— Та женщина, что шла по дороге… С ребёнком… — начал я разговор.
— Соседка наша. Зинка Куницына… Ни о чём фамилия не говорит?
Я отрицательно помотал головой. У Гали фамилия была другая — Колесниченко, до того как мы с ней поженились.
— Странно… Впрочем, я ничему не удивлюсь. Мать она Галкина.
Глаза широко распахнулись. Мои догадки лишь подтвердились, и от этого на душе стало неприятно. Появился осадок, почти такой же, как обычно бывает на чайнике после месяца использования. Галя похоронила живую мать, но обиднее было то, что она не доверилась мне. Если были причины отказаться от семьи, почему бы просто не рассказать, не поговорить с мужем?! Ведь так у нас могли сложиться куда более крепкие и доверительные отношения. Сделав несколько глотков чая, чтобы проглотить горечь обиды, я посмотрел на женщину.
— Не знал, значит… И Олька не рассказала…
— Я не спрашивал у Ольги о прошлом Гали, не считал правильным задавать такие вопросы беременной женщине.
— И правильно! То, что Ольга сделала ради неё. Мне до сих пор неприятно вспоминать. Не понимаю, как эту гадюку земля носит… и ведь мужик ей достался такой. А Оле… Эх…
Вопросов в голове появилось куда больше, чем изначально. Я хотел узнать всё и сразу: во что Галя впутала Ольгу, почему её мама с такой ненавистью говорит о моей жене, и что заставило отказаться от живой матери. Я мог бы помочь той девочке. В голове вдруг появился вопрос: «А что если?!»… Галя говорила, что не может выносить ребёнка после случая из прошлого. Могла ли эта девочка оказаться её дочерью?! Могла ли Галя родить в шестнадцать лет?!
— Скажите, та девочка… — спросил я, глядя на женщину с надеждой.
— Всякое поговаривают о ней. Зойка связалась с алкашом одним, когда сюда переехала… Галя против была. Сошлась с ним Зоя всё-таки, но долго не прожили вместе. Вроде он до Галки домогаться начал. И вот… подарок такой оставил. Кто-то говорит, что он Галку изнасиловал, и она от него родила… Кто-то, что Зойка сама. Роды-то в городе где-то были, так что точно не знаем ничего. Галя уехала сразу в город к отцу… Наркотиками она баловалась в школьные годы-то. Это хоть знаешь? А то ребёнка завели, а какой будет не ясно.
Все эти слова хлёсткими ударами избивали меня, оставляя на душе кровоточащие раны. С одной стороны, внутри закипала ярость, из-за того, что жена ничего не говорила мне о своём прошлом, а с другой, я начинал ненавидеть самого себя, ведь если бы узнал всё раньше… Бедная… Что ей пришлось пережить в прошлом? Если отчим действительно насиловал её… Если это её дочь… Ответить на все эти вопросы могло только расследование детектива.
Я залпом выпил чай и уставился в экран телефона, вбивая в онлайн-банке сумму перевода на счёт «Шерлока». Мне хотелось поскорее разобраться во всей этой ситуации, чтобы знать, как помочь жене, и нуждается ли она в моей помощи.
Рассказ о наркотиках оказался неприятным. Мне стало страшно за малышку. Следовало проверить её у всех возможных врачей. А ещё вдруг заинтересовало: если Галя действительно увлекалась наркотиками, почему врач ничего не заметил?! Или всё бесследно исчезло?!
Вопросов появилось столько, что мне казалось, словно меня превратили в пустоголового болванчика. Я думал, что разберусь хотя бы в чём-то, но на самом деле лишь утонул в собственных размышлениях. Тяжело дыша, я уставился в одну точку под ногами.
— Почему Оля ничего не сказала мне о наркотиках? Это же важно…
— Наверное, посчитала, что раз не спрашиваешь, не хочешь знать… или знаешь. Да и сам ведь обследование с женой проходил в дорогущей клинике!
Грудину сдавило от разочарования, недопонимания и горечи. Мне чертовски захотелось увидеть малышку.
— Спасибо большое за этот разговор. Я поеду. Если Ольга будет звонить, пожалуйста, дайте знать, что я очень хочу встретиться с ней!
— Дам, — кивнула женщина, продолжив теребить подол своего фартука, что не выпускала из рука за время разговора.
Я поднялся на ноги, попрощался с Витей и опустошённый направился к машине. Василиса была моим спасением сейчас. Моя маленькая дочка. Якорь, который теперь удерживал меня в этой жизни и не давал споткнуться.
Я ощущала усталость, но внимательно следила за дорогой, пока мы со Стасом ехали к больнице, где следовало решить всё и забрать вещи его матери. Почему-то в голове то и дело пульсировало то, насколько бесчеловечна жизнь. Ходишь под небом и не знаешь, когда настанет твой час. Мне было страшно, что и меня может резко не стать, и с кем тогда останется Витя?! Кто будет оберегать моего мальчика и наставлять его на путь истинный?! Впрочем, за рулём думать о таких вещах точно не следовало, поэтому я постаралась представить улыбку сынишки, когда завтра мы встретимся.
Около больницы меня охватил холод. Дурное предчувствие так и пыталось подкосить, подкрадываясь в глубины сознания. Стас вышел вперёд меня и закурил. В последнее время я всё чаще видела его с сигаретой в руках и порой думала, что всё это моя вина…
Я вышла, и он бросил сигарету на асфальт, затушив её ногой.
— Оля, я так боюсь туда заходить… — сказал Стас, а в его глазах застыли слёзы.
Не зная, что можно сказать в этой ситуации, я просто подошла и сжала его руку, чтобы утешить. Постаралась дышать глубже сама, хоть свалившиеся на голову новости хорошо подкосили меня.
— Я рядом с тобой! Я не оставлю тебя! Мы зайдём туда вместе, мы ведь не чужие друг другу! — постаралась успокоить его и себя.
Как только мы вошли в больницу, резкий запах медикаментов ударил в нос. Мне хотелось развернуться и бежать. Слёзы застелили глаза, едва я вспомнила о малышке, которую даже не увидела. Однако я стойко выдержала это испытание, двигаясь дальше. Я крепче сжимала руку Стаса, потому что в это мгновение мы с ним поддерживали друг друга.
— Простите… Я по поводу Лязгуновой… Мне доктор звонил, сказал, что мама… — Стас поджал губы, не в силах договорить.
— Ааа… Лязгунова! Вы идите прямо по коридору, а потом налево. Постучитесь в двадцатый кабинет.
Я обратила внимание на безразличие, что плескалось во взгляде женщины, которая сидела в регистратуре. Точно такое же наполняло души медицинских сестёр из клиники, где я рожала. Складывалось такое впечатление, словно они все роботы, лишённые человеческих чувств.
Мы дошли до кабинета, на который нам указали, и остановились. Я обхватила лицо Стаса ладонями и заглянула в его глаза. Такой пустой взгляд я видела впервые за долгое время, что мы прожили вместе.
— Всё будет хорошо! — прошептала я.
— Мне теперь незачем жить… Мамы нет и вас с сыном тоже нет рядом. Не хочу ничего.
Я тоже многого не хотела… Если бы он только знал, какая пустота сейчас разливалась у меня в душе… Если бы только догадывался. Конечно же, у каждого свой болевой порог, своё отношение к боли… Возможно, Стасу на самом деле было тяжелее, чем мне, ведь он потерял маму так неожиданно, а я готовилась к тому, что должна буду отдать ребёнка.
Стас крепко сжал мою руку и приоткрыл дверь в кабинет. Он резко побледнел и стал прерывисто дышать, и я не на шутку испугалась. Принялась озираться в поисках помощи. Когда дверь открылась полностью, я и сама застыла, не зная, как реагировать на происходящее…
Ангелина Олеговна живая и здоровая сидела за столом напротив врача и пила чай с шоколадными конфетами. Я понятия не имела, какие именно чувства переполнили меня в этот момент, казалось, что весь мир разделился пополам. Чертовщина какая-то… Есть ли в этом мире люди, которые не врут??? Я грязла в болоте, сотканном изо лжи, и хотела выбраться из него, но треклятая трясина затягивала всё глубже.
— Сядь, Стас! Господи! Ну надо же, какой впечатлительный! Ты погляди на него! Побледнел, будто бы призрака увидел! — заворчала она, делая глоток чая.
Стас отпустил мою руку и прислонился спиной к косяку. Он смотрел в одну точку, где-то над головой своей матери, и я поняла, что он понятия не имел о её обмане. Ну не смог бы он настолько достоверно передать все эмоции, ведь когда рассказывал мне про свои карточные долги, я всегда чувствовала что-то неладное.
— Поздравляю вас с воскрешением, — глухим голосом произнесла я.
— Что за шутка? Почему, мама? — спросил Стас.
— Я вас оставлю…
Доктор раскраснелся, скорее всего, ему стало стыдно за весь этот обман, и он поспешил уйти. Я продолжала стоять в коридоре, обхватив себя руками.
— Почему? — снова повторил свой вопрос Стас, в этот раз грубее.
— Ты так спрашиваешь, словно не рад… Да потому что я поняла свою ошибку: я Ольгу зря пыталась отвадить от тебя. Вижу же, что загнёшься без неё и сына… Вот и решила сплотить, так сказать, горем. Примчались же сюда вместе. Хорошо, что одноклассника бывшего встретила и узнала, что он врачом в кардиологии работает…
Ангелина Олеговна говорила без капли сожаления в голосе, словно она сделала бы так снова, если представился такой случай. А ведь она на самом деле поступила бы так же. Неприятное ощущение начало быстро сменяться яростью, следом за которой нахлынула ненависть. Я ненавидела не кого-то конкретно, я ненавидела окружающий мир и ту фальшивую сторону людей, которая заставляет их изворачиваться.
— Оленька, ну ты же приехала вместе со Стасом! Дай ему шанс! Любит он тебя! Вижу же, что любит.
Я мельком взглянула на Стаса, выглядевшего потерянным. Вот и он понял, каково чувствовать себя обманутым, испытал на собственной шкуре.
— Да пошли вы все! — бросила я и развернулась на месте. — Идиоты!
Я не жалела о сказанных словах. Ни о чём не жалела. Быстрым шагом я двигалась к выходу. Хотелось приехать домой и лечь спать.
— Оля! Подожди! — поймал меня Стас, но я быстро скинула его руку и хмуро взглянула на него.
— Не надо ничего говорить! — процедила я сквозь зубы.
— Я ничего не знал! Клянусь! Я завязал с враньём!
— Знаю, но это ничего не меняет. Моя поддержка тебе больше не требуется, а прошлого не вернуть! Мы развелись, Стас! Разбирайся со своей мамой дальше сам!
Возможно, я повела себя жестоко, но я оставила его и ушла. Низ живота тянуло от боли. Мне хотелось принять тёпленький душ, укутаться в одеяло и уснуть. А завтра ещё предстоял разговор с сыном, ведь мама наверняка успела сказать ему, что бабы Гели больше нет.
«И как таких людей Земля носит?!» — подумалось мне, когда я завела двигатель и прислушалась к его равномерному урчанию.
Глава 7. Услышь меня
Я приехал домой опустошённый. Хотел переночевать в больнице, но понял, что не смогу нормально ухаживать за новорожденной. Следовало прочитать для этого соответствующую литературу и успокоиться. Я позвонил врачу и предупредил, чтобы меня не ждали.
Пока ехал домой, я всё думал о незавидной судьбе жены. Мне хотелось выяснить всё, и если какой-то урод на самом деле насиловал её, то найти его и спустить три шкуры с гада, чтобы захлёбывался собственной кровью и сожалениями.
Дома, как всегда, царила тишина. Мама сидела в своей комнате, но дверь туда была приоткрыта, поэтому я заглянул к ней и прислонился к дверному косяку. Мне хотелось поделиться с ней новостями, которые стали известны о Гале, но пока это были всего лишь неподтверждённые слухи… Я не мог руководствоваться лишь ими, нужны были факты, и если детектив предоставит мне их, тогда можно будет о чём-то говорить точно… А вот обида на Олю всё-таки сорвалась с языка, хоть мне и не хотелось верить в то, что она по собственной воле отказалась кормить малышку. Если Галя наговорила ей что-то… Вот только как узнать? Как выбраться из пучины лжи?
— Оля отказала сцеживать молоко для Василисы… И я не знаю, захочет ли она встретиться со мной… — поджал я губы и тяжело выдохнул.
— Вздор! Не могла она этого сделать! Я видела такую милую девушку, когда ты мне показывал её… У неё взгляд такой искренний. Не могла она взять и отказаться. Тут дело нечистое! Тебе надо бы во всём разобраться.
Мама только подтвердила подозрения, которые теребили мою душу. Она была права — надо поговорить с Олей, встретиться с ней лицом к лицу и поговорить.
— Я тоже так подумал, но встретиться с Олей не вышло, потому что она помогает бывшему мужу с похоронами его матери… — Мне стало обидно, что Оля сейчас со Стасом, а потом я вдруг подумал, что и я не один… — Ладно, мам, я устал сегодня… Пойду спать. Спокойной ночи!
— Отдыхай! Мы заберём завтра малышку?
— Очень надеюсь на это, — устало улыбнулся я и прикрыл глаза на пару секунд, представляя, что в доме больше не будет так пусто и одиноко, когда Василиса приедет сюда.
— Ну всё! Спи с Богом!
Я кивнул, прикрыл дверь и направился в свою комнату, готовясь к встрече с женой. Я не знал пока, как смотреть Гале в глаза: я злился на неё за все эти селфи, но мысль о том, какой ужасной была её прошлая жизнь, пробуждали жалость внутри.
К удивлению, жена была дома. Она сидела на кровати и листала какую-то книгу. Грешным делом я подумал, что это какое-то руководство, вроде — как стать хорошей матерью, но это оказалось дешёвое чтиво… Какой-то бульварный романчик. Я нахмурился и ничего не стал говорить.
— Как день прошёл? — первой начала Галя.
— Мог пройти гораздо лучше, если бы ты ещё вчера сказала, что наша дочь родилась… Узнавать это от третьих лиц, знаешь ли, неприятно.
— Вернуться домой и увидеть твою маму тоже не особо приятно… А ещё услышать заявление: мама будет жить с нами. Между прочим, я звонила тебе из клиники, когда она родилась, а ты вернулся домой через сутки после этого! Сутки! И не сказал мне, что куда-то уезжаешь, наплевав на мои чувства! Но ничего! Я жива пока!
— Галя, ты слышишь себя, вообще? — сорвалось с моих губ возмущение, прежде чем я смог всё обдумать.
— Я себя отлично слышу, а ты меня нет! Услышь меня, Мурзик! Я хочу жить в этом доме своей семьёй! Мне не нужны тут лишние люди…
От жалости не осталось следа. Мне захотелось схватить Галю за плечи и встряхнуть её хорошенько, дать ей понять, что так нельзя. Если ей не повезло с родителями, если её мама смогла допустить, чтобы дочь изнасиловали (в глубине души мне хотелось, чтобы это оказалось ложью), то не следует ненавидеть всех матерей вокруг.
— Моя мать не лишний человек. Я уже говорил тебе и повторю снова: если тебе что-то не нравится, я тебя не держу. Ты можешь преспокойно уходить, Галя!
— Вот так ты теперь заговорил, да?!
Галя бросила книгу в стену и подскочила на ноги. Подобных истерик раньше не было, и мне стало немного не по себе. Я постарался понять, не перегнул ли сам, но своей вины не улавливал.
— Хочешь эту дрянь пожалеть? Олю? Может, ты её желаешь на моё место взять, а? Чтобы стала твоей женой? Как тебе? Ты же с ней часто встречался, когда она ребёнка вынашивала. Мне администратор из клиники всё рассказала!
По щекам Гали потекли слёзы. Наверное, следовало сказать, что я дурак и поступил неправильно, но я ни капли не жалел о времени, проведённом с Олей. Если бы можно было отмотать время вспять, я сделал бы это снова — поселил её в свой дом.
В её дом… Со всей этой суетой, со своим желанием отдалиться от неё, чтобы те отношения, что стали оплетать тонкой нитью паутины нежных чувств, не разрослись в нечто уничтожающее остатки разума, я совсем забыл о подарке. Хотел сделать его ещё до родов, но потом звонок мамы и весь этот водоворот событий… Дом, о котором жена так ничего и не узнала, я переписал на Ольгу. Следовало лишь завершить кое-какие формальности, чтобы она стала полноправной хозяйкой. Ей и Вите там нравилось, и я радовался, когда видел их счастливыми.
— Да! Я посещал клинику с женщиной, которая вынашивала нашего ребёнка, чтобы убедиться, что он развивается нормально, в то время пока ты занималась непонятно чем, заказывая накладные животы и крутясь перед своими подругами. Знаешь, а мне надоело уже всё это. Разборки и претензии… Ты пытаешься поймать меня на лжи и изменах, хотя это не я, а ты отказываешься от того, чтобы провести время вместе!
— Потому что у меня есть определённое расписание. Сегодня я могла побыть с тобой, но ты куда-то умчался.