Мысли стали скручиваться в морской узел. Я вспомнил о том, что детектив, которого мне советовал товарищ, написал на почту, что вернулся и готов приступить к копанию в прошлом Гали, «если ещё не стало поздно». Следовало связаться с ним. Я хотел узнать о жене всё, что позволит мне вывести её на чистую воду и при разводе оставить дочь у себя.
Звонок телефона выбил меня из размышлений. Я сначала подумал, что это Оля, потом мысль вернулась в реальность, где должен был позвонить доктор, но это был мой заместитель.
— Добрый день, Антон! У меня дочь родилась, я сегодня ну никак не смогу на совещание приехать. Там у вас что-то решилось с рекламой?
— Немного. Макс, заказчик уже по горло достал, он опять требует менять цветовую схему… Мы уже зашиваемся.
— Да что за издевательство?! Шлите к чёрту! Если не устраивает новый макет, пусть идёт к конкурентам. И скажите, что скидок больше не будет!
— Понял. Поздравляю с рождением дочки. Мы уже тут в инстаграме видели Галины фотки. Молодцы! Принцесса вся в папочку.
— Спасибо! Давай! Удачи с заказчиком!
Я сбросил вызов и впервые решил посмотреть, чем живёт супруга, посетив её инстаграм. Последние добавленные фото с дочерью у люльки… На губах застыла улыбка. Она и впрямь была похожа на меня — моя принцесса. Я протянул телефон маме.
— Твоя внучка!
— Какая прелесть! Так похожа на тебя маленького! Ты посмотри-ка! Вот только Галю не пойму… Ну не рожала ты, зачем выделываться-то?!
— Кто её знает, мам… Послушай, доктор не звонит что-то… Возможно, Оля до сих пор недоступна… Я поеду всё-таки к ней. Ты права. Нам многое нужно обсудить.
— Вот и правильно! — одобрительно улыбнулась мама. — Ты должен сказать девочке правду.
Мама вернула телефон, а я встал на ноги и направился к двери. Вот только в груди трепыхалось дурное предчувствие, словно этот визит принесёт что-то плохое мне… или нам…
Глава 5. На пути к откровению
Я хотела позвонить Максиму и уже почти нажала на кнопку вызова, почти переступила через себя, но входящий звонок заставил меня передумать. Это был Стас. Я закатила глаза и негромко простонала. Он всегда вторгался в мою жизнь в самый неподходящий момент. От решимости теперь уже не осталось и следа. Я нажала кнопку ответа, решив раз и навсегда покончить с этими звонками…
— Стас, послушай! — начала я.
— Оля-а-а-а! — его голос звучал раздавлено, словно он плакал. — Я понимаю, что тебе плохо… Оль, мама умерла, я не знаю, что делать. Врач сказал, что надо решить всё с гробом и похоронами, я ни черта не соображаю… Помоги! Прошу тебя.
На кончике языка крутилось ехидное: «Обратись к Алисе», — но я не могла поступить так бесчеловечно. Всё-таки нас связывали чувства, пусть они и перегорели, как фитиль расплавленной свечи.
— Конечно! Ты рядом? — спросила я, думая, не скажется ли негативно это на моём здоровье, ведь скакать, как лань на вторые сутки после родов крайне нежелательно, уж тем более садиться за руль.
Впрочем, чувствовала я себя хорошо, поэтому могла вести машину. В конце концов, я бы хоть немного отвлеклась от негативных мыслей, царапающих душу.
— Я еду… Ещё три остановки. Оль, если тебе тяжело или вредно, ты откажись тогда, я просто не знаю, как оно у вас, женщин… Ты после Витьки же лежала столько дней.
— Всё в порядке. Я сейчас заведу машину. Сразу к ней подходи.
Я отключила телефон и принялась собираться. На улице уже вечерело, было прохладно, и мне очень сильно не хотелось простудиться. Я надела бюстгальтер и поморщилась от боли, что сдавливала грудь. Следовало купить таблетки для прекращения лактации, чтобы не выделялось молоко и не причиняло столько физической и моральной боли. Быстренько натянув джинсы и бежевый свитер, я собрала волосы в хвост и вышла из квартиры.
На лестничной клетке я столкнулась с Алиской. Она ничего не подозревала, скорее всего, о том, что Стас признался в их прошлой связи. Сразу же расплылась в улыбке и двинулась мне навстречу.
— Оля! Как я рада тебя видеть! Где же ты пропадала?
Я сверкнула на неё гневным взглядом. Наверняка Стас рассказал ей, что я согласилась на суррогатное материнство, по её «советам». А она вела себя так, словно ничего не знает на самом деле. Мерзко стало от такого поведения.
— Я тороплюсь! — сказала я, закрыв дверь и вытащив ключ из замочной скважины.
Хотелось сказать, что её месть и попытки вернуть того, кто бросил, выглядят жалко, но я не стала этого делать. К чёрту всё. Не хотелось тратить эмоции и нервы на недостойного человека.
— Ну ладно! Поговорим потом, — ответила она, пожимая плечами.
— Вряд ли, — бросила я, выходя на улицу.
Свежий воздух немного разворошил мысли. Я приблизилась к машине и завела её. Пока ждала Стаса, вспоминала, как мы проводили время с Максимом… Чуть было не поцеловались. На глаза навернулись слёзы. Даже с ним отношения были фальшивыми. Возможно, он старался для того, чтобы ребёнок родился здоровым, чтобы суррогатная мамочка испытывала только положительные эмоции… Но лучше бы не делал столько всего, лучше бы не уделял нам с Витей столько внимания.
Стас сел в машину. Его красные заплаканные глаза разбередили душу. Я поджала губы и как-то неосознанно положила ладонь поверх его руки, чуть сжав пальцы.
— Стас, я знаю, что никакие слова не помогут…
— Не надо, Оль! Ничего не говори! Самое главное, что ты рядом. Ты поддерживаешь очень сильно своим присутствием.
Я кивнула. Всё равно я не умела говорить красиво, тем более сейчас, когда своя боль превратила душу в пепел, а весь словарный запас растерялся, превратившись в простой набор букв.
На половине пути к Ольге позвонил доктор. Я ответил на его вызов и съехал на обочину, потому что обычно не отвлекался от дороги, а разговор с врачом предстоял непростой, как мне почему-то показалось.
— Максим Викторович, спешу вас обрадовать: Бьянка начала кушать смесь…
— Она не Бьянка, — оборвал его я.
— Что, простите?
— Дочь… Моя девочка — Василиса, — ответил я, спокойно выдохнув, что теперь моя принцесса не голодная.
— Такое бывает, когда в первые сутки дети отказываются от всего.
— А что насчёт Ольги? — спросил я с нервной дрожью, что вибрациями прошлась по голосовым связкам.
— Ольга отказалась стать кормилицей малышки. Мне очень жаль. — Голос доктора вдруг резко стал каким-то виноватым, словно это он сказал «нет».
Душа перевернулась и принялась скулить, как побитый пёс, загнанный в конуру. Мне хотелось отмотать время назад, только бы не слышать сейчас эти слова.
— Она объяснила, почему не хочет? — сглотнув клубок, сдавливающий горло, спросил я.
— Ольга руководствовалась договором, согласно которому мы обязаны оставить её в покое и перестать преследовать. Максим Викторович… Лучше не звоните ей, потому что она может подать в суд. К сожалению, такой пункт есть в договоре. Вы не должны искать встреч с ней и созваниваться.
— Я понял. Спасибо, — ответил я, понимая, что говорю не своим, каким-то чужим, убитым голосом.
— Скорее всего, завтра днём вы сможете забрать дочь домой…
— Отлично! Спасибо большое! Я проведу ночь рядом с ней. Можно?
— Конечно, если хотите…
Я хотел… Теперь ещё сильнее. Я не понимал, почему Оля так поступила. Просто руководствовалась обидой?! Или Галя что-то успела наболтать ей?! Галя! Могла ведь! В голове столько вопросов закрутилось. Мне стало всё равно, даже если Оля прогонит меня или позвонит в полицию, мне хотелось увидеть её. Я решил, что посмотрю ей в глаза и пойму, правда ли она меня ненавидит, и всё ли потеряно. Она искренняя, её взгляд не умеет врать.
Выехав на дорогу, я прибавил скорость, чтобы как можно быстрее решить вопрос, который тревожил душу.
Припарковав машину около её подъезда, я вышел и принялся звонить в домофон, но никто не реагировал. Видимо, Алиса заметила меня в окно, потому что вышла из квартиры и прислонилась к панельной стене дома, заклеенной рекламными объявлениями, глядя мне прямо в глаза:
— Ну здравствуй, Максим!
— Мне не до бесед сейчас. Скажи мне, где Оля? Ты знаешь?
Сердце колотилось. Мне вдруг стало страшно не по себе, ведь если ей что-то наговорила Галя, Оля могла не пережить. Конечно, у неё был стимул — Витя, но она такой ранимый человек… Мне хотелось найти её, прижать к себе и успокоить… Пообещать ей, что всё будет хорошо.
— У вас, мужиков, весь мир вокруг Оли крутится, что ли? — спросила Алиса и закатила глаза. — Только и слышу последние пять лет: «Оля… Оля… Оля». Бесит меня уже это имя.
— Скажи мне, ты знаешь, где она или нет?
Меньше всего мне хотелось превращаться в жилетку и слушать о том, какая плохая судьба у неё сложилась из-за неправильного выбора. Я уже ничем не мог помочь.
— Да в деревню она уехала…
— Спасибо, Лис!
Я поспешил к машине. До деревни ехать около часа. Я решил, что успею до того, как окончательно стемнеет, потому что я хотел чётко видеть её глаза… Как можно быстрее. Мне было это жизненно необходимо.
— Недостойна она тебя! — крикнула вслед Алиса, и я понял, что я не просто так ищу Олю, не только для объяснений. Она стала необходима мне как воздух, и я хотел выяснить — значу ли что-то для неё.
Я включил радио, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, терзающих душу. Я никак не мог повлиять на время. Превышать скорость не хотелось, потому что теперь у меня была дочь, принцесса, чьё будущее во многом зависело от меня. Хотелось превратить её жизнь в самую настоящую сказку. В новостях говорили что-то о повышении курса доллара, о новой волне кризиса, но слова ведущих пролетали мимо ушей.
Подъехав к дому Олиных родителей, я долго не решался выйти из машины. Автомобиля Ольги около двора не было. Мы с ней разминулись, и она уже уехала?! Пересилив себя, я вышел. Мама Ольги копалась во дворе, а вокруг неё бегал Витя. От души отлегло, и я подумал, что машину она могла загнать в гараж.
— Дядя Максим! — закричал Витя и бросился ко мне.
Я открыл калитку, присел на корточки и поймал мальчика в свои объятия. Маленькие ручки обвились вокруг моей шеи, а казалось, что проникали глубоко в душу, коснулись самого сердца. Я прикрыл глаза. Возникло ощущение, что обнимаю своего сына, родного мальчика.
— Я так соскучился, — прошептал я и улыбнулся.
— Я тоже! Мама сказала, что я больше тебя не увижу! Она ошиблась?
— Да. Мама ошиблась, малыш… А ещё тебя ждут комиксы и игрушки, которые вы оставили в доме…
— Ура-а-а! А мама забыла коробку с ними, когда мы поехали, а потом ей стало больно животик, и папа отвёз её в больницу. Мама завтра приедет за мной.
Душу согрели слова о том, что она забыла коробку с подарками, а не оставила её нарочно, но напрягли новости о том, что она приедет за сыном только завтра.
Я поднял взгляд и заметил маму Ольги, что приблизилась к калитке, внимательно вглядываясь в меня.
— Ольги здесь нет, да? — спросил я с нотками отчаяния в голосе.
Она отрицательно помотала головой и принялась теребить платочек в своих руках. В висках начало пульсировать. Витя отпустил меня, и я поднялся на ноги.
— Что-то случилось? — спросил я, борясь с тем ощущением тревоги, что нарастало после моего выезда из дома.
— Мама у Стаса умерла, Оля поехала с ним, чтобы помочь купить всё необходимое для похорон. Не чужие люди всё-таки…
Я кивнул. Жаль было Стаса. Я знал его маму. Женщина не самая приятная, постоянно его за что-то ругала, никогда не хвалила и говорила, что мог бы сделать лучше… Она словно пыталась слепить что-то из собственного сына, но когда отчаялась, бросила его жизнь на самотёк. Это случилось уже в старших классах. Однако о погибших нельзя говорить и думать плохо.
— Значит, Оля в городе?
— В городе она… Но, боюсь, сегодня она не готова будет встретиться. Ей бедняжке столько всего пришлось пережить за один день…
Я понимал. Потупив взгляд, я сделал глубокий вдох. Хотел объяснить хотя бы её матери, что я не нарочно запретил Оле видеть дочку… Но взгляд прилип к женщине, которая шла на дороге. В прошлый раз я видел ей с вёдрами в руках, и подумал что она знакома мне… Сейчас она катила впереди себя инвалидную коляску, в которой сидела девочка лет тринадцати и улыбалась. Она светилась, как ясное солнышко в ненастный день, несмотря на то, что не могла ходить. Женщина посмотрела на меня и резко отвернулась, прибавив шаг. Когда они проходили мимо, девочка тоже взглянула на меня и улыбнулась. Её улыбка прошлась по каким-то тайным стрункам души. Две рыжие косички до плеч и веснушки на щеках напомнили мне о человеке, с которым я прожил семь лет… Моя жена… Как же эта девочка была похожа на неё. Галя бросила больную сестру и мать, придумав для меня красивую историю о себе, бедной мученице?!
Я достал телефон из кармана и быстро вбил ответ на сообщение детектива о том, актуален ли ещё поиск информации о прошлом Гали.
Я: «Деньги переведу в течение часа. Доплачу за скорость. Я хочу узнать всё о её прошлом жены как можно быстрее».
Ответ пришёл практически в ту же секунду.
Шерлок: «Как только поступят деньги на счёт, сразу же возьмусь. Приятно иметь с вами дело».
Я нахмурился и посмотрел на маму Оли. Женщине что-то было известно, вот только готова ли она была поделиться этой правдой со мной?! Ведь я мог о многом узнать ещё до того, как придёт ответ от детектива. Я посмотрел на неё многозначительным взглядом.
Глава 6. По краю обрыва
Я вошёл в дом и вдохнул густой аромат еловых веток и травяного чая. Огляделся вокруг, скользя взглядом по небольшой кухоньке с печкой, с ностальгией вспоминая бабушкин домик в деревне, где я частенько пропадал на каникулах. Ностальгия нахлынула вместе с горечью из-за того, что бабушка и дед ушли друг за другом в самом расцвете сил.
— Дед наш спит уже, поэтому потихоньку, чтобы его не разбудить, — начала мама Ольги. — Чай будете?
— Не откажусь, спасибо. Пахнет чудесно, — ответил я и присел на табуретку с края стола, покрытого ажурной скатертью, связанной из нитей синего цвета.
Подушечками пальцев скользнули по узорам, а губы тронула улыбка. Бабушка тоже любила вязать такие штучки, а иногда они занимались этим вместе с мамой, а я как котёнок крутился вокруг клубков.
— Дядя Максим, а мы с дедой во-о-от такую рыбу поймали! Я тебе покажу! Она, правда, спит уже, но когда проснётся…
— Витюша, не кричи, зайчик! — поправила бабушка. — Иди лучше клубничку поешь!
Женщина протянула внуку тарелку с клубникой, и он побежал в комнату. Я не выдержал и произнёс наставническим голосом:
— Вить, руки не забудь помыть перед едой!
Олина мама покосилась на меня, из-за чего пришлось прикусить губу и виновато улыбнуться. Я привык считать мальчика своим. Так уж сложилось, пусть и неосознанно. Я волновался и заботился о нём, как о родном.
— Я не запрещал Ольге видеться с ребёнком… — начал я, когда её мама поставила передо мной чашку чая. — Так уж вышло… Точнее, я запретил, но ещё до того, как узнал её. Подавая заявку на поиск суррогатной матери и подписывая заявление с клиникой, я подписал документ, который запрещает женщине видеться с ребёнком и знать какую-либо информацию о нём.
— Вы это не мне скажите, Оле… Я не хочу лезть в ваши разборки. Моё дело маленькое — дочь поддержать. Насколько вы хороший человек судить не мне, — ответила она.
— Оля не захочет меня слушать. Она даже девочку отказалась кормить. Даже не кормить, а сцеживать молоко для неё… — ответил я и поджал губы.
— А что вы ожидали? Думали, что она будет плевать на собственное здоровье, на гордость? Что станет терпеть, как её пинают, будто собачонку, а потом зовут на лакомство?! — высказала её мама с долей презрения в голосе. — Вам раньше думать нужно было. А сейчас уже поздно. Если только удастся получить её прощение…
Я кивнул. Я хотел наладить с Олей отношения, потому что мне её не хватало, как человека. Как женщины…
Я сделал глоток чая, пытаясь понять, что за травы входят в его сборник. Привкус зверобоя и мелиссы ощущался отчётливо, но было что-то ещё.