При первом взгляде они показались мне похожими на те, что носят мотоциклисты, но оказалось, что они, хоть и плотные, но не пластиковые, а похожие одновременно на стеклянные шары и прозрачную плёнку. Дышалось в них легко, и весили они совсем немного, лишь мир вокруг немного приглушил краски, словно я смотрела через солнцезащитные очки.
Выкрикнув что-то на незнакомом языке и три раза легонько стукнув жука, Кайден привёл всё в движение.
Насекомое загудело, будто трансформаторная будка, и медленно поднялось в воздух. Земля удалялась стремительно, несмотря на аккуратный взлёт, я почувствовала, как голова закружилась, и к горлу подступила тошнота.
Если бы не муж, я бы не удержалась и рухнула вниз, вероятно, потеряв сознание, но он крепко держал меня, не давая соскользнуть, хотя и не стремился привести в чувство или сказать что-то ободряющее.
Наверху было значительно холоднее, словно в разгаре хмурой осени, и хоть на небе по-прежнему не появилось ни облачка, ветер, обдувающий тело и пронизывающий до костей, создавал ощущение, что скоро пойдёт снег. Благодаря костюму, покрывающему тело, как вторая кожа, я могла переносить его, и тошнота потихоньку отступила.
Полёт был плавным и, не считая гудения и небольшой вибрации, вполне комфортным. Я даже отважилась посмотреть вниз и увидела, небольшие поселения, аккуратные, окруженные возделываемыми полями, гладкими, как зеркало, озёрами и небольшими рощами. А вдалеке показались сизые тени гор.
— Ещё долго? — отважилась спросить я, но сделала это так тихо, что не рассчитывала на ответ.
— Да, — неожиданно сказал Кайден, и мне показалось, что его голос прозвучал в голове. «Всё дело в шлеме!» — догадалась я и замолчала, не смея спрашивать что-то ещё.
Я всё ещё опасалась упасть. Высота всегда вызывала во мне ужас, а смерть от падения казалась наиболее страшной и болезненной. Понимая умом, что муж вряд ли решится избавиться от меня прямо сейчас, не могла избавиться от противных пугающих мыслей.
«А почему бы и нет? Ему привезут новую жену. Да, для этого нужно время, но всё же он сам говорил, что я не нравлюсь ему внешне. И вряд ли Кайдену пришёлся по сердцу мой далеко не кроткий нрав. Не говоря уже о таланте задавать неудобные вопросы».
Я крепче прижалась к его сильному телу и порадовалась, что часть полёта уже позади. Смотреть вниз было страшно, а вперёд — скучно. Так что, в конце концов мне удалось даже задремать.
Проснулась я внезапно, почувствовав, что мы начали снижаться, отчего появилась боль в ушах.
Встрепенувшись, вначале я не могла сообразить, где нахожусь, но приближающаяся земля и мужчина, державший так крепко, что невозможно было не только соскользнуть, но и как следует потянуться, убедили в том, что мы всё ещё в Фейвильде. И я лечу навстречу новой, замужней жизни.
Внизу было что-то похожее на ангар для самолётов, а в отдалении рисовались очертания города, скрытого в тумане, нависшем над его толстыми каменными стенами.
Жук плавно приземлился на расчищенную от травы площадку, и через мгновение рядом оказалась его пара. Гудение насекомого стало тише, а потом и вовсе смолкло. Чёрные хитиновые крылья сложились, как трап у самолёта, и муж наконец выпустил меня из стальных объятий, больше похожих на плен надзирателя, чем на поддержку сочувствующего.
— Сколько мы летели? — спросила я Кайдена, испытывая острое желание оказаться на твёрдой земле и размять затёкшие во время сидения ноги.
— Пару кверлов. Может, чуть больше, — ответил муж и помог спуститься.
Со временем у фейри вообще были странные отношения. Никаких наручных часов, но каждый из них знал, сколько прошло времени, будто имел встроенный таймер. И время здесь текло иначе, да и год состоял всего лишь из восьми месяцев, хотя по факту укладывался в те же рамки, что и земной.
— Пойдём, — потянул меня за руку Кайден, сняв шлем и выразительно посмотрев на меня, чтобы я сделала тоже самое. — Здесь больше не наше место.
Эту загадочную фразу фейри очень любили повторять. Мол, каждый должен находиться там, где сейчас в нм наибольшая нужда, и вторгаться в чужое пространство, когда тебя там не ждут, считалось верхом грубости.
А мне так хотелось осмотреться и понаблюдать, как один из молодых парней, выбежав из крытого ангара, вблизи напоминающего теплицу, подбежал к торам и, насвистывая весёлую мелодию, принялся снимать с них сиденья, бросая летательную сбрую на землю. Он проделывал это так ловко и легко, а на его красивом, точёном лице блуждала такая счастливая улыбка, словно в этом мире не было лучшей награды, чем общение с грациозными летающими жуками.
Пока я стояла и глазела на происходящее, муж, видимо, устав ждать, снял с меня шлем, нажав на какую-то выпуклость на затылке. И хоть материал был очень мягким и пластичным, Кайдену удалось немного оцарапать мне лоб. Возможно, он сделал это нарочно, но ссориться не хотелось.
Я испытывала почти болезненное любопытство, желая узнать больше о мире, в котором каждое действие имело определённый смысл и находилось в такой гармонии с окружающей действительностью, что даже я, человек далёкий от философии и эзотерики, не могла этого не почувствовать. Возможно, и небрежность мужа была мне необходима. Например, чтобы не привязываться к нему.
— У меня много дел в поместье. И у тебя, кстати, тоже, — устало заметил Кайден, подавляя раздражение в голосе.
Мы отошли подальше, так, что ангар превратился в неясную тёмную постройку на горизонте, подёрнутую всё той же сизой дымкой, скрывающей то, к чему ты не приблизился вплотную.
— Каярды сейчас будут, — добавил муж и на мой вопрос, откуда они возьмутся в степи, ответил: — Услышат зов. Степи и озёра — их родной дом, расстояние для наших коней не имеет значения, они могут быть здесь, а через некоторое время на другом конце Фейвильда.
— То есть дороги не линейны? — спросила я с удивлением и, наткнувшись на непонимающий взгляд, мужа, пояснила: — Если пошёл по тропе, то она приведёт только в одно место, там, где заканчивается, разве не так?
— А разве это справедливо? Ведь те, кто ступает на тропу преследуют разные цели? Конечно, куда угодно одна дорога завести не может, но у каждого пути множество вариантов, смотря какой тебе в данный момент нужен, — муж, впервые с того момента, как мы прилетели, улыбнулся. Но не мне, а смотря куда-то вдаль, видимо, блуждая в приятных воспоминаниях.
Однако длилось это недолго. Передав мне свой шлем, он достал из кармана длинный свисток, напоминающий урезанную флейту, и дунул в него два раза. Флейта издала мелодичный звук, похожий на трели скворца, и неведомо откуда взявшееся здесь эхо подхватило мелодию, наполнив ею чистый воздух. Даже когда она смолкла, казалось, я слышала её внутри, и от этого на душе становилось легко, а проблемы представлялись не такими уж грозными, как за секунду до этого.
Воздух задрожал, по нему пробежала рябь, будто кто тронул прозрачное покрывало. Сначала возникла одна золотистая точка, не успела я моргнуть, как тут же появилась вторая, а потом их набралось целое золотистое облако, из которого появились два каярда. Белоснежный конь Кайдена и чёрный красавец Вихрь, подбежавший ко мне и уткнувшийся мордой в плечо, словно хотел откусить его.
Я от страха отстранилась, и конь обиженно фыркнул, зыркнув на меня красным глазом.
— Они злопамятны, — бросил мне Кайден. — Но спутников не кусают, разве что ты захочешь его убить.
Я осторожно придвинулась и хотела погладить Вихря, но тот отвернул голову, а настаивать я не стала, лишь пролепетав извинения. Даже не знаю, понял ли он меня, но в любом случае не повернулся.
Кайден молча наблюдал за мной, но, увидев, что я так и буду в замешательстве стоять возле каярда, потребовал, чтобы я вскочила в седло.
— Надо бы уже научиться обходиться без помощи, — сказал он. — У нас женщина равна мужчине, поэтому никто не станет оказывать тебе особые знаки внимания. Жена должна помогать мужу, а не быть обузой.
— Учитывая, что я здесь пару недель, эта отповедь очень кстати, — вспыхнула я, с горем по полам взобравшись в седло. Спина от непривычной нагрузки предательски заныла. — И в чём вообще будут заключаться мои обязанности?
— Ты же миротворица, — улыбнулся муж. — Будешь мирить тех, кто в ссоре.
Больше он не сказал ничего и направил каярда в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Вихрь без всяких понуканий с моей стороны тронулся следом. Так мы ехали, вскоре поравнявшись, но в полном молчании.
***
К счастью, это длилось недолго. Спрашивать первой всё то, что вертелось на языке, в частности о прошлых жёнах, я не решилась. Как-то не располагала обстановка: лёгкий ветер и бесчисленные луга, одни из которых были усеяны тёмно-сиреневыми или ярко-красными, похожими на лилии, цветами, другие напоминали выжженную солнцем пустыню, где не растёт ничего, кроме чертополоха.
И всё это время меня не покидало чувство, что за нами наблюдают. Может, виной тому попадающиеся на глаза холмы, внутри которых, как я уже знала, находился вход в подземные чертоги «странного народа».
Добравшись до поместья, выглядящего точь-в-точь как дом богатого плантатора из сериалов про рабовладельческий Юг США, Кайден соизволил выразить надежду, что здесь мне понравится.
Впрочем, это я поняла, только взглянув на белоснежный двухэтажный особняк, затерявшийся среди пышной ясеневой рощи.
— Добро пожаловать, арты, — произнёс пожилой мужчина небольшого роста с длинными волнистыми волосами тёмно-русого цвета, распахивая створки ворот.
Привратник выглядел почти как фейри, за исключением слишком тёмного для последних цвета кожи. Несмотря на преклонный возраст и морщины, испещрившие лоб и щёки, он находился в прекрасной физической форме, которой позавидовали бы многие завсегдатаи тренажёрных залов. Казалось, прикажи ему Кайден, и привратник с лёгкостью сломает кованые ворота. Ну, или, в крайнем случае, погнёт их.
— Гилмор, позови Нарину. Пусть покажет арте всё и объяснит, что надо делать, — кивнул муж, соскочив с коня и бросив поводья привратнику. — Увидимся за ужином, Дивона.
И мужчина, отдав шлемы Гилмору, направился по одной из боковых тропинок, теряющихся где-то среди ясеней.
Привратник подал мне руку и аккуратно помог спешиться, проявляя предупредительность, но не граничащую с рабской угодливостью.
— Я здесь управляющий, арта, — ответил он, чуть поклонившись в ответ на мой вопросительный взгляд. —- А что ворота открываю, так это из уважения. И потому что время есть. Хозяйство большое, но работа налажена, и моего постоянного присутствия не требуется. Если будут вопросы, на которые Кассиди не сможет ответить, обращайтесь ко мне.
— Простите, пожалуйста, — набралась я смелости для вопроса. Гилмор, уже направившийся по центральной дороге к дому, притормозил и обернулся с вежливым интересом в тёмно-серых глазах. — Вы, наверное, поняли, что я человек и мало что, пока понимаю в ваших обычаях и традициях. Но хотелось бы узнать заранее, что мне предстоит здесь делать? Никто так и не ответил.
— Это как хозяин Тары решит, — спокойно ответил Гилмор, выдержав мой взгляд. — Не смущайтесь, арта. Я, например, тоже не фейри, а дриад, но это никак не помешало мне заслужить уважение. Важно не кем вы были, а то, кем решите стать.
— Разве можно по собственному желанию поменять расу? — усмехнулась я, чувствуя закипающую злость в груди. — Да и не хочется мне становится кем-то другим. Я и человеком себя неплохо чувствую.
— Так это только вам решать, арта, — миролюбиво ответил управляющий, доходивший мне до плеча. Мужчина остановился и посмотрел внимательным взглядом. — Физически вы не изменитесь. Только никто не способен оборачиваться так искусно, как люди. Ваша раса подстраивается под окружающих столь быстро, что остальным, помнящим прошлых богов, такое и не снилось. Три прежние жены арта Кайдена уже через месяц после прибытия вели себя как самые настоящие фейри.
Что это значит, я спросить не успела. К нам со всех ног спешила высокая молодая женщина с узким овальным лицом и поднятыми наверх длинными каштановыми волосами. Локоны норовили разорвать обруч, скрепляющих их, и густыми волнами покрыть узкие плечи хозяйки.
— Добрый день, арта, — произнесла она приятным голосом с достоинством благородной леди. — Меня зовут Нарина. Я экономка в Таре.
— Можешь идти, Гилмор, — пухлые губы дамы сложились в презрительную улыбку, а светлые глаза сверкнули злым огоньком.
— Конечно, Нарина. Как скажешь, светлейшая. А я уже думал, как позвать тебя, — со смешком ответил Гилмор и, поклонившись мне, повернул обратно. Видимо, эти двое слегка недолюбливали друг друга.
— Позвольте мне показать вам Тару, — женщина снова обратилась ко мне, и на этот раз посмотрела чуть растерянно, словно робела. — Может, начнём с дома?
— Конечно. Мне всё равно с чего начать, — кивнула я. — Главное, куда всё это в итоге приведёт.
***
Экскурсия получилась познавательной и очень интересной. Нарина оказалась увлекательной рассказчицей, было заметно, что она любит усадьбу и знает в ней каждый уголок.
— Мне казалось, дом гораздо больше, — протянула я, когда мы по широкой лестнице с перилами из настоящего мрамора поднялись на второй этаж.
— Так он и не маленький, — в голосе экономки проскользнула обида. — Наверху шесть комнат. Одна для хозяина, другая для вас, две для гостей и ещё две детские. То есть пока они нежилые, но со временем…
— А что же предыдущие жёны арта? — обернулась я к экономке с самым невинным выражением лица. — Никто не принёс ему ребёнка?
— Так ведь хозяин не был женат по-настоящему! — удивилась Нарина и сощурила глаза, что вмиг придало ей вид злобной мегеры. — Вот когда сюда явится та, что даст клятву вечной верности, тогда он и подумает о детях.
— Вы, видимо, Нарина, очень этого ждёте, — как можно более мило улыбнулась я, но экономка ощутила «укол шпилькой» и вспыхнула. Однако сделала над собой усилие и промолчала. — Арту Кайдену повезло, что у него такие преданные слуги.
Ну вот, я нашла себе ещё одного врага, как будто мало Леприки! Надо было смолчать, но отказать себе в удовольствии поставить на место нахалку, пользующуюся тем, что она здесь на правах члена семьи, я не смогла.
— Конечно, мы отличаемся от вас, Дарина, слишком сильно, хоть внешне это и не заметно, — пропела Нарина, всё так же улыбаясь с выражением лица, которое означало: ничего личного, но я всегда говорю правду. — Я не стремлюсь вас обидеть, ни в коем случае. Может, именно вы подарите арту Кайдену то, что ему очень нужно. Надежду.
Больше мне ничего не сказали, что давно стало выбешивать. Приоткроют завесу, покажут кусок пазла и тут же снова спрячут. Мол, мы сказали, а ты догадайся сама. Игра нечестная изначально: слишком мало входных данных.
Нарина показала мою комнату, которая оказалось даже просторнее, чем та, что была мне предоставлена у Троули, и наполнена солнечным светом. С первого взгляда ничто не выдавало в ней иномирный дух. Просторный шкаф у стены, заполненный нарядами и милыми женскими штучками, наподобие зеркала, заколок в виде бабочек с драгоценными крыльями и золотых браслетов с камнями и без. Почти такой же стоял и у меня дома. А светлой мебелью сейчас никого не удивишь.
— Зачем же такая большая кровать, если муж спит отдельно? — удивилась я, касаясь пальцами оголовья. Дерево было тёплым, словно нагретым на солнце.
— Так ведь это удобно, арта, — Нарина вскинула брови, словно сама удивлялась тому, что ей приходится объяснять прописные истины. — И кто знает, когда арт решит посетить вас?
На это, конечно, возразить было нечего, и я больше ни о чём не спрашивала. Да и подозревала, что Нарина, хитрая, как все фейри, не сказала бы мне ничего из того, чего я не знала.
— Арт ждёт вас на ужин, — бросила напоследок экономка и объяснила, где он будет проходить.
Конечно, в той самой столовой в прованском стиле, которой я восторгалась чуть раньше, когда Нарина показывала помещения первого этажа. Я очень любила живые цветы и даже не представляла, сколько времени надо убить, чтобы они всегда выглядели как на картинке из цветочного бутика, а именно такими и была заставлена столовая.