— Ты спал с Алисой, когда мы с тобой были вместе? Ты сказал, что больше никаких тайн! Ты спал с ней? — собственный голос пугал меня.
— Да… — опустил голову Стас.
Меня захлестнула новая волна боли. Всхлипнув, от горечи, что в мгновение нахлынула, затмевая рассудок, я сморгнула горькие слёзы.
— Уходи! — выдавила из себя, чувствуя, что вот-вот сорвусь в истерическом рыдании.
— Оля! — Стас начал вставать.
— Убирайся! — закричала я. — И не возвращайся в мою жизнь! Уходи к ней!
Я захлопнула перед ним дверь и на пару мгновений прислонилась к ней плечом, чтобы не упасть. В ногах появилась слабость, распространяющаяся по всему телу, наливающая его свинцом.
Я могла простить многое, это я и делала последние годы, но измену… Измену никогда… Невозможно простить предательство… Предавший один раз, сделает это снова… и снова…
Цветы я бросила на пуфике в прихожей, потому что не было сил поставить их в воду. Дошла до кровати и упала на неё, захлёбываясь собственными рыданиями. Осознание доходило постепенно, неприятными картинками вырисовываясь в моём воображении.
Он спал с ней… а потом со мной…
Со мной… а потом с ней…
Глава 9. Василёнок
Мы больше не разговаривали с Галей, пока ехали к роддому. Мне чертовски хотелось разнести её в пух и прах, но я не собирался портить настроение из-за неё, ведь мне предстояла ответственная задача — забрать дочь домой.
Мысли о малышке удерживали меня, заставляли дышать ровнее и проще относиться ко всему. Припарковавшись поближе к входу, я краем глаза заметил журналистов. Наверняка кто-то из клиники сообщил им, что миллионер сегодня забирает ребёнка. За моей личной жизнью давно следили и писали о том, что я всё никак не могу обзавестись наследником, а значит, пока не уверен в жене, а теперь вот решили видимо снять репортаж о том, что я таки стал папой. Я сделал вид, что не заметил их и прошёл в здание.
— Добрый день! — улыбнулась администратор Елена, а я проигнорировал её обращение.
Принимать участие в их спектакле, выстроенном на лжи, я не собирался. Пусть говорят что угодно и делают, заберу ребёнка, а потом уж покажу им, где раки зимуют. Кстати, мне всегда было интересно узнать самому, где же они зимуют, поэтому я взял на заметку поискать информацию в энциклопедии.
— Максим Викторович, ваша девочка! — вышел доктор вместе с медсестрой, которая протянула мне крохотулю в белых пелёнках с розовым бантиком.
Я осторожно взял её, опасаясь как-то навредить неловким движением, хоть прочитал немало литературы и посмотрел кучу видео, как это делается. Моя маленькая радость спала, негромко посапывая носиком.
— Василёнок, — сказал я потихонечку, чтобы не напугать её.
В душе такое счастье разливалось в эту секунду, что я даже не знал, как его можно описать. Меня распирало, хотелось кричать на весь мир, что я папа, а это моя маленькая принцесса.
— Я написал, какие смеси она принимает и парочку рекомендаций от педиатра, — постарался выслужиться доктор.
— Благодарю, но моя дочь будет питаться грудным молоком женщины, которая вынашивала её, — ответил я и развернулся к двери.
Галя в это время стояла около зеркала и наводила марафет, поправляя причёску. Она, вообще, хотя бы посмотрела на ребёнка?! Я ничего не понимал… Зачем? Ну зачем она так настаивала на ребёнке, если теперь даже не интересовалась им? Зато исказившееся лицо доктора я заметить успел. Он знал, что я так просто не оставлю эту ложь, и наверняка придумывал план «Б» для оправдания.
Мы вышли на улицу, Галя хотя бы догадалась придержать двери, и тут же подскочил журналист, подсовывая ко мне микрофон.
— Максим Викторович, мы поздравляем вас с рождением… — он посмотрел на бантик, — девочки! Скажите, у вас есть пара слов в благодарность своей жене?
Я понял, что это не специалисты клиники сообщили ему о нашей выписке, а Галя… Хотела горяченький репортаж? Впрочем, мне было что сказать! Ей и другим леди из её стайки мамаш-миллионерш.
— Да. Несомненно, мне есть что сказать жене, но я приберегу ласковые слова для неё до дома, — я посмотрел на Галю, которая искрилась счастьем и выгибалась в разных позах, улыбаясь на камеру. — Но сейчас я хотел бы поблагодарить женщину, которая выносила этого ребёнка, суррогатную мать.
Галя резко изменилась в лице, она посмотрела на меня с такой ненавистью, что если бы не камеры, её не остановил и ребёнок, кинулась бы на меня словно разъярённая тигрица.
— О! Какие подробности! Получается, вы обращались сюда не просто для планирования и ведения беременности, но и для того, чтобы воспользоваться услугами суррогатного материнства? — спросил журналист.
— Вы задаёте неудобные вопросы! Мой муж перенервничал и сейчас не совсем адекватно мыслит! — начала оправдываться Галя.
— Ну почему же? Всё в порядке. Да. Мы воспользовались услугами суррогатной матери. В этом нет ничего постыдного, а теперь простите, но солнце припекает, а ребёнок ещё совсем маленький…
Я направился к машине, уложил Василёну в люльку, которую переставил на переднее сиденье, потому что не доверял жене. Мне хотелось самому следить за дочерью и оберегать её. Я не удержался от того, чтобы сфотографировать малышку, а снимок сразу же отправил Оле.
Хотя бы вот так она впервые могла увидеть малышку… А потом они непременно встретятся… И я не знаю, насколько правильным это будет, но я чертовски хотел отыскать на жену что-то такое, что позволило бы мне развестись с ней, а Олю нанять няней Василисы. Она стала бы самой лучшей няней, которую только можно пожелать. Я был уверен в этом, особенно теперь, когда понял, что нас водили вокруг носа и обманывали.
— Почему моё место занято? — фыркнула Галя, подойдя к машине.
Я осторожно закрыл дверцу, а потом посмотрел на неё, глаза в глаза. Она была зла из-за моего ответа, но это ничего не меняло. Я не собирался извиняться или опровергать свои слова.
— Потому что я хочу сам следить за ребёнком… А ты и не планировала этого делать, раз хотела сесть вперёд, — ответил я, стараясь говорить нормально, хоть очень хотелось закричать.
— Ты меня подставил! Ты это понимаешь? Своими откровениями о суррогатной матери! Я что зря с животом щеголяла, по-твоему, везде?
Я не хотел оправдываться. Если Галя сама не понимала своей вины, то растолковать вряд ли получилось бы. Я помотал головой из стороны в сторону, а затем ответил:
— Не следовало приглашать их сюда…
Я направился к машине и занял водительское место. Пока Галя показывала обиду и несколько секунд стояла, не садясь в салон, я проверил сообщения. Оля ещё не посмотрела фото, и мне стало неспокойно. Хотелось как можно быстрее встретиться с ней и поговорить.
Долгое время я не могла прийти в себя. Надо было ехать к родителям, забирать сына, а у меня не получалось избавиться от эмоций, которые захлёстывали после визита Стаса. Я готовилась к тому, что он изменял, но не была готова.
Снова.
Наверное, я никогда не пойму людей, которые снова сходятся после измен… Это просто нереально выбросить из головы… Разве можно так сильно любить, чтобы смириться с тем, что о тебя просто вытерли ноги? Я точно не смогу… Даже если бы год назад узнала о его изменах, когда ощущала всепоглощающее чувство любви и прощала проигрыши в казино, которые таковыми на самом деле не были.
Заставив себя успокоиться, я всё же поднялась на ноги, оделась и вышла из квартиры. Телефон забыла дома, но мне всё равно никто не звонил, кроме мамы или Стаса, а его слышать я не желала. Жалость была, но следовало и о себе подумать. О сыне…
Я ехала медленно, потому что пока эмоции не успокоились, они тревожили меня неприятными толчками, будоражили сознание. Оставив машину у родного двора, я вышла и вдохнула свежий воздух с примесью горьковатого запаха костра. Наверное, кто-то сжигал мусор, или просто решили посидеть у огня. Я и сама любила наблюдать за язычками пламени, переплетающимися в таком трепетном, интимном танце.
— Мама! — закричал Витя, увидев меня, и на душе что-то ёкнуло.
Василиса никогда так меня не назовёт… не побежит навстречу… Сердце защемило, но объятия сына обогрели, стали спасательным кругом в океане.
— Милый! Я так скучала! — прошептала я ему в макушку, смаргивая слёзы, что застелили глаза.
— Мама! Дядя Максим приезжал! Он сказал, что ты ошиблась, что он ещё будет приезжать к нам! Ты представляешь, мама?
Тоска обуяла… Так было жаль, что я с ним не увиделась, не поговорила… И если бы встретилась… Смогла бы сдержать свои чувства?
Мама подошла к калитке: она всегда вот так встречала меня. Со двора мне помахал папа, и я улыбнулась ему в ответ. Маму обняла и поцеловала, а затем поджала губы и отвела взгляд. Я прошла во двор, села на скамейку и начала рассказывать о том, что придумала свекровь.
— Нет! Ну как таких людей земля-то носит? — возмутился отец. — Похоронить себя заживо! Ничего не понимаю!
— И не такое бывает… Я тут вчера с Максимом немного пооткровенничала про мать Галкину… — присоединилась мама.
— Мам! Ну зачем?!
Меня охватила паника, что она могла рассказать? Как отреагировал Максим? Не посчитает ли меня теперь лгуньей? Страшно стало, а с другой стороны, нам следовало быть откровенным друг с другом.
— Да я сказала только то, что он спросил… Про наркоту… Про ребёнка, который непонятно как появился на свет… Ну так, мелочь всякую. Про историка я ничего не говорила. Это твоё дело — признаваться или нет.
Я проглотила ком, собравшийся в горле, и кивнула. Мама была права — мне самой следует поговорить с Максимом, вот только он никогда не спрашивал меня о прошлом Гали, а рассказывать всё сама я как-то не хотела. Считала это правилом дурного тона — ворошить не самое приятное прошлое его жены, женщины, которую он любит, наверное… Последние мысли почему-то разлились в душе неприятным осадком. Я опустила голову и постаралась сосчитать до десяти, чтобы отвлечься от негативных мыслей и успокоиться.
— Мам, ну мы поедем… Я хотела с Витей ещё за продуктами заехать… Завтра подумываю начать искать работу.
— Уже поехали? Я думала, ты у нас переночуешь… — разочаровалась мама.
Папа уже ушёл в огород, а Витя бегал на значительном расстоянии от нас. Я чуть наклонилась к маме и негромко произнесла:
— Мне Василёнку кормить нужно. Мама Максима утром приезжала, попросила сцеживать молоко для девочки…
— Ох… Не загони себя в гробину с чужим ребёнком… Не твоя она. Галкина. А там ДНК знаешь какое? Хорошо, если не будет как Зинкина обуза…
— Мам, не говори так!
Мне не нравилось, когда она называла девочку обузой. Она так улыбалась… Как бы то ни было, она ребёнок, человек и имеет такое же право на жизнь, как и все остальные. Даже если не понимает ничего.
— А ты не вздумай здоровье и нервную систему гробить из-за ребёнка этого… Лучше бы тебе пропить травки и прекратить лактацию.
Я кивнула. Мама поддерживала меня по-своему. Сейчас она пыталась уберечь меня от больших потрясений, я прекрасно понимала это, но не хотела отказываться. Я желала помочь девочке, которую выносила и в глубине души считала своей…
Мы уехали домой. Витя спал в пути, а я слушала негромкую романтическую мелодию и утопала в собственных мыслях. Они все как-то перемешались в голове… Я представляла первую встречу с Максимом, боялась, что правда о нашей связи с Галей и моём участии в её афере заставит изменить обо мне мнение.
Зайдя в квартиру, Витя поспешил в свою комнату. Я вспомнила, что мы не заехали за продуктами, и решила заказать пиццу на ужин. Сын любил её. Я поспешила в комнату, где на тумбочке лежал телефон.
Синий индикатор уведомлял о пропущенных событиях. Стас звонил несколько раз и прислал с десяток сообщений. Я не стала открывать их и листать вниз и позвонила в службу доставки. Оформив заказ, вытянулась на кровати и решила всё-таки прочесть всё, что он написал и начать с самого первого сообщения. Вот только первым было СМС от Максима. Глаза широко распахнулись, а руки начали дрожать. Я открыла его и всхлипнула от нахлынувших эмоций, что закрутили в водовороте чувств. Меня трясло, как обезумевшую, губы изогнулись в улыбке, а по щекам покатились слёзы. На снимке была маленькая девочка.
Василёнок.
Она так мило спала, так безмятежно… Мне сразу же захотелось поцеловать её и окружить своей заботой и теплотой. Я не могла что-то ответить Максиму. Просто набрала: «Спасибо» дрожащими пальцами и прилипла взглядом к экрану.
Не знаю, сколько времени я пролежала вот так… Но в дверь позвонили. Я встала, вытирая слёзы со щёк, и поспешила открыть. Даже не стала смотреть в зеркало, не красилась ведь, значить размазать тушь по щекам не смогла бы.
Я даже в дверной глазок не посмотрела… Открыла и застыла на месте соляным столпом. В подъезде стоял Максим с букетом роз кремового цвета в руках. Он смотрел на меня, улыбаясь уголками губ, и плотину прорвало…
Я думала, что смогу сдержать свои чувства и эмоции, но ничего не получилось… Я проиграла. Бросилась ему на шею, прильнув всем телом, которое било лихорадочной дрожью в эту секунду.
Кажется, я заплакала… Потому что услышала его заботливый голос:
— Тссс!!! Тише-тише! Успокойся! Теперь всё хорошо…
А крепкие мужские руки сомкнулись вокруг моей талии. Наверное, следовало поблагодарить тех, кто вывел сорт роз без шипов. Я улыбнулась, утопая в объятиях мужчины, по которому чертовски скучала.
Глава 10. Без секретов
— Всё хорошо! — продолжал шептать Максим, а до меня начало доходить осознание того, что стою с ним в обнимку.
Стыд принялся потихонечку заволакивать в свой плен, и я уже не знала, как оторваться от него, чтобы не выдать себя с потрохами.
Я не смогла сдержать захлестнувшие чувства и эмоции, просто не вышло сделать это. И вот теперь понятия не имела, как себя повести.
— Оль, я не мог не прийти… Но и задержаться надолго не могу. Не хочу, чтобы Галя с ребёнком оставалась, — произнёс Максим, и я отстранилась от него.
Он ловко перевёл тему, так стало даже проще. По крайней мере, угрызения совести отошли на второй план.
— Галя ведь её… — у меня язык не повернулся сказать «мать». Ну не могла я кого-то называть мамой девочки… Не могла и всё тут, потому что считала её своей.
— Она не мать… Так… Жалкое подобие. И ребёнка она хотела только ради инстаграмма. Но я уверен, что с этим всё решится в ближайшее время. Иначе просто ведь быть не может. Оль, ты, пожалуйста, не держи на меня зла. Все эти недоговорённости… Я очень хочу пообщаться с тобой, всё обсудить, но не могу пока. Просто ты знай, что ты для меня гораздо больше значишь и…
— Я знаю. Теперь знаю. Спасибо большое за всё.
Я, наконец, взяла цветы из его рук. Губы начало покалывать мелкими вибрациями, словно хотелось прикоснуться ими к другим губам. К губам Максима. И мне стало страшно от этой мысли. Нельзя было думать о нём в романтическом ключе.
Эти объятия совсем ничего не значили… Мне следовало твердить себе слово «нет», как мантру, чтобы не переступить черту дозволенного.
Максим какое-то время смотрел мне в глаза, отчего по телу бегали мурашки, щекоча его и делая желание попробовать губы мужчины на вкус ещё сильнее.
— Я скоро всё решу с женой… Я нанял детектива, чтобы разведал всё о её прошлом.
Мне стало не по себе. Показалось, что враз выбили воздух из лёгких, лишая дыхания. Если он нанял детектива, то тому непременно станет известно и об истории с учителем. История, в которой замешена я.
— Максим, понимаю, что ты торопишься, но я хочу сказать, чтобы между нами не было недомолвок…
Его телефон начал звонить. Судя по недовольному виду, это была жена или кто-то с работы. Я отступила назад.
— Доставка пиццы! — вышел из лифта курьер.
Всё было против нас. Что-то постоянно отвлекало, мешало поговорить и признаться. Я замешкалась, а Максим сделал шаг назад.