К тому же я сама повела себя неправильно. Не надо было лезть в блокнот и смотреть, что там нарисовано. Это неэтично. Так что будем считать, я ничего не видела.
Положила блокнот на место и вышла из кабинета.
А нарисовал меня Князев хорошо. С чего бы ему вообще меня рисовать? С какой стати? Странное ощущение. Немного стыдно, что он изобразил меня голой. И очень приятно, что нарисовал такой красивой. Я ему что, нравлюсь? Нет, быть такого не может… Или может?
На днях подарил мне вечернее платье. Сегодня уговорил ездить на его Бентли. Все это неспроста. Мне надо бы отказаться и от наряда, и от машины. Но это же все временно… Платье я ему верну. Обязательно.
Я убедила себя, что ничего предосудительного в этом нет. Интима он мне не предлагает, не домогается. Ведет себя как истинный джентльмен. Правда, один раз поцеловал. Ну и что? Обещал, что больше это не повторится.
Так что, прочь сомнения! Села в автомобиль и почувствовала себя светской львицей. Роскошный салон отделан серой кожей. Погладила руль в оплетке. Я почти два месяца не водила машину. Ездила на раздолбанном старом Рено. А тут такая роскошь.
После почты заеду к родителям. А то последнее время только по мобильнику общаемся. Еще надо купить бинокль Максу. Ближе к вечеру можно позвонить моей закадычной подруге Кате и погулять по городскому парку. Похвалюсь ей, пусть посмотрит, на чем мне дали сегодня покататься.
Я нажала на пульт. Ворота медленно распахнулись. Выехала с территории участка и уже скоро летела по трассе, наслаждаясь скоростью.
На почте я застряла надолго. Тут работают неспешно. По принципу: кто понял жизнь, тот ее не торопит. Наконец все письма были отправлены.
Убрала квитанции в сумку и вышла из полумрака подъезда. Яркий солнечный свет ослепил. Достала ключи и подошла к автомобилю. Пикнула сигнализация, я открыла дверцу.
— Какие люди! — услышала знакомый голос. — Даже поздороваться не хочешь?
Ко мне подошел Ник. Он положил руку на дверцу и иронично смотрел на меня.
— Привет, — кивнула я.
Общаться с Никитой мне совсем не хотелось.
— Неужели обзавелась новой машиной? — поинтересовался он — Дорогая игрушка. Хозяин деньжат подбросил за переработку? Ублажаешь одинокого олигарха? Не знал, что ты настолько хорошо умеешь это делать.
Вот дурак! Не стоило с ним связываться. А так хотелось дать Нику по наглой морде.
— Это не моя. Мне надо ехать. Убери руку.
Ник словно не слышал меня.
— Не скучаешь по мне? — усмехнулся он.
— Нет.
— А я по тебе очень скучаю. Жду, когда ты вернешься. А я уверен, вернешься.
— Это вряд ли, — отрезала в ответ.
— Не зарекайся, — гаденько усмехнулся Ник.
— Чего надо? — горячая волна злости накрыла меня с головой.
— Увидел тебя и просто захотел поздороваться. Узнать, как дела. Вижу, что хорошо. Я рад за тебя, — Ник убрал руку с дверцы. — До свидания!
— Счастливо, — буркнула я.
Никита помахал мне рукой и пошел прочь. Я сидела в машине и не могла прийти в себя. Что-то в поведении и словах Ника меня настораживало. На душе стало муторно.
Я почти забыла о нем, о его измене. И вот он вернулся. Так не вовремя, так некстати. Никита не звонил мне. Он просто исчез с моего горизонта. Я была уверена — Ник сошелся с той девушкой, которую я с ним видела. Первое время мне было обидно, но я заставила себя выкинуть из головы это самовлюбленное ничтожество.
Почему я вообще связалась с Никитой? Где были мои глаза и мозги? Влюбилась в него и ничего не хотела замечать. Какая же я была наивная дура.
Может, Ник что-то задумал и хочет сделать мне гадость? Из ревности или просто от злости.
Пожалуй, надо рассказать Станиславу Игоревичу правду. И про гимназию, и про остальное. Хотя через месяц я уйду из этой семьи. Так для чего Князеву знать все это?
А если я так и не устроюсь по специальности? Может, Князев меня оставит работать няней и дальше? Вот тогда все и расскажу. А сейчас зачем?
У родителей побыла недолго. Отец на работе, мама занята — варит варенье. Купила подарок Максу и вернулась. Встречаться с Катей уже не хотелось. И гулять тоже. Никита подпортил мне настроение. Что-то противное и холодное поселилось в душе, и я не могла избавиться от этого.
Ждала вечера. Хотелось, чтобы Станислав Игоревич и дети поскорее вернулись. Не знаю почему, но мне так хорошо рядом с ними. Я забуду про Ника и про нашу сегодняшнюю встречу. На душе снова станет спокойно и радостно.
Позвонила знакомая из колледжа, куда я тоже отправляла резюме. Она меня добила окончательно. Их руководство связалось с директором гимназии, откуда мне пришлось уйти. Тот не вдаваясь в подробности заявил, что не рекомендует брать меня на работу. Похоже, все, прощай моя преподавательская карьера.
Услышала, как к дому подъезжает автомобиль и выскочила на крыльцо.
— Уже вернулись? — удивился Князев.
— Да, письма отправила, все что хотела — сделала.
Маша повисла у меня на руке.
— Мы привезли пирожные. Сейчас будем их есть, — затараторила она. — Там есть трубочки, еще буше и корзиночки с фруктами. И эти… Эклеры. Я люблю корзиночки.
— А я — эклеры, — я обняла Машу и она прижалась ко мне.
— Я думал, вы сегодня навестите друзей, — Станислав Игоревич достал из машины пакет и передал его Максу. — Отнеси в столовую. И скажи Елене Павловне, пусть накроет на стол.
— Желания не было, — призналась я.
Дети убежали в дом.
— Вы чем-то расстроены, — заметил Князев.
— Нет, ничего. Все нормально.
— Я же вижу, что-то случилось. В чем дело?
— Встретила Ника. Моего бывшего парня. Все настроение мне испортил, — зачем-то сообщила я Князеву. — И с работой тоже проблемы. Никуда не берут.
— Ну, настроение мы вам быстро поднимем. Уверен, и с работой у вас все наладится.
— А еще… Я увидела ваш блокнот с рисунками, — я все-таки решила прояснить ситуацию. — Случайно. Уронила его и увидела, что там изображено. И то, как вы меня нарисовали, мне…
— Не понравилось? — усмехнулся Князев.
— Да. Это меня смутило. И очень сильно. Кто дал вам право изображать меня в таком виде? — праведное возмущение рвалось наружу. Нет, даже не возмущение, гнев.
— Что ж, об этом мы поговорим вечером, когда никто не будет мешать нам. А теперь идемте есть пирожные. И не хмурьтесь. Блокнот я сожгу. Или порву. При вас, чтобы не сомневались — я ничего не сохранил.
— Не надо. Мне понравилось, как я получилась. Только нарисуйте мне платье, — хотела сказать строго, но не смогла сдержать улыбку.
Глава 30. Стас
Настя увидела мои рисунки. Что ж, я на это рассчитывал, оставляя блокнот на краю стола рядом с письмами. Он не мог не упасть. Я проверил несколько раз. Все получилось, как и было задумано. Анастасия возмущена и заинтригована. Отлично.
Девушке понравилось то, что она увидела. Мне тоже это нравится. И Настя мне нравится.
Мой план начинает работать. Платье и туфли она приняла. На машине сегодня ездила. Теперь автомобиль в ее полном распоряжении. Так ненавязчиво начну приручать эту разбойницу. Все равно она станет моей. Это неизбежно. Потому что я так хочу.
Чаепитие и поедание пирожных прошло шумно. Дети обсуждали предстоящий праздник. Только Настя была задумчива. Из-за Ника? Или из-за моих рисунков?
— Ася, а мы завтра будем вышивать? — Маша потянулась за очередным пирожным и едва не опрокинула чашку. Анастасия ловко успела подхватить ее, не дав чаю пролиться, и протянула Маше блюдо с пирожными.
— Будем. Не вертись за столом. Если хочешь что-то, что стоит далеко, попроси и тебе передадут.
— На празднике будет фейерверк. Мы сегодня выбрали. Очень красивый, — поделилась дочь с Асей. — Я очень люблю фейерверки. А ты? Ой, — смутилась она. — Не «ты»… Вы любите фейерверки?
— Ничего страшного, — Настя положила в чашку сахар и задумчиво размешала его. — Можешь говорить мне «ты». Похоже, больше я не буду работать учительницей.
— Почему? — удивился Макс.
— Не могу найти работу. Но это не страшно. Буду теперь няней.
— У нас? — обрадовалась Маша.
Настя посмотрела на меня.
— Конечно, у нас, — я был рад.
— Это отлично! — Макс тоже был доволен.
— Для нас отлично, — поправил я сына. — Не для Анастасии. Не сомневаюсь, вы сможете вернуться к преподавательской работе, не расстраивайтесь, — приободрил я Настю.
— Я и не расстраиваюсь. В принципе, это совсем неплохо. Жизнь меняется, буду подстраиваться под нее. Поскольку я больше не «училка», можешь обращаться ко мне тоже на «ты», — разрешила Настя Максу.
— Хорошо, — расплылся он в довольной улыбке.
— Тогда и вы зовите меня Стасом, — попросил я Асю. — Не люблю официоз.
— Это можно, — кивнула она.
— Итак, за ваш новый статус, за очаровательную няню Асю, — поднял я чашку с чаем. — За то, чтобы вы работали у нас очень долго.
— Спасибо… Стас, — она смогла произнести мое имя и широко улыбнулась.
Вечером мы играли в лото. Старая игра из моего детства. Маленькие деревянные бочонки с цифрами, потертые карточки. Детям игра нравится. У нас в ней свои правила. Можно придумывать разные названия для цифр и запутывать противников.
Ждал, когда дети угомонятся и уснут. Сегодня, как назло, Маша долго не засыпала. Мечтала о предстоящем «бале», фантазировала. Как же девочки любят праздники! Максу это не особо надо. Ему интереснее играть в боулинге с друзьями.
Маша уговорила почитать ей сказку. Долго вертелась в постели, наконец заснула. Я спустился в гостиную. Аси там не было. Может, тоже отдыхает? Налил себе коньяк, подошел к окну. По дорожке, ведущей к дому шла Ася. Она закуталась в палантин и зябко обхватила себя руками.
— На улице очень свежо, — заметила она, переступая порог. — Роса выпала. Но какая дивная ночь! Звезды огромные, яркие.
— Будете коньяк? — предложил я. — Он согреет.
— Нет, спасибо, — девушка сбросила палантин и села на диван.
Я плеснул немного в пузатый бокал и подал ей. Она взяла и неуверенно покрутила его в руке.
— Тут всего-то капля. Для профилактики, против простуды, — настаивал я.
Хорошо, если она сможет немного расслабиться. А еще лучше, если много. Уж слишком сегодня Ася скованная. Ночь чудесная, а мне так хочется романтики… Мы могли бы немного пройтись по саду. А потом… Сейчас не стоит думать о «потом». Рано еще.
Подал ей шоколад. Она взяла дольку.
Как бы мне хотелось кормить ее с рук. Ее мягкие губы касались бы моих пальцев. Осторожно, трепетно…
— Если только против простуды, — с сомнением произнесла девушка.
Она пригубила коньяк, закашлялась.
— Не умею пить крепкие напитки, — призналась она. — Я хотела с вами поговорить.
— О моих рисунках?
Настя кивнула. Надо же, как они ее задели. Это хорошо.
Я подлил Насте еще коньяка. Но она отставила рюмку на подоконник.
Протянул ей блокнот.
— Можете взять себе на память. Я нарисовал вам платье.
Анастасия посмотрела на рисунок.
— Мне нравится. Вы здорово рисуете.
— Я собирался поступать в Академию Художеств. Но не сложилось.
— Только вы мне польстили. Я не такая.
— Вы намного лучше. Я не смог передать всего вашего очарования. У вас одухотворенный взгляд. Как у ангелов на итальянских фресках.
Она подняла на меня глаза. Темные, подернутые поволокой.
— Спасибо. Вы умеете говорить приятные вещи.
— Это правда.
Девушка молчала и улыбалась, глядя на рисунок.
— Знаете, я никогда не считала себя красивой. И никто не считал. Только родители.
— Это странно.
— Нет. Это правда, я знаю. Ник всегда говорил, что у меня неброская внешность. Почему вы нарисовали меня?
— Просто вы мне очень нравитесь. Не спрашивайте, почему. Не знаю. Нравитесь и все. И вы красивы. Очень. Не верьте тем, кто говорит о вашей неброской внешности. Это ложь.
Я говорил то, что думаю. Она нравилась мне, как ни одна из моих знакомых. Никакая Александрина, Жанна, Лика ей и в подметки не годятся.
И дело не только во внешности. Ася добрая, умная, веселая. В ней сочетается несочетаемое. Мягкость и решительность, застенчивость и отвага. С Настей я понял, что броская внешность в девушке не главное.
И я уже не хочу просто добиться Анастасию на одну ночь. Я хочу быть рядом с ней. Но как объяснить это девушке? Тем более что и сам не могу разобраться в своих чувствах.
Учитывая то, как мы познакомились, вряд ли я нравлюсь Насте. Она считает меня снобом и эгоистом. Плутократ. Так назвала меня Ася при нашем знакомстве.
Девушка смотрела в окно, на ночной сад и загадочно улыбалась. О чем она думала?
— Знаете. Это странно, но мне кажется, мы сможем стать друзьями, — повернулась она ко мне. — Если, конечно, будете вести себя как джентльмен.
— Понял, — я утопил улыбку в бокале. — Без разрешения не целовать.
Она смутилась и покраснела:
— Да.
Как же мне хочется обнять ее, зацеловать, измучить. Но я вижу, что она боится этого. Почему? Не верит, что у меня могут быть серьезные намерения? Она права, я пока и сам не знаю, как дальше будут складываться наши отношения. Но они будут, обязательно будут. Я так хочу. А я привык получать желаемое. Всегда.
Что за каша у меня в голове? Я хочу быть с Настей. Знаю, как добиться ее. Можно пойти привычным путем. Да, все будет чуть дольше, чем с другими девушками. Но уверен, и тут это сработает. Засада в том, что я не хочу покупать ее.
С каким удовольствием я завалил бы Асю подарками. Но тут главное не переусердствовать, не отпугнуть. Эту девушку так просто не покорить.
Я уже не хочу добиться ее и забыть. Мне хочется быть рядом с ней. Долго. Очень долго. Всегда? Бред! Что за идиотские мысли!
Хочу обладать ею, и боюсь оттолкнуть. Хочу немедленно, и не решаюсь ничего предпринять для этого. Веду себя как мальчишка. Мечусь из крайности в крайность.
— А давайте, я вас сейчас нарисую? Как вы сидите у окна. Это быстро.
— Можно, — кивнула Ася. — Только не приукрашивайте меня. Хорошо?
— Я — художник. Несостоявшийся, правда. Рисую, как вижу. Не судите строго.
Взял блокнот, отцепил от него карандаш и начал рисовать. Ася замерла и не шевелилась.
— Можете дышать, — разрешил я ей. — И пить коньяк. Мне это не помешает.
— Мне, как ни странно, коньяк нравится. Вкус интересный.
— Вы начинаете входить во вкус и ценить благородные напитки. Как видите, не всегда надо отвергать то, что я вам предлагаю.
— И что же вы мне еще предложите? — спросила то ли с насмешкой, то ли с любопытством.
Я замер от неожиданности. Это она, о чем? Словно прочитала мои мысли.
— Водку? — продолжила Ася.
Блин, а я уж подумал…
— Нет, что вы, ни в коем случае. Водка — напиток неблагородный. Хорош только для коктейлей.
— Вы в этом знаете толк.
— Немного. Поверьте, я не пьяница, я — гурман, — карандаш легко скользил по бумаге. Мне нравилось то, что получалось. Я смог передать выражение ее глаз. Озорство и томность. Сочетание несочетаемого.
— Даже не сомневаюсь, — она снова пригубила коньяк. Пальцы с шоколадом замерли на ее губах. Она облизнула сладкую дольку.
Не пойму, соблазняет она меня или нет? Похоже, мое воображение разыгралось не на шутку. Но не могу не любоваться девушкой.
Я протянул ей законченный рисунок. Она долго смотрела на него.
— Я такая? — в ее голосе удивление мешалось с радостью. — Правда?
— Вам не нравится?
— Нет, наоборот. У меня взгляд задорный.
— Уж что есть, то есть.
— И что-то в нем… Не могу подобрать слово…
— Загадка?
— Пожалуй.
— Давайте я угощу вас одним замечательным коктейлем. Там будет водка. Немого. Для пикантности.
— Думаю, с меня хватит коньяка. Я что-то сегодня расслабилась. Ник меня выбил из колеи, испортил настроение. А теперь все отлично.
— Тем более коктейль не помешает. Мартини, апельсиновый сок и капелька водки. И, конечно же, оливка.