Грейнджер захлопала в ладоши.
— Боже, Ханна, я так тебя люблю! — Она снова притянула подругу в объятия. — Я так тебя люблю! Спасибо!
— Поехали! — Эббот потащила Гермиону к машине. — У нас есть сутки, мы должны всё-всё успеть. Вытащим тебя из садов!
Северус наблюдал, как обе забираются в автомобиль. Волосы Грейнджер развевались на ветру. Она ликующе закричала, когда они отъехали на приличное расстояние от поместья.
Северус стоял и не понимал, что за чувства бурлят внутри него. Во-первых, ему почему-то было стыдно за то, что он не знал о Дне рождения Гермионы. Во-вторых, он беспокоился о ней, ведь, как он понял, Эббот только недавно научилась водить. В-третьих, он чувствовал себя полнейшим идиотом.
Он сам себе боялся признаться в том, что до этого момента считал Гермиону чуть ли не домовым эльфом. Да, у девушки не было прав в магической Британии. Да, она не могла полноценно колдовать. И ему почему-то казалось, что она просто не может быть счастлива, находясь в таком положении. Её нельзя было назвать сломленной, но и в её счастье он не верил до конца. Однако её чувства говорили об обратном — она сама недавно посылала ему образ её эмоций и Северус ощущал их. А теперь он собственными глазами убедился, насколько сильна Гермиона Грейнджер. Её вытолкнули из мира магии, оставив без средств к существованию и без друзей, но она выкарабкалась. Она вписала себя в немагический мир. И умудрилась вписать в этот же мир чистокровную волшебницу. Да ещё как… Они обе были счастливы даже без магии. Он сам это видел.
Был ли счастлив сам Северус?
Он посмотрел на спящую жену.
И не смог однозначно ответить себе на этот вопрос. Или побоялся.
***
Ханна устроила для Гермионы самый лучший в её жизни праздник.
Отъехав от поместья Принцев, она на всю громкость включила проигрыватель. Всю дорогу из Манчестера до Лондона они голосили, подпевая песням The Betles, Queen, Стинга, Элтона Джона и Оззи Осборна (которого так полюбила Ханна). Она иногда останавливала автомобиль, чтобы прогуляться по окрестностям. Пейзажи сменялись один за другим, проносясь мимо цветными картинками: желтые пустыни, густые леса, низкие деревни и красивые города…
Им часто сигналили на протяжении всего пути и оборачивались вслед: две счастливейшие и прекрасные девушки, громко распевающие хиты знаменитых Британских музыкантов, несомненно привлекали внимание.
Гермионе хотелось запечатлеть каждый момент. Буквально впечатать всё в свою память. Будто читая её мысли, во время одной из остановок Ханна протянула Гермионе коробку, завёрнутую в блестящую подарочную бумагу.
— Ты же не думала, что это — и есть подарок? — Ханна показала на машину и счастливо улыбнулась.
Грейнджер разорвала упаковку и в её руках оказался новенький цифровой фотоаппарат Nikon.
— Боже, — прошептала Гермиона и посмотрела на Ханну; солёная влага застелили глаза. — Ты самая лучшая, Ханна.
Она утёрла слезы, крепко обняла подругу и сфотографировала их. Первой фотографией в её фотоаппарате были два счастливых девичьих лица.
Доехав до Лондона, они припарковали машину и взяли на прокат велосипеды. Они катались по Лондону, наслаждаясь архитектурой зданий, красотой пожелтевших деревьев; умело объезжали толпы туристов и просто людей, гуляющих так же, как и они. День выдался на удивление солнечным. Грейнджер фотографировала всё вокруг без остановки.
Вечером они отправились в парк аттракционов. Они катались на каруселях до тех пор, пока не почувствовали тошноту. Прокатились несколько раз на колесе обозрения. Устроили гонки на игрушечных автомобилях. И Гермиона выиграла огромного медведя в тире, даже не пользуясь магией.
Ночью, пристегнув медведя на заднем сидении, они вновь отправились в Манчестер. Однако не доезжая до границ Графства, Ханна свернула с основной магистрали и спустя час они оказались на побережье, где они и обосновались. Девушки весело болтали, не умолкая ни на секунду. Рассвет они встретили на берегу, сидя у костра.
Гермиона чувствовала невероятную лёгкость и испытывала душевный подъем. В голове была восхитительная пустота. Впервые за несколько недель она не думала о Северусе. И это было прекрасно.
Она осмотрелась вокруг, взяла горстку песка и трансфигурировала её в жемчужинки.
— Я буду вспоминать этот день, чтобы вызвать патронус, — прошептала Гермиона, наблюдая за восходящим солнцем.
— Уже скоро у тебя появится такая возможность, — протянула Ханна, счастливо улыбаясь.
Непрошенные мысли зашевелились в мозгу, но Гермиона вовремя сумела затолкать их подальше. Она не могла признаться себе, что ей будет жаль уезжать отсюда. Ей была невыносима мысль о том, что она больше не увидит Снейпа. Но это было так глупо — думать об этом… Даже если бы они остались в стране, она не могла рассчитывать ни на какие отношения с ним. Да, их обоих явно влекло друг к другу. Но оба, осознавая тот факт, что их отношения — утопия, успешно ломали себя. У Северуса была семья, а у Гермионы не было будущего в этой стране.
— Мы закончим раньше. Скорее всего через две-три недели. Пора выставлять дом на продажу и покупать билеты.
— Это чудесная новость, Гермиона. Ты справишься?
Ханна обеспокоенно посмотрела подруге прямо в глаза. Грейнджер улыбнулась, хотя улыбка и не затронула глаз.
— Я справлюсь, — твёрдо сказала она. — Мы справимся.
— Мне правда очень жаль, — тихо проговорила Ханна.
— Брось, всё в порядке. Это же не смертельная болезнь, ничего серьёзного. Всё пройдёт.
Гермиона по-настоящему улыбнулась и повела плечами, отбрасывая лишние мысли в сторону.
— Пора возвращать тебя в твой таинственный сад.
Ханна поднялась и протянула руку Гермионе.
В поместье они вернулись в районе шести утра. Гермиона с сожалением посмотрела на медведя. Ханна, проследив за её взглядом, весело заверила подругу:
— Я прослежу за ним, всё будет в порядке.
— Спасибо, — проговорила Гермиона. — За всё спасибо.
Они обнялись на прощание и Грейнджер поспешила в дом.
Оказавшись в своей комнате, Гермиона положила фотоаппарат на столик и вздрогнула. Её внимание привлекла большая плоская тарелка, парящая в воздухе. В этой тарелке Гермиона узнала омут памяти.
Она, недолго думая, опустила лицо в жидкость… И увидела себя.
Она увидела себя, сидящую в библиотеке у камина, прогуливающуюся в саду, загорающую у реки, работающую в лаборатории… Увидела себя в тот момент, когда задумчиво перебирала рукой высохший цветок, служащий ей закладкой. Поправляла венок, один из тех, что подарил ей Макс. Подставляла лицо солнцу. Радовалась ветру. Ловила капли дождя ладонями. Вычерчивала пальчиком облака, лёжа на земле. Смахивала пыльцу с носа, после того, как вдыхала аромат цветов. С восторгом смотрела на бабочку, севшую ей на палец. Превращала травинку в цветок. Подпрыгивала от радости, когда видела Ханну.
Ей казалось, что в этих воспоминаниях она выглядит красивее, чем в жизни. В каждом из них она счастливо улыбалась, смеялась.
Грейнджер вырвалась из воспоминаний. Она оперлась о чашу и тяжело задышала, глаза защипали слёзы. Её внимание привлекла записка, лежащая на кровати.
«В вас магии больше, чем во всех волшебниках вместе взятых.
С Днём рождения, мисс Грейнджер.»
Под пергаментом с запиской лежал венок. Он был не похож ни на один из тех, что делал для неё Макс. Начиная с чар, наложенных на обод, заканчивая выбором растений: маленькие красные розы выбивались из терновника. Никто в здравом уме не стал бы использовать колючие ветви терновника при создании украшения, не вкладывая при этом тайный смысл. Терновые венки, как известно, символизируют смерть. Однако есть второе, более редкое значение — защита, оберег. В совокупности с такими же неоднозначными цветками роз, всё это можно было трактовать по-разному.
Итак, либо ей признались в любви.
Либо же Снейп пытался показать, что мысли о ней его убивают.
Гермиона досадливо хмыкнула. Задачки Макса ей нравились больше.
Какой бы тайный смысл не был спрятан за шипами и розами, венок был невероятно красив.
***
Через пару недель, когда работа над садом подходила к концу, к Гермионе подошел Макс с извиняющимся выражением лица.
— Гермиона, нам нужно поговорить, — осторожно начал он; Грейнджер немного напряглась. — У Ванессы День рождения через два дня… И Принцы устраивают приём.
Он замолчал.
— Кто приглашен?
— Зришь в суть, — Макс усмехнулся. — Думаю, будет лучше, если тебя в этот вечер в поместье не будет.
Грейнджер поморщилась. Она догадывалась, какое окружение у Принцев, и была полностью согласна с мнением мужчины.
— Хорошо, — односложно ответила она и нахмурилась.
— Я тоже планирую сбежать. Приём назначен на шесть вечера. Мы с тобой можем закончить раньше и уйти. Единственная сложность с трангрессией…
— Можешь не переживать обо мне, — прервала его Гермиона. — Я найду, чем заняться. Уж провести шесть часов в одиночестве для меня не проблема.
Макс вымученно улыбнулся и благодарно на неё посмотрел.
Через пару дней Гермиона закончила со своей частью работы пораньше, оделась потеплее и ушла на свою любимую поляну. Октябрь выдался тёплым, но купаться явно было холодно. Однако для того, чтобы развести костёр и посидеть под звёздным небом, погода была подходящая. К тому же чары, установленные вокруг территории поместья, немного затрагивали и эту территорию, поэтому Гермионе даже стало жарко.
Она скинула тёплый плащ и устроилась неподалёку от потрескивающего костра, погружаясь в чтение. Однако осенью темнело рано и книгу вскоре пришлось отложить. Гермиона подстелила плащ под спину и подтянула к себе рюкзак с вещами. Она достала оттуда камеру и принялась листать фотоснимки, которые успела сделать во время путешествия с Ханной. Гермиона невольно расплылась в улыбке.
Всё же они провели чудесный день. И даже подарок Северуса тогда, хоть и вызвал слёзы и заставил задуматься, — был прекрасным. Гермиона замечала, что Северус периодически задерживает на ней свой взгляд. О, а то его выражение лица, когда он увидел её в его венке… Гермиона очень пожалела, что не могла его сфотографировать в тот момент, чтобы потом рассматривать ту эмоцию, промелькнувшую в его глазах.
Гермиона лежала на земле, рассматривая звёзды. Она водила пальчиком по небу и проговаривала шепотом названия созвездий. Однако вскоре небо затянуло тучами, оставив только серебряный диск луны. Грейнджер досадливо хмыкнула и перевернулась на живот.
Пламя костра отлично согревало. Гермиона покосилась в сторону реки, которая весь вечер манила её. Плюнув на остатки здравого смысла, Гермиона разделась и с разбега запрыгнула в воду, которая тут же обожгла её холодом, мгновенно отрезвляя её от пьянящих голову мыслей о Северусе. Гермиона вынырнула и громко рассмеялась. Она выбралась на поверхность и неспешно подошла к огню. Обсохнув, она одела брюки и футболку.
Начал моросить дождик и костёр задымился и зашипел. Гермиона бросила свои вещи под дерево, а сама вышла на поляну и подставила лицо под холодные капли. В свете луны казалось, будто все звёзды с неба падают прямо на неё. Она подумала, что со стороны наверняка напоминает сумасшедшую и расхохоталась, закрыв глаза. Она ощущала, как тяжелые капли попадают ей на глаза, лицо, волосы…
— Какого чёрта ты делаешь?!
Её сильно дёрнуло в сторону, а затем по телу волной пробежался приятный теплый воздух, высушивающий одежду.
— Сэр? — удивилась Гермиона.
— Что ты делаешь, Гермиона?
— Эм, — она замялась, не зная, что ответить. То, за чем застукал её Снейп, трудно было описать, оставаясь в его глазах адекватной. Но она всё же постаралась: — Я медитирую. Сливаюсь с природой.
— А по-моему, ты просто решила заболеть.
Грейнджер на секунду задумалась и покачала головой.
— И в мыслях не было.
— Ты что, купалась?! — удивился Северус.
Он снял с её волос несколько лепесточков ряски. Гермиона покосилась на зеленые листки на его ладони и неохотно кивнула.
— Да, но тогда ещё не было дождя.
— Гермиона, на улице октябрь.
Она просто пожала плечами, решив не обременять его объяснениями.
— Как вы меня нашли?
— Удивился, когда не нашел тебя в комнате и сразу отправился сюда, — буркнул Снейп.
— Зачем вы меня искали?
— Праздник закончился, и я хотел убедиться, что у тебя всё в порядке.
— Всё в полном порядке, сэр.
Гермиона накинула на себя плащ, взяла рюкзак и направилась в сторону поместья. Как только она вышла из-под дерева, капли дождя снова стали попадать на неё. Она улыбнулась и подняла лицо к небу.
— У вас с мисс Лавгуд оказывается гораздо больше общего, чем я предполагал, — язвительно произнёс Северус, но тут же прикусил язык.
Грейнджер опустила голову. С лица сползла улыбка. Она, не оборачиваясь, пошла в поместье. Всю дорогу она ощущала, что Снейп шёл позади.
— Переодевайся и я жду тебя в библиотеке.
Прозвучало даже не как приказ, а как констатация факта.
Однако Грейнджер и не подумала его слушать. Она вошла в комнату, скинула с себя мокрую одежду, выложила камеру на столик и отправилась в душ. Гермиона подставила тело под горячие струи воды и простояла так больше получаса, согреваясь.
Завернувшись в махровое полотенце, девушка вернулась в комнату и вздрогнула: в полумраке свечей сидел Северус. Он листал снимки на её камере.
— Что вы… — начала она возмущенно, но встретившись с его взглядом, замолчала.
Было что-то такое в его глазах, что она тут же пожалела о том, что не явилась в библиотеку. И несомненно, он мог брать в её комнате всё, что ему захочется.
— Мисс Грейнджер, я же попросил прийти в библиотеку.
— Да? Звучало больше как приказ.
Гермиона переминалась с ноги на ногу. Ей было не очень комфортно стоять в одном полотенце на холодном полу.
— И вы намеренно ослушались, — протянул Северус.
— Я не обязана выполнять ваши приказы, — прошипела Гермиона.
— Я лишь хотел дать вам зелья, чтобы вы не заболели, — чуть теплее произнёс Снейп.
И Гермионе на секунду стало стыдно.
Снейп поставил её камеру на столик и достал из кармана два флакончика с зельями.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Гермиона. — И за ваш подарок… Спасибо. Мне очень понравилось. У меня не было возможности сказать раньше.
Она опустила глаза в пол, ожидая, когда Снейп уйдёт. Однако этого не произошло. Он медленно подошёл к ней. От его близости и от осознания, что на ней лишь жалкий клочок ткани, Грейнджер задрожала.
— Не за что, мисс Грейнджер.
Снейп смотрел ей прямо в глаза, и Гермиона могла поклясться, что видит в этих чёрных глубинах отголоски нежности. Он медленно поднял руку и заправил её волосы ей за ухо. Коснувшись большим пальцем линии подбородка, он задержал свою ладонь на её лице. Её сердце трепетало, а к щекам прилила краска. Всё, о чём она сейчас мечтала: чтобы Северус не убирал руку. И он, будто прочитав её мысли, притянул её к себе, заключая в объятия. Он поднял её подбородок двумя пальцами и поцеловал. Грейнджер вздрогнула, её полотенце лужицей упало на пол, но ей было наплевать. Она обвила шею Северуса руками и запустила пальцы в волосы. Она ощущала эйфорию от его пылающих губ и блуждающих по телу рук. Его прикосновения оставляли ожоги. Тепло от этих ожогов разносилось по всему телу и концентрировалось где-то внизу живота. Внутренности переворачивались от порхающих внутри бабочек.
Она готова была заплакать, когда Северус разорвал поцелуй и отстранился от неё. Он тихо застонал низким гортанным звуком, и сплетёнными телами они кое-как добрались до кровати. Взмахом палочки он лишился одежды, и Гермиона не смогла сдержать восторженный вздох, рассматривая его крепкое жилистое тело. Оно было намного горячее её собственного. Ощущать вес его тела было просто невероятно. Ощущать его — его всего — на ней, в ней, — это то, что она хотела бы чувствовать вечно. Ароматы в комнате — её — сладкий, цветочный, и его — горький, запах трав, — смешались с терпким запахом секса. Это был самый восхитительный аромат, который только можно вообразить.