Женщина хватает меня за рукав манто своими длинными сильными пальцами с загнутыми кроваво-красными ногтями ведьмы, и, заглядывая мне в глаза, лебезит приторно-сладким голоском:
— Дорогуша, это вы спасли моего сына?
Крякаю.
Эта мадам — мать красавчика? Тогда надо подумать, а не отказаться ли мне от своей идеи его завоевать — эта гюрза сожрёт любую невестку в один присест, и даже не поморщится.
— Наверное.
— О, я так вам признательна! Давайте зайдём в больницу, и вы мне всё расскажете, я ничего толком не знаю. Что произошло с Антоном? Как ваше имя, моя милая?
— Женя.
Может, нужно было назваться Евгенией? Так бы, наверное, звучало более пафосно и гордо.
Киваю, и распахиваю перед женщиной дверь, оборачиваясь назад, осматривая пути к отступлению. Может, ещё не поздно сбежать? От запаха её сладких духов у меня кружится голова, и меня может стошнить прямо на дорогое манто, позаимствованное у строптивой блондинки.
— Присядем на лавочку, дорогая, вот так. Итак, расскажите, как всё произошло.
Опускаюсь на металлическое сидение, неловко ёрзая шубой по холодному металлу, и пускаюсь в объяснения. Я понимаю, что женщина хочет узнать всё в мельчайших подробностях, но у меня совершенно нет на это времени, да и желания.
Упуская из виду тот момент, что я работаю в ресторане официанткой, начинаю своё повествование с разборок в арке. А то потом вопросов не избежать — откуда у простой официантки с небольшим окладом деньги на шикарную шубу.
Не хочу прослыть воровкой, укравшей из ресторана шубу посетительницы. Ещё вызовут полицию, да и нападение на Кожевникова на меня спишут. Ну, их, знаю я, как работают наши доблестные сотрудники органов. Оказался не в то время и не в том месте — стал соучастником преступления.
— Я просто шла вслед за Антоном, немного задержалась по пути. Он зашёл в арку первым. А когда я туда вбежала, то увидела уже момент нападения.
Женщина слушает меня внимательно, нервно дёргая головой, при каждом движении которой в мочках ушей начинают покачиваться массивные серьги из золота и драгоценных камней. Похоже, у мадам нет проблем с деньгами — её внешний вид тянет не на одну сотню тысяч рублей. Интересно, это её повседневный наряд?
— О, Боже! И как вы не побоялись, дорогая?
Пожимаю плечами, задумчиво смотря в грязную полуоблупившуюся стену больницы, выкрашенную грязно-синей краской.
— Не было времени думать.
— И сколько же их было?
— Кажется трое, или четверо. В арке — довольно темно, а я стояла почти на улице, чтобы успеть позвать на помощь, поэтому мне не удалось, как следует всё рассмотреть.
Тут я вижу, как к нам направляется всё тот же пожилой врач, с которым я разговаривала несколько минут назад. Мягко улыбаясь, он приветствует женщину, сидящую рядом со мной, при этом галантно целуя её ручку, испещрённую глубокими морщинами.
— Ах, Дианочка, ты великолепна, как всегда. Помнишь, как я ухаживал за тобой в молодости? Так вот, с этого времени ты ничуть не изменилась, только похорошела!
Ого, а у них, оказывается, был роман!
И хорошо, что ничего не сложилось — эта ведьма уже давно бы свела в могилу милого, чувствительного доктора. В изумлении наблюдаю, как женщина тут же порозовела, и кокетливо повела острым плечом:
— Ах, скажешь тоже, Толя. Как там мой Тоша? Я так благодарна, что ты мне позвонил. А то я и не знала бы, что случилось такое несчастье!
Я вжимаюсь в лавку. Так-так, а врач-то, оказывается, старый знакомый этой мадам. И он даже позвонил ей, предупредив о том, что привезли её сына в больницу. Тогда же почему он мне ничего об этом не сказал?
Мои губы подрагивают в нервном ожидании. Что он сейчас скажет этой женщине? Может, есть какая-то информация о состоянии красавчика, доступная только для ушей более близких родственников, которую я не в праве узнать?
Делаю рваный вздох и стараюсь не дышать, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет лечащий врач Антона.
— Нормально всё с твоим сыном. Он вне опасности. Но, более подробно мы побеседуем, когда он придёт в себя. К сожалению, он пока в коме.
Диана Леонидовна ахает, и закатывает глаза к потолку, принимаясь бормотать себе под нос какую-то молитву. Впрочем, я не сильна в этом, да и слов женщины практически не разобрать.
— В коме? О, это ужасно!
— Всё под контролем, тебе не о чем волноваться.
— Толенька, спасибо тебе за моего сына!
— Не благодари меня, всё в руках Божьих.
— Ты ведь его вылечишь?
— Обязательно. Парень молодой, всего тридцать два года. Крепкий, выносливый, сильный. Очень скоро очнётся и всё будет хорошо, не переживай.
Я шумно вдыхаю воздух носом, впитывая информацию и стараюсь не вмешиваться в разговор, стараясь стать почти невидимой.
— Спасибо, дорогой. Ты — прелесть.
— Лучше поблагодари свою будущую невестку. Это надо же, какая отважная девушка. И, по всей видимости, очень любит твоего отпрыска. Кинулась на защиту своего возлюбленного, на такой поступок не каждая пойдёт.
Врач весело подмигивает, указывая глазами на меня, и женщина нахмуривается. Я же готова провалиться сквозь землю, или, хотя бы, слиться с грязно-синей стеной, как хамелеон. Но, ни то, ни другое, у меня, к сожалению не выходит.
— Невестка?
Женщина искривляет свой рот, умело накрашенный алой помадой, и картинно приоткрывает его. Мои щёки мгновенно вспыхивают, как при морозе и я же продолжаю искать пути отступления, ни слова не говоря, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
5
— Невестка?
Диана Леонидовна скользит по моему лицу недоверчивым заинтересованным взглядом, как будто увидела какую-то весьма редкую зверюшку, и одаривает меня приторно-нежной улыбкой, от которой становится до тошноты сладко.
А может признаться пока не поздно?
Я сглатываю вязкую слюну и смотрю на меняющееся лицо Дианы Леонидовны.
Видно, она совсем не ожидала такого поворота событий, приняв меня просто за спасительницу её сына, но никак не за будущую невестку.
А Анатолий Иванович тоже хорош!
Какого чёрта он придумал того, чего нет? Ведь я всем говорила, что являюсь просто девушкой Кожевникова, не упоминая больше ни о чём. Но, как известно, люди любят делать из мухи слона и передавать абсолютно неверные факты.
Вот и сейчас так случилось. Если бы меня представили просто как девушку, я могла бы, потом назваться знакомой, подругой, да просто бизнес — партнёром. Кем угодно, но не невестой!
Чёрт…
— А вы не знакомы?
Врач окидывает старинную знакомую тёплым взглядом, обеспокоенно переводя глаза на меня.
— Пока нет, Толя.
— Как же так, Дианочка? Чудесная девушка, просто героиня. Советую подружиться, она спасла твоего сына. Сначала бандитов спугнула, потом «скорую помощь вызвала», а теперь вот тут сидит, переживает. Настоящая любовь!
— Любовь…
Женщина продолжает удерживать на губах натянутую, явно фальшивую улыбку, и я цепенею, ощущая, как с каждым словом доктора всё больше и больше утопаю в вязкой лжи.
Врач подмигивает мне, ласково по-отечески улыбаясь, и по моему телу разливается тепло. Удивительно, но пожилой доктор оказался очень сердечным человеком. И он, по всей видимости, очень нежно относится к этой пожилой женщине.
Хмыкаю.
Ну, надо же, мне во всём хочется видеть романтическую составляющую. Видно, я ещё не выросла из детских сказок.
— Ну ладно, мне пора, меня ждут больные. Думаю, полиция захочет с вами поговорить и всё выяснить, вы же оставили свои данные на посту? Мы передадим их полицейским. Прошу меня простить.
Я сглатываю комок, стоящий в горле, совершенно по — идиотски улыбаясь, и молчаливо киваю, заливаясь румянцем. Ну вот, сейчас, наверняка, меня ждёт допрос с пристрастием от маман Кожевникова. И сбежать, явно не получится.
Мужчина хлопает меня по плечу, и удаляется по коридору, слегка шаркая ногами.
Чёрт, о полиции я совершенно не подумала!
Ну, конечно же, мне ещё предстоит побеседовать с ними, так же не упоминая о своём месте работы, чтобы не разойтись показаниями.
Может, у меня ещё получится выкрутиться?
Я ведь могу сказать, что Анатолий Иванович ошибся, неправильно меня понял или не расслышал в силу своего почтенного возраста. И что я не невеста, а всего лишь старая знакомая, которая сидела с Антоном в ресторане в тот вечер…
Точно, так и скажу!
Я изо всех сил пытаюсь стянуть с пальца злополучное золотое кольцо с огромным бриллиантом, которое может меня выдать со всеми потрохами, но оно словно приросло к моей коже.
Никак не удаётся!
Зря я послушала Галину и примерила эту красоту на свой безымянный палец правой руки. Теперь вот попала из-за этого в затруднительную, идиотскую ситуацию.
Но, мать бизнесмена, скользнув по мне беглым оценивающим взглядом, уже хватает меня за руку, устремляя свой цепкий властный взгляд в обручальное кольцо.
Закашливаюсь, отчаянно соображая, что же сказать. Ну, я могу придумать, что это кольцо подарил мне мой жених, и это вовсе не Антон Михайлович. Может же у меня быть жених? Да запросто! Просто совпадение!
Если только…
Это действительно не старинное кольцо, передающееся из поколения в поколение по династии. Тогда отвертеться, к сожалению, не удастся, пожалуй.
Собираюсь с духом, чтобы рассмеяться, и, махнув вслед врачу рукой сообщить, что он ошибся. Но тут происходит то, чего я боялась с самого начала.
— Моё кольцо! То самое, которое я отдала Антону пару недель назад во время его приезда в Мюнхен, чтобы он сделал предложение своей невесте. Так значит…
Она вновь переводит взгляд своих цепких хищных глаз на моё лицо, и приподнимает одну аккуратно подведённую бровь — точь-в-точь, как делал красавчик в разговоре со мной.
— Девочка моя! Ты — моя будущая невестка!
Чёрт…
Я оказываюсь в объятиях женщины, зажмуриваясь от ужаса. Удушливый сладкий запах французского парфюма заползает в мои ноздри, и я начинаю отчаянно чихать, как больная какой-то страшной инфекцией. Женщина мгновенно отстраняется, и брезгливо морщится, достав из кармана своей шубки белоснежный кружевной платочек.
— Простыла, детка?
— Нет-нет, у меня аллергия на многие запахи, простите.
— Ох, ничего страшного, дорогая. В Мюнхене есть чудесная клиника аллергологии. Подлечишься в ней, и всё будет чудесно.
— Ага.
Зажимаю нос пальцами, говоря при этом как больной слоник.
Боже, надеюсь, после этого инцидента она больше не полезет ко мне с объятиями. По крайней мере, есть плюсы от моей аллергии. Ненавижу обниматься с незнакомыми людьми. Тем более я помню, с чего началось наше знакомство с матерью Кожевникова, и она сразу не расположила меня к себе.
— Ну ладно. Что ж, Женечка, дорогая, позволь представиться. Я — мама твоего любимого Антона, Диана Леонидовна. Мне очень приятно с тобой познакомиться.
— Мне тоже.
— Теперь я точно знаю, что Антон — в хороших руках. Жаль, что нам не удалось встретиться раньше, тебе ведь известно, что часть времени мы живём в Германии? Оттуда легче руководить нашим кондитерским бизнесом. А Тошик всё время живёт тут, в Питере.
Киваю.
Ну, отчего, чёрт возьми, я никак не могу признаться, что я вовсе не невеста её сына? Наверное, оттого, что я не знаю как объяснить присутствие этого кольца на моей руке.
Или…
Может, оттого, что мне отчаянно хочется ей стать?
Но мой обман ненадолго — как только Антон Михайлович очнётся, он поймёт, что я отнюдь не его невеста, а обычная официантка из его любимого ресторана. Ведь я похожа на его любимую Юлию, как утка на павлина.
А женщина, не замечая моей растерянности, пустилась в воспоминания и разъяснения. Я навострила уши — авось, услышу что-то интересное, и пойму, как можно выйти из данной ситуации.
— Мы с Анатолием Ивановичем давно знакомы, ещё со школьной скамьи — учились в одном классе. Потом, он, конечно, пробовал за мной ухаживать, но я в тот момент влюбилась в отца Антоши, и отвергла ухаживания Толика. А он видишь, врачом стал, сегодня сына моего спас.
Монотонно киваю головой, как собачка в салоне автомобиля, слушая ненужные мне воспоминания юности Дианы Леонидовны. Значит, я не ошиблась — пожилой доктор действительно когда-то пробовал добиться расположения этой старой ведьмы.
Интересно, ради кого она его отвергла? Мне вот врач очень понравился.
— А Миша, муж мой, решил бизнес основать — кондитерскую. Сначала мелкую, а когда дела в гору пошли, мы и расширились. Сейчас основное производство у нас в Германии, а в Санкт-Петербурге — пара кондитерских, да несколько контрактов с ресторанами, куда мы привозим нашу выпечку. А вы как с моим мальчиком познакомились? Он же такой скрытный, ничего не говорил, даже имени невесты не сказал.
— В ресторане «Валенсия». Мы там…
— Знаю этот ресторан! Антон с ним тоже контракт заключил на поставку наших пирожных, очень выгодный, кстати.
— А вы прямо из Германии прилетели, когда Анатолий Иванович вам позвонил? Так быстро?
— Нет-нет. Антоша вчера мне сообщил, что сегодня будет делать предложение своей девушке, и хочет потом нас всех с ней познакомить. Вот я и прилетела — сегодня утром, из Мюнхена. Должна же я была посмотреть, с кем решил связать свою жизнь мой мальчик.
Она ласково трепет меня по щеке, и я принимаюсь оглушительно чихать — руки женщины тоже сильно надушены, и этот сладкий запах уже вовсю окутал мои бедные лёгкие.
Нужно от неё отделаться, итак приёма антигистаминных таблеток, к сожалению, не избежать.
Смотрю на часы, и понимаю, что моя рабочая смена идёт и бедной Галке приходится отдуваться за двоих. Нужно как можно быстрее отделаться от Дианы Леонидовны, а то она снова решит рассказать мне какую-нибудь занимательную историю.
— Извините, мне пора.
— На маникюр?
Женщина продолжает цепко держать меня за руку, на которой надето её фамильное украшение, впериваясь взглядом в мои коротко стриженные ногти без малейшего признака маникюра. Ощущая себя дурнушкой, напялившей чужую дорогую шубу, выдёргиваю свою ладонь, пряча руку в карман.
Нет, у меня, определённо не получится прикинуться невестой такого очаровательного мужчины, как Антон Михайлович, ведь я — обычная девчонка из глухой провинции, снимающая квартиру на окраине города и работающая официанткой в дорогом ресторане. Замашки у меня что ни на есть самые провинциальные и это, конечно, не укроется от опытного взгляда Дианы Леонидовны.
— На работу, а потом, обязательно — на маникюр.
— Ты работаешь?
Просто киваю, отчаянно соображая, кем бы представиться. Женщина расплывается в довольной улыбке, и хлопает меня по плечу, абсолютно не интересуясь больше ничем:
— Была рада познакомиться, дорогая.
Уже сидя в такси, я перевожу дух. Ну, всё, дело сделано — Антон Михайлович в больнице, под наблюдением хорошего врача, рядом с матерью. Ему ничего не угрожает, и он скоро пойдёт на поправку. Я же вернусь в ресторан, и продолжу свою работу.
Бросаю беглый взгляд на своё отражение в зеркале, и закатываю глаза. Блин, совсем забыла отдать матери красавчика его вещи — паспорт, часы, ключи. А ещё у меня меховое манто его девушки и обручальное кольцо!
Вот чёрт, похоже, мне ещё придётся встретиться с этими людьми. А я-то наивно надеялась раствориться в городе. В простой официантке она бы ни за что не признала «невесту своего сына».
Вздыхаю.
Едва не растянувшись на выходе из такси, я приподнимаю полы шубки, и величественно иду к дверям. Совершенно не привыкла к такой одежде. Конечно, в манто блондинки я чувствовала завистливые взгляды окружающих, оценивающих по одёжке, но мне было очень неуютно, как будто я пытаюсь на себя примерить чужую жизнь.
Нет, нужно заканчивать с этим фарсом, и признаться, что никакого отношения к невесте Кожевникова я не имею.
В ресторане было малолюдно, заведение готовилось к закрытию, обслуживая последних посетителей, и я, подав Галке знак рукой, быстро шмыгаю в подсобку — переодеться.
— Ты чего в шубе назад припёрлась? Не догнала?
— Кого?