Ровный шум голосов висел над столом. Галдели дети, смеялись взрослые. Справа от Князева сидел Макс, слева — Маша. А я рядом с ней.
Жанна расположилась недалеко от меня. Она увлеченно рассказывала свой соседке по столу о Вениамине. Тот время от времени важно кивал в знак согласия. Я невольно прислушалась.
Как оказалось, Вениамин — убежденный чайлдфри. Поэтому детей они заводить не будут. Жанне вполне хватает двух от первого брака. С ними столько хлопот! И она уважает взгляды своего нового мужа. Не хочет он детей, — значит не будет.
Впрочем, тут и убеждений никаких не надо. В его возрасте заделать ребенка вряд ли получится. Новый муж Жанны выглядел далеко не как новый. Дедушка под семьдесят. Он даже для Анны староват.
Напротив Жанны сидела ее мать с бойфрендом. Роберт усиленно налегал на осетрину и с удовольствием поглощал коньяк. Иногда он кидал на меня игривые взгляды, когда был уверен, что Анна не видит. Идиот! Что за игру он затеял?
Потом начались танцы. Жанна дала знак музыкантам и зазвучал вальс. Макс вздохнул и пригласил на танец свою маму.
Князев кружился с дочерью на руках. Маша обняла отца за шею и смеялась, глядя на свое отражение в большом зеркале на стене. Ее кружевное платье развевалось и походило на облачко. Настоящая маленькая принцесса.
Анна вальсировала с Робертом. Он отлично танцевал, поглаживая сухую спину своей партнерши. Все-то он умеет, просто мастер на все руки и ноги.
Вальс закончился и ко мне подошел Макс.
— Пойдем, потанцуем? — он старался придать голосу взрослый оттенок.
Я улыбнулась:
— Конечно!
Он взял меня за талию и смотрел снизу вверх.
— Ты хорошо танцевал с мамой, — заметила ему я.
— Она хотела, чтобы я научился танцевать. Когда она вышла второй раз замуж, я сразу бросил заниматься. Мне никогда не нравилось. В студии все были на дураков похожи. Особенно девчонки. Крутили задами. А они у них тощие. И ноги тощие. А думают, что красавицы. И чего выпендривались?
— Но в жизни тебе умение танцевать не помешает, — рассмеялась я. — На дурака ты точно не был похож, когда танцевал вальс.
— Может, и не похож. Но чувствовал себя как-то глупо. А с тобой мне танцевать нравится.
К нам подошел Стас.
— Позволь, я уведу у тебя даму, — тронул он сына за плечо.
— Да пожалуйста, папа, — не стал возражать Макс. — Я все равно танцевать не люблю. А у нее это хорошо получается.
— Спасибо за комплимент, — снова рассмеялась я. — Твоя оценка мне очень важна, правда.
Руки Князева легли мне на талию. Я почувствовала их тепло через тонкую ткань платья. У меня закружилась голова, а сердце попыталось выскочить из груди. Стас уверенно повел в танце.
— Я все надеюсь, вы мне покажете целиком тот необыкновенный танец со шпагатом, — прошептал он мне на ухо, обжигая горячим дыханием.
Я замерла и ничего не ответила. Конечно, он наверняка догадался, что это за танец. Не ребенок же!
— Не сегодня, — я наконец обрела дар речи. — Я же говорила, он экзотичный.
— Это я уже понял, — усмехнулся Стас.
— Я занималась спортивными танцами. И гимнастикой. В детстве, — зачем-то начала оправдываться я. Это была правда. Но не вся…
— Тогда понятно, откуда у вас такая растяжка, — кивнул Князев. — Очень красиво у вас получилось. Никогда ничего подобного не видел.
Да неужели? Что-то не верится. А, впрочем, не каждая танцовщица может так, как я.
Рука Князева скользнула по моей спине, замерла на плече. Еще мгновение, и он крепко обнимет меня. Но этого не произошло.
Танец закончился слишком быстро. Стас пошел приглашать другую даму. А я бы не отказалась потанцевать с ним еще. Однако это будет уже неприлично. Ведь я всего лишь няня его дочери.
Вечер проходил весело. Танцы сменялись играми и небольшими выступлениями аниматоров. Всегда боюсь ведущих на свадьбах и юбилеях. Есть в них что-то беспардонное. Трезвому на них смотреть невозможно. Но, как оказалось, не у всех. На этот раз все было здорово, весело и интересно.
Фейерверк был великолепен. Яркие всполохи окрашивали темнеющее небо. Стоял невообразимый треск. Тузик носился по лужайке и лаял до хрипоты. Тимофей распушил хвост и с ужасом умчался в дом.
Гости стали расходиться по домам часам к десяти вечера. Ведь большинство было с детьми.
Анна взахлеб общалась со своим новым зятем и дочерью. Макс показывал подарки отцу и Маше. Мне захотелось немного отдохнуть от шума и суеты. Взяла коктейль, пошла в оранжерею и села около фонтана.
В оранжерее было влажно и тепло, как в тропическом лесу. Приглушенный свет, загадочный полумрак. У стены на полке стояли старинные китайские вазы, расписанные синими хризантемами. Их ручки в форме змей извивались причудливыми загогулинами.
Тихонько скрипнула дверь. Кто-то вошел в оранжерею. Я оглянулась. Из-за гигантской пальмы ко мне приближался Роберт. В руках он держал две пузатые рюмки с коньяком.
— Тоже гости надоели? — протянул он мне одну из них.
— Спасибо, у меня коктейль, — отказалась я.
— Одно другому не мешает, — он поставил рюмку на бортик фонтана.
Мне показалось, Роберт слегка перебрал алкоголя. Глаза блестели, лицо красное. Слишком увлекся коньяком на детском празднике. И куда только Анна смотрит?
— А у тебя передо мной должок, — усмехнулся он.
— Да? — искренне удивилась я и поднялась.
Не хочу оставаться наедине с бойфрендом Анны. Еще приревнует старушка, чего доброго.
— Из-за тебя Князев не взял на работу мою сестричку. Она страшно расстроена.
— Я тут не при чем, — попыталась обойти Роберта, но он преградил мне путь.
— Еще как при чем. Так что давай, компенсируй мне материальный и моральный ущерб.
— Не помню, чтобы мы перешли на «ты».
— Ох, какая неприступная, — он подошел ко мне вплотную. — Думаешь, у Князева серьезные намерения насчет тебя? Ща, размечталась.
— Дай мне пройти, — разозлилась я. Что за чушь он несет?
— Да ладно, не спеши. Могу тебя заверить, что Князев тобой попользуется и выкинет, как надоевшую резиновую куклу. Ты не его поля ягода.
— Лучше отойди! — прорычала я. Как жаль, что при мне нет газового баллончика. Но кто мог подумать, что он мне тут пригодится?
Роберт поставил рюмку на стул, уверенно притянул меня к себе. Сжал в объятиях. Я почувствовала его стальные мускулы. От такого не вырвешься, не убежишь. Это не пьяный сектант. Уперлась руками ему в грудь, стараясь отодвинуться подальше.
— Клянусь, ты мне понравилась с первой минуты. Знаешь, как здорово заниматься сексом тайком, в темном уголке? — он горячо дышал мне в лицо. Запах коньяка мешался с дорогим парфюмом. — Тебе понравится. Это будет наша маленькая тайна.
Самое время позвать на помощь. Только услышит ли кто? Оранжерея далеко, а в зале гремит музыка. Дернулась и поняла, что мне не вырваться.
— Ах, какая ты горячая.
— Я все расскажу Анне.
— Она тебе не поверит.
— Расскажу Стасу, и он тебя в порошок сотрет.
— Анна за меня вступится. Не кобенься, дурочка. Я умею порадовать женщину. Любую. Тут я профессионал.
— Лучше отпусти, не то хуже будет
— Люблю, когда мне сопротивляются. Ладно, давай поиграем.
Попыталась притупить его бдительность. Обмякла в руках Роберта.
— Меня не проведешь, — тихо рассмеялся он.
Вот ведь пьяный дурак! Неужели искренне думает, что сможет меня уговорить? Или попытается изнасиловать?
— Слушай, давай ты сейчас уйдешь, проспишься и мы поговорим потом, по-трезвому? — попыталась урезонить я Роберта.
Но он не слушал мои увещевания.
— Знаешь, как мне надоела эта сушеная вобла? Старая каракатица, которая мнит себя вечно юной красоткой. Дура безмозглая. Ни рожи, ни кожи. А мне приходится ее ублажать. Противно до ужаса. В тебя я влюбился с первого взгляда. Когда сплю с Анькой, думаю про тебя. Только это и спасает. Не слишком весело заниматься сексом с мумией обезьяны.
Пока Роберт изливал свою душу, мне удалось разогнуть руку и я смогла дотянуться до вазы на полке. Схватила ее и резко обрушила на голову Роберта. Ваза со звоном разбилась, Роберт пошатнулся, сделал удивленные глаза и рухнул к моим ногам.
Истошно зазвенела сигнализация. Ведь меня Князев предупреждал, что все предметы искусства надежно защищены. И что же такое ценное я разбила? Посмотрела на кучку от вазы. Точно, ценное. Даже неспециалисту видно. Не расплачусь теперь с папой Стаса.
Ну, я не виновата. Выхода у меня не было. Склонилась над Робертом. Он едва слышно, но дышал. Отлично, значит я его не укокошила.
Я выпрямилась. У двери стояла Анна и смотрела на меня широко распахнутыми глазами.
— Вы разбили ее, — простонала она.
Роберт пошевелился и слабо застонал, изображая невинную жертву:
— Да, она разбила мне голову. Дура бешеная…
— Плевала я на твою голову, — рыкнула на бойфренда Анна. — Вы разбили бесценную вазу. Но сушеная вобла вам очень за это благодарна.
Сигнализация продолжала нещадно трезвонить. У меня даже уши заложило.
В коридоре раздался топот приближающихся ног. Уже через мгновение в оранжерею ворвался Князев, за ним ввалились Андрей и Елена Павловна. Макс и Маша любопытно выглядывали из-за двери.
— Что тут произошло? — спросил Стас. — Настя, вы в порядке?
Я повертела в руках осколок вазы.
— Я — да. А вазу разбила. Так получилось. Можете удержать из моего жалования, — зачем-то ляпнула я.
Глава 33. Анастасия
Роберт с трудом поднялся. Осколки китайской вазы хрустели под его ногами.
— Пошел вон, — тихо произнесла Анна.
Ее голос дрожал от праведного гнева. Я поняла — еще мгновение, и остальные вазы обрушатся на голову незадачливого альфонса.
— Чтобы к моему возвращению духа твоего в моем доме не было. И сестру прихвати. Аферисты хреновые!
— Ты все не так поняла, Аннет. Это она меня домогалась. Просто нахрапом лезла, — Роберт страдальчески держался обеими руками за голову.
— Старая каракатица пока еще неплохо видит и отлично слышит. Убирайся, мерзавец!
— Да послушай же! — повысил голос Роберт.
— Похоже, это ты не слышал? — Князев сжал кулаки и шагнул в сторону Роберта. — Лучше уходи сам, пока я тебя не вышвырнул.
Роберт все понял и быстро выскользнул из оранжереи.
— Настя, с вами все точно хорошо? — подошел ко мне Стас.
— Да, пострадала только ваза. И голова Роберта.
— Это мелочи. Главное, вы целы.
Стас куда-то позвонил, и сигнализация замолкла. Наступила оглушающая тишина. Анна жалобно всхлипнула. Я поняла, что сейчас она разрыдается.
— Идите, идите к гостям, — засуетилась Елена Павловна, выпроваживая Князева и Андрея. — И детей прихватите. Мы тут сами разберемся.
Как только мужчины вышли, Анна расплакалась в голос. Горько, безутешно. Она закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали.
— Ничего, все, что ни делается, все к лучшему, — обняла ее домработница. — Сейчас посидим, отдохнем. Чайку выпьем, или чего покрепче… Настя, поставь чай, быстро, — скомандовала она мне. — Мы скоро придем на кухню. Там никто не помешает, никто вас не потревожит, — успокаивала она Анну.
Я бросилась выполнять ее поручение. Включила чайник, поставил на стол чашки, печенье, рюмки. Еще нашла варенье, вазочку с конфетами. Полезла за вином, но тут в кухню вошли Анна и домработница. Вид у Анны был совершенно потерянный и несчастный.
Она села за стол, вытерла салфеткой слезы. Но они продолжали ручьем бежать по ее щекам. Яркий макияж превратился в темные синяки под глазами.
— Дура, старая дура, — тихо причитала она. — Гаденыш! Вот и вся его благодарность. Вытащила скотину из грязи, и на тебе! Променял меня, и на кого!
— На невзрачную бесцветность, — усмехнулась я, пододвигая Анне конфеты.
— Нет, простите, я не то хотела сказать. Совсем не то. Не хотела вас обидеть.
— Да ладно, — махнула я рукой. — Знаю, что не мисс Вселенная, и не красавица.
— Вы милая. Просто небогаты. Я об этом хотела сказать. Что променял меня на…
— Нищую, — продолжила я.
— Нет. Простите, я сказала, не подумав.
— Я не обиделась, — не на что обижаться. Анна права, я не красавица. Ник мне об этом периодически говорил. И не миллионерша. Это тоже правда
— Вы очень хорошая. Просто я считала себя изысканной, утонченной дамой. И кичилась этим. Да еще и богата. Нет мне равных! Но молодость всегда побеждает, как ни крути.
— Это точно, — уселась рядом с Анной домработница. — Но в любом возрасте есть свои прелести, уж поверьте.
— Наверное, — всхлипнула Анна. — Но от Борьки я такого не ожидала! Гад ползучий! Кобель!
— А Борька — это кто? — не поняла я.
— Борька — это Роберт. У нас в деревне Борьками поросят звали, вот я и решила называть его на европейский манер.
— В деревне? — удивилась Елена Павловна. — В какой?
— Я родом из Большой Лопуховки.
— Сроду бы не подумала, — призналась домработница.
— Да, я много сил потратила на то, чтобы создать имидж светской львицы. Вот только на кой хрен? — вздохнула Анна. — С ранней юности мечтала выбиться в высшее общество. Старалась хорошо учиться, поступила в институт. Смогла соблазнить преподавателя. Он был намного старше меня, профессор, очень перспективный. Поженились. Родилась Жанна. Карьера мужа быстро шла в гору. Он возглавил крупный исследовательский институт. Стал академиком. И скоро умер. Я получила хорошее наследство. Вышла замуж второй раз. Тоже за старика. Овдовела быстро. Опять большое наследство. Все шло по плану. Потом еще три раза выходила замуж, разводилась. Каждый раз получала неплохие отступные. И вот сбылась моя мечта — я стала богата. И что я имею?
— Что? — спросила Елена Павловна. — Вроде все отлично.
— Ничего не отлично, — Анна продолжала говорить сквозь слезы. — Из дочери выросла бездушная кукла. Такая же, как я. Обычная стерва. Это я ее такой сделала. Ведь я ею совсем не занималась. Мне казалось, главное в жизни — деньги и имидж. Вот и получила, что хотела. Внуки мне чужие, дочь пошла моим путем. Вышла замуж второй раз за старика. И ждет, когда он кони двинет, чтобы наследство получить.
— Это ее выбор, — заметила я.
— Да, но не без моей помощи. Это я ей подавала дурной пример. Меняла мужей, меняла молодых любовников. И тешила себя мыслью, что безумно привлекательна и желанна. Но оказалась старой каракатицей и сушеной воблой. Пора уже признаться себе — я просто покупала мужчин. А молодость купить нельзя ни за какие деньги, никакая пластика лица никого обмануть не может. Вы на меня не обижайтесь, Настя, — улыбнулась мне Анна. — Вы очень привлекательная. Вот и Борька на вас запал. А он толк в женщинах знает.
— Спасибо, — кисло улыбнулась я в ответ. Конечно, Борька — последняя инстанция в подобном вопросе.
— Нет, правда. Вы очаровательная. Красота — понятие растяжимое. Оно у каждого свое. И вы красивая, даже не сомневайтесь. И Стасу вы нравитесь.
— Не думаю, — возразила я. Откуда ей это знать?
— Точно нравитесь. Это заметно. По тому, как он на вас смотрит.
У меня бешено забилось сердце, и я почувствовала, как предательски краснеют мои щеки и уши. Ерунда это, быть такого не может!
— Борька скотина редкая, — снова вздохнула Анна. — Поставил мне ультиматум — или его сестра будет работать у Стаса, или он от меня уйдет. И почему я только испугалась этого? Могла бы другого мужика найти. Даже лучше Борьки. За такие-то деньги!
— А вы уверены, что Карина его сестра? — поинтересовалась я.
— Паспорт я не смотрела. Не было случая. Но Роберт… Борька сказал, что у них мать общая. И снова я дура! Отчество разное, фамилии разные. Хрен знает, кто такая эта Карина. Может, она хотела Стаса охомутать? Вот бы я мачеху подогнала своим внукам! А может, стащить чего хотели, пришли на разведку. Ведь дом набит антиквариатом. Я об этом Борьке рассказывала.
— Хорошо, что не обворовали никого, — заметила домработница. — Мне эта парочка сразу подозрительной показалась.
Елена Павловна разлила чай по чашкам. Потом полезла в шкафчик и достала коньяк.
— По капельке нам не помешает. А вам, Анна Алексеевна, можно и побольше. Напряжение снимает хорошо, нервы успокаивает.