Дверь открылась. Внутрь вошел Эрик, и в руках его я краем глаза заметила свой плащ. Ну да, конечно, ведь Древний может шептать всем своим жрецам. Для вошедшего я просто висела в воздухе на животе боком к нему, но по сплющенной груди было видно, что я на чем-то лежала. Он заинтересованно посмотрел на меня — редкий случай, обычно он такого себе не позволял — и подставил руки. Тенебрис аккуратно несколькими щупальцами подхватил и перевернул меня, позволив Эрику завернуть меня в плащ, а потом опустил прямо в руки жрецу. Очень к месту, потому что я засыпала прямо на глазах и с удовольствием уткнулась в плечо Эрика.
***
Мои слушатели заметно оживились, шепотом обсуждая друг с другом услышанное, судя по их жестикуляции, чем вызвали у меня улыбку. Любознательная раса, когда дело касается секса. Впрочем, перебивать никто не стал, и я продолжала рассказывать.
***
Утро началось ничуть не хуже, чем закончился вечер. Первая мысль с утра была о том, как прекрасен мир и как я хорошо выспалась. А вторая — что я в буквальном смысле лежу закопанная в груду незримых конечностей своего бога. Тут и одеяла не нужно, они валялись поперек меня, вдоль, некоторые почти обнимали. Да я и сама валялась, обнявшись с каким-то крупным щупальцем и положив на него щеку. Настоящая мечта, воплощенная в жизнь!
Я нежно погладила ту конечность, на которой так удобно устроилась моя щека, и промурлыкала:
— Доброе утро, Великий.
Поняв, что я проснулась, его щупальца зашевелились, осторожно обвивая меня.
— Сегодня важный день, моя любимая жр-рица! — в его голосе была слышно легкое урчание, словно у довольного кота. — Как тебе спалось?
— Ты надолго оставил меня, Великий, — всего пара дней без него, а уже казалось, что прошли годы. — И не сообщил, каковы теперь наши цели. Я не знала, что делать.
— О, ничего особенного, Льера. Ты заберешь себе свой мир.
Я помолчала, переваривая информацию:
— Что это значит?
Я почти выбралась из кровати и из вороха щупалец, как одно из них схватило меня за щиколотку и резко дёрнуло назад, заставляя свалиться обратно в разномастную невидимую груду конечностей.
— Куда собралась, когда я с тобой разговариваю?
Не понимаю, он шутит или сердится? Судя по интонациям, ближе к первому.
— Всего лишь хотела встать, Великий. Я… странно себя ощущаю, общаясь с тобой без одежды и лёжа.
— Привыкай, Льер-ра, — он как будто хмыкнул, а парочка щупалец обвились вокруг меня и спокойно улеглись. — Боги умирают, ты знала?
Лежать было комфортно, поэтому я лишь немного пошевелилась, устраиваясь удобнее, и на ощупь подложила одно щупальце под голову, общаясь с потолком.
— Никогда о таком не слышала.
— Близнецы Гай и Гейя мертвы. Их жрецы знают и молчат. Уже больше десяти лет.
— Но жрецы продолжают диктовать волю богов! — я даже немного возмутилась, хотя настроение из-за близости Тенебриса оставалось прекрасным. — Как они могут ее сообщать, если боги молчат. Как они смеют так поступать?
Одна из его конечностей неторопливо проползла мне от плеча к животу, поглаживая.
— Боги бывают разные. Некоторые слишком много позволяют своим мистрам. Как я.
Он напряг мышцы в одном из своих щупалец, и я осознала, что все это время неосознанно поигрывала одной из его невидимых конечностей, а теперь вот не смогла, встретив сопротивление.
Он гулко захохотал в моей голове над моей растерянностью, а затем, резко оборвавшись, продолжил:
— Но все глубже. Мистры принадлежат своим богам. Твоя жизнь, чувства, эмоции, тело — моё, — окружающие меня щупальца зашевелились, обвивая меня по всему телу и приподнимая над кроватью. — И я могу сделать с тобой, что угодно, Льер-ра.
Его голос сменился на жадный, словно он — голодный тигр, а я — его еда. Его щупальца поглаживали меня по всему телу очень жадно. Его ласки странные, в чем-то даже немного жесткие, он будто не умеет гладить, но очень старается. Однако прямо сейчас он намеренно избегал прикосновений к самым интимным моим местам. Оно и к лучшему, вчерашний вечер меня серьезно вымотал. Раньше я и не знала, что так бывает.
— Но ты такая хрупкая, Льера, — все его конечности разом крепко сдавили меня. — Весь твой мир такой хрупкий…
Он опустил меня обратно на кровать, и щупальца начали неторопливо покидать меня, вызывая лёгкое ощущение потери.
— И ты должна вернуть его себе, Льера. Только боги могут править. Таковы законы. Но почти все они мертвы. А значит их мистры давно уже не мистры. И власти у них нет. Только я один жив, Льера. Только ты — единственная мистра. Только ты сейчас имеешь право на власть везде. И я теперь говорю со своими смертными через тебя. А теперь иди и напомни всем их место.
***
— То есть вы должны были, не будучи богом, идти к людям и доказывать им свои права? — один из сатиров влез в рассказ.
— Да, но не совсем, — ответила я. — По законам людей я и была права, но жрецы тщательно скрывали, что богов больше нет, чтобы оставить власть у себя и не волновать простой люд. Так что мне достаточно было лишь раскрыть правду. Но я не хотела быть причиной лишних жертв и проблем, поэтому решила сначала поговорить с мистрами. Надеялась, что сможем решить всё мирно. К сожалению, все случилось совсем не так, как я ожидала.
***
Глава 4. Выпускница школы жрецов
К полудню весь наш отряд подъехал к храму богов-близнецов. Храм в такое время обычно пустовал, поскольку считалось, что это время последователи этих богов и все, кому они покровительствуют, должны отдавать природе, возделыванию почвы и взращиванию урожая. К огромной арке входа в храм-пирамиду вела возвышающаяся череда каменных ступеней, увитых зеленью, как и весь город. Вдоль этой лестницы в начале, середине и в конце парами стояли и местные жрецы. Они держали длинные копья золотыми наконечниками вверх и создавали впечатление местных стражей, хотя находились они там скорее для украшения, прекрасно вписываясь своими зелеными с золотом торжественными одеждами в местные цвета.
Мы остановились у подножия ступеней. Я оставила основную массу жрецов внизу, взяв с собой лишь Эрика и Торна, и отправилась вверх. Если бы я взяла с собой всех, это бы означало, что я боюсь тех, к кому направляюсь, а это было не так. Нет богов — нет божественных даров. И никто ещё не знает, что все жрецы, кроме моих, теперь просто люди. Тенебрис сказал, что я должна сразу объяснить положение дел, этим я и собиралась заняться, и намного эффектнее я буду смотреться, идя к местным мистрам всего лишь с парой своих жрецов. Пусть понервничают, они-то уже наверняка поняли, что случилось, солнечное затмение было видно всему миру. Поднималась я не торопясь, входить в храм запыхавшись в мои планы не входило.
Как только мы втроем проходили мимо очередной пары местных жрецов, те разворачивались и следовали за нами молчаливым эскортом. Таким образом, когда мы вошли в огромные, в пару человеческих ростов, распахнутые двери храма, нас сопровождал эскорт из шести человек.
Внутри было, как всегда, красиво. В огромном зале стояло множество статуй, и все они составляли ровно два типа картин. Первая — возделывание земли и уход за растениями. Вторая — эротичные сцены о процессе зачатия детей. И все это было целиком увито растениями.
В центре на возвышении стояло два больших трона. На левом, троне Гейи, сидел майстр в рыже-зеленых церемониальных одеждах, похожих на робу, расшитое множеством элементов и узоров, подчёркивающих богатство и влияние, на правом — в таких же одеждах мистра Гая. Наши одеяния по сравнению с ними выглядели не настолько пышно, но это ничуть меня не смутило. Очень скоро это они будут ощущать себя неуютно, как разодетые петухи, потому что теперь моду и правила буду устанавливать я.
По всем правилам приличия мистры и майстры приветствуют друг друга стоя, эти же двое решили явным образом выразить свое отношение ко мне, так и не поднявшись со своих тронов.
— Это богохульство, жрица, — хмуро сообщила женщина безо всяких приветствий, — выдавать себя за мистру.
— Это богохульство, — так же хмуро подтвердил мужчина, — даже если твой бог мертв.
— Но мы сожалеем и вместе с тобой скорбим о твоём боге, — продолжила женщина. — Поэтому ты сможешь уйти.
— И это невзирая на то, что твой бог вне закона, — майстр явно продолжал фразу мистры, как и она делала с его словам. — Но ты сможешь уйти, если признаешь свою неправоту.
— Также мы готовы выслушать тебя, — кивнула мне мистра. — Вряд ли ты пришла бы просто так.
— Потому что мы не враги другим богам, даже твоему, — тоже кивнул майстр.
— Но потом ты сразу уйдешь, — предупредила мистра.
— Вместе с твоими людьми, — согласился майстр.
Ого, да они решили поиграть в непонимание. Невидимое щупальце проскользило мне по плечу и щеке:
— Я очень долго был в заточении. Представь меня им как подобает.
И я усмехнулась вместе со своим богом и тихо шепнула:
— С удовольствием. Подыграй мне, пожалуйста.
Пара его щупалец погладила тыльные стороны моих рук, словно он таким образом молча соглашался. И я, широко улыбнувшись верховным жрецам, с самым невозмутимым и важным видом подняла руки и начала опускаться на воздух, словно в кресло. И Тенебрис подхватил меня.
— В этом помещении только я имею право называться мистрой, — я перевела взгляд с мистры на майстра и обратно. — Как видите, мой бог в порядке и чувствует себя прекрасно. В отличие от вашего, верно, господа-жрецы?
Я усмехнулась, глядя на обомлевшие лица верховных жрецов. Ага, так они не знают, что я знаю их маленький секрет.
— Полагаю, вам стоило бы встать с ваших мест, ибо запрещено сидеть в присутствии мистры, пока та не позволила.
— Возмутительно! — майстр хлопнул ладонью по ручке своего трона. — Немедленно покиньте помещение с вашими фокусами. Иначе вас бросят в клетку к голодным зверям!
Все жрецы-охранники в помещении напряженно покосились на Торна и Эрика, но те стояли с невозмутимыми лицами, хотя тоже косились на них в ответ. Мистра погрустнела и отвела взгляд в сторону. Похоже, она свою неправоту признать была готова. Отвечала я мужчине:
— Возмутительно, уважаемый, что вы смеете отказывать в проявлении уважения к богу, — кончиками пальцев я ласково поглаживала щупальце, на котором возлегала моя рука, словно на подлокотнике. — Если бы вы все ещё были майстром, это было бы вызовом моему богу от лица вашего. Но без Гейи вы и жрецом считаться не можете. Всего лишь последователь мертвого бога. Полагаю, даже ваш дар иссяк вместе с её… уходом.
Дары богов своим мистрам были известны и не менялись даже со сменой мистры. Гай и Гейя давали мистрам дар общаться между собой телепатически и благотворно влиять на плодородие как растений, так и живых — людей и животных.
Гулкое эхо моих слов разошлось под огромными сводами и стихло. Повисла напряжённая тишина, в которой мистра Гая поднялась со своего трона и подошла ко мне, тихо шурша одеждами и сандалиями.
— Эерия, не делай этого! — мужчина стукнул кулаком по подлокотнику и встал. — Не смей.
Женщина повернулась на него:
— Подобное должно было случиться рано или поздно. Я почитаю богов, а не человеческую власть.
Мужчина нахмурился ещё сильнее:
— Мы уже говорили с тобой об этом. Вернись немедленно, иначе я сообщу всем, что Гай отрекся от тебя.
— Я — никто перед богами, как и ты. Мы — всего лишь жрецы! А сейчас даже ими не являемся, — с этими словами она повернулась ко мне, сунула руки в широкие рукава и склонила голову. — Великий Тенебрис, я прошу принять меня в число твоих жрецов.
— Схватить их! — мужчина направился к нам.
Но он не успел сделать и пары шагов, как его и всех шестерых жрецов-охранников буквально бросило в пол. По сминающейся одежде жрицы, по тому, как она схватилась за воздух у своей шеи, было понятно, что ее крепко обвили щупальца и сдавили. Под сводами разнесся смех, похожий на раскаты грома:
— Я САМ ВЫБИРАЮ СЕБЕ ЖРЕЦОВ, ЧЕЛОВЕК.
Щупальца разжались, и женщину буквально выронило на каменный пол к моим ногам, а Тенебрис продолжил:
— МИСТРА МОЖЕТ ПОПРОСИТЬ ЗА ТЕБЯ, ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕТ.
Его голос снова зазвучал лишь в моей голове:
— Но позже. Пора выполнить то, зачем мы здесь. Коснись ее, Льера. Оно в ней. И в нем. Держи ее и вытаскивай это. Ты поймёшь. Ты почувствуешь. И когда почувствуешь — забирай!
Одно его щупальце обвилось вокруг моего пояса и погладило, другое — вокруг руки. Он ликовал. Я поднялась с невидимого кресла его щупалец и качнула пальцами женщине:
— Встань.
Она подчинилась. Я взяла ее лицо в ладони и посмотрела в глаза, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Тенебрис прав, в ней что-то было. Что-то внутри нее. Спящее. Не способное сопротивляться. Такое тёплое, мягкое, нежное и невесомое.
— Чувствуешь это, да, Льера? — щупальце погладило меня по шее и остановилось на щеке. — Это душа Гая. Единственное, что от него осталось. А знаешь почему?
— Почему? — шепотом спросила я.
Жрица услышала меня и промолчала, поняла, что говорю я не с ней.
— Потому что он мертв, Льера. Но боги не умирали окончательно, пока меня не было, потому что их некому было забрать. И сейчас они застряли здесь, среди людей, каждый в своей мистре. Я вернулся, и заберу их твоими руками. Тяни, Льера. Это — та сила, что я дарую тебе как своей мистре. Я — бог Темного Солнца, бог конца света и бог смерти. И твоя сила — решать, кому жить, а кому нет. Если захочешь, ты даже разделишь их с мистрой жизни, и она не умрет с ним вместе, — он снова засмеялся, да так, что этот смех услышали все вокруг.
— Твоя жизнь принадлежит мне, — тихо сказала я и потянула к себе то, что в ней было.
Она скривилась, похоже, это было неприятно. Вслед за этой мягкой невесомой сущностью потянулась ниточка с чем-то похожим, таким же невесомым и мягким, но более живым, и я сразу поняла, что это. Связь с ее душой. Жаль эту мистру. Если бы Тенебрис меня оставил, мне было бы очень грустно и больно. Да что там, я бы не захотела жить без него. И я дернула на себя комочек, обрывая нить, оставляя душу женщины в покое. Она выдохнула и осталась стоять, часто моргая и тяжело дыша, а я обошла ее и отправилась к лежащему на полу майстру.
— Не приближайся ко мне! — он задергался. — Нет! Гайя мне давно все рассказала, еще перед смертью. Он заберёт ее! Я не отдам ее тебе! Не отдам!
Я опустилась на корточки рядом и потянулась к нему. Тенебрис еще крепче сдавил на нем свою хватку, чтобы тот не мог ни сопротивляться, ни причинить мне вред.
Когда я потянула душу Гейи из него, он закричал от усилий, пытаясь сопротивляться, но мне это почти не мешало. Вот только его душа крепко вцепилась в душу богини, не желая отпускать. Он так отчаянно пытался защитить свою богиню, что его стало жаль.
— Отпусти ее, иначе я заберу тебя с ней, — тихо предупредила я его.
— Нет! — в его взгляде было безумие.
Он не отпустит. Умрет, но не отпустит. А если и не умрет сейчас, если я силой разделю их души, потом убьет себя сам. Это было в его глазах. Жаль его. Будь я на его месте, захотела бы смерти, как он хочет сейчас. И я уважаю его желание. И все же я немного притормозила процесс:
— Последний шанс, майстр. Отпусти. Тебе будет больно, но ты справишься. И со временем эта рана затянется.
Но он отрицательно качнул головой и сдавил зубы:
— Она не умрет. Никогда, пока я жив. Без нее в жизни нет смысла.
Я понимающе кивнула ему. И просто дернула обе души к себе. Его тело дернулось и затихло. А после у меня появилось странное ощущение, словно теплый комочек остался где-то рядом со мной. Души богов у меня сразу забирал Тенебрис, но эту, человеческую, оставил. А я решила, что хочу оставить себе эту жрицу.
***
— Вы и ее душу забрали? — уточнила одна из вакханок, с удовольствием поглаживая кончиками пальцев по рогам ближайшего сатира.
— Нет, — я улыбнулась. — Всего лишь временно взяла ее с собой, пообещав потом оставить ее земли ей на управление.