— Он не сказал Гермионе, что ходил.
— Наверно, не хотел расстраивать. Знаешь, если бы я знала, что у моего любимого есть соулмейт…
— Видишь, как тебе повезло со мной, — Гарри обнял Джинни.
На душе было неспокойно. Что-то явно не вязалось в этой ситуации. Гермиона вела себя странно. Как будто отрицание могло что-то изменить. Джинни крепко обняла его, и Гарри внезапно с ужасающей ясностью понял, что, возможно, они не смогут быть вместе, если у Джинни в день восемнадцатилетия под ключицей появится другое имя. Возможно, все планы, которые он строил, неосуществимы. Как чистокровные вообще живут с этим? Зато ему стало ясно, что Рон и Гермиона сейчас борются за свою любовь, вопреки судьбе. А Малфой им мешает. На месте Рона он ведь тоже стоял на своем. И даже, наверное, умер, не колеблясь. Этого допустить Гарри не мог. Решение созрело мгновенно.
— Джинни, давай ещё раз уточним. Связь между соулмейтами устанавливается, когда хотя бы один из них видит свое имя на груди другого, я прав?
— Да. Хотя может и раньше. Но в основном да.
— Ну и отлично. Мы решим эту проблему. Быстро и без дополнительных побоев, — Гарри огляделся, прикидывая, где могла бы сейчас быть Гермиона.
— Что ты задумал?
— Ничего такого, что не должно было бы произойти.
***
Вот уже три часа Гарри бегал сломя голову в поисках подруги. Нужно было найти её и убедить никуда не уходить хотя бы пару часов, а потом найти Малфоя. Гарри надеялся, что он снял уже с ногтей это розовое великолепие и сможет выйти из гостиной.
Гермиона же как на зло не находилась, в привычных местах её не было, у Рона, в больничном крыле, тоже.
Там Гарри задержался, все ещё надеясь выяснить имя под ключицей друга. Но проснувшийся Рон наотрез отказался показывать. Все вопросы о своей паре Рон воспринимал в штыки. Потом обвинил Гарри в том, что он поддерживает издевательства над ним. И жутко на это обиделся.
В итоге Поттер ушёл из больничного крыла ни с чем, но ещё и потерял кучу времени. Даже обед пропустил. Облазив весь замок, уже в сумерках он решил подняться на стену. Вряд ли Гермиона могла быть там, но вариантов больше не оставалось. Южная стена была пуста, Гарри уныло размышлял о том, что могло произойти. Ещё и Карта Мародеров так некстати осталась в запертом сундуке Рона. Его взгляд блуждал по заснеженным холмам, то упираясь в черноту Запретного леса, то замирая на далёких огоньках Хогсмида. Внезапно он увидел тонкую фигурку, бредущую по глубокому снегу от озера к школе. Не узнать Гермиону он не мог. Наконец-то! Он набрал в лёгкие побольше воздуха и собрался закричать, как вдруг чья-то рука закрыла ему рот. Другая же потянула вниз, заставляя спрятаться за зубцами. Извернувшись, Гарри оказался нос к носу с Малфоем.
— Ни звука, Поттер, — одними губами прошептал тот и выглянул из укрытия.
— Что происходит? — Гарри тоже выглянул и увидел, как к Гермионе, сжимая букетик и утопая в глубоком снегу, целенаправленно топает Грегори Гойл.
— Смотри. Сам увидишь.
Гермиона, заприметив Гойла, попыталась сменить направление, но по колено в снегу это было не так-то просто сделать. В то время как Гойл двигался вперёд с упорством танка.
Приблизившись к Гермионе, Грэг решительно протянул букетик. Девушка отвернулась и продолжила путь.
— Гойл может наколдовать цветы? Никогда бы не подумал, — шёпотом, пытаясь не засмеяться, произнёс Гарри, поворачиваясь к Малфою.
— Наколдовать? Да он себе стакан воды наколдовать не может. Наверняка отрыл их в Запретном лесу.
— Они не опасные?
— Ну, если не съели Грэга, значит, не опасные, — хихикнул Малфой. — О, Мерлин мой, я не могу на это смотреть!
Гарри снова уставился на две фигуры внизу.
Грэг скинул мантию и расстёгивал рубашку, Гермиона ждала скрестив руки на груди. Гарри поёжился. Ему и в тёплой мантии было холодно, а Гойл, похоже, решил устроить стриптиз.
— Ну, что там происходит? — Малфой нетерпеливо подергал Гарри за рукав.
— Грэг раздевается.
— Идиот. Нельзя же так! — Малфой явно очень беспокоился, но сам смотреть не решался. — А теперь?
— Снял рубашку. Становится на колени. Гермиона смотрит. Не понимаю, что происходит. Она как будто… Очень удивлена. Накидывает на Гойла мантию и заставляет подняться с колен. Ничего не понял. Драко, что происходит?
— Грэг признался ей, что она его пара.
— Что? — Гарри заорал так, что сам испугался громкости своего голоса.
— Чего ты орёшь? — скривился Малфой. — Да, Грэг и Грейнджер идеальная пара. Не ожидал? Зря. Она будет чувствовать себя всегда нужной и любимой, а он никогда не будет тяготиться тем, что она умнее и успешнее его. Откроет перед ней любую дверь, заткнёт любой рот. Будет носить ей кофе и спать в кресле рядом, пока она работает. У них в семье так принято: жить ради любимой женщины. Все положить к её ногам, а если чего-то не хватит, отобрать у других и тоже положить.
Голос Малфоя звучал отрешённо и Гарри оторвался от созерцания того, как Гермиона что-то нудно объясняет Гойлу, размахивая руками, а тот, все ещё полураздетый, внимательно слушает и кивает.
Малфой сидел, прислонившись спиной к парапету, прямо в снегу, смотрел куда-то вдаль и курил.
— Так все это было ради того, чтобы Гойл признался?
— Нет. Мы рассчитывали убрать с дороги Уизли, а Гойл бы продолжал без помех общаться с Грейнджер. А потом, в какой-то момент, когда она поймёт, какой он человек, он бы ей признался.
— Зачем такие сложности? Вон же, всё хорошо.
— Потому что все могло быть не хорошо. Со стороны кажется, что соулмейтинг — это прекрасно, любовь до гроба и всё такое. Но, на самом деле, далеко не всем так везёт. Кому-то достаются, как Гойлу, уже занятые партнёры. Кому-то, как Панси, полоумные дизайнеры. И долгий-предолгий путь завоевания. А в случае отказа можно просто пойти и сброситься с Астрономической башни. Потому что это конец. Отвергнутые соулмейты долго не живут. Во всяком случае, в здравом уме.
— Это несправедливо.
— Магия никогда не бывает справедливой, Поттер, — Малфой закашлялся. — Представление окончено. Так что я иду греться на кухню.
Гарри в каком-то странном оцепенении наблюдал, как Малфой испепеляет окурок, поднимается, стряхивает с мантии снег и протягивает ему руку, с посиневшими от холода, но слава Мерлину, вполне человеческими ногтями.
Прошло с полминуты, прежде чем Поттер осознал, что просто тупо пялится на Малфоя, и успел схватиться за холодную ладонь, когда тот уже начал её опускать.
— Ты жутко холодный, — ляпнул Гарри, поднимаясь.
— Приму за комплимент.
— А… Ну, я не это имел в виду…
— Зато ты горячий, как печка.
Малфой изогнул бровь. И Гарри осознал, что ледяной ладони так и не выпустил. Это был какой-то уж слишком близкий контакт, от которого Гарри сделалось не по себе. Резко разжав пальцы, он заспешил в тепло.
В школе было немногим теплее, но зато горели факелы на стенах и не было пронизывающего до костей ветра. Идея с кухней Гарри понравилась, и он направился туда, размышляя о сегодняшнем дне.
Итак, проблему с соулмейтами можно считать решённой. Гарри облегчённо вздохнул. Удивительно, это всё конечно. И интересно. И всё меньше шансов, что его имя будет у Джинни. Может, можно как-то повлиять на это? Нужно спросить Малфоя. Он мастер жульничать с судьбой. Наверное, его пара просто вне себя от счастья, заполучив такого парня. Какая-нибудь тупая блондинка с собачкой и в розовых туфлях. Он будет считать ее мебелью, а она тратить его деньги: идеальная пара. Гарри резко остановился и чуть не упал, когда сзади на него налетел Малфой.
— Ты что, на ступефай наступил, придурок?
— Кто твой соулмейт? — Гарри резко повернулся и уставился на Малфоя . В свете факелов он был похож на винтажную фотографию.
— Не твоё дело, — Малфой обошел его, ощутимо задев плечом, и толкнул тяжелую дверь.
На кухне было тепло и пахло дрожжевым тестом и ванилью. Малфой скинул мантию и пиджак, усаживаясь возле камина прямо на пол. Эльфы не обращали на него особого внимания, зато обступили со всех сторон Гарри, протягивая кружки и тарелки. Гарри сам не заметил, как его мантия тоже оказалась висящей на вешалке, а брюки и ботинки были тщательно высушены.
Эльфы радостно лопотали, притащили ему кресло. Но Гарри решил пренебречь гостеприимством и сел рядом с Малфоем.
Один из эльфов принёс тому тарелку дымящейся тыквенной каши. Драко бережно принял её и кивнул в ответ склонившемуся до земли эльфу.
— Каша? Серьёзно?
— Да. Такую готовили эльфы в Мэноре. Пока были живы.
— Волдеморт убил их?
— Тётка их мучила от скуки. Пока насмерть не запытала всех до единого.
— О…
— Чуткая была женщина, да? Мама говорит, я весь в неё, — Малфой смотрел перед собой.
— В смысле?
— Не умею сдерживать гнев. А ты что подумал, эльфов пытать люблю?
Гарри промолчал. Просто жевал пирог и запивал какао. Говорил ли Малфой кому-нибудь об этом? И кому вообще можно рассказать такое. Уж точно не Гермионе. Даже странно, как он мог решить, что его лучшая подруга пара Драко Малфоя?
Малфой тем временем методично ел кашу десертной ложечкой. И наблюдал, как эльфы суетятся, готовя ужин. Он, видимо, был так поглощен созерцанием, так что вздрогнул, когда Гарри придвинулся ближе.
— Я думал, что Гермиона твоя пара, — шёпотом произнёс Гарри, склонившись к уху Малфоя.
— Вот спасибо, — так же шёпотом ответил Малфой и поднес ко рту Поттера полную ложку каши.
Жест был странным, но очень милым, и Гарри, не задумываясь, открыл рот. Каша оказалась отменной. Не говоря уже о том, что его в сознательном возрасте никто с ложечки не кормил.
— Вкусно?
— Угу.
— Ещё хочешь?
Гарри кивнул.
Малфой воспринял кормление народного героя, как своего рода аттракцион, поэтому каждая ложка сопровождалась уговорами в стиле «эта ложечка за кентавров», «а эта за Долорес Амбридж? Не хочешь за Амбридж? Тогда за гигантского кальмара». Гарри ржал, как этот самый кентавр, и с удовольствием открывал рот для новой порции каши. В итоге оставшаяся половина тарелки была скормлена ему.
— Всё, — Малфой поставил тарелку на каминную плиту, откуда она сразу же исчезла, и начал подниматься.
— Подожди. Ты спешишь?
— Да нет.
— Тогда давай ещё здесь посидим. Там скандал, наверно.
Малфой посмотрел вверх на закопченный потолок, что-то прикидывая, и уселся обратно.
— Как думаешь, если они разрушат школу, мы здесь услышим? — заговорщически прошептал он в самое ухо Гарри. И Поттер с удивлением понял, что они сидят не просто близко, а вплотную друг к другу. Для Гарри это было удивительно, Малфой никогда не позволял себе нарушать чужое личное пространство. И своё берег, как цепной пёс, а тут придвинулся сам, как нормальный живой человек.
— Не знаю, но если они разрушат замок, то это ты виноват, — так же шёпотом ответил Гарри.
— Почему чуть что, сразу я? — шёпот Малфоя стал возмущённым.
— Потому что если не ты, то мне не интересно.
— Ладно уж, ради тебя постараюсь, — рассмеялся в голос Малфой.
Скандал, однако, не заставил себя ждать. О нём сообщил патронус Невилла, который прокричал, что Рон собирается устроить дуэль с Гойлом и Гарри лучше поторопиться на седьмой этаж.
— Извини, Поттер, не получилось в этот раз мне быть виноватым, — Малфой, быстро надевал мантию. — В качестве компенсации могу налить амортенции в тыквенный сок.
— Теряешь хватку, Малфой, — насмешливо констатировал Гарри, когда они оба неслись по коридору к Выручай-комнате. — А покрепче амортенции ничего нет?
Ответ Малфоя утонул во всеобщем гвалте. Выручай-комната была полна народу. Мрачные слизеринцы и разъярённые гриффиндорцы образовали нечто вроде круга, в центре которого Невилл, расставив руки в стороны, пытался не подпустить друг к другу Рона и Грэга. Толпа орала, выкрикивая оскорбления, заглушая все увещевания Лонгботтома. Гарри врезался в неё, как нож в масло, и, выскочив в круг, встал рядом с Невиллом.
— Рон, прекрати немедленно! — заорал он, пытаясь перекричать толпу. Краем глаза Гарри увидел, как Малфой пытается внушить что-то Гойлу.
— Прекратить! — взвыл Рон. — Ты что, на их стороне? Отдашь Гермиону этому гамадрилу?
— Сам такой! — пробасил Гойл. И тут же был перебит вкрадчивым «заткнись, Грэг» Малфоя.
— Это Гермионе решать, с кем ей быть! Если она выберет Грэга, то это только её выбор! У тебя тоже есть пара!— Гарри старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее. Но адреналин уже разливался по венам, заставляя мышцы дрожать в предвкушении драки. Драки, которую нельзя было допустить.
— Где Грейнджер? Лонгботтом, где она? — Малфою удалось оттеснить Гойла к толпе слизеринцев. А наложенное Невиллом на Рона силенцио несколько остудило у того пыл. Толпа тоже притихла, но напряжение между двумя половинами зала заставляло воздух звенеть от магии.
— Послушайте, — Гарри направил палочку на свое горло усиливая громкость голоса. — Все послушайте меня. Я заслужил, чтобы меня послушали, так ведь?
По толпе побежали шепотки.
— Я прошу вас всех успокоиться, — Гарри ненавидел произносить речи, но кроме него сейчас было некому. Ему приходилось очень тщательно выбирать слова, и запас правильных стремительно уменьшался.
— Война закончилась, — раздался тихий шепот над ухом. — Не нужно развязывать её снова.
— Война закончилась! — громче прежнего повторил за шепотом Гарри. — Не нужно развязывать её снова! Мы ничего не добьемся кроме боли, горя и сожалений! Впервые за много лет нам действительно нечего делить друг с другом! Даже кубок школы в этом году достанется Рейвенкло!
Некоторые в толпе засмеялись.
— А раз нам нечего делить, зачем все здесь собрались? Посмотреть как… Два барана будут драться из-за девушки? Да нам всем стыдно должно быть, что мы допускаем такое! И вы двое, — Гарри, следуя ощутимому тычку в бок, повернулся в сторону Рона и Грэга. — Гермиона Грейнджер не вещь, чтобы делить её в драке. Я смотрю, вы оба не слишком-то достойны её любви, если посмели так о ней думать! Об стену себе бошки разбейте, если уж не используете по назначению! И напоследок хочу сказать вам всем! Нас ждёт длинная, полная счастья жизнь. В мире, где люди не делятся по факультетам и году выпуска. Наши близкие умерли, чтобы мы смогли жить в таком мире! Не омрачайте их память старыми обидами и глупой враждой. В этой школе ни у кого из нас нет врагов. И не нужно их создавать.
Гарри вдохнул для следующего предложения, но Малфой молчал. А слушатели, очевидно, ждали продолжения. Напряжение хоть и спало, но Гарри чувствовал, что одной искры достаточно, чтобы разжечь пламя заново. В рядах слизеринцев началось шевеление.
— Отличный тост, Поттер! — громко сказал Малфой, выходя вперёд и кладя руку ему на плечо.
— Только выпить у нас нечего, — с вызовом произнёс Финниган. Гриффиндорцы согласно загомонили.
— Зато у нас есть, — Забини жестом заправского фокусника достал из-под мантии бутылку огневиски. Гарри не поверил своим глазам. Слизеринцы один за другим доставали бутылки и стаканы, у девчонок в руках появлялись тарелки с закусками. Сама Выручай-комната как будто выдохнула с облегчением. И гриффиндорцы, предвкушая веселье, тут же смешались со слизеринцами. Послышался смех и звон стаканов. А Гарри продолжал стоять посреди этого всего. Его била дрожь, как будто он все ещё сидит в снегу на южной стене. Рука нервно сжимала палочку в рукаве, и это оцепенение никак не проходило.
— Все хорошо. Ты молодец. Расслабься уже, — Малфой сжал его плечо и потащил к ближайшей стене. — Выпей, давай.
Гарри пытался сжать предложенный стакан, но рука так дрожала, что первую порцию огневиски он попросту расплескал.
— Адреналинчик через край, да… — Малфой отобрал стакан, снова наполнил почти до краев и сам поднес к его губам, заставляя залпом выпить содержимое до дна. — Сейчас полегчает, потерпи.
— Откуда это всё? — спросил Гарри, чувствуя, как алкоголь разносит по телу тепло.
— Слизеринская предусмотрительность. Прекрати трястись, а то подумают, что я тебя чем-то опаиваю.
— Амортенцией, — пьяно хохотнул Гарри. Доза алкоголя была слишком внушительной для него. А он ведь так и не научился пить крепкие напитки.