— Что произошло? — спросила я, голос дрожал, но не так, как руки. Я сжала кулаки, вонзила их в землю между наших ног.
— Ты открыла свою магию Воздуха. Это было… красиво, Лирика. Сила. Я не могу описать. Это чистая магия стихии, но она твоя.
— Что случилось с часовыми? Магами Земли? Куда они делись? — казалось, я знала ответ, но мне нужно было услышать от Родеса. Мне нужно было знать, что обратного пути не было.
Тень мелькнула на лице Родеса, а потом он сказал:
— Они хотели забрать тебя и могли сказать другим, кто ты. Я не мог это допустить.
— Потому что я — твоя вещь? — спросила я резче, чем хотела.
он побелел и замотал головой.
— Нет. Ты всегда будешь личностью, какой бы ни была твоя магия. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы так и осталось.
Что-то в его глазах говорило мне, что его слова были правдой, даже если мне казалось, что мы оба не понимали, что нас ждало — особенно я.
— Тогда что случилось с часовыми, Родес?
Его кадык покачнулся, он сглотнул, снова выглядел младше своих лет.
— Я убил их. Я не хотел. Я хотел уйти, никого не убив, но это война, Лирика. Они убили бы меня и забрали тебя, сделали бы все ради достижения своих целей. Я не знал, стали бы они использовать твою силу для себя, продали бы тебя подороже или доставили врагу, королеве. Я не мог это допустить. И я сделаю это снова, Лирика. Такой уж я. Я сделал бы это снова, чтобы защитить тебя. Чтобы защитить свой народ.
Я склонилась, нас разделяло дыхание. Родес застыл. Я не знала, что делала, но не собиралась его целовать. Пока что.
— Все хорошо, — это было не так. И вряд ли это наладится. Это был не мой мир, как бы Родес ни хотел, чтобы он им был. И убивать было неправильно. Должно быть. Но я не могла его судить. Он спас мою жизнь и свою. Я найду способ мириться тут с этим, но мне нужно было сделать это самой.
Его плечи расслабились, и он чуть отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Нам нужно найти остальных и уходить. Мы нашумели, навредили достаточно, так что нас скоро снова найдут. Я не хочу идти на территорию Земли, пока они на ушах. Ладно? Лирика, скажи, что ты в порядке.
Я не могла быть в порядке с магией в теле и раскрытием той части, которую я пыталась игнорировать, хоть во снах это было со мной, сколько я себя помнила.
— Я в порядке.
Ложь.
— Думаю, тебе станет лучше. Думаю, ты сильнее, чем знаешь, Лирика.
— Ты меня не знаешь, Родес, — я сама себя уже не знала.
— Я могу не знать всю тебя, но я знаю части. И если ты дашь мне шанс, я узнаю больше.
Я не знала, что он имел в виду, и я не хотела думать об этом, когда происходило столько всего.
— Что я такое? — я не хотела это говорить, но шепот вырвался.
— Ты — Лирика. Жрица Духа.
Я покачала головой.
— Невозможно. У меня нет этой магии.
— Есть. Ты можешь. Ты — та, какой тебе нужно быть. Какой ты всегда была, Лирика. Ты всегда была такой, как нужно тебе, — он сдала паузу. — Как нужно мне, — он кашлянул. — И когда мы найдем Роуз, мы разберемся. Вместе. Но сначала нужно найти Люкена и остальных.
Родес быстро встал и протянул руку. Я опустила ладонь на его, поднялась и отряхнула штаны. Родес сжал мою ладонь и отпустил. Я расстроилась бы, но ему нужны были обе руки, чтобы защищать нас магией.
Магия оказалась и у меня. Я не знала, что делать с этой силой.
— Я не могу врать тебе и сказать, что во мне нет Воздуха, — быстро сказала я. — Не после всего произошедшего. И я ощущаю, как магия бурлит во мне, хочет наружу. Но что мне с ней делать, Родес? Ты на век старше меня, тебя точно учили.
Он оглянулся и кивнул.
— Почти с рождения.
— Я безнадежна.
Он покачал головой и повернул голову вперед, я шла за ним.
— Надежда есть всегда, Лирика. Зачем все это, если нет надежды?
У меня не было ответа на это, и я задала другой вопрос:
— И что мне делать?
— Я тебя обучу. Люкен поможет. Розамонд будет лучше всех. Так что нужно ее найти.
Я прошла вперед и прижала ладонь к его спине на ходу.
— Мы ее найдем. Я знаю.
Он промолчал, но ему и не нужно было говорить. Я прибыла сюда ради Розамонд, и, может, за этим ощущением, но в основном — ради Розамонд.
Нам не пришлось идти долго, Люкен вырвался из-за деревьев с мечом в руке и кровь на лице и руке.
— Родес. Торнадо — это был ты?
Родес кивнул и шагнул вперед.
— Ты в порядке?
Люкен посмотрел на меня, глаза стали чуть шире. Он кивнул.
— Пришлось разбираться с пятью часовыми, но на тебя тоже напали стражи.
Это не было вопросом, но Родес ответил:
— С ними покончено.
— Брэлинн и Эмори? — спросила я, проходя мимо двух мужчин в сторону лагеря. — Мои подруги в порядке?
Люкен кивнул.
— Они спрятаны. Я уберег их, не переживай, Жрица.
Я повернулась к нему и пронзила взглядом. — Меня зовут Лирика.
Он поднял руку, сдаваясь, в другой все еще был меч.
— Прости. Я просто заметил, что у кого-то появилась сила, которой не было еще ночью. Не обращай внимания. Я проверю все еще раз, а потом отправимся в место безопаснее. А твои подруги за поворотом. Я сказал им молчать, и Брэлинн так и сделает. Эмори? Я бы поспешил, а то ее крики созовут всех.
Я побежала туда, куда указал Люкен, Родес — за мной. Мне нужно было убедиться, что подруги были в порядке. Пока я думала о них, мне не нужно было думать или переживать о чем-то другом.
Первой я увидела Эмори, она хмуро глядела на меня, скрестив руки.
— Где ты была?
— Ты в порядке? — я проигнорировала ее вопрос. — Брэлинн?
Подруга вышла из-за камня и кивнула.
— Я в порядке. Люмен о нас позаботился. Ты в порядке? Выглядишь потрясенно и бледная.
Брэлинн подошла и обвила меня руками. Я обняла ее, душа успокаивалась. Я не знала, почему, но так было. Брэлинн была моей опорой. Я не знала, что делала бы без нее. Переживания, что мы расстанемся из-за учебы, казались далекими, теперь мы были в другом измерении, дикая сила пульсировала во мне и просилась наружу.
Люкен и Родес были рядом, Люкен собирал вещи, а Родес подошел ближе.
— Нужно идти, — сказал он. — Теперь мы все вместе, и нам нужно найти другое место, пока часовые не пошли искать пропавшие команды.
— Как они нас нашли? — спросила Эмори. — Ты говорил, что мы в безопасности.
Я повернулась к ней, уставшая, не желающая терпеть ее. Я в последнее время с трудом ее терпела и немного ненавидела себя за это.
— Ты же дышишь? — Люкен пожал плечами, Родес укоризненно посмотрел на него.
— Знаете, что? — спросила Эмори, и мне казалось, что ее словам никому из нас не понравятся. — Мне надоело. Мы уходим, Лирика. Домой. Это не наш мир. Не наша проблема. Я знала, что не стоило сюда лезть, но не собиралась позволять тому идиоту тебя похитить.
— Я не уйду, — заявила я, не дав Родесу и Люкену вмешаться. Брэлинн стояла рядом со мной, придавая силы. — Мы прибыли искать Розамонд. Мы тут ради нее и ради меня. Я тут ради себя. Потому что что-то случилось, Эмори. Во мне что-то, чего не было раньше. Я не могу теперь уйти, особенно когда поняла, что во мне что-то изменилось.
— Они промывают тебе мозги.
— Ты такого плохого мнения обо мне? Думаешь, я такое позволила бы?
— Я думаю, что ты хочешь быть важной, и ты сделаешь все, чтобы так было, даже если нужно врать себе и всем.
Я отпрянула на шаг, словно от пощечины. Я еще не слышала такую ненависть в словах Эмори, ни в мою сторону, ни в чью-то еще. Что с ней случилось, что она всех так ненавидела? Включая меня.
— Не нужно, — добавил Родес. — Если есть проблема, говори. Не срывайся так от страха.
— Я не боюсь, — Эмори выше подняла голову. — Я просто не буду идти за бредящими лжецами.
Я прижала ладонь к сердцу, щурясь, глядя на девушку, которую когда-то считала любимой.
— Я ощущаю тут разницу. Что-то происходит, и я должна увидеть это до конца.
Эмори оскалилась.
— Тогда это будет наш конец. Я ухожу.
Я шагнула вперед.
— Ты не можешь уйти. Мы не можем тратить время, возвращаясь с тобой, путь знают только двое. Нам нужно искать Розамонд.
— Я пойду по нашему следу. Я не дура. Я тут не останусь, не заставите. Я буду кричать и отбиваться, и все вокруг услышат. Потому что все вы видите то, чего тут нет. Такое не может происходить. Это кошмар, и когда я выберусь отсюда, все вернется в норму.
Только Эмори тут бредила, но эти слова не заставили бы ее передумать. Она прошла мимо меня, и я попыталась схватить ее и остановить, не дать совершить глупость. Но Эмори повернулась и ударила меня по лицу.
— Не трогай меня, фрик.
Я моргнула, прижала ладонь к горящей щеке.
— Ты меня ударила.
— И сделаю это снова, если заставишь меня остаться.
— Что на тебя нашло? — спросила Брэлинн.
— Я не слабачка, которой нужно быть с идеальной Лирикой и ее идеальными парнями в их выдуманном идеальном мире, в отличие от тебя, Брэлинн. Оставайся, если хочешь, но мне надоело.
— Если уйдешь, скорее всего, погибнешь, — Люкен, казалось, е переживал.
Родес стиснул зубы, прошел вперед, но Эмори, к счастью, не попыталась его ударить.
— Никогда больше не бей Лирику. Слышишь меня?
— И что ты сделаешь? — мрачным голосом спросила Эмори.
— Лирика сама с тобой разберется. Но если она не захочет, я об этом позабочусь, — он вручил ей сумку — даже толкнул сумку в нее. — Оставайся на тропе. Наш след будет видно еще день, а потом ветер все сотрет. Двигайся быстро, пей воду и следи, чтобы солнце было справа. Ты увидишь брешь между мирами на этой стороне границы, но не за ней, ведь ты человек. Поспеши и не оглядывайся. Я не знаю, что может тебя найти. Нэги будут там, Эмори. Я не смогу тебе помочь. Мне нужно найти сестру, но я не буду заставлять тебя оставаться, если ты не хочешь. Иди. Надеюсь, ты справишься, потому что иначе это расстроит Лирику.
Я шагнула вперед, протянула руку. Эмори отпрянула. Я ощутила пощечину снова, хоть и не физическую.
— Эмори. Не делай этого. Ты пострадаешь.
— Уж лучше рискнуть с нэгами, чем с вами.
Она развернулась и оставила меня — всех. Я не могла ее остановить, не хотела идти за ней, ведь знала, что мне нужно было остаться.
Часть моей жизни уходила от меня, оставляя меня в пыли. А я не шла за ней.
Я осталась в настоящем. Осталась с теми, кто понимал, что происходило во мне, больше меня.
И я не разбилась.
Не заплакала.
Потому что не осталось того, о чем можно было плакать.
Уже нет.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Мы вскоре отправились в путь, шагали в тишине, пока я осознавала глубину случившегося. Не только с решением Эмори, а со всем.
Магия.
Сражения.
Смерть.
Все.
Я пыталась быть сильной, но не ощущала себя такой, хотела просто найти бревно, сесть и выплакать все напряжение, раздражение, а страх утомлял. Мне нужно было идти, делать вид, что я была сильнее, чем на самом деле. И мне нужно было понять, что делать, когда Родес спросил, что я чувствовала теперь, когда открылась одна из моих сил.
Одна из моих сил.
Словно их было больше.
Но если часть его слов была правдой, почему не могло быть все?
И я ощущала себя приговоренной к будущему, которое могло стереть меня, убрать старую Лирику и все, что было ей дорого. Эмори уже ушла.
Я не могла объяснить разницу в ощущениях внутри себя, много изменений произошло за несколько часов, за несколько дней, но я знала, что мне нужно было.
Люкена не было, он снова патрулировал. Почему-то, хоть я не знала его хорошо, мне показалось, что ему не понравилось, что его не было с другом, когда все произошло. Да, Люкен тоже смог сразиться с часовыми, но он хотел успеть везде сразу, пытаясь помочь своему принцу, как он мог.
О, да, это тоже меня сбивало с толку.
Родес был принцем. Это означало, что Розамонд была принцессой. Наверное? Я не знала, как власть наследовалась у мейсонов, как и не знала, что это означало для двух королевств и их войны.
Может, они всех, кто управлял двумя стихиями, звали принцами. У меня было так много вопросов к Родесу, столько всего требовало объяснений, но я боялась задавать их.
А мне не нравилось бояться.
— Она будет в порядке, — сказала Брэлинн, подойдя ко мне с флягой воды в руке. — Эмори сильная, знает, что делает. Почти всегда. Она просто упрямая, считает себя всегда правой, каким бы ни был ответ. Она пойдет по тропе, скоро будет дома. Я знаю, Люкен и Родес пошли бы с ней, если бы могли, но ее нельзя было убедить. Нам нужно найти Розамонд, и Люкен никуда не уйдет без Родеса. Они — лучшие друзья, и он — правая рука Родеса.
Я приподняла бровь, посмотрев на нее, взяв воду и убрав в ее сумку. Мы делали ужин этой ночью, использовали последние припасы из мира людей, пока парни охраняли нас. Мне было все равно, что другие посчитали бы это женской работой, и что труд разделили. Мы с Брэлинн не знали, как сражаться, и хоть у меня появилась сила Воздуха, я не знала, как ее использовать.
— Ты звучишь так, словно говорила с Люкеном больше, чем я думала.
Щеки Брэлинн порозовели, и она пожала плечами и открыла банку тушенки.
— Эмори бормотала под нос, что застряла в кошмарном сне, а я составляла компанию Люкену, смотрела, что он делал, чтобы не ощущать себя бесполезной.
Я скривилась.
— Не ты одна ощущаешь себя бесполезной, — я потерла пятно на футболке, думая, откуда его взяла. Наверное, от одного из множества недавних падений, а, может, во время подъема по горе. Похоже, выглядеть чисто и уместно тут я пока не могла.
— Но ты, видимо, та самая, с супермагией, и у тебя есть новая сила, — Брэлинн подмигнула и села на камень рядом со мной. — Ты в порядке? То есть… как это ощущается?
Я поджала губы, пытаясь понять, как ответить на это.
— Не знаю, — я посмотрела на свои ладони, растопырила пальцы, повернула ладони. — Я ощущаю, что во мне… есть что-то. То, что я могу использовать, если коснусь. Но для чего использовать? А если я наврежу кому-то или себе, потому что не умею ничего, и я испорчу все раньше, чем смогу научиться?
— Лирика, ты хороша во всем, на чем сосредотачиваешься.
— Это не так. Я посредственная, — это мне давно дали понять.
Брэлинн стукнула меня по плечу.
— Ты не посредственная. Тихо, а то пну.
Я невольно улыбнулась.
— Не пнешь.
— Могу. Я многое могу, чего от меня не ожидают. Я тут с тобой, да?
Я повернулась к лучшей подруге, сжала ее ладонь.
— Я и не думала, что ты отступишь. Потому что ты такая. Ты делаешь все, чтобы помочь друзьям. Хотя мы не думали, что будем делать это… — я сделала паузу, и она фыркнула. — Но ты не отступаешь. Ты много раз бросалась на Эмори.
— Да, потому что противостояние задире равно спасению от торнадо, который создал твой парень.
— Родес — не мой парень.
«Да, это же самая важная часть ее фразы».
— И он — принц. Ты это слышала? Принц.
Брэлинн закатила глаза, и я почти поверила, что мы вернулись в школу, говорили о своих днях, а не о новом измерении, где мы были на грани чего-то больше нас, где были магия и повелители стихий.
— Он похож на принца.
Я закатила глаза и прильнула к плечу подруги.
— Думаю, нам нужна еда. Или сон. Или что-то, что придаст нам сил.
— Я займусь ужином. Почему бы тебе не поговорить с Родесом, который идет к нам, глядя только на тебя так, что он вряд ли замечает меня?
Теперь я покраснела.
— Тихо. Иди и думай о Люкене.
— Может, буду. И, Лирика? Не считай себя посредственной. Когда ты во что-то вкладываешь силы, у тебя получается чудесно. Ты можешь спотыкаться сначала, но как только принимаешь решение, ты становишься в этом лучшей. Не забывай это. Ладно?
Она пошла к костру, который развел Родес, с тушенкой в банке в руке, а Родес оказался передо мной с интересом на лице.