— Знаю, но ты должна есть. Так сказал доктор Банановый зонд. Я четко его слышал, и он абсолютный авторитет в таких вещах. – Я вздернул брови.
— Ну, что-то мне подсказывает, добрый доктор тоже избегал бы приемов пищи, если бы провел столько же времени, сколько и я, зависая над унитазом и выворачивая свои кишки после чего-нибудь съеденного.
— Бедняжка… у тебя довольно весомые аргументы, моя красавица. – Я наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. — Что я сделал не так?
Она усмехнулась и ответила на мой поцелуй.
— Полагаю это и так очевидно, учитывая, где мы только что провели последний час.
— Но лекарства помогают, верно? — Я коснулся ее щеки, приблизив наши лица друг к другу. Я действительно не мог смотреть на то, как страдает моя девочка.
Она кивнула.
— Да, лекарства творят чудеса. – Она встала, чтобы выбросить обертку от сэндвича в урну, но даже такой маленький подвиг привлек к себе внимание тех, кто находился в непосредственной близости. Я заметил, как на нее глазели, по крайней мере, трое мужчин и одна женщина. Неудивительно, что фотографы хотели ее для своих фотосессий. Гребаные говнюки.
Брианна не обращала внимания на эти мелочи, что лишь сильнее подчеркивало ее уникальность.
Мы вошли в «Аквариум Фаунтина» и улыбнулись друг другу, когда переступили порог, вспомнив тот день, в который мы перекинулись парой слов, будучи незнакомцами, и судьба ответила на это несколькими событиями. В магазине было полно покупателей, нам пришлось встать в очередь и ждать пока на помощь не подойдет другой сотрудник.
Кроме нас там стояла женщина с ребенком, который был помещен в специальный рюкзак в виде хитроумно переплетенных ремней. Помнится, Ханна использовала аналогичное приспособление для Зары, когда та была крохой. Однако этого ребенка не радовало такое положение вещей. Нисколечко. Я был совершенно уверен, что если бы паренек мог говорить, в магазине уже давно бы звучали ругательства: «чтоб вас всех» и «катитесь к черту». Он кричал и дрыгал ногами, пытаясь освободиться. Мать этого создания просто игнорировала его, как будто не было ничего плохого в рыдающем и извивающемся на ее спине маленьком человечке, орущем достаточно громко для того, чтобы разбить оконное стекло.
Я взглянул на Брианну и увидел ее широко распахнутые глаза. Она думает о том же? Наш ребенок тоже будет такое вытворять? Пожалуйста, Боже, нет.
Наша очередь сдвинулась с места, и продавцу оставалось обслужить только одного человека впереди нас, когда покрасневший миньон с безразмерными легкими начал использовать их на полную мощь. Я думал, у меня голова лопнет. Женщина отошла назад, фактически пихнув маленького дьяволенка прямо мне в лицо. Магазин была таким тесным, что я оказался загнанным в угол у прилавка без возможности выбраться оттуда. Я как только мог отвел голову назад, размышляя над тем, что, скорее всего, будет лучше позвонить в магазин, чтобы договориться о техосмотре аквариума.
Брианна очень старалась не рассмеяться надо мной, когда ситуация ухудшилась настолько, насколько и представить себе было невозможно. Ох, еще как возможно. Существо выпускало газы меньше чем в футе от меня. Мало того, что эта вонь обладала силой содрать краску со стен, так ей еще аккомпанировали весьма смачные звуки, подтверждающие, что для него это был не просто пердеж. Этот мальчонка извивался в куче дерьма, к которому я сейчас был слишком близко притиснут. Его мать обернулась и зыркнула на меня так, будто я это сделал. Черт возьми, вытащите меня отсюда!
Брианна сотрясалась рядом со мной, прикрывая рот рукой, когда продавец спросил, чем он может мне помочь. Я удержался от соблазна перепрыгнуть через прилавок и попросить его о кислородной маске. Я не знаю, как мне удалось изложить суть своей проблемы сквозь крики и отвратительную вонь, но не прошло и пары секунд, как Брианна бросилась к входной двери, сказав, что будет ждать меня снаружи. Да, спасайся, детка, прежде чем задохнешься. Беги и не оглядывайся! Мне досталась умная девочка, вне всяких сомнений.
Когда мне удалось сбежать из магазина, Брианна стояла на тротуаре, наблюдая за потоком прохожих. Она заметила меня и разразилась хохотом. Я провел рукой по своим волосам и втянул в легкие огромную порцию кислорода. Свежий, чистый лондонский воздух. Ну, может быть, не совсем чистый, но, по крайней мере, мои глаза больше не слезились. А может и слезились… мое зрение оставалось размытым, и я безумно хотел покурить.
— Ты в порядке? – спросил я ее, задаваясь вопросом, не был ли этот побег из магазина связан с ее недомоганием.
— А ты? — она рассмеялась, взглянув на меня.
— Ради всего святого, это было ужасно. Скажи мне, что там было воплощение сатаны! — кивнул я. – Так ведь?
Продолжая смеяться, она взяла меня под руку и повела нас к машине.
— Бедный Итан столкнулся с вонючим малышом, — захихикала она.
— Это был не вонючий малыш! – Скорее, чертовски не эффективный контроль над рождаемостью. – Боже милостивый, не думаю, что найдутся адекватные слова, что бы описать, что это было.
— Оуу, ты боишься. — На ее лице отразилась поддельная обеспокоенность.
— Черт, да, я боюсь. А ты разве нет?
Брианна практически надрывалась от смеха.
— Пожалуйста, скажи, что наша черничка никогда не будет так себя вести.
Сотрясаясь от смеха, она потянулась, чтобы поцеловать меня и снова сказала как сильно она меня любила.
— Думаю, мне стоит запечатлеть эту картину, малыш. Улыбнись мне.
Она достала свой мобильник и сделала фото, все еще смеясь в свойственной ей завораживающей манере, напомнив мне о том, какой подарок я заполучил, когда она решила ответить на мою любовь взаимностью.
Глава 12
Когда доктор Розуэлл оставляла пометки в своей записной книжке, ее красивая бирюзовая авторучка издавала очень приятный звук.
— Итак, университет не может изменить для меня программу. Я все еще должна буду в определенное время выполнить практикум на тему сохранности. Но они были рады дать мне отдохнуть от работы в Ротвейле и одобрили мою замену в кое-какой научно-исследовательской работе.
— И как ты к этому относишься?
Я знала, что она спросит меня об этом.
— Хм… Конечно, я разочарована, но у меня нет другого выбора. – Я пожала плечами. — Странно, но даже при том, что я до смерти напугана рождением малыша, больше всего я боюсь сделать то, что может навредить моему ребенку.
Доктор Розуэлл улыбнулась мне.
— Ты станешь замечательной мамой, Брианна.
Ну, это еще неизвестно.
— Понятия не имею, как я справлюсь с материнством, как я вообще попала в эту ситуацию. — Я взмахнула руками. — Я даже не узнаю свою жизнь по сравнению с тем, какой она была два месяца назад. Я не знаю, удастся ли мне когда-нибудь получить ту работу, которой обучалась все эти годы. Я слишком многого не знаю.
— Это сущая правда, но я могу заверить тебя, что такая правда свойственна всем и всюду.
Я задумалась над ее весьма мудрым и убедительным заявлением. Эта женщина могла всего несколькими словами выразить многое. Как вообще мог кто-либо из нас предсказать будущее или знать, что мы можем, или будем делать? Такое предугадать невозможно.
— Да, пожалуй, — в конце концов, призналась я.
— А Итан? Ты не сказала о том, что он хочет.
Я задумалась о нем и о том, чем он мог сейчас заниматься. Упорно работал, чтобы обеспечить безопасность всех этих знаменитостей на Олимпийских играх, отдавая распоряжения на встречах, еще больше распоряжений на селекторных совещаниях и подвергаясь неимоверному стрессу. Я беспокоилась о нем, хотя он ни слова не хотел слышать от меня об этом. Он просто не распространялся о небольших неурядицах в делах и никогда не жаловался. Но ему продолжали сниться кошмары, ведь так?
— Охх, Итан в этом весьма прозаичен. С первой нашей встречи он всегда и во всем меня поддерживал. Он не казался испуганным, загнанным в ловушку или... что-то в этом роде. Я буду честна, я ожидала, что он именно так себя будет чувствовать. Мы знали друг друга всего ничего, а ведь большинство мужчин не чуя ног убегают в другом направлении, когда сталкиваются с незапланированной беременностью, но не он. — Я покачала головой. — Он был непреклонен насчет прерывания беременности. Он сказал, что не допустил бы этого. Сейчас я и наш малыш являются для него приоритетом.
Она снова улыбнулась.
— Похоже, он в предвкушении радостного события, и от этого ты должна чувствовать себя в полной безопасности.
— Так и есть. Он хочет жениться, как только мы сможем заняться организацией свадьбы, сразу после окончания Олимпиады. К тому же он хочет публично объявить о помолвке. — Я опустила взгляд на свои колени. — Я не согласна с ним в этом вопросе, и его это не радует.
Она что-то записала и, не поднимая головы, задала следующий вопрос.
— Почему ты считаешь, что не готова к объявлению о помолвке?
— О, Боже... Я не знаю. Единственное объяснение этому – чувство беспомощности, отсутствие контроля в моей жизни. Словно меня сносит бурным течением. Я даже не пытаюсь удержаться на плаву или избежать риска утонуть, но я не могу из него выбраться. В настоящее время меня несет вперед и заносит в такие места, где я никогда не рассчитывала побывать. – Я начала ощущать небольшой эмоциональный раздрай и пожалела, что не промолчала, но было слишком поздно. Сейчас переполнявшие меня признания буквально вырывались наружу. – Я не могу вернуться к началу. Мне остается только плыть вперед, хочу я этого или нет.
— Ты хочешь сойти на берег? — Доктор Розуэлл стала предлагать варианты, в точности так, как я и ожидала. — Потому что тогда тебе не придётся вынашивать ребёнка, объявлять о помолвке, выходить замуж или делать что-то из вышеперечисленного. Ты знаешь это, Брианна.
Я покачала головой, глядя на свой живот. Я подумала о том, что мы создали, и почувствовала себя виноватой, даже из-за того, что всего лишь озвучила свои тревоги.
— Я не хочу сходить на берег. Я люблю Итана. Он постоянно говорит о том, что любит меня. Он мне нужен... сейчас.
— Брианна, ты осознаешь, что ты только что сказала?
Я посмотрела в ее улыбающиеся глаза и поняла, что выложу как на духу все остальное.
— Мне нужен Итан. Мне он нужен для всего. Мне нужно, чтобы он был счастлив, чтобы он стал отцом ребенка, которого мы зачали, любил меня и заботился обо мне…
Мой голос затих, перейдя в хныканье, которое звучало так жалко, что в тот момент я себя возненавидела.
Доктор Розуэлл очень мягко произнесла:
— Довольно страшно, не правда ли?
У меня начали слезы наворачиваться на глаза, и я потянулась за платком.
— Да, — зарыдала я, прервавшись на мгновение, перед тем как произнести следующие слова. – Мне он так нужен… но от этого я становлюсь чересчур уязвимой… Что я буду делать, если однажды он решит, что больше меня не хочет?
— Это называется доверие, Брианна, и, безусловно, такой подарок очень тяжело кому-то преподносить.
В этом она была права.
♥
Ужин в одиночестве — тот еще отстой. Впрочем, я не стала бы сетовать на Итана. Я понимала, как он был занят на работе, в последнее время у него было много вечерних встреч. Я подчистую расправилась с овощным супом и французским хлебом на ужин, которые до сих пор оставались в моем желудке. Спасибо Богу за таблетки от тошноты, иначе к этому времени я бы была уже мертва. Похоже, тошнота по большей части не беспокоила меня, если я употребляла простую пищу и регулярно принимала лекарства. Фредди и доктор Бёрнсли сказали, что у меня так называемый гиперемезис беременных, или на простом английском наречии – тяжелое утреннее недомогание, то есть токсикоз. В моем случае это началось с вечерней тошноты и серьезного обезвоживания, а, в конечном счете, могло привести к истощению, если оставить это без лечения. Чудесно. Достаточно будет отметить, что я с трудом запихивала в себя еду.
Примерно час назад Итан прислал СМС, в котором сообщил, что дома будет поздно и поужинает в своем офисе. Я все прекрасно понимала, но это не означало, что мне нравилось такое положение вещей. Олимпиада была грандиозным событием и захватывающим, поскольку подготовка к церемонии открытия набирала обороты. Я действительно понимала, что у Итана была куча обязанностей, и я чувствовала себя лучше от осознания того, что он ненавидел их так же сильно, как и я, если не больше. Он все время говорил мне, как отчаянно ему хотелось просто остаться дома, съесть один из приготовленных мною ужинов и в обнимку усесться перед телевизором, а на десерт заняться сексом.
Да, я тоже этого хочу.
Я была эмоционально подавлена и понимала это. В данный момент я была одинока, гормонально нестабильна и испытывала острую нужду. Я терпеть не могла в чем-то нуждаться.
Я с тоской взглянула на кофеварку «Миле», которая стоила больше, чем моя коллекция обуви и надулась от раздражения, озлобленно протирая гранитную столешницу. Никакого качественного кофе в течение следующих семи месяцев, и эта перспектива стала почти такой же отстойной, как и ужин в одиночестве. Я не готовила кофе без кофеина, поэтому полагала, что не стоило затрачивать усилия, мучая себя всего одной чашечкой в день.
Вместо этого я обрела свой внутренний Дзэн и стала налаживать близкие отношения с травяными чаями. Должна признать, что малиновый и мандариновый чай фирмы «Зингер» были приятным сюрпризом. Я заварила чашечку малинового чая «Зингер» и набрала номер Бенни.
— Привет, красавица моя.
— Я скучаю по тебе. Какие планы на вечер? – поинтересовалась я, надеясь, что мой голос не звучит чересчур жалобно.
— Риккардо здесь, и мы только что поужинали.
— Ооох, зачем же ты подошел к телефону? Ты явно другим занят. Извини, что помешала, я просто хотела передать тебе сердечный привет.
— Нет, нет, нет, милая. Не так быстро. Что с тобой? — Бен, без сомнения, обладал самой чуткой интуицией в мире. Он мог учуять малейшую недомолвку и свести с ума всевозможными предположениями. Я не раз видела его в действии, чтобы знать наверняка.
— Cо мной ничего, — солгала я. — Ты занят, у тебя компания. Позвони мне завтра, хорошо?
— Нет. Рикардо разговаривает по своему телефону, улаживая какие-то рабочие моменты. Рассказывай.
Я вздохнула в телефонную трубку. Зачем я снова позвонила Бену?
— Я жду, дорогуша. Что с тобой происходит?
— Бен, я в порядке. Все хорошо. Я переехала к Итану, но он завален работой, ведь Олимпиада не за горами. Я просто занимаюсь своими делами.
— Так значит ты сегодня одна? – Бен собирался выспросить у меня каждую деталь, одну за другой, поскольку временами я бываю немногословна.
— Да. Он сейчас очень занят, организуя прибытие клиентов.
— Что же ты мне раньше не позвонила? Я бы взял тебя с собой развлечься.
— Нет, у тебя планы с нереально красивым Риккардо, помнишь? В любом случае, в последние дни я не горю желанием выходить куда-нибудь и развлекаться.
— Ты плохо себя чувствуешь?
Черт.
— Нет, Бен, я в порядке, правда. Просто была дома одна, скучала по своему другу и хотела услышать твой голос, вот и все. Мы не разговаривали с тех пор, как ты делал фотки с обувью.
— О, Боже, они великолепны. Я пришлю тебе несколько пробных экземпляров по электронной почте.
— Не могу дождаться, когда увижу их. — Я-то не могла дождаться, а вот Итан точно мог. Он по-прежнему выражал свое недовольство тем, что я подрабатывала моделью, но я не собиралась уступать ему в этом вопросе. Особенно сейчас. Если я не могла работать в Ротвейле над картинами, то я, безусловно, собиралась уделить больше времени другой своей работе – в качестве модели. По крайней мере, сейчас, прежде чем мое тело разнесет. Я даже надеялась сделать несколько снимков на тему беременности. Несмотря на то, что меня посетила такая идея, я ни с кем не могла поделиться своими новостями. Бен пока ничего не знал, также как и Габи.
Они оба убьют меня за то, что ничего им не сказала.
— Итак, ты переехала к Блэкстоуну, да?
— Да, Бен. Переехала. Вообще-то, Итан на этом настоял. После того, что произошло в Национальной галерее на мероприятии, посвященном Маллертону, он вроде как занял твердую позицию. Я продолжаю платить за мою квартиру, чтобы облегчить положение Габи до конца года, но да, мы сейчас живем вместе.