ раздался над ухом тихий вкрадчивый голос Ренаты Браггитас, дотошной надоедливой девицы, но такой полезной в делах распускания сплетен. ‒ Я первым делом обратила внимание на то, что их обоих нет в зале.
‒ Рената, ‒ задумчиво произнесла юная леди Дардас. ‒ А твоя сестра где?
‒ Инге? ‒ вопросительно округлила свои глазищи рыжеволосая сплетница. ‒ Понятия не имею, в покоях ее со мной не было. Да и вообще, после утренней прогулки я ее не видела. Эта бестолочь, как всегда, где-то засмотрелась либо на цветочки, либо на королевских гвардейцев, тренирующихся на заднем дворе.
‒ Ты что-нибудь говорила ей о нашем походе к Оракулу? ‒ строго спросила Риджите развеселившуюся Ренату.
‒ А разве она не присутствовала при нашем разговоре в саду? ‒ с лица сплетницы сошла вся веселость.
‒ На сколько я помню, нет.
Рената поджала губы.
‒ Риджите, полдня девицы только и трещали о том, что мы идем в Северную башню, мало ли от кого она могла услышать эту новость. Я же говорю, что не видела ее после прогулки в саду.
‒ В любом случае, здесь ее тоже нет, ‒ медленно протянула юная леди Дардас. ‒ А она на прогулке долго болтала с этой дурочкой Гердой. Кажется, Инге симпатизирует ей.
‒ Ты же знаешь, моя сестра всегда была недалекой дурехой, ‒ стала вдруг оправдываться Рената. ‒ Я же не виновата, что она уродилась такой глупой!
Но когда беспокойство Риджите уже заставило было её выйти из трапезной, в зале неожиданно объявился сам принц Удвиг, чем снял изрядную долю тяжести с сердца девушки. Он вошел в зал в приподнятом настроении и, радушно раскинув руки, виновато произнес:
‒ Прошу извинить меня, уважаемые гости, за столь нелепое опоздание, но даже у молодых легкомысленных принцев бывают весьма серьезные дела, не терпящие отлагательств!
Он умеет быть обаятельным и удачно придумывать отговорки ‒ вдруг подумалось Риджите, ‒ что ж хорошо, королем он получится вполне себе гибким.
‒ Ваша светлость, ‒ тихо обратилась она к улыбающемуся Удвигу.
‒ Рад видеть вас в добром здравии, Риджите, ‒ только радости в словах принца не слышалось, и улыбка молодого человека при виде будущей жены сошла на нет.
‒ Могу ли я скромно надеяться на то, что сегодня вы проводите меня к столу?
Риджите все просчитала, обратившись с этой просьбой к Удвигу в тот момент, когда он вынужденно, соблюдая правила приличия, целовал ее руку. Простая вежливость и формальность не позволят ему увильнуть. А ей самой необходимо было дать принцу понять, что не позволит себя больше игнорировать. Пусть о помолвке и объявят поздно вечером, пора было уже показать окружающим кто есть, кто при дворе.
‒ Конечно же, моя дорогая, ‒ натянуто улыбнулся молодой человек, что весьма ощутимо кольнуло Риджите в самое сердце ‒ Герду Вардас он усаживал за стол со ртом, растянутым до ушей в искренней радости. ‒ Как я могу отказать, когда просит такая прекрасная дама?
‒ И ваша будущая жена, ‒ тихо напомнила обиженная красавица, беря Удвига под руку. ‒ Смиритесь с этим, ваша светлость.
‒ Ну что вы, я смирился, ‒ также тихо ответил принц. ‒ Но только смирился, и более ничего.
Глава 7
‒ И куда это мы пришли? ‒ довольно весело спросила Герда.
Хотя по правде радоваться было нечему. Они явно заблудились и находились непонятно в какой части огромного королевского замка, древнего на столько, что даже бывалые крысы старались держаться своих хоженых троп.
‒ Это подсобные помещения, ‒ спокойно ответила Инге. ‒ Сюда заглядывает прислуга и то довольно редко.
Ну да, что редко, так это точно, подумалось Герде. На стеллажах под солидным слоем пыли громоздились старые использованные бочки из-под вина, пустые винные сосуды дальнего юга, расписные кувшины восточных умельцев и прочая глиняная посуда, которой не нашлось теперь места на королевских столах, так как ее весьма успешно заменили сервизы Анориона из удивительного по своей красоте фарфора тончайшей эльфийской работы. Все это освещалось тусклым светом, который едва пробивался сквозь плотные паутинные шторы на узких окнах.
‒ А мне такие кубки больше нравятся, ‒ кивнула Инге в сторону стеллажа с нагроможденной посудой. ‒ Они хоть и бьются, но в них есть память наших мастеров, которые творили их своими руками, вкладывая душу.
Сервизы эльфийской работы были не только прекрасны, но еще и практичны до безобразия. Могли служить веками, потому что никогда не трескались и не разбивались. Только вот и технологию производства таких вещей человеческим мастерам разгадать было не под силу. С появлением аноринского фарфора, производство грубой глиняной продукции скатилось на уровень деревенских артелей и мелких городских лавок. Благо, что совсем не исчезло, подумалось Герде, так бедные мастера гончарного дела совсем канули в вечность. Лорд Вардас не любил вычурность, но в доме имелась посуда из золота и серебра. Анорионские же диковинки отцом очень не приветствовались.
‒ Часто ты сюда приходишь? ‒ догадка осенила девушку неожиданно, чему она сама удивилась.
‒ Мне здесь нравится, ‒ замялась Инге, даже плохо освещенное помещение не скрыло того, что ей неловко и грустно. ‒ Сюда практически никто не заходит, разве что мышка пробежит.
‒ Но почему ты считаешь, что эти коридоры выведут нас в Северную башню, к покоям Оракула?
‒ Видишь ли, ‒ таинственно улыбнулась Инге. ‒ Слуги знают гораздо больше, чем просто обыденные сплетни, если с ними дружить и обращаться по-хорошему ‒ они могут многое рассказать и показать.
Герда не считала себя заносчивой девицей, но дома ей всегда было с кем поболтать ‒ пусть это и были всего лишь нянюшка и мама. К слугам она тоже хорошо относилась, хотя никогда дочери лорда Вардаса не приходило в голову секретничать с прислугой в потаённых комнатах родового имения, для этого вполне хватало младших брата и сестры.
‒ Так ты уже навещала Оракула? ‒ догадалась Герда.
‒ Нет, ‒ отрицательно покачала головой Инге. ‒ К нему я боюсь идти в одиночку.
Герда только покачала головой.
‒ Ты не могла бы конкретно указать направление нашего дальнейшего продвижения? Окружающий кавардак совершенно сбивает с толку.
‒ Однажды я гуляла здесь и немного заблудилась, потом вышла через вот эту дверь в стене, видишь?
Между высоких стеллажей, за отошедшей дубовой панелью, куда указывала Инге, и правда находилась небольшая дверь, едва заметная, в некоторых местах с нее гроздьями свисала пыльная паутина. Герде подумалось, что после сегодняшнего приключения им придется как следует вымыться, а то, чего доброго, можно заявится на бал с необычным украшением в волосах и стать посмешищем для всего двора, окончательно угробив репутацию, к вящей радости Риджите и ее свиты.
‒ Там был коридор, ‒ между тем продолжала рассказывать Инге. ‒ Который вывел меня в башню.
Дверь, скорее всего, предназначалась для слуг, потому что за ней и правда находился глухой узкий коридор. Герда понятия не имела, в какой именно части замка они находились, из-за отсутствия просматриваемых окон во двор или наружу, да и сам ход последние лет двадцать явно не пользовался популярностью ни у одной живой души. В едва освещенном проходе витал дух запустения, похожий на могильную тишину курганов или вымерших от чёрной хвори сёл. Видно даже те, кто знал об этом пути, старались не пользоваться им без вящей необходимости. Все же к Оракулу ходили самые отчаянные. Остальные, в том числе и прислуга, старались обходить Северную башню десятой дорогой. Слишком сильны были суеверия среди людей.
‒ Мы точно идем в нужном направлении? ‒ Герда обеспокоенно посмотрела на голые обшарпанные стены коридора.
‒ Думаю, да, ‒ невозмутимо ответила Инге.
‒ С тобою не соскучишься! ‒ улыбнулась юная леди Вардас. ‒ По крайней мере, пока все будут развлекаться на балу, мы уж точно не будем унывать в поисках выхода.
‒ Так бал же еще даже не начался! ‒ был ей ответ.
Узкий проход вывел к башне с винтовой лестницей.
‒ Нам наверх! ‒ предупредила Инге, подняла юбки и двинулась в указанном направлении. Спутница последовала ее примеру.
‒ Слушай, ‒ заговорила подуставшая Герда, когда они поднялись на ступеней сто, а конца пути не предвиделось. ‒ Ты точно не посещала Оракула?
‒ Нет, ‒ младшая сестра Браггитас тоже пыхтела, всему виной были тяжелые платья.
‒ Тогда с чего ты решила, что он находится именно там?
Дочь лорда Врдаса не злилась, ей наоборот было интересно ‒ она впервые в жизни поддалась на авантюру совсем юной Инге. А ведь Герде казалось, что она здравомыслящий человек.
‒ Во всех сказках прорицатели или колдуны живут на самом верху самых высоких башен, ну или в горах, ‒ пожала плечиком рыжеволосая девушка.
‒ Ага, тоже на самом верху, ‒ опять рассмеялась Герда.
‒ Само собой.
‒ Кажется мы с тобой переслушали сказок в детстве.
‒ Почему переслушали? ‒ удивилась Инге.
‒ Разве их тебе не рассказывала няня? ‒ смущенно произнесла юная леди Вардас.
‒ Ой, нет! Мне никто никогда ничего не рассказывал. Я сама читала сказки в старой обшарпанной книге, которую нашла здесь, в библиотеке. Не думаю, что ее пропажу заметят, правда?
‒ Скорее всего так и будет.
Веселое настроение Герды улетучилось, осталась только горечь. Лорд Браггитас не был бедным человеком, даже наоборот ‒ он и его семья были потомками древнего рода со своей историей. Браггитасы принадлежали к высокому Дому, что отражало отрытое им таинство божественных сил, передававшейся по наследству. Инге не была бедно одета или украшена безвкусно и вычурно, отнюдь. Но от чего-то складывалось впечатление, что худенькой рыжеволосой девушке с огромными зелеными глазами нужны совсем не богатые наряды и украшения. Инге отчаянно нуждалась в любви. Отец её, постоянно занятый на королевской службе, братья, которые уже обзавелись своими семьями, вечно болеющая мать не могли дать девушке этого. Не говоря уже о Ренате, которую заботила исключительно собственная персона. Временами Герде казалось, что сама леди Браггитас болеет только для сохранения постоянного внимания к своей тускнеющей личине. Такие мысли не могли не изматывать и саму Герду, проникшуюся теплым чувством к Инге, не испортившейся под дурным влиянием старшей сестры и ее подруг.