========== *** ==========
— Ты скотина, Малфой! Какого черта вам опять от нас надо! Ты бы гнил в Азкабане, если бы не я! И все равно не успокоился?!
Гарри ворвался в гостиную Слизерина на полном ходу. После войны он вообще куда угодно мог прийти как к себе домой. Пускай и не злоупотреблял этим до сегодняшнего утра. Малфой, что очень кстати, стоял прямо посреди комнаты, заложив руки за спину. Очевидно, ожидая кого-то, и Гарри подозревал, что именно его.
— Доброе утро, Поттер. Спасибо, я отлично спал. Нет, ещё не завтракал, буду рад компании, — спокойно произнёс Малфой и улыбнулся.
— Доброе утро? Доброе утро?! — Гарри преодолел последние десять шагов и схватил Малфоя за воротник. — Избить Рона — это, по-твоему, доброе утро?!
— Успокойся. Присядь. Кофе выпей, — все так же спокойно предложил Малфой. Его руки все ещё были заведены за спину. Это не укрылось от внимания Гарри.
— Что у тебя в руках? — тут же спросил Поттер, весь подобравшись.
Вообще-то стычек со слизеринцами не было с самого окончания войны. И то, что в середине февраля они вчетвером совершенно по-магловски избили Рона, выбило Гарри из колеи, в которую ему с таким трудом удалось вернуться после Последней битвы. Тем более, что сам Малфой клялся ему в начале осени, что топор войны зарыт навсегда.
— Ничего.
— Покажи мне руки. Немедленно, — Поттер уже рычал, сам удивляясь, откуда в нем столько злости.
— Не хочу, — серые глаза горели упрямством и вызовом. Губы Малфоя сжались в тонкую полоску, он глубоко дышал через нос, сдерживая гнев, и смотрел в упор, не мигая.
Это убедило Гарри в том, что в руках у Малфоя действительно что-то опасное. Рефлексы сработали быстрее разума. Руки сами отпустили ворот белой рубашки, а ноги сделали шаг назад. Резкий удар под колено, и Малфой падает, выставляя вперед руки с… Гарри застыл на месте. Пальцы Малфоя украшали длиннющие розовые, со стразами, ногти. Это был не просто маникюр. Это было произведение искусства. Если бы было на руках у какой-нибудь девушки. Но на руках Малфоя это смотрелось просто дико.
— Панси ночью накрыло. Опять… — пояснил Малфой, вставая. По тому, как он держит руки, слегка расставив пальцы в стороны, было заметно, что ему очень неудобно. На Поттера он не смотрел, предпочитая изучать ковёр на полу.
— Извини. Смотрится неплохо, — Гарри всеми силами старался не засмеяться.
— Неплохо, — неожиданно кивнул Малфой. — У Панси талант. Жаль, что расходует она его на меня.
Гарри ещё раз посмотрел на ногти. Если бы они не были розовыми, то Малфою бы наверняка подошло. Трёхсантиметровые, заточенные треугольником когти сразу сделали бы из аристократа Стокеровского Дракулу. Вот и цвет лица подходит. Малфой тем временем пытался достать из пачки сигарету.
— Неудобно, да? — Гарри подошёл и взял пачку из рук Малфоя, доставая сигарету. На секунду замешкался, но потом решительно направил её фильтром к губам Драко. Того это совершенно не смутило, он зажал белый фильтр между губ и оглянулся в поисках палочки. Гарри поджег сигарету от своей и закашлялся от ментолового дыма. Малфой тут же сделал шаг назад, отворачиваясь и неловко перехватывая сигарету пальцами.
— Грег меня одел перед уходом, — мрачно заявил он. — Жду кого-нибудь из девчонок, кто сможет это снять. Благо, в туалет пока не приспичило.
Гарри заржал в голос. Чисто по-мужски Гарри сочувствовал несчастью Малфоя. Но выглядел он сейчас очень смешно.
— Когда ты мне сказал, что пить снотворное в комнатах Слизерина опасно, я подумал несколько о другом.
— Вам, гриффиндорцам, везде мерещится секс и разврат.
— Я этого не говорил.
— Но подумал.
— Глядя на тебя, о чём ещё можно подумать?
Малфой изогнул бровь и некоторое время рассматривал Гарри.
— Например, Поттер, — наконец произнёс он. — Можно подумать, что я воспитан в лучших традициях чистокровных семей и на первого встречного не кинусь.
— Ну, прости, — Гарри плюхнулся на диван, наблюдая за тем, как Малфой неловко стряхивает пепел в стоящую на столе хрустальную пепельницу.
— Говорят, ментоловые сигареты плохо влияют на потенцию, — наконец ляпнул он. Малфой выглядел напряженным и Гарри хотелось как-то его успокоить.
— Мне-то что? В моём случае это даже плюс, если правда.
Гарри присвистнул. Вот чего-чего, а такого от секс-символа Слизерина он точно не ожидал услышать.
— По поводу твоего Уизли: это было не против тебя. Не против Гриффиндора. Это дела чистокровных. Он чистокровный. Блейз, Нотт, Угхарт и Гойл тоже чистокровные. Это наши разборки.
Гарри вздохнул. Он уже и забыл, зачем пришёл. Он всегда забывал обо всем рядом с Малфоем. В детстве это была обида, в старших классах — ярость, а после войны — что-то сродни комфорту. Гарри нравилось то, каким стал Малфой, нравилось за ним наблюдать, слушать, смеяться над его шутками. И хотя своим обществом они друг друга не баловали, да Гарри и не стремился к этому, после разговоров с Малфоем настроение долго оставалось хорошим. Может, именно поэтому он так разозлился, узнав о нападении. Как будто удар в спину от того, кому доверял. Научился доверять за последние полгода.
— Чистая кровь сейчас не в чести, Драко. Не стоит вам приплетать это.
— Стоит. Не важно, в чести или нет. Он поступает неправильно, и его будут бить до тех пор, пока он либо не поступит правильно, либо не сдохнет от побоев.
— Если он поступает неправильно настолько, что его надо бить, то я должен об этом знать! — Гарри вскочил и в три шага оказался рядом с Малфоем.
— Свои собаки дерутся — чужая не мешай. Знаешь такое выражение?
— А если я тоже своя собака?
— Почему он сам тебе не скажет тогда, если ты своя собака?
— Не знаю, — Гарри сел на стол и сомкнул руки в замок. — Я решил, что нападение организовал ты. Думал, приду, и ты в свойственной тебе манере вывалишь на меня всю мерзкую подноготную.
— Не вывалю. Извини, Поттер. Не твоё это дело.
— Драко?
— Гарри? — очень похоже передразнил Малфой.
— Это из-за Гермионы? Из-за того, что она маглорожденная?
— Из-за неё, но происхождение ни при чём.
— Боже, ты можешь просто рассказать?
— Ты не поймёшь.
— Малфой, — Гарри поджал губы, смотря в пол. — Мы с тобой враждовали много лет. Мы дрались друг с другом, и за нас дрались наши факультеты. Ты хочешь повторения? Неровен час, и Симус с Дином зажмут в углу Забини. Они не станут церемониться. Изуродуют ему лицо. Нотту в каком-нибудь тёмном коридоре переломают его музыкальные пальцы. А Гойлу отобьют последние мозги. И я боюсь подумать, что сделают с тобой.
— Мы знаем об этом.
— И это того стоит?
— Да.
— Ну, хочешь, я дам непреложный обет?
— Ты не поймёшь. Это понимают только те, кто чувствуют.
— Это касается соулмейтов? — Гарри не смог усидеть на месте и принялся расхаживать по гостиной.
О чём-то подобном он догадывался. Но верить, что всё вот так, по-идиотски, не хотел. Не хотел думать, что всё это из-за какой-то тупой надписи под ключицей.
— Что ты знаешь о «Том самом дне», Поттер? — устало спросил Малфой, наблюдая за его метаниями.
— Вообще, немного. Знаю, что у всех чистокровных в семнадцать-восемнадцать лет на груди, под ключицей, появляется имя пары. И есть день в начале февраля, который вы называете «Тот самый день». Все, у кого есть надпись, куда-то там трансгрессируют и показывают её друг другу.
— И что думаешь по этому поводу?
— Думаю, что это хрень какая-то. Как можно составить пару с незнакомым тебе человеком?
— Вот поэтому мы никому и не говорим обо всём этом. Такое невозможно понять, только почувствовать. Говорят, быть со своей парой — это невозможное счастье. Такое, что забываешь, как дышать, — рука Малфоя метнулась к ключице, но он вовремя её остановил и опустил. — Если же ты встретил своего соулмейта, а он с кем-то другим, душу разрывает на части. Как будто сердце замораживают заживо и разбивают молотком.
Малфой обхватил себя руками за плечи и отошёл к окну. Гарри невольно задумался о том, чьё имя написано на груди блондина, если его так волнует ситуация с Роном.
— Пусть покажет тебе имя, Поттер, — хрипло произнёс Малфой. — А сейчас уйди, пожалуйста.
— Ладно, спасибо. Прости, если я… — Гарри вздохнул и повернулся, чтобы уйти.
— Поттер, постой, достань мне ещё одну сигарету.
— Хорошо, хоть не в туалет тебя вести, — как можно задорнее произнёс Гарри, доставая сигарету и поднося её ко рту Малфоя. Тот слегка повернул голову, обхватил фильтр губами и снова уставился в окно. Но Гарри успел заметить мокрую дорожку на щеке.
Прикурив сигарету Малфоя, Поттер отправился в больничное крыло. Все было очень серьёзно. Единственное, что он знал о соулмейтинге точно, так это то, что шутить с ним нельзя. И если Рон решил это сделать, побоями дело не кончится.
***
— Гарри, я очень подробно изучила вопрос соулмейтинга, когда мы начали встречаться с Роном, — спокойно сообщила Гермиона, поправляя спящему возлюбленному одеяло. — И могу тебе со всей ответственностью заявить, что никакого предназначения нет. Это всё суеверия.
— Но как же надписи под ключицей?
— Надпись под ключицей это, скорее, показатель чистокровности. До сих пор не изучено, как конкретно они там появляются. Это может быть совершенно рандомное имя. Чистокровные маги просто возвели это в ранг обязательного, но подумай, как в таком случае появляются полукровки? За что ту же Андромеду выгнали из рода? За то, что она последовала за своим соулмейтом? Нет, Гарри, это ерунда.
— То есть, посмотреть на ключицу Рона ты мне не дашь?
— Я не вижу в этом смысла. Тем более, что он не ходил на этот их «Тот самый день».
— Тогда откуда Малфой знает, что вы не соулмейты?
— Не знаю. Возможно, он это придумал.
— Я мог бы представить, что это придумал Малфой, но Забини и Угхарт не стали бы участвовать в таком.
— Может, он их принудил.
— Гермиона, ты сама видела надпись?
— Нет, мы пока не дошли до такого… — Гермиона смутилась. — Пойдём, не будем мешать больному спать.
Девушка схватила Гарри за локоть и практически насильно вывела из больничного крыла. Гарри оглянулся на спящего друга. Мнению Гермионы он привык доверять, но и слова Малфоя для него уже не были пустым звуком. План, сложившийся в голове Поттера, был прост: пока Рон в больничном крыле, слизеринцы его не тронут, следовательно, можно дождаться ночи и просто посмотреть на надпись, а потом убедиться, всё ли в порядке с тем человеком, чьё имя написано под ключицей Рона Уизли.
— Гермиона…
Голос Гойла настиг их у кабинета трансфигурации.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Грегори.
— Прости, пожалуйста, это вышло случайно.
— Нет, Грэг, я говорила тебе, что Малфой — это плохая компания, и вот что из этого получилось. Уходи, — Гермиона уперла руки в бока и вскинула подбородок.
Гойл вздохнул и понуро поплелся куда-то в глубь коридора. А Гермиона толкнула дверь и вошла в кабинет.
— Ты общаешься с Гойлом? — Гарри занял место рядом с подругой.
— Пару раз помогла ему с уроками, а он за это угостил меня пирожными. Ничего такого.
— Поэтому он прибежал извиняться?
— Грэг неплохой человек, просто легко внушаемый. И Малфой этим пользуется.
— Ты считаешь, что в избиении Рона виноват Малфой?
— Мне странно, Гарри, что ты так не считаешь, — Гермиона открыла тетрадь и начала повторять урок.
Разговаривать с ней дальше было невозможно. Гарри огляделся. Был ещё один человек, который мог обладать нужной информацией. Но его, как назло, не было в классе. Невилл Лонгботтом был чистокровным, и в тоже время гриффиндорцем, а значит не мог не помочь пролить свет на происходящее. Но, конечно же, он опоздал. Весь урок Гарри просидел как на иголках. Думал о том, что сказать Невиллу. Как всё узнать, не упоминая Малфоя. Ничего путного в голову не приходило, но стоило директору МакГонагалл всех отпустить, он решительно направился к Лонгботтому.
— Если ты на тему Рона, — предупредительно сказал Невилл, складывая тетради в сумку. — То я не хочу ничего знать.
— О… — Гарри облокотился на стол. — Всё так серьезно?
— Вы все не понимаете. Ни ты, ни Дин, ни Симус. Я не стал помогать его бить, потому что он гриффиндорец. Но мстить за него не буду, потому что он не прав.
— То есть? Соулмейтинг реально работает?
— Более чем. С ума можно сойти, если ты встретил своего соулмейта, а он при этом с кем-то другим. Не приведи Мерлин испытать.
— А ты знаешь, чьё имя на груди у Рона?
— Да, она чистокровная из Испании, кажется. Видел её на «Том самом дне».
— Как её зовут?
— Тайна имени священна. Я не могу сказать, только сам Рон может.
— Но ведь он её не видел? Значит, всё пока хорошо. Пока они не встретились, узы не работают. Ведь так?
— Что за глупости, Гарри? Конечно, он её видел. Они даже потанцевали, насколько я мог заметить. Хотя был занят, сам понимаешь…
— Рон не был на «Том самом дне».
— Ну как не был? Мы вместе ходили. Его и остальные видели, тот же Забини. И Гойл тоже. В этом году вообще была толпа народу. Во время войны из англичан никто не приходил туда, так что имя на груди Рона видели человек сто, не меньше.
— Ладно, но я все равно не понимаю… Почему именно слизеринцы так активно ратуют за судьбу Рона Уизли?
— Слушай, ну что тебе так далась эта история? Там и без тебя активистов хватает.
— Невилл, они такими темпами развяжут войну между факультетами.
— Ладно, — Лонгботтом огляделся по сторонам и наклонился к уху Гарри. — У кое-кого из слизеринцев под ключицей написано Гермиона Грейнджер.
— У кого? — встрепенулся Гарри.
— Тайна имени священна. Я не могу сказать.
— Ладно, спасибо. Правда, спасибо. Я постараюсь повлиять на Рона.
Невилл кивнул и, подхватив сумку, ушёл. Гарри остался в пустом классе.
Мысли в голове роились, не желая раскладываться по полочкам. Теперь Гарри срочно требовалось поболтать о соулмейтинге со своей девушкой. День рождения Джинни приближался. И ему хотелось знать, что она думает по этому поводу. Отправившись на поиски Джинни, Поттер размышлял, что ещё ему расскажут, если насесть на того же Нотта, например. Бесспорно, имя Гермионы было у кого-то из них. Самым вероятным вариантом был, конечно, Малфой. Он был вторым учеником по оценкам, то есть, стоял по успеваемости сразу за Гермионой, был умным и интересным. И Гарри не видел его с девушками. Хотя желающих, как и у него самого, было хоть отбавляй. Да, определённо, это мог быть только Малфой. Забини и Угхарт недавно хвастались парным свиданием с какими-то француженками. Гойла в расчёт можно было не брать. А остальные слизеринцы в конфликте участия не принимали.
— Это только пока… — мрачно сказал сам себе Гарри.
Злость снова накатила на него удушливой волной, хотелось что-нибудь сломать. Ну почему в его жизни всё не может быть просто и обычно? Почему ни одного года ему не дают проучиться как обычному школьнику? И почему в центре этого балагана опять Драко Малфой? А теперь он ещё и соулмейт Гермионы. К тому моменту, как он нашёл Джинни, Гарри уже не сомневался в своих выводах.
Девушка сидела на лавочке с Дином и Симусом и оживленно что-то обсуждала.
— О, Гарри! — радостно воскликнул Финниган. — А мы тут как раз планируем месть за Рона.
— Это глупая идея, — покачал головой Поттер, и все присутствующие вытаращились на него.
— Ты, что же, считаешь, что слизеринцы правы? — Джинни вскочила.
— Я не считаю, что они правы. Но, что Рон прав, я тоже не считаю.
— Это все из-за «Того самого дня»? — Дин выглядел серьезным. — Ты веришь в этот их соулмейтнинг?
— А если это правда? Если предназначенные пары действительно существуют? — Гарри смотрел на Джинни, не отводя взгляда. — Ты веришь в это, Джин?
— Да. Я да. Но Рон не верит. Никогда не верил. А после «Того самого дня» просто взбесился, — Джинни вздохнула. — Я не знаю, что там произошло, но Рон вернулся и велел молчать про имя. А ещё сказал, что я туда не пойду. Потому что это тупость.