Они наслаждались друг другом до самого утра, до первых лучшей рассветного солнца. Грейнджер уснула обессиленная, выпитая до дна.
Когда Гермиона проснулась утром одна, она чувствовала себя опустошенной и наполненной одновременно. Она бы соврала, если бы сказала, что не надеялась на то, что ей станет легче, если она удовлетворит своё сексуальное влечение к Северусу. В конце концов большую часть времени она мечтала об этом. Так почему же ей не стало легче? Неужели она всё же переступила черту, и сама не заметила, как влюбилась в него?
Только мысль об этом так ошеломила Гермиону, что она вздрогнула. Она прикрыла глаза, ощущая, как необъяснимая боль зарождается в её груди и горечью расплывается по всему телу всё дальше и дальше с каждым ударом сердца.
Он никогда не поймёт её чувств. Да и, более того, не должен их понимать.
В этой стране их отношения обречены. А в другой стране не может находиться Северус. Да и захотел бы он, будь у него такая возможность? Да, порой она ловила на себе его взгляды. Да, она видела в его глазах, как ей казалось, заинтересованность. Но так ли это на самом деле? Или это было всего лишь отражение её собственных эмоций и чувств?
Но ведь ночью он любил её…
Гермиона понимала, что им просто необходимо поговорить в ближайшее время. Она не хотела уезжать, оставив свои вопросы без ответов.
Но ни в первый день, ни во второй, ни в третий, — Северуса она не видела. Также, как и в последующие дни.
В конце недели, собрав свой чемодан, Гермиона готовилась отбыть. Макс любезно вызвал для неё такси, аппарировав для этого в город, и машина вот-вот должна была приехать. Грейнджер с трудом сдерживалась от слёз. В её руках был чек, подписанный Северусом. Когда Макс протянул ей его, сердце Гермионы остановилось. Раз Северус его подписал, значит, был в поместье. И значит решил не прощаться с ней.
Распрощавшись с Максом и домовиками, которые успели её полюбить, Гермиона погрузилась в машину и покинула поместье Принцев.
Ханна уже ждала её. Она уже несколько дней жила в отеле, так как дом был продан.
Гермиона, увидев подругу, затолкала все терзающие её чувства подальше. Несколько дней они потратили на последнюю подготовку перед отъездом и сборы. Ханна всё время с беспокойством поглядывала на Гермиону, после того, как та рассказала ей о том, что произошло. Она старалась ненавязчиво утешить и отвлечь подругу. И нужно признать, ей это удалось. К концу недели Гермиона улыбалась и вновь испытывала тот душевный подъем, который всегда ощущала рядом с Ханной. Радости добавляло и то, что они наконец выберутся из того затяжного состояния стресса, который немного, но всё же давил.
Они садились в самолёт, предвкушая свободу. Им не верилось, что они наконец заживут полноценно. Смогут реализовать свои планы и мечты в полной мере.
Они приземлились в аэропорту, расположенном недалеко от Реджо на юге Калабрии в Италии.
В первую очередь девушки направились в министерство магической Италии. Как они и ожидали, к беженкам отнеслись с подозрением. Однако, дальнейшие события их приятно удивили. Итальянцы, выслушав их историю (а особенно, узнав, что у них есть деньги), стали относиться к ним намного теплее. Им даже выделили работника, который должен был помочь им устроиться в их стране. К тому же выяснилось, что они далеко не первые беженки из магической Британии за последние шесть лет. И, хотя знакомых имён в списке они не увидели, было приятно, что они не единственные на этой Земле, кто сбежал от гнёта Тёмного лорда.
Через сумасшедшие пять дней девушки, сдав тесты и экзамены, стали гражданками Италии — и магической части страны, и магловской. В Италии оба сообщества были гораздо ближе друг к другу. Маги и неволшебники могли жить по соседству. Не было Статута, как в Британии, однако колдовать при маглах и над маглами было запрещено. Просто нужно было внимательнее следить за тем, где колдуешь. А если уж случилась оплошность, то стоило всего лишь вызвать стирателей памяти.
Им помогли приобрести дом — на побережье, как хотела Ханна — в небольшом городке Ардоре-Марина. Им так же помогли приобрести палочки. И даже предложили работу, оценив на экзамене уровень их знаний и уровень владения магией. Девушкам дали месяц на то, чтобы устроиться в стране и явиться в министерство, чтобы сообщить о том, что они планируют делать дальше. Волшебник, приставленный к ним, должен был курировать их в течение всего этого месяца.
Держать в руках палочку, вдыхать свежий воздух свободы, чувствовать себя свободными — было так же, как начать жизнь заново. Не было и секунды на грусть или сожаление, да и поводов жалеть, честно говоря, тоже не было. Новый дом оказался ничуть не хуже старого. Соседи были замечательными и дружелюбными. Атмосфера вокруг располагала к тому, чтобы чувствовать счастье каждую секунду и миллисекунду.
— Гермиона? — обратилась Ханна, когда девушки сидели на мансарде рано утром, встречая рассвет.
— Да? — отозвалась девушка.
— Как проходит твоя акклиматизация?
Грейнджер заметила нотку беспокойства в голосе подруги и прислушалась к своим ощущениям.
— Всё в порядке, а тебя что-то волнует?
— Герм, у меня месячные уже прошли. Твои тоже должны были уже прийти.
Грейнджер замерла, не донеся кружку с тёплым английским чаем до рта.
— Да нет, не может быть, — произнесла она, когда поняла, к чему клонит Ханна. — Такое только в фильмах бывает.
— И всё же…
Эббот направила палочку на подругу. Живот окутало серебристое сияние. Гермиона судорожно вздохнула.
— Боже…
— Ты привезла с собой большую частичку Англии, — Ханна усмехнулась. — С чего начнём?
Гермиона перевела изумлённый взгляд с живота на Эббот.
— С чего начнём? — удивлённо вторила она.
— Эм, — Ханна замялась. — Ну конечно, нужно, наверное, стать на учёт в больницу, узнать в министерстве, как здесь правильно регистрировать детей и всё такое. Думаю, детскую мы обставим чуть позже…
— Ты серьёзно? — ошарашенно протянула Гермиона.
— А похоже, что я шучу? — удивилась Эббот. — Избавиться от ребёнка я тебе не позволю.
Грейнджер покачала головой. Она глубоко задышала, стараясь успокоиться. Хладнокровие Ханны ей почему-то не передалось.
— Ханна, — прохрипела Гермиона. — Я даже не знаю, что сказать.
Её начала бить мелкая дрожь. Ханна забрала у неё чашку и подсела ближе, крепко обняв подругу.
— Послушай, нам всё равно нужно время, чтобы прийти в себя и стать на ноги. Ребёнок — это всегда чудесно. Так что, пожалуйста, соберись. Я правда считаю, что это лучшее, что могло произойти с нами.
— Но Ханна, а как же твоя жизнь…
— Ребёнок не помешает ни твоей, ни моей жизни, - уверенно и твёрдо сказала она; почему-то эта уверенность начала потихоньку передаваться и Гермионе. - Ты напишешь Северусу?
Гермиона покачала головой.
— Не думаю, что имею на это право… У него своя жизнь и я просто не могу обременять его… Этим. Особенно зная, что ему это и не нужно. Если бы его это заботило, он бы пришел, чтобы поговорить, — она почувствовала, как горечь снова концентрируется в груди. — Оставим это, Ханна. Спасибо, что ты есть рядом. Я не могу поверить в то, что мне так повезло с тобой.
Они просидели так, обнявшись и погрузившись в свои мысли, пока солнце не стало невыносимо жарким.
Комментарий к Часть 4
Мудборд 1: https://ibb.co/Qnxy327
Мудборд 2: https://ibb.co/M50PzBB
Вот и всё. Остаётся только эпилог)
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Часть 5
Надеюсь, всё максимально сладко и вкусно.
Северус неторопливо возвращался домой после длинного рабочего дня. Однако он не испытывал усталости. Он любил свою работу, которая была интересной и увлекательной, и давала ему развиваться. Он в полной мере оправдывал полученную когда-то в юности степень Мастера зельевара, работая в Отделе разработки и тестирования зелий.
Он всегда аппарировал на край городка и, по мощеным плиткой улочкам, шел пешком. С каменных заборов практически каждого дома свисали благоухающие бугенвиллеи и глицинии, на газонах перед домами были высажены кусты азалии, дарящие почти медовый аромат, который смешивался с запахами фруктов и свежей выпечки. В такие дни, как сегодня, когда ветер дул со стороны воды, воздух наполнялся влагой и запахом моря. Проезжающие мимо велосипедисты поприветствовали друг друга трелью звонков. Вдалеке гудел мотор катера. Тут и там раздавались эмоциональные вскрики, доносились отрывки диалогов и споров. Вся эта симфония — звуков, запахов, ощущений — перемешивалась где-то в рецепторах мозга и отождествлялась теперь с одним единственным чувством — чувством свободы.
Северус, не доходя до дома, свернул в улочку, ведущую к берегу. Солнце уже клонилось к закату, расчерчивая небо в причудливый узор из розовых облаков. Вдалеке показалась девчушка с растрепанными светлыми кудряшками. Она копалась в песке, очевидно, стараясь отыскать в нём ракушку. Найдя её, она восторженно вскрикнула, просияла и унеслась в противоположную сторону от Северуса. Она побежала к тому месту, где расположились две женщины и мужчина. Девочка отдала ракушку своей матери — у той тоже была такая же непослушная грива волос, хотя и не так сильно выгоревшая на солнце, и повернулась в сторону Северуса. Её личико озарила искренняя радость.
— Папочка!
Она понеслась к Северусу, радостно подскакивая, точно так же, как это делала и её мать. Подхватив девочку на руки, Северус закружил её в объятиях и направился к компании людей.
Гермиона с трудом поднялась с песка, чтобы поприветствовать мужа. Он легко поцеловал её в губы и ласково погладил живот.
— Прости, Северус, но я подниматься не рискну, — подала голос Ханна. — Боюсь, я останусь здесь, пока наконец не рожу. Не понимаю, Гермиона, как ты согласилась второй раз пройти через это?
Северус помог Гермионе опуститься и, обняв Ханну и поздоровавшись с Марко, присоединился к компании.
— Мамочка, я пойду к морю!
— Хорошо, Эйлин, но так, чтобы я тебя видела, — предупредила Гермиона, и дочь мгновенно испарилась.
Разговор, начавшийся до прихода Северуса, продолжился. Мужчина, лениво откинувшись на локти, не сводил тёплого взгляда с дочки.
Он как сейчас помнил, как пять лет назад он, уже отчаявшийся, получил письмо от Гермионы, в котором она сообщила ему свой новый адрес. К тому моменту он уже полгода безуспешно пытался её отыскать. Он побывал во Франции, в Болгарии, в Австралии, — но ни в одной из этих стран он не мог найти и следа Гермионы.
Он корил себя за то, что не написал ей письмо после той ночи. Пока Гермиона спала, его срочно вызвали в министерство. В стране давно назревал переворот: чистокровные целиком и полностью разочаровались в Волдеморте. Кто бы мог подумать, что Малфои смогут сплотить вокруг себя остальные чистокровные семейства и за одну неделю свергнут власть. Как только Тёмный Лорд снял метки со своих слуг, и его отправили в Азкабан, Северус отправился на поиски Гермионы и Ханны.
Девушки не читали магических газет. О перевороте в магической Британии им в итоге рассказал Марко Маррини — куратор, который помогал девушкам в первый месяц их пребывания в стране. Добившись расположения Ханны, он занял почетную роль в жизни обеих девушек. И он же спустя время уговорил Гермиону написать письмо Северусу, за что тот навечно был ему благодарен.
В её письме кроме адреса не было ни слова про беременность.
— Я не хотела давить на тебя ребёнком, — пояснила Гермиона виновато.
Северус принял тогда такое изумлённое и оскорблённое выражение лица, что Гермиона неловко рассмеялась. Снейп давно мечтал о ребёнке. А о ребёнке от Гермионы он и не смел мечтать.
После того, как она, а точнее они все — Гермиона, Ханна и Марко — окончательно убедились, что Северус развёлся, искал Гермиону и действительно хочет связать с ней свою жизнь, все заметно расслабились. Решение не возвращаться в Англию было единогласным. Хотя больше всех, конечно, радовался Марко — ему покидать Родину не хотелось.
Марко в глазах Северуса вообще был какой-то адской смесью Поттера и Лонгботтома. От второго у парня была схожая внешность, а вот от первого — привязанность к Гермионе. Он успел стать её близким другом, и Северус не мог не проникнуться к этому парню, который оказывал всяческую поддержку девушке, которую он, Северус, любит.
Из воспоминаний Северуса выдернуло прикосновение к руке. Гермиона подняла его ладонь и приложила к своему животу. Северус почувствовал лёгкие толчки и благодарно посмотрел на жену, которая заново научила его чувствовать и мечтать.