И я даже представила, какие мысли сейчас бродят в его голове. Это точно надо пресечь:
— Вадим, я тебе не изменяю, не стала наркоманкой, игроманкой или что-то в этом роде, не болею, не беременна, не скрываю внебрачных детей. Это просто проблемы по работе.
— Может, стоит тогда с Калининым посоветоваться, все-таки он твой супервизор?
Я чуть нервно не хихикнула. Вот с кем, с кем, а с Андреем Григорьевичем вряд ли стоит откровенничать, раз уж он не хочет. Хотя, может, я и зря грешу на него. Но все равно слишком много личного в этом болоте.
— Не стоит.
Вадим ничего не ответил. И когда я посчитала, что инцидент хотя бы на сегодня исчерпан, он взял подушку и сказал:
— Отдыхай. Я еще в зале поработаю.
Вот и приплыли. С одной стороны, я почему-то даже рада была, но с другой — понимала, что это разлад.
Вроде и ссоры не было, но все равно мерзкое ощущение. Кого я во всем обвинила? Конечно, Ратомского. Он отравлял мое существование, даже ничего не делая. Он просто ломает мою жизнь!
Я не пошла за Вадимом, а просто разделась и легла на кровать. Слушала, как через незакрытые двери обеих комнат доносится звук стука по клавиатуре, потом шаги на кухню и обратно.
Не знаю, сколько я лежала, прислуживаясь к звукам, но мозг начал вытворять глупости. В темноте людям легче всего сходить с ума, но не за такое же время. А мне уже начали мерещиться в каждом углу зеленые пятна. Нет, даже не зеленые…
Твою мать!.. Кажется, я даже застонала вслух от беспомощности перед собственным разумом.
Вроде где-то в прикроватной тумбочке было снотворное. Не включая торшер, я нащупала блистер. За водой не пойду… Не хочу снова нарваться на разговор. Протолкнув таблетку в горло, понадеялась хотя бы на самовнушение. И вскоре действительно уснула.
Утром я тихо и, признаться, трусливо сбежала из квартиры. Вадим спал на диване в зале, ноутбук стоял рядом на полу. Вряд ли он давно уснул, но тем и лучше. Я успела только принять душ и одеться, решив, что кофе куплю по дороге.
Это просто отвратительно. Вся ситуация в целом. И ситуация в моей семье.
Я хочу прекратить это, но Ратомский вряд ли. Его слишком забавляет эта извращенная игра.
Чертов псих!
И как далеко он собирается зайти?
В отделе полиции было почти безлюдно. Дежурный на входе, сонный после ночи, попивал кофе и смотрел в монитор компьютера. Я сказала ему, куда иду, и он нажал на кнопку, открыв мне дверь и выкрикнув в окошко:
— Двести пятнадцатый кабинет. Георгий Иванович уже там.
Я поднялась на второй этаж, слыша гулкое эхо от своих каблуков. Предчувствие, какое-то заставлявшее все инстинкты бежать отсюда и липким потом разливавшееся по телу, сводило с ума. Интуиция? Возможно.
Но этот пустой отдел напоминал декорацию к фильму ужасов.
Постановка. Сценарий. Фарс.
Еще и дверь в кабинет, который мне как раз и был нужен, так призывно приоткрыта. Но я упорно все списала на свою паранойю, которая развилась после появления Ратомского в моей жизни.
Вдох-выдох. Оказывается, я почти не дышала, пока шла до кабинета. Толкнув дверь, чтобы полностью открыть ее, улыбнулась и сказала:
— Здравствуйте.
Мужчина с проплешиной на голове, которую уже не давалось скрывать редкими волосами, и немного одутловатым лицом сразу прищурился, а потом расплылся в такой улыбке, что мне стало не по себе.
— Доброе утро, — ответил он. — Проходите.
Утро становилось все менее добрым. Но я присела напротив Коротаева, все еще держа улыбку на лице.
Следователь закурил, выпустив дым вверх. Я проследила за полупрозрачной струей, которая разбилась о желтое пятно на потолке. Излюбленный жест. Скопление никотина над этим местом основательное.
И молчит. Что ж, хороший метод. В ожидании, в неизвестности люди теряются. Ни черта! Я-то ни в чем не виновата.
— Извините, — начала я, — но у меня сегодня много дел. Мы можем приступить к делу?
— Можем, — услышала за спиной.
Вот это подстава! Коротаев уставился на меня, видимо, наблюдая за реакцией, а я бросила в него такой взгляд, что следователь даже растерялся, поперхнувшись дымом. Но все-таки выдавил сквозь кашель:
— Ярослав Владимирович, здравствуйте.
А потом я убедилась в постановке этой сцены. Коротаев взял телефон, как будто увидев там что-то важное, нахмурился, весьма неправдоподобно, кстати, и поспешил уйти вроде бы по делам.
Даже самая дерьмовая киностудия не взяла бы его в массовку. Хлопок двери дал понять — мы снова один на один. Очередной раунд?
Я чувствовала его за своей спиной, но заставляла себя не оборачиваться, только слушать. Но не рассчитала, что Ратомский умеет двигаться бесшумно, и все-таки вздрогнула, почувствовав его руку на плече.
— Ну что, готова к допросу? — спросил он, наклонившись к моему уху.
Его дыхание оставалось на моей коже, его пальцы сжимали плечо, а я просто сжала кулаки и тихо спросила:
— На полставки ментом подрабатываете?
Он рассмеялся и, пододвинув стул от стены, сел почти рядом, вполоборота. Я наконец перевела на него взгляд. Опять эти зеленые пятна перед глазами. Такие затягивающие в свою трясину. Я действительно подалась вперед, как будто собиралась там утонуть.
— Какого черта тебе от меня надо? — решила я не церемониться снова.
Теперь он ухмыльнулся победно, а потом снова посерьезнел:
— Тебе Алиса отправила посылку. Что там было?
Понятно, Коротаеву он платит.
— Оплата за последнюю встречу, — ответила я, сложив руки на груди.
— Ну ты и сука, — повторил он мое действие.
— А ты самовлюбленный деспот, который считает, что может все купить. Не потому ли твоя жена покончила с собой? Я бы тоже не смогла жить с таким, как ты.
Перегнула. Надо было остановиться еще в начале фразы, но не сдержалась. Хреновый из меня психолог, видимо. Я понимала, что с Ратомским так разговаривать нельзя, это его спровоцирует.
Я испугалась. Нового потемневшего взгляда. Поднялась со стула и сделала шаг назад, к двери.
— Дверь закрыта, — как-то спокойно сказал Ратомский. — И откроется только по моему желанию.
Он тоже поднялся и теперь наступал на меня. Ну и что он сделает? Не убьет же он меня в отделе полиции…
Ратомский притянул меня за руку к себе. Глаза в глаза. Мое дыхание смешивается с его. Соприкосновение грудных клеток, такое тесное при каждом выдохе.
Вот это страшно. А все до этого было лишь цветочками.
Он думал недолго. Привычно заломив мне руку за спину, подвел к столу и почти в ударе приложил щекой о стол, навалившись своим телом сверху. Неприятно, но не смертельно.
А потом я почувствовала, как его рука поднимает подол платья.
— Не смей повторять вчерашнюю выходку, — выдавила из себя.
— Вчерашнюю? — усмехнулся он. — Будет гораздо лучше… или хуже.
Платье на пояснице, я под весом постороннего мужика — что может быть хуже? Через секунду поняла… Господи, нет! Он не сделает. Но после я услышала звук расстегиваемого замка. Короткий, молниеносный.
Ширинка.
Нет, это просто очередной его ход. Очередной раунд, который он пытается выиграть.
Я так себя успокаивала или просто позитивно мыслила? Да черт его знает!
Но не верила, что он это сделает.
А зря…
Я просто резко почувствовала проникновение. Сразу резкое, глубокое и даже немного болезненное. Еще и ткань трусиков, который он просто отодвинул в сторону, немного впивалась в кожу.
Нет, нет, нет! Я, черт возьми, не могла еще осознать, что во мне член, мать его, Ратомского. Толчок…
И я резко начала вырываться.
— Думаешь, сильнее меня. Тогда сейчас будет больно.
Он придавил мою спину к столу своим торсом, сжав коленями мои ноги. Одна его рука перехватила запястья, зафиксировав их над моей головой, а вторая — вскользь прошла по ноге, а потом перехватила бедра.
Все так, как он и хотел — больно. Каждое его движение отдавалось болью внизу живота. И он не дал мне ни шанса, чтобы принять более удобное положение.
Я чувствовала его тело сверху, его толчки во мне, которые в таком положении, кажется, просто выворачивали все внутри. Но в тоже время… О нет, это просто физиология. Или я мазохистка. Но, расслабившись, ожидая, чтобы все это скорее закончилось, я даже начала чувствовать какую-то отдачу.
И вдруг от неожиданно нахлынувших ощущений я привстала на носочки, тем самым неосознанно подавшись к Ратомскому. Он хмыкнул, слишком удовлетворенно и снова победно.
Теплая жидкость потекла по моим ногам, и я в тот момент отрезвела. Что это только что было? Он меня поимел как последнюю шлюху — вот ответ.
Меня трясло. И я просто сползла на пол, когда перестала чувствовать тяжесть тела, что придавливало меня к столу.
Ненавижу!
Я так и хотела крикнуть, но Ратомский просто натянул штаны и, достав ключ из кармана, покинул кабинет.
Ошибка.
Теперь козыри у меня на руках. И он мне это показал.
Он хочет меня. Даже получив, все еще хочет. Иначе бы не ушел. Нет, он просто сбежал.
Отлично, Ярослав Владимирович, на этом и сыграем. Такое не прощается. И мстить я буду со вкусом. Пусть мы и так уже слишком сильно запутались. Только в этот раз я стану пауком, а ты — мухой.
Часть вторая. Отмщение
Глава 1. Ярослав
Я не хотел…
Нет, вру. Хотел, но не так.
Уже неделю я просто схожу с ума, не думая ни о чем и ни о ком, кроме нее.
Я искал оправдание себе, искал ее вину в случившемся. Может, я и не белый и пушистый, но с женщинами никогда жестоким не был.
А тут просто крышу сорвало.
Никогда не думал, что баба может так бесить и возбуждать одновременно. И именно от этого непонимания, неспособности разобраться в себе я просто слинял после всего, что случилось. Интересно, а что бы было, если бы остался?
Что же, этого уже не узнать.
Блядь, может, поговорить с ней?
Ага, очень мило получится! Я не хотел тебя трахнуть, но хотел тебя трахнуть. Полное дерьмо!
Черт знает какая по счету за эту неделю ручка треснула у меня в руках, и тут же в дверь раздался стук.
— Да?
— Ярослав Владимирович, — вошла в кабинет Ирина. — Тут документы принесли.
— Давайте, — сказал я.
Она положила документы передо мной на стол и спросила осторожно:
— Может, кофе?
Я отрицательно покачал головой. И так уже наполовину состою из кофеина и никотина, хотя курить бросил лет десять назад.
— Ярослав Владимирович, — обернулась Ирина уже в дверях, — скажите… — она замялась. — Впрочем, нет… Ничего.
— Вернитесь!
Секретарша вздрогнула и, опустив голову, вернулась к столу. Я поднялся и подошел к ней, глядя, как она нервно теребит пуговицу на блузке.
— Как вы думаете, — подняла она наконец-то глаза на меня, — могла Алиса не сама?.. Ну, то есть мог ли ее кто-то?..
Ирина не произнесла это слово, но я понял. Только вот откуда такие мысли? Спустя почти три месяца. Или она их все это время носила в себе и только теперь решила поделиться?
— Откуда выводы? — спросил я, нахмурившись.
— Где-то неделю назад я разговаривала с ее психологом… — неуверенно начала Ирина, а я сжал пальцами край стола, всерьез подумав, что деревянный краешек отколется под моей рукой.
— И?..
— Я не знаю, как так вышло, но именно при встрече с Диной Анатольевной у меня и возникла эта мысль.
— И о чем вы говорили?
Ирина нахмурилась, а потом вроде как сама удивилась:
— Да ни о чем. И что-то новое она вряд ли бы от меня услышала. Уже знала все.
— Что она знала?
— Я думаю, она разговаривала с кем-то из института, где мы с Алисой раньше работали.
Ну, сука! И не боялась же, продолжала копаться в нашем прошлом. Снова появилось желание свернуть ее тонкую шею, услышать хруст позвонков.
— Ирина, поверьте, — как можно спокойнее сказал я, — следствие пришло к выводу, что это самоубийство, как бы мне самому не хотелось в это верить.
— Конечно, — кивнула она. — Я пойду?
— Идите.
Интересно, она продолжает удовлетворять свое любопытство или успокоилась? И, в принципе, ей не обязательно было устраивать допросы в институте. Одного человека для рассказа всей истории хватило бы.
Я набрал номер Калинина, стараясь не сломать очередную ручку, и, услышав ответ, сказал:
— Добрый вечер, Андрей Григорьевич.
— Ярослав Владимирович? — удивился он. — Чем обязан?
— Скажите, что вы рассказали Дине Сивцовой обо мне, об Алисе?
Повисла небольшая пауза. Не поверю, что Калинина можно выбить чем-то из колеи, а время на расшаркивания и раскланивания терять не хочу.
— Вы знаете, — все тем же ровным тоном продолжил он, — в работе консультирующего психолога есть такое понятие — конфиденциальность называется, так что от меня Дина Анатольевна о вас и вашем прошлом точно не могла узнать. А что касается Алисы, то я за десять лет виделся с ней два раза, а ворошить прошлое, тем более рассказывать о нем не в моих правилах.
И как заливает. Прямо заслушаться можно. Да и придраться не к чему.
— Андрей Григорьевич, вы с ней спите? — вырвалось у меня, причем даже как-то резко.
Калинин усмехнулся в трубку и все так же спокойно продолжил, сразу догадавшись, о ком я говорю:
— Ярослав Владимирович, я не тот человек, который поставит на кон свою репутацию и карьеру из-за красивых глаз и обалденного отсоса. А Дина Анатольевна, насколько мне известно, счастлива в браке. Поэтому мне и не понятно, почему в вашем голосе проскользнуло такое раздражение вкупе с ревностью.
Как меня задолбали эти чертовы психологи, которые считают, что знают все и обо всех.
— Вам показалось, Андрей Григорьевич. Спасибо за содержательную беседу, — теперь сарказм я даже не пытался скрыть.
— До свидания, — попрощался Калинин и повесил трубку.
Слова о карьере заставили поверить ему. Значит, не он. Значит, она довольно-таки напряглась, чтобы собрать информацию. Просто интерес или что-то большее?
Думать я больше не мог, катастрофически начала раскалываться голова. Подписав документы, взял пиджак и вышел из кабинета.
— До свидания, Ирина, — кивнул я секретарше.
— До завтра, — ответила она, выключая компьютер.
Не знаю, как доехал до дома. Виски сдавило тугим обручем, затылок просто ломало, а перед глазами периодически появлялись темные пятна. Надо было бросить машину возле офиса и ехать на такси… Много чего надо было сделать по-другому, но уже не переделаешь.
Свернув на свою улицу, я почувствовал, как голову атаковал новый приступ уже пульсирующей боли. Поэтому и едва не въехал в перекрывший заезд в гараж автомобиль. Бля, какого черта? Сейчас еще искать какого-то придурка, купившего права.
Только искать никого не пришлось.
Одновременно с моей открылась и дверь мешавшей попасть в гараж машины.
Я даже не удивился. Я просто охренел, уже приписав себе галлюцинации.
В меня уперся медовый взгляд, такой равнодушный, что даже не по себе стало. Хотя взглядов я повидал разных, даже таких, которые могли заставить колени подкашиваться. Но в этом не было ничего, что я ожидал увидеть: ни злости, ни ненависти, ни обиды.
А у меня, наверное, был совсем охуевший вид. Мы с минуту смотрели друг на друга, а потом она сделала шаг ко мне, еще один, еще… Пока не оказалась почти вплотную ко мне.
Глава 2. Ярослав
Она так близко, что нарушает все мыслимые дистанции. Уже знакомый пряный запах ударил в ноздри, и я как наркоман вдохнул глубже, продолжая смотреть в ее равнодушные глаза.
— Ты долго на меня пялиться будешь или скажешь что-нибудь? — спросила она ровным голосом.
Она не имитировала свое спокойствие. Взгляд, голос, движения — ничего не намекало даже на хоть какую-нибудь эмоцию.
— Дар речи потерял, что ли? — легкая усмешка коснулась ее губ, но глаза остались все такими же бесстрастными.