Маргрет смотрела на Блайю, и в её болотных глазах отражалась боль и ненависть, и тоска, которой не было ни конца, ни края. Возможно, ей было невыносимо видеть её любимого мужчину рядом с другой, но вины Блайи в этом не было, и она не собиралась думать об этом.
— Я готов представлять клан невесты. — Выступил вперед Уббе, и на его лице расползлась широкая ухмылка. — Готовь кошелек, жених!
— Что происходит? — Прошептала Блайя Сигурду на ухо, и тот рассмеялся:
— Свадебный забег, любовь моя. Ты оценишь!
Уббе тем временем стаскивал с ног ботинки, чтобы сравняться с Сигурдом, стоявшим босиком на прохладной траве.
— Пиздец тебе, братишка, — сообщил он, выпрямляясь. — Я Хвитсерка на своей свадьбе перегнал.
— Посмотрим! — И Сигурд сорвался с места, прямиком к деревьям, окружавшим рощу. Уббе помчался за ним, хохоча, и к ним присоединился Хвитсерк, бросившийся братьям наперерез в попытке задержать их, вместе с несколькими доверенными и близкими членами клана Лодброков.
Блайя смотрела на происходящее широко распахнутыми от удивления глазами, и не могла понять, что происходит. Между деревьями мелькали фигуры Сигурда и Уббе, и она могла видеть, как они оба остановились, выхватили из рук Гуннара и ещё одного, незнакомого ей парня, два стакана с алкоголем и опрокинули их в себя. Она разглядела, как Уббе схватил Сигурда за ноги, и оба повалились в траву, но Сигурд извернулся, вскочил.
Она слышала, как Торви за её спиной смеялась, глядя на происходящее, и, обернувшись на свою новую семью, видела, с каким интересом наблюдал за происходящим Ивар, и как изумленно глядела на них Ида, и вдруг осознала, что она и сама смеется.
Это было ощущение свободы, которого она всю жизнь была лишена, вкус настоящей жизни.
Сигурд прибежал обратно первым, рухнул в траву, прямо у её ног, тяжело дыша. Он опередил Уббе всего на несколько секунд, и тот, догнав его у финиша, упал рядом, таращась в небо.
— Ты… угощаешь, — выдохнул Сигурд. — Ужин… весь твой, братишка!
— Засранец, — отозвался Уббе и ткнул его кулаком в плечо.
*
Домой они тоже возвращались раздельно, и, выйдя из машины, в которой сидела с Торви, Идой и Маргрет, Блайя встретила в дверях дома Сигурда, всё ещё одетого в белую рубашку и белые льняные брюки, с пятнами от травяного сока на ткани. С улыбкой он преградил ей дорогу, а в ответ на немой вопрос Блайи, весело пояснил:
— Ты не можешь войти в дом сама. Я должен ввести тебя. Иди ко мне. — Он протянул ей руку. Блайе пришлось уцепиться за его теплую ладонь. — И будь аккуратна. — Он почти привлек её к себе, но в последний момент отступил назад, за порог. — Не упади.
Это чем-то напоминало традицию вносить невесту на руках в её новый дом, и Блайя подумала, что не была бы против, если бы Сигурд взял её на руки. Ей нравилось, когда он так делал, и нравилось чувство защищенности, которое она испытывала, и ей нравилось быть слабой и хрупкой рядом с ним. И он позволял ей быть такой.
Блайя перешагнула порог. Сигурд потянул её на себя, широко улыбаясь, и поцеловал в нос.
— Добро пожаловать домой, любовь моя.
Она могла чувствовать спиной ненавидящий взгляд Маргрет. Интересно, как Маргрет чувствовала себя, когда её вводил в дом Уббе, а не Сигурд? «Хотя нет, — подумала Блайя, прижимаясь к мужу, — совсем не интересно».
Маргрет могла ненавидеть её сколько угодно: опасности она не представляла. Что она могла сделать? Что вообще было в её власти? Маргрет проскользнула мимо них в гостиную, стараясь ни на кого не смотреть. Она всё ещё была босиком, ещё сильнее напоминая лесного духа.
И, пока Блайя наконец-то смогла расслабленно прислониться к стенке дома, в который окончательно вошла женой, Сигурд на её глазах вонзил в дверной косяк лезвие кинжала, оставляя на дереве глубокую царапину, рядом с несколькими, что уже были там. Оглядев след, он ухмыльнулся.
— Могло быть и лучше, братец, — сообщил Ивар, выкатываясь к ним из гостиной. — Рагнар постарался в свое время на славу, когда женился на нашей матери.
Сигурд резко повернулся, чтобы ответить Ивару что-то ядовитое, но Блайя, почувствовав приближающуюся грозу, ухватилась за его локоть, взглядом умоляя не ссориться, и Сигурд со вздохом подавил желание огрызнуться.
— Ну, свадебный ужин переносится на вечер, — объявил Уббе, появляясь за спиной Ивара. — Раз я сегодня угощаю, я выкупил зал в ресторане. Засранец, — фыркнул он со смехом в сторону Сигурда, — из-за тебя я только что выложил кругленькую сумму!
— Ты сам вызвался, — пожал плечами тот, явно не стыдясь шутливого упрека. — Может, Хвитсерка я бы не обогнал?
— Всё равно засранец. Ладно. Я заказал на шесть вечера. — Уббе посмотрел на часы. — И у вас есть целых несколько часов, чтобы… — Он не договорил, но по его ухмылке Блайя поняла, что он имел в виду, и почувствовала, как горят её щеки. Почти полгода, проведенные в семье Лодброков, не отучили её краснеть из-за откровенных шуточек, которыми часто обменивались братья, и в последнее время их мишенью чаще всего был Сигурд. — По традициям положено звать с собой как минимум шестерых свидетелей, так что если что…
— Я уверен, что справлюсь без вашего бесполезного присутствия, — сухо заметил Сигурд, но его глаза смеялись.
— А твоя жена уверена? — Хвитсерк присоединился к беседе, с бокалом в руке. — Выглядит так, будто ты не собираешься спрашивать её мнения. Я могу давать очень хорошие советы, Сигурд, ты же знаешь!
— Зависть — очень, очень плохое чувство, Хит, — парировал Сигурд, притягивая Блайю к себе за талию и зарываясь лицом в её волосы. — Борись с ним, — добавил он едва слышно.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда я женюсь на модели из Виктория Сикрет! — хохотнул Хвитсерк и отпил вина. — Ну, или на Иде. Чем не модель?
Блайя не смогла не засмеяться, уткнувшись лицом в плечо Сигурда. Но, уходя с Сигурдом наверх, она заметила, как потемнели от гнева льдистые глаза Ивара, очень хорошо услышавшего последнюю фразу Хвитсерка.
— Так и представляю, как Уббе и Хвитсерк подслушивают в коридоре, — пробормотала Блайя, кладя руки Сигурду на плечи, когда двери спальни закрылись за ними. Ей нравилось ощущение его мышц под ладонями. Она видела подсохшие капли крови на его лице, и, вспоминая, каков был на вкус его поцелуй на свадьбе, вздрогнула от внезапной вспышки желания, прошившей её с макушки до пят.
Ей стало жарко.
Когда её начала возбуждать кровь? Или она всегда была такой, а Сигурд лишь помог ей осознать, кто она есть?
Блайя разглядывала лицо Сигурда, будто видела его впервые: мягкие черты (теперь она знала, что он больше похож на мать, нежели на отца), крупный рот, бородка под нижней губой, едва заметная родинка на губе верхней. И никого не было для неё красивее, сейчас и всегда.
Сигурд моргнул, на миг зашторивая взгляд длинными светлыми ресницами.
— Увидела что-то новое? — Спросил он, улыбаясь.
Блайя покачала головой.
— Только тебя.
«Я всегда вижу только тебя».
Она погладила Сигурда по щеке, провела большим пальцем по его нижней губе. Зрачки его, темные, как бездна, расширились, и Блайя выдохнула, а потом потянулась и поцеловала Сигурда.
Если боги привели его к ней, то пусть они уберегут их от зла, окружавшего их. Блайя понятия не имела, сколько лет замыкался богами круг, в середине которого они и встретились, но молилась, чтобы они защитили Сигурда. Защищали его всегда.
Поцелуй длился, и длился, и длился. Блайе чудилось, что в его сладость примешивался привкус крови, и это возбуждало её ещё больше. Сигурд провел ладонями по её плечам, нежно прикусил её верхнюю губу, обвел её языком. Блайя всхлипнула, царапнула ногтями его затылок. Она хотела его так, что у неё сводило всё внутри, и, прижимаясь к Сигурду, она ощущала, что он тоже хочет её здесь и сейчас.
Проведя ладонями по его груди, она потянула вверх его рубашку, ухватившись за края, и им пришлось прервать поцелуи, чтобы он мог стащить одежду через голову. Сигурд смотрел на Блайю, не отводя взгляда, и глаза его потемнели, как бушующее во время шторма море. Блайя закрыла глаза, касаясь руками его живота, торса, медленно целуя его плечи и шею. Она могла поклясться, что под прикосновениями её пальцев змей, выбитый у него чуть ниже ключиц, зашевелился… какие иногда странные мысли приходят ей в голову, честное слово! Сигурд застонал, и его руки жадно прошлись по её плечам, лопаткам, талии и обратно, к шее, к волосам, струящимся по спине.
И почему ей кажется, будто от него пахнет железом, и кожей, и кровью, и ей чудится шелест листьев над головой, и ей кажется, что она сама — другая?
Сигурд путался руками в её прическе, освобождая от цветов темные локоны, и, оступившись, Блайя почувствовала, как один из бутонов, упавших на пол, хрустнул под её босой ногой.
Они снова целовались, медленно, глубоко и мягко. Языки осторожно касались друг друга. И Сигурду, и Блайе некуда было торопиться, но всё, что она хотела — ощутить Сигурда на себе и в себе. Что он делал с ней? Но что бы он ни делал, пусть не прекращает.
Блайя водила пальцами по его спине, ощупывая выступающие лопатки, линию позвоночника, прогиб поясницы, и вновь возвращаясь к плечам. Зарылась ладонями в его пшеничные волосы, потянула несколько прядей, и Сигурд прикусил её нижнюю губу до крови.
Сердце Блайи было готово выпрыгнуть из груди, прямо в руки Сигурду, и она могла бы вскрыть грудную клетку, чтобы отдать его, ещё дымящееся и окровавленное. Если бы Сигурд попросил.
Как она любила его… Как она хотела его, и ей было плевать, если весь мир сейчас взорвался бы от Апокалипсиса, она была бы рада умереть вот так.
Хотя нет. Сначала Блайя хотела заняться с ним любовью. Губы у неё пересохли, когда она ещё раз оглядела Сигурда с ног до головы, и она облизнула их, ощущая на языке собственную кровь. Сигурд улыбнулся. В его улыбке было что-то такое, от чего Блайя выдохнула.
Прежде, чем он опустил её на постель, она шепнула:
— Я надеюсь, хотя бы сейчас твои боги за нами не смотрят?
Ответом был смех.
========== Глава двадцать четвертая ==========
Kven skal synge meg
i daudsvevna slynge meg
når eg helvegen går
og dei spora eg trår
er kalde så kalde, så kalde
© Wardruna — Helvegen
— Я всегда хотел жить на ферме. — Сигурд перебирал волосы Блайи, мечтательно глядя в потолок. — Когда я был маленьким, и отец… — Он сглотнул, явно вспоминая Рагнара. — И отец ещё не был так помешан на своем бизнесе, он рассказывал, что прежде, чем он переехал в Америку, он жил в Норвегии, в небольшом городе. И мой дед иногда будил его ночью и шел с ним в поле, и они валялись там под звездами. Отец говорил, что в Чикаго не видно звезд, потому что небоскребы их заслоняют.
— Легендарный Рагнар Лодброк и звезды… это неожиданно. Почему ты сейчас вспомнил об этом? — Блайя положила руку ему на живот.
Они валялись в кровати, сплетаясь в объятиях. Блайя думала, что ей абсолютно плевать, даже если все братья Лодброк развлекались подслушиванием под дверью их спальни последние часа два.
Ей просто было хорошо. Сейчас. С её мужем. И почему ей так нравится упоминать об этом, даже мысленно?
Ей нравилось разговаривать с ним, узнавать его. Сигурд был целым миром, и в нем было спрятано много сюрпризов и тайн, воспоминаний и сказок, которые он дарил ей порционно, позволяя заглядывать в его сердце, но лишь ненадолго, чтобы всегда сохранять что-то, что можно было бы раскрыть ей в следующий раз. Блайя гадала, является ли она для него таким же миром, полным тайн, или он читает её, как раскрытую книгу?
— Не знаю. Может быть, потому, что когда у нас родится ребенок, — Сигурд улыбнулся, — я бы хотел, чтобы он видел звезды. Чаще, чем я.
Упоминание ребенка должно было испугать Блайю, но почему-то не испугало. Рядом с Сигурдом её не пугало ничего… кроме змеи, которая пряталась в траве, чтобы вонзить в него свои зубы. Но ей не хотелось думать об этом сейчас.
— Зная тебя, он будет видеть разве что рок-звезд, — поддразнила Сигурда Блайя и заработала щелчок по носу. — Ай! За что?
— Это не я, — фыркнул он смешливо. — Это боги наказывают тебя за неуважение к собственному мужу! Подумай об этом на досуге, женщина. Думать полезно! Ну, знаешь, развивает мышление, мозги перестают скрипеть, и всё такое… — Он увернулся от удара и едва не свалился с кровати, но перехватил руки Блайи и завел их ей за голову, удерживая её под ним. — Замедленная реакция, миссис Лодброк, — хохотнул он, целуя её подбородок, а затем — шею. — Готов предложить тебе спарринг, — промурлыкал Сигурд, и голос его был низким от возбуждения. — Ты оценишь…
— Не… — Блайя рвано выдохнула. — Не… сомневаюсь.
Их прервал крайне настойчивый и долгий стук в дверь, и, пожалуй, его производили ногой. Громко.
— Иди нахрен! — закричал Сигурд, быстро закутывая в простыню себя и Блайю.
— Сам туда иди! Просто хотел напомнить… — Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель сунул нос Хвитсерк, — что мы собираемся выдвигаться через полчаса. Конечно, мы и без вас нажремся, но я подумал, что стоит предупредить. Из вежливости, знаешь ли, — он заржал и скрылся в коридоре прежде, чем Сигурд успел скатиться с кровати и выпроводить его хорошим пинком под зад.
— Невыносимые придурки, — пробормотал Сигурд. — Кажется, нам пора одеваться, любовь моя. Но в эти чертовы белые шмотки я больше не влезу!
— Они тебе идут, — пошутила Блайя. — Сразу можно подумать, что ты белый и пушистый, но это обманчиво. На самом деле ты — коварный змей! — Она взвизгнула, увернулась от попытки схватить её и соскочила на пол, прихватив с собой простыню, в которую куталась, как в мантию. — И у кого ещё плохая реакция?
— Я припомню тебе, женщина, — пригрозил Сигурд.
Но он смеялся, и смеялся, пока разыскивал в шкафу подходящие джинсы и рубашку, и пока надевал их и пытался причесать растрепанные кудри, но потом плюнул на это.
Блайя подумала, что этот день был одним из самых счастливых в её жизни. Она не знала, стоит ли рассказывать Сигурду о посетившей её во сне Аслауг, и решила, что расскажет ему позже. Ей не хотелось портить ему настроение: слишком хорошо она понимала, что упоминание матери может ранить его. Даже если она может рассказать, как жалеет Аслауг о своих действиях и своем отношении к нему. Как жалеет об этом там, где она сейчас.
Вниз они спустились вовремя и были встречены одобрительным свистом Хвитсерка. Ивар сидел в своей коляске и задумчиво барабанил пальцем по нижней губе, как всегда делал, когда задумывался.
— Даже успели, — прокомментировал Хвитсерк. — Жаль, нам бы больше еды досталось!
— Пошел ты, — ухмыльнулся Сигурд беззлобно. — Я не доставлю вам такого удовольствия сожрать всё без нас!
— Ведете себя, как идиоты, — буркнул Ивар, выныривая из собственных мыслей. — Поехали уже!
Сигурд сжал губы, чтобы не огрызнуться на него. Положение спасла Ида. Она вынырнула откуда-то со стороны кухни, со стаканом воды в руке, и отвлекла внимание на себя каким-то ничего не значащим комментарием. Ивар постарался выехать из гостиной на улицу первее, чем она, и Блайя могла чувствовать напряжение, нарастающее между ними.
В очередной раз она задалась вопросом, что произошло между Иваром и Идой — разумеется, кроме очевидного. Кроме того, что она была женой Рагнара и обладала обязательной долей в наследстве.
— Мне кажется, у Ивара с Идой что-то случилось, — прошептала Блайя Сигурду на ухо, когда они сели в машину вместе с Хвитсерком и Торви. Бьерн, Ида, Уббе и Маргрет ехали в другой. Ивар, как обычно, тащился отдельно. — Он странно ведет себя с ней.
— Думаешь, у Бескостного случилось что-то, кроме него самого? — вскинул брови Сигурд. — Любовь моя, всё, что могло случиться с Иваром — приступ дурного настроения, в котором он находится практически постоянно. Не бери в голову. — Он прижался губами к её виску, и жар его дыхания вызвал у Блайи дрожь по телу. — Ивар всегда такой.
Блайя чувствовала, что он ошибался, но не могла объяснить, почему. Быть может, Аслауг была права. Быть может, она была вёльвой. Быть может, ей было открыто будущее, но почему только плохое?
Помимо всей семьи, включая Иду, на ужине также присутствовали Лагерта и Калф, и это напрягло Блайю ещё больше. Она не понимала, какое отношение к Сигурду или к ней самой имеет чета Ингстад, и их присутствие настораживало, как кусочек паззла, отличающийся по цвету. Будто в тщательно собранную картинку затесалась инородная деталь, но чем ближе ты смотришь на свое творение, тем сложнее её там отыскать.