Ты кивнул на мои слова, изучающе посмотрел в глаза, и уголки твоих губ дрогнули. И я дрогнула всем телом от этого момента и его поэтичности.
— Собой. Смотри-ка, я тебе стал интересн. Мне нравится изучать этот вопрос, — ты навалился на стол локтями, небрежным движением откинул со лба прядь волос и спросил что-то очень странное. — Хочешь, влюбимся в друг друга по уши? Это может быть крутым экспериментом. Что нам мешает?
Глава двенадцатая. Всё смешалось... люди, кони!
Состав и пропорции:
серебряная текила – 40 мл;
апельсиновый ликер – 20 мл;
сок лайма – 40 мл;
лед – 150 грамм.
1. Наполнить шейкер льдом, добавить текилу,
апельсиновый ликер, сок лайма (можно заменить лимонным). Встряхнуть.
2. Смочить края бокала в воде и опустить в тарелку с крупной солью.
Убрать лишнюю соль, чтобы на бокале остался только тоненький ободок.
3. Перелить содержимое шейкера в бокал через стрейнер.
Украсить долькой лимона или лайма.
(Коктейль "Маргарита")
— Хочешь, влюбимся в друг друга по уши? Это может быть крутым экспериментом. Что нам мешает?
— Я не собираюсь!..
— Почему?
— Ты мне не нра…
— Неправда.
— Да хватит уже! Ты сам знаешь, что не подарок!
— Ну, и ты не принцесса.
— Да не собираюсь я!..
— Но я тебе нравлюсь.
— Да с чего ты?..
И ты поднялся над стойкой, сжал мой затылок, притянул к себе мою голову и поцеловал. Бокалы упали и вино полилось на стол, со стола на ковёр. Я начала вырываться, а ты только смеялся мне в губы и очень хотелось тебя укокошить за это вопиющее поведение, но ты вдруг всё прекратил.
Отстранился, щёлкнул меня по носу и слез со стула.
— До завтра! — объявил ты уходя и ответ тебе не требовался.
***
— I really can't stay
Я правда не могу остаться...
— But baby, it's cold outside
Но, милая, снаружи холодно!
— I've got to go away
Я должна идти.
— But baby, it's cold outside
Но, милая, снаружи холодно!
— This evening has been
Вечер был...
— Been hoping that you'd drop in
Надеялся, что ты заглянешь.
— So very nice
Таким чудесным.
— I'll hold your hands, they're just like ice
У тебя ледяные руки, давай, согрею.
— My mother will start to worry
Моя мама будет волноваться...
— Beautiful, what's your hurry?
Красавица, к чему такая спешка?..
— My father will be pacing the floor
А отец не будет находить себе места...
— Listen to the fireplace roar
Прислушайся к треску огня в камине...
— So really I'd better scurry
Так что я лучше побегу...
— Beautiful, please don't hurry
Красавица, прошу, не торопись...
— But maybe just a half a drink more
Ну, разве что ещё бокальчик...
— Put some records on while I pour
Выбери музыку, пока я разливаю…
Мы допели под аплодисменты трёх калек, но я слишком любила эту песню, чтобы расстраиваться из-за публики. В зале “Simon” были только: Марья Васильевна, уборщица, курил трубку в уголке сам Симонов и некая дама ныла за моей стойкой. Это длилось довольно долго и счёт на напитки не прекращал расти, так что я сама к ней подошла, чтобы обновить коктейль.
- И он... ушёл... - заныла дамочка, сморкаясь в платочек. Я поставила перед ней "Маргариту" и оглядела доступную мне половину тела.
Дама была классической, внешне красивая, но всюду торчит “подкладка”. Платье дорогое, но видно, что не первой свежести. Маникюр есть, но не самый лучший. На одном ногте откололся. Айфон имеется, но шестёрка и экран треснул. Сумочка хороша, но явная подделка, причём такая, что невооруженным взглядом видно. Волосы уложены, но за километр разит лаком и, когда голову поворачивает, причёска не по спине рассыпается, а всей массой движется, как приклеенная. Макияж — отдельная история. По отдельности - всё нормально. Губы накрасила ровно, глаза красиво, но вместе куски соберёшь и выходит трансвестит тайский. И да, помада, явно, не из лучших. Отпечатывается всюду и уже “съедена” на половину.
- А плачешь почему? — спросила я.
Кто ушёл я знала. Богатенький пузатик Михайлов, друг Симонова. Он тут часто ошивался и пил чистый виски, а на эту тему со мной есть о чём поговорить. Мы могли до закрытия обсуждать разные марки и дегустировать мою “копчёную” коллекцию.
- Я его любила, - обиженно ответила дамочка.
- Лучше б ты себя любила...
- А я и люблю, очень люблю! Я вон, в поте лица... на укольчики, на пилинги... На ноготки... Всё делала, чтобы быть во какой... А он к какой-то... вообще непонятно к кому...
- Дура ты, дура, - пробормотала я, и закрепила "Маргариту", чтобы два раза не мотаться, - Да иногда "непонятно кто", как ты думаешь, себя похлеще тебя любит. Ты пойми. Тут же главное не ноготки и укольчики... А что внутри у тебя.
- А что внутри? - дамочка прижала к глянцевым губам соломинку и на той остался отчётливый жирный след.
- Алиэкспресс внутри, - вздохнула я, кивнула Марь Васильевне, что бар закрыт, и намешала и себе "Маргариту".
Симонов встал со своего места и медленно приблизился к нам пыхтя трубкой. Дамочка поморщилась, но возражать не смела. У Симонова был слишком презентабельный вид, чтобы ему в чём-то отказать.
— Что вам налить? — спросила я у Льва Аристарховича. Он улыбнулся, что было такой редкостью, будто солнышко вышло и именно на мою улочку.
— Да давай то же, что и вы, — махнул он рукой.
— Ага, только трубку потушите. Я после сотряса.
— Это навредит?
— Понятия не имею, — улыбнулась в ответ, глядя, как Симонов вытряхивает содержимое трубки в пепельниц, — Просто давлю на жалость.
— А вы… знакомы, да? — ноющим голоском пролепетала дама.
— Да, — крякнул Лев Аристархович. Мне даже показалось, что в его голосе было неодобрение, хотя я бы назвала его падким на доступных женщин…, может, разве что женщин другого класса? — Внучка это моя. Похожи? — я не сдержала улыбки умиления.
У Льва Аристарховича ко мне была слабость. Не эротического характера, а какого-то отеческого. Я слышала, что у него был внук, но какой-то просто ужаснейший тип. Если баб Мотя про своего рассказывала такие вещи, что я прямо за сердечко хваталась, то тут история была противоположной. Симонов обожал присесть мне на уши на тему своего придурка-внука, который ничего не делает и сидит на его шее, да ещё и неблагодарный.
— Ой… очень похожи, — залепетала дамочка, — Я сразу поняла… и нос и глаза, — я засмеялась. Симонов — седовласый старик с тёмными глазищами и шнобелем с горбинкой. А я блондинка голубоглазая, с обычным аккуратным носом.
Дама явно хотела отношений. И была готова Симонова любить.
— А вы интересный…, — пробормотала она. Лев Аристархович перевоплотился в Лёву и навалился на стойку одним локтем, развернувшись к даме всем корпусом.
— Да ладно!
— Ага…
— Староват я для тебя, милочка, — он покачал головой, похлопал дамочку по руке и она залилась слезами в три ручья.
Мы остались одни, даже Марья Васильевна ушла. Симонов пил виски, я всё ту же “Маргариту”, сидели за стойкой, и я не могла не вспомнить минувший вечер, когда вот так же сидела с тобой за стойкой на своей кухне.
Я думала о тебе весь день. Нам негде было переписываться, мы не обменивались номерами, а мои услуги бронировал кто-то другой. У меня не возникло истеричной привычки проверять сообщения, но я всё равно была, как на иголках.
— Как ваш внук? — спросила у Симонова, и тот горестно вздохнул. Начал было набивать трубку, но я строго посмотрела, предупреждая, что делать этого не стоит.
— Не знаю! Шалопай… Хотел ему часть дел передать, чтобы уже начал мозгами шевелить, а он говорит, мол, мне это не интересно. У меня другие цели!
— И какие же у него цели? Может там что-то интересное?
— Да шут его знает. Ну какие цели? Надо семейным бизнесом ворочить, раз уж он есть, а не штаны просиживать! Хоть бы женился уже что ли и осел…
— А у него нет женщины?
— Нет, какой там. Так, случайные связи не пойми с кем. Я в его возрасте уже был с женой и детьми. Развёлся, когда крепко на ноги встал.
— М-м, ну это правильно, да…, — Симонов был слишком поддат, чтобы услышать мой сарказм, так что я безнаказанно продолжала улыбаться и пить “Маргариту”.
— Нет, хоть бы попробовал. Ну хочешь своё дело — приди как нормальный человек, с бизнес-планом, с идеей. Мы обсудим, посмотрим. Поработай на деда, заработай на первоначальный капитал. Нет, надо показывать свои зубы!
— Не мудро, — кивнула я, понимая, что сейчас Симонова нужно поддерживать. Он явно не был расположен к диалогу.
— Не мудро, — кивнул Лев Аристархович. — Ну что? Домой тебя подбросить? Я водителя ещё не отпускал.
— Да, давайте, Лев Аристархович. Ой, а водитель ко мне не забежит трубу под мойкой глянуть? С вами же Васёк сегодня?
— Васёк, — кивнул Симонов, — Да чего ж не забежит, посмотрит, что там капает.
— Супер! А то Люська без меня не в состоянии вызвать сантехника, а я сейчас буду каждый день на работе.
На тот момент я не догадывалась, что именно сегодняшний вечер, так круто повернёт историю. Так что спокойно вышла из отеля, села в машину Льва Аристарховича и поехала домой.
Всё что я на тот момент знала, это как же сильно повезло с внуком баб Моте и как не повезло с внуком Симонову, и всю дорогу я их сравнивала. И думала о том, что ты Егор, увы, не внук баб Моти. И слава Богу, не внук Симонова.
Глава тринадцатая. Мужчина, который умеет удивлять
- Я не уверен, но есть ощущение, что она просто хочет
быть услышанной, но при этом оставаться невидимкой.
И оставаться собой. И продлить детство. И стать взрослой.
И решить, что с ней будет в будущем. И сделать это так,
чтобы не стать худшей. Быть кем-то любимой, и не стать
предметом для насмешек. У неё тупо в голове суп.
Окрошка. И ты вряд ли ее поймёшь. Ты не знаешь, чего она
боится или на что надеется в конкретный момент времени.
Сегодня одно, завтра другое.
(Егор о подростках)
Температура у Люси поднялась резко и сразу до сорока. Я никогда особенно не боялась простуд сестры, что при маме, что без неё. Пережила, не моргнув глазом, даже пневмонию. В вопросах болезней и травм я вообще хладнокровна, сложно меня прям напугать и заставить впасть в ступор.
Так что Лида получила пару тёплых одеял, а я вызвала скорую, которая бы засвидетельствовала нам своё почтение и сообщила, что это вирус по городу гуляет, и что мы у них уже восьмые за час.
До тридцати девяти я бы справлялась сама, а сорок — это уже та черта, после которой я умываю руки.
— Капееец, — проныла Люся.
— Согласна, — вздохнула я, глядя на ртутный градусник. Там уже было чуть больше заветной циферки.
— Раковину починили? — прохрипел отважный ребёнок.
— Ага, — я бросила взгляд на мойку, которую водитель Льва Аристарховича осмотрел, что-то там подтянул и капать перестало.
Пока это действо совершалось, Симонов мне в красках описал своего “шалопая”, которого пытался заставить работать на себя, но тот решил проматывать деньги и категорически отказал. М-да, а вот баб Мотин, как настоящий герой, терпел унижения от своего деда и работал на самой низкой должности… Ну до чего разные и в то же время похожие парни.
Ещё внук Симонова отказался от образования, которое ему сулили в пользу какого-то местного ВУЗа… А вот баб Мотин — образованный парень!
Когда раковина уже не бежала, а водитель Васька начал гонять чаи вместе с нами, я знала о внуке достаточно, чтобы перемывать косточки и поддерживать своего непосредственного начальника в желании проучить неразумного парнишку.
Наконец, звякнул домофон, отвлекая от воспоминаний о засилии внуков в моей жизни. Я бросилась встречать врача, наказав Люсе не помереть пока бегаю. Люся торжественно клялась. Я зависла на лестничной клетке, пританцовывая от холода.
— Ну вы тоже заболеть решили, девушка? — усмехнулся… ты.
Я даже не сразу поняла в чём дело. Ты, стоял напротив меня, с фельдшерским оранжевым чемоданчиком, в объёмной куртке с надписью “скорая помощь”. М-да… синий тебе идёт, Егор…
Я в ужасе наблюдала за тем, как ты разуваешься, это не меньший шок, я думала войти в обуви — что-то вроде клятвы Гиппократа или типа того, как следом за тобой идёт сонный медбрат и, глядя на твои ботинки у входа, снимает свои, а ты его подбадриваешь, мол, давай давай! Шутка? Ты побил настоящего врача и переоделся в его шмот?
Увидев тебя, Люся приподнялась и шокированная уставилась, не стесняясь пялиться.
— Егор? — пискнула она.
— Ну вы как будто призрака увидели, — кривовато и неискренне улыбнулся ты.
Ты не был весёлым, как в вечер, когда забирал Люсю. Ты был скорее строгим и роботизированным, как на нашем свидании. И немножко наглым, как во время всех предыдущих встреч.
— И?
— Т… температура сорок, — проблеяла я, удивлённо наблюдая за твоими действиями. Ты сел на краешек дивана, который занимала Люся и внимательно на неё посмотрел, будто сканируя взглядом.
— Люсь? На что жалуемся? — эта привычная абсолютно “врачебная” фраза сделала своё дело. Я тебе поверила. Твой напарник приготовился писать и слушать тебя, и только через минуту я поняла, что он ждёт от меня информации. Паспортных данных, ответов каких-то стандартных. Я отвлеклась от сцены на диване и взяла со стола папку с Люсиными документами.
— Горло? Кашель? — ты делал привычные вещи, смотрел горло, слушал лёгкие. Кивал, что-то тихим спокойным голосом уточнял.
— Ну ничего страшного, — кивнул ты, а я кивнула в ответ.
Вот сейчас, в эту самую минуту, ты не то, чтобы вырос в моих глазах на голову, нет. Ты сделал прыжок с батута, чуть было не вмазавшись башкой в потолок, и корона, которая отчётливо проглядывалась на твоих соломенных кудрях, разом превратилась в нимб.
— У… укол? — спросила зомби-Лида, глядя на сестру.
— Мы уже со всем разобрались. Люся знает, что делать, а то я вам не доверяю. У вас кажется шок, — ты усмехнулся, а губы растянулись в очаровательной улыбке, от которой всё лицо как обычно, оживилось и изменилось до неузнаваемости.
— Ага, — даже спорить не стала. Так значит так.
— До встречи, Лида. Люся. Зайду утром после смены, проверю. Люся, — ты помахал телефоном в воздухе. Откуда, блин, у фельдшера такой айфон? — пиши, если что. В любое время, я всё равно не сплю!
И ты ушёл.
Я во все глаза смотрела на довольную сестру, лицо которой просто светилось от счастья и радости. Она была готова лопнуть и разорваться на добрую сотню маленьких Люсь.
— Это что сейчас было?..
— А ты его где нашла? — с улыбкой прохрипела сестра.
— На почте…
— Ну всё норм!
— А потом он в компании мажоров сидел в Simon.
— Уже не норм.
— А потом в стрип-клубе.
— Вообще не норм, — Люся в ужасе округлила глаза.
— А потом заказал меня барменом в шикарный дом! Его дом! С экономкой!
— О-очень странно…
— Может, он обманщик?.. — я села туда, где только что сидел ты и взяла Люсю за руку.
— Думаешь, убил фельдшера и переоделся в его шмот?
— Сначала думала, — кивнула я, оставаясь совершенно серьёзной. — А потом вот что… Вдруг дом не его. А какого-нибудь дружка…
— А айфон?
— Хз…, — мы с Люсей устроились рядом на диване. Эта мелкая печка была ужасно жаркой, потому я расположилась поверх одеяла. — но мы всё выясним… Я в шоке.
— Абсолютно! Надеюсь он не врач-самозванец, а мажор-самозванец.